Один на один или двое против всех

Смотреть в глаза Михи, глядевшие на него коктейлем страха, боли, но вместе с тем и предвкушения и даже капли затаенного желания, было просто непередаваемо. Андрей смотрел, как бы вытягивая все, что только возможно из пленного, наполняясь от этого какой-то силой, может даже магической, если уж угодно. Чувствовал себя буквально эдаким биовампиром, впадшим в экстаз от полученной энергии. Непонятно почему, то ли от боли, то ли просто устав от сконцентрированного в воздухе напряжения, Миша решил заговорить. － Андрей... Ты, ты знаешь, что я люблю тебя. И я знаю о твоей любви ко мне, －тут он облизал пересохшие губы и продолжил, тщательно подбирая слова. － Ты видишь － мне плохо. Вспомни кто ты, ты не чудовище, ты талантливый, всеми любимый раздолбай, балагур, шут, если хочешь, который стал для меня практически всем в жизни. Не надо... Только не так. Подумай, что ты почувствуешь после того, что собираешься сделать. Освободи меня. Все будет... лучше, чище, правильно короче. Князев не отвечал, но начал медленно, осторожно отвязывать Горшенева. Туман, застивший ему глаза еще не исчез, но начал рассеиваться: "Что я творю... Я же... Это же..." Будучи освобожденным, Миха начал разминать успевшие затечь руки. Но, заметив потерянный вид Князя, Миша просто прильнул поближе и обхватил того за плечи. Андрей начал осознавать происходившее, попутно с этим с ним происходила, пожалуй, одна из опаснейших и одновременно увлекательнейших вещей － самобичевание. Оно, конечно, порой бывает полезным, да и то в ограниченных дозировках. － Уходи, － странно хриплым, не своим, голосом заговорил Князь. － Ты плачешь? － Уходи! Ты не понимаешь? Все это дерьмо становится пиздецки опасным для тебя. － Я не могу. － Можешь. Одевайся. Мише ничего не оставалось делать кроме как послушаться. Пока он собирал вещи и одевался царило молчание. － Все? А теперь иди. Нет. Стой! Связывай меня. － Что? Но зачем? － Связывай, говорю. Придешь через пару-тройку дней. Это мой "гоблин". Ему... мне... нужно придти в себя. Я боюсь что он... я сорвусь и наврежу тебе. Он должен ослабеть. － Нет. Я не могу. － Делай как говорю. Выполнять это поручение было ужасно, но... Миша все сделал. － Иди. Горшенев ушел.