***
Они сидели напротив друг друга. Мужчина, на вид лет двадцати пяти, и юноша, лицом не старше семнадцати. Еле-мерцающий свет старил их лица, но не мог состарить ещё больше их души, жившие многие столетия. - Так, вот, значится, как… - изрек тот, что постарше, не двигаясь в своем кресле-качалке. Казалось, он был совсем не удивлён новостям, которые принёс ему коллега, но заинтересованный, любопытствующий взгляд выдавал его. - Ты в заднице. В огромной заднице, Пенг. – Юнец говорил без стеснения, сложив голову на руки. Локти, упиравшиеся в колени, уже оставили красно-розовые следы на коже, но парнишка также не менял своего положения, сидя на деревянной табуретке, сколоченной, явно, наспех. - Ну, не Я, а МЫ, это во-первых. – Пенг, мужчина в круглых очках, с короткими черными волосами и двумя длинными прядями, сплетенными в две косички на затылке, смотрел уже со снисхождением, как профессионалы смотрят на начинающих, у которых ничего не получается. – А во-вторых, раз уж МЫ в заднице, решать придется вместе. Сейчас что-то думать бесполезно. - Как это, бесполезно?! – Парнишка, сидевший напротив развалившегося в кресле, взвился с такой отдачей, что даже весь выпрямился на стуле, вздернулся и начал размахивать руками. – В летописях же должно быть что-то про неё, не может быть такого, чтобы не было средства против этой жуткой тетки с мечом! Почему ты не идешь смотреть? Ты что, не хочешь защитить нас?! - Серхиан. Вопли тут же прекратились. - Я ничего не буду делать прямо сейчас. Я очень, очень устал. А на несвежую голову такими делами, как это, как правило, не занимаются, чтобы не допустить ошибок. Таких, знаешь, которые убивают кучу народу, а потом, когда ты их обнаруживаешь, все, что ты можешь сказать в оправдание – «Упс!» - Очкарик медленно моргал, после чего взглянул куда-то сквозь тьму своей лаборатории. Должно быть, искал взглядом часы. - Ты просто ужасен. Я не могу поверить, что мое сердце сделано твоими мерзкими руками. – Юнец отвернул голову в сторону, скрестив руки на груди, и его роскошные блондинистые волосы чуть задели его худые щеки. Черные глаза показательно схлопнулись светлыми ресницами, и единственное, что можно было услышать в возникшей тишине - урчание механизмов откуда-то изнутри Серхиана. - Кстати, как оно? – Без особой заинтересованности спросил мужчина, глядя собеседнику на розового цвета рубашку, из-под которой виднелся шов на коже ещё, казалось бы, мальчишки. Блондин молчал. - Видимо, нормально. Все так же принадлежит мне, не так ли? – Бог ухмыльнулся, после чего медленно пошевелил плечами, устраиваясь поудобнее в своем кресле. - Какой же ты отвратительный мерзкий козлина, Пенгетахуан. –Серхиан сгорбился на своем стуле и отвел взгляд в сторону, будто желая увернуться от пронзительного изумрудного взгляда бога. - Не знал, что ты улучшил навыки в язвлении. – С усмешкой отозвался его собеседник, вновь застывая в удобной для него позе. - Не меняй тему. Мы говорим о мировой угрозе, а ты позволяешь себе просто… лежать! Даже я пытаюсь что-то сделать!.. Вяло взглянув в сторону «косого Амура», бог науки и знаний тяжело выдохнул. - В том-то и проблема, что только ты и пытаешься. И от таких попыток толку не больше, чем от моего горизонтального положения. До тех пор, пока у верхушки нашей в их божественной заднице не появится меч Ибеи, они и не взглянут в нашу сторону. Учитывая то, что мы с тобой единственные, кто эффективнее прочих может устранять угрозы и разрушать жизни наших врагов, они обратятся к нам в первую очередь. К этому надо быть готовыми. А значит, надо хорошенько отдохнуть, пока есть возможность. Дальше нас будут мучать сначала по поводу того, что мы должны что-то сделать, а после того, как они получать какой-то результат, нас будут мучать за то, что получилось. Вне зависимости от результата. - Я и сам знаю, как оно будет. Не первое десятилетие живу на этом свете. А вообще... В дверь кто-то постучал. Причем, как-то странно, не то с опаской, не то с тремором. - Войдите. – Отозвался из глубин кресла Пенге, прежде чем наконец начать подниматься, чтобы выглядеть хоть немного презентабельнее, чем расплывшийся по предмету мебели дядька. В еле-еле освещенную комнату вошла женщина. Её рыжие волосы спускались до пола, будучи сплетенными в две тугие и толстые косы, а лицо сияло хладнокровием и осенним дождем. - Пенге, у меня дурные вести. – с порога начала она. - Если ты собираешься поведать мне и Серхиану о грядущей войне, Мисам, то не распинайся, мы уже в курсе. - Я не совсем об хотела сообщить, но, отчасти, это относится и к войне. – Осень прошла ближе к свету, позволяя собеседникам разглядеть себя. Это была женщина с длинными остроконечными ушами, довольно высокая, с непроницаемыми мутными глазами цвета мокрого гравия. Её бардовое платье не доставало до пола, но все равно было от чего-то влажным. Выглядела она, мягко говоря, забегавшейся. Видимо, мужчины были не первыми, кого она посетила сегодня. - Так, и что же ты можешь сказать такого, чего я уже не знаю? –Пенге сел ровнее, но все равно оперся богом на правый подлокотник, чуть пододвигаясь к женщине. В это же время Серхиан сидел и молча смотрел на бога науки, как будто ожидая от него реакцию. - У неё две реликвии. И она пришла с братом. И армией, которая множится с каждым часом. На секунду показалось, что в комнату ворвался свист ветра, но, кажется, это свистели мысли в голове у ученого. И непонятно было, не то от непонимания ситуации, не то от страха. - Это проблема. Большая проблема. - Проблема?! Нам конец! Нам всем конец, Пенге! – Заорал Серхиан, срываясь со своего стула и переворачивая его. – Если у них три реликвии, она сильнее, как минимум, всех нас! Они могут сравниться разве что с Праотцом и Праматерью! Мы все умрем, Пенге! В этот момент к горлу бога подлетела чужая рука. Пенге, вскочивший с кресла, держал за горло Серхиана, и рука его сжималась с каждым мигом все крепче. - Если ты сейчас же не заткнешь свою богомерзкую пасть, я даю слово, что вырву твоё сердце без единой капли сожаления! Ты понял меня?! Синеющий бог быстро закивал, после чего, словно мешок, был откинут куда-то в сторону. - Ты уже рассказала об этом Смерти или Жизни? - Нет, я не успела до них добраться. Я надеялась, что у вас есть что-то, что поможет связаться с ними отсюда. – Мисам, она же богиня осени, впервые, кажется, была взволнована. Её лицо не отражало ничего, кроме по-осеннему холодного взгляда, но голос заметно вибрировал, когда она говорила. - У меня есть что-то такое. Но мне нужно время. А за то время, пока я буду настраивать связь, ты, и ты, Серхиан, - бог взглянул на сидящего на полу бога властно, как смотрел довольно часто. – должны оповестить всех, кто сейчас на Древе. Реликвии сильно усложняют наше положение. Сейчас мы в проигрышном положении. И, скорее всего, мы все погибнем, если ничего не предпримем немедленно. Идите. В комнате вновь повисла тишина. Никто не двигался. - СЕЙЧАС ЖЕ!***
В то же время, волна паники прокатывалась не только среди богов. Люди, кейвы, эльвы, анимальцы и даже хайты ощущали, как что-то плохое движется к их размеренной жизни. Люди ощущали это через разговоры, вопросы от детей. Почему землю потряхивает, горы сыплются на головы и животные начали свое перемещение подальше от центра Диска, в котором находилось Древо? В одном из кабаков городка Нортенхайт уже знали точно. Вернее, знать было уже почти некому. Лиаджа в окружении тех последователей богини, которые не сбежали по пещерами обратно в город, сидела за столом в оглушительной тишине. Монстры, снующие туда-сюда, трупы в подворотнях, то и дело возникали тенями у окон, дверей здания, заглядывали внутрь, но, заметив тех, кого трогать не положено, убегали дальше заражать людей. Зараженные также прибегали к зданию. Жители городка, которых уродовало, убивало что-то, прибегали и, натыкаясь на невидимый барьер, отскакивали, пока их вновь не достигал кто-то из первых монстров, вышедших с Ибеей. На улицы поднялся Нижний мир. А по-нашему – Ад. И они, компания из семи довольно сильно подосравших всему миру людей, сидели и ели то, что было. Похлебка. Учитывая ситуацию, наверняка кто-нибудь захотел бы, чтобы она сплошь состояла из яда. - Чтож… - Девушка, которая создавала фонарики, пока вся толпа сектантов двигалась к Вратам, отложила ложку и скрестила руки на столе. – Раз уж вам пока нечего сказать, давайте скажу я. Беря во внимание все случившееся, мы, пока что, в выигрышном положении. У хайта, который в эту минуту пытался съесть кусок какого-то овоща, как-то резко остановились все жевательные процессы. Он проглотил несчастный баклажан, после чего максимально выпрямился, стараясь не задевать своими руками-крыльями никого из сидящих рядом с ним. - И что же ты имеешь ввиду, Фоллейн? - А то, что мы освободили двух богов, и они у нас, как минимум, в долгу. Мы батрачили на их освобождение многие годы. Нам воздастся. - Эльва, которую, видимо, и звали Фоллейн, взглянула на крылатого мужчину с некоторой долей не то скептицизма, не то презрения. - Знаете, я сомневаюсь, что нам вернут долги. – Женщина с рыжими кудрявыми волосами, не достававшими до плеч, сидела на стуле полубоком, потому что её ноги заменял огромный змеиный хвост. – Скорее всего, госпожа Ибеа распорядится или о нашей казни, или поручит нам что-то такое, чтобы услать нас как можно дальше нести её волю. - А мне кажется, имеет смысл спросить у этой. – Мужчина, сидевший рядом с Лиаджей, указал на неё кивком головы. – В конце концов, она теперь ближайшая из смертных, кто способен без преград говорить с богиней. - Да, действительно. – Кейв, сидевший напротив мужчины, оставил свою трапезу и взглянул на Лиаджу. – Ну и что же с нами будет, скажи на милость? Девушка не знала, что ответить на это. Она и сама не понимала, что с ней теперь будет, в чем смысл её службы богине, если она… Ну, богиня. - Я не знаю. Я ничего не знаю, правда. Ненадолго в кабаке повисло молчание. Кажется, монстры закончили морить город, так как теперь с улицы доносились только хрипы и постанывания, но сидящие на это никак не реагировали. - Видимо, придется тебе это выяснить. Только имей ввиду, что умирать мы не хотим. Не без цели, во всяком случае. – Женщина-змея говорила на удивление спокойно, плавно. Лиаджу это насторожило. Почему-то её показалось, что эта анималика единственная, кого из всех присутствующих можно было бы подпустить к себе ближе, чем на два метра. Только с условием, что придется постоянно оглядываться, нет ли у неё в покрытых чешуей руках клинка. - Пожалуйста, давайте поговорим о чем-то кроме неизбежной смерти или вере, ладно? – Фоллейн взглянула на женщину, сидевшую рядом с ней, после чего вздохнула и посмотрела на Лиаджу. – Ты ведь даже понятия не имеешь, как нас зовут, кто мы и зачем нам вот это вот все, верно? Лиаджа не ответила. Честно говоря, ей было не очень это интересно. Ей хотелось домой. Страшно хотелось домой. Дом был единственным местом, где она могла бы спрятаться от всех этих людей, от всего этого ужаса. - Меня зовут Фоллейн. Это Кассия. Ты ведь из пустынных анималийцев, да? - Именно так. – Кассия улыбнулась, после чего кивнула всем присутствующим. – Рада познакомиться с теми, кто меня ещё не знает. - Это Лоттенберг. Он немой, но он общается при помощи языка жестов. Если захочешь – научу тебя ему, а если будет слишком сложно – позови меня или Кассию, мы переведем то, что он говорит. Лоттенберг представлял из себя юношу с не то волчьими, не то собачьими ушами, с собачьим носом. Его тело было покрыто короткой жесткой шерстью, как и у большинства представителей его расы. Остальные представлялись коротко, неохотно и сами. Видимо, даже будучи в одной группе с одними и теми же интересами, не многие сблизились так сильно, чтобы представлять друг друга и расхваливать. Прервав очередное представление, Лиа поднялась из-за стола. - Я должна идти. Меня зовет госпожа. Она также сообщает, что верхний город теперь наш. Тех жителей города, кто не поддается заражению, она приказывает собрать в одном месте и поставить под охрану. Никаких жертв. До встречи. Когда она говорила это, ей казалось, будто она какая-то кукла, в чью голову пробрались палкой или ножом. Лиаджа шагала по холодным улицам города босыми ногами. Шла медленно, чтобы ни на что не наткнуться и никуда не вляпаться. Это было сложно, учитывая то, что Нортенхайт был довольно плотно населенным городом. В котором всегда что-то происходило. Наверное, в любой другой день, Лиаджа бы не удивилась тому, что видит. Грязи прокоптившегося и изрядно провонявшего города и прочему. Но сейчас, когда люди в этом городе или стали монстрами, или станут ими, проникнувшись взглядами ложного бога… Закончится ли этот ужас когда-нибудь? Лиаджа не знала ответа на этот вопрос. Но очень хотела бы узнать.