Не уходи

— Ты что? — хрипло спросил Данил, видя, как она прижимает его руку к щеке. Невольно провел большим пальцем по ее нежной коже и закрыл глаза от наслаждения. Лиза потянула его к себе, и Данил стал возле нее на колени, посмотрел в эти зеленые, темные как омут глаза и сошел с ума. Он нервничал, нервничал настолько, что у него тряслись руки. Ему не верилось, что это происходит на самом деле — она его позвала, сама. Данил судорожно сглотнул слюну, чувствуя, как пересохло в горле. Лиза обхватила его лицо ладонями, медленно наклонилась и поцеловала в губы. Данил вздрогнул от неожиданности, промедление длилось секунду, он жадно приник к ее рту, поглощая ее дыхание, сминая ее мягкие сладкие губы, вторгаясь языком в нежную мякоть. В этот раз она отвечала на поцелуи неистово, страстно, притягивая его к себе все ближе и ближе за ворот рубашки. Он дико хотел ее, но уже не мог наброситься, он хотел заставить ее трепетать, дрожать, умолять, стонать для него. Нет. Ему не нужен быстрый секс. Только не с ней. Ею он хотел упиваться долго, как умирающий от жажды, который растягивает каждый глоток драгоценной влаги. Данил снял с нее туфельки и сжал ее ступни ладонями. Холодные. Она замерзла. Сейчас он ее согреет, нежно, не торопясь. Данил покрыл поцелуями пальчики ног. Лиза смотрела на него затуманенным взглядом. Другим взглядом, не таким как всегда и Данилу стало не по себе, стало невыносимо больно от этого взгляда. В ее прекрасных до умопомрачения глазах плескалась не только страсть. Дане не верилось, что он видит в них нечто большее, чем желание. Его ладони скользнули по ее бедрам по гладкой шелковистой коже. Как же он мечтал ласкать эти ноги, прикасаться к ним, гладить, целовать, поднимаясь все выше. Почему она молчит? Данил посмотрел на Лизу, словно ожидая ее разрешения, и она снова поцеловала его сама. Данил снял футболку, а затем легким движением стянул лифчик. Осторожно провел кончиками пальцев по груди и коснулся сосков. Лиза всхлипнула и снова посмотрела ему в глаза. Черт, никто и никогда не вкладывал в свой взгляд столько смысла, как она. Данил обхватил пальцами твердые вершинки, сжал, снова погладил и увидел, как ее глаза закрываются, с чувственных губ сорвался легкий стон. Лиза выгнулась навстречу ласке. Какая красивая у нее грудь, идеальной формы, соски большие, темные, стоят торчком взывая к ласке. Он не удержался, взял один из них в рот и с жадностью втянул в себя, нежно посасывая, царапая зубами. Лиза прижала его к себе. Его руки нашли пояс ее джинс и медленно стянули вниз вместе с трусиками.  — Я хочу ласкать тебя, пробовать на вкус. Я хочу, чтобы ты кончала для меня еще и еще. В тот раз…я не могу забыть… Твои стоны стоят у меня в ушах, я думал о тебе каждую ночь. Лиза… позволь мне любить тебя. В ответ она погрузила тонкие пальцы в его непослушные волосы и притянула к себе, к своим сомкнутым коленям. Мужчина почувствовал, как бешено, колотится его сердце прямо в горле. От одной мысли, что он прикоснется к ней, войдет в ее желанное до боли тело у него мутился рассудок. Даня развел ее ноги широко в стороны, склонил между ними голову, развел нежные лепестки лона. Кожа там внизу оказалась горячей и влажной. Ни одного волоска на гладком лобке и его это дико возбудило. Ему захотелось увидеть, как она кончает, почувствовать губами пульсацию ее лона. Он безошибочно нашел кончиком языка клитор, от восторга ему хотелось кричать. Лиза распахнула ноги еще шире, откинулась на спинку дивана, сжимая руками налитую грудь с возбужденными сосками, и теперь уже застонала громко, призывно. Данил облизывал ее не торопясь пробуя на вкус твердую горошинку, с восторгом чувствуя как она увеличивается под его губами. Никогда он не думал, что подобная ласка сведет с ума его самого. Он ласкал женщин и раньше подготавливая их к самому акту, лишь дразня, чтобы они расслабились и позволили ему овладеть собой. Сейчас ему хотелось дарить наслаждение, почувствовать судороги ее тела. Он обхватил клитор губами нежно скользя по нему языком, начал посасывать угадывая по трепету, по хриплым стонам, какие прикосновения подводят ее к экстазу. Вот оно. Клитор затвердел, стал острым тугим, он чувствовал, как она истекает влагой, еще один нежный удар языка и бедра девушки дернулись в его руках. Он услышал ее крик, не останавливаясь ни на секунду, сходя с ума от жаркой пульсации ее лона, вылизывая ее соки. Данил не удержался, погрузил в нее сразу два пальца и громко застонал, чувствуя, как сильно сокращаются мышцы влагалища, чувствуя, какая она тугая внутри, скользкая и горячая. Его член уже был готов взорваться. Теперь он двигал пальцами быстрее, глядя на ее бледное от страсти лицо. Задыхающийся рот. Даня потянул ее к себе, подхватил под ягодицы, прошелся широко раскрытым жадным ртом по ее телу вверх, захватывая губами соски и еще выше по шее.  — Я хочу тебя, — шепнул ей в ухо, и замер, ожидая ответа, если оттолкнет его сейчас — он с ума сойдет, — маленькая, я так сильно тебя хочу…  — Так возьми, — прошептала тихо, хрипло, но от ее голоса и от того как томно она это произнесла, у Данила задрожали руки. Он полез в карман за презервативом и почувствовал, как Лиза перехватила его запястье:  — Не нужно. Таблетки. Данил продолжал открывать пакетик, нервно дрожащими от нетерпения пальцами, но Лиза сама расстегнула змейку на его джинсах, высвободила твердый, налитый кровью член и направила в себя. Данил уже не мог сдерживаться, он резко подался вперед и наполнил ее до упора. Блестящий пакетик упал на пол. Лиза приподняла бедра сама, насаживаясь на его член, вбирая в себя полностью, она двигалась быстрее, чем он, доводя его до исступления, вращая бедрами как в диком танце, а потом останавливалась, и Даня не понимал, кто кого сейчас сводит с ума. Они менялись ролями, то он вел эту сладкую схватку, то она отбирала инициативу. Он уже рычал от нетерпения, врезаясь в ее горячее лоно все сильнее и резче, чувствуя, как она выгибается ему навстречу, отдаваясь жадно, неистово, подставляя соски его поцелуям. Он страстно ласкал эти безумно красивые вершинки, малиновые от его нежных укусов. Закинул ее ноги к себе на плечи, теперь он двигался рывками, удерживаясь за спинку дивана, выбивая из нее громкие крики, стоны. Он чувствовал, как головка члена касается матки, боялся, что причиняет ей боль, но она не давала отстраниться, она раскрывалась навстречу жадно, неутомимо. Он понял, что она хочет, чтобы он брал ее грубо, на грани с болью и от этой мысли Данилу казалось, что сейчас совсем потеряет голову. Ее бурный оргазм застал его врасплох, мышцы влагалища так сильно сжимали его член, что он чувствовал, как на него накатывает волна наслаждения, еще немного, и он кончит. Слишком долго хотел ее, слишком долго терпел это бешеное желание. Лиза не дала ему отстраниться, она сжала его ягодицы руками и подалась навстречу извиваясь как змея, насаживаясь на его, готовый взорваться каждую секунду, пульсирующий член все быстрее и быстрее, и Даня впервые в жизни закричал, крик перешел в рычание, а оргазм был просто ослепительным, разрушительным. Она все еще двигалась, выжимая из него все, до последней капли. Данил так и застыл, опираясь на диван, глядя в ее томно прикрытые глаза. Он был опустошен, так бурно он еще не кончал ни разу. Словно его вывернуло наизнанку, высушило, обнажило все нервы. Почувствовал, как ее тонкие руки обняли его за шею. Как же она прекрасна, просто ослепительна. Он нежно поцеловал ее в губы и подумал о том, что если бы эта женщина принадлежала ему, он бы никогда ее не отпустил. Данил лег на диван и положил Лизу на себя, притянул к себе на грудь. Он не мог разговаривать, в горле пересохло. Тело все еще подрагивало после урагана страсти. Он нежно гладил ее по спине кончиками пальцев и думал о том, что так хорошо ему еще не было ни с одной женщиной. Лиза заговорила первой. Она приподняла голову и осмотрела его лицо:  — Разукрасили тебя мои фанатики на славу. Где у тебя здесь аптечка?  — Хочешь быть моим доктором? — Данил все еще поглаживал ее по спине и выпускать девушку из объятий ему не хотелось. Лиза улыбнулась, но не ядовито как раньше, а даже нежно. Убрала волосы с его лба.  — Черт их знает, где побывали их битые бутылки, и кто из них пил. Нужно продезинфицировать. Рыцарь ты мой. Данил глупо кивнул. Ему понравилось то, как она сейчас с ним разговаривала. Слово «мой» не насторожило как с другими женщинами, а наоборот прозвучало для него символично. Спустя несколько минут, он сидел в кресле, а Лиза, облачившись в его рубашку, промывала раны на его щеке. Нежно так касалась, словно боялась причинить боль. Данил смотрел, как она сосредоточенно вытирает кровь, даже губу прикусила. Лиза пригладила его волосы назад и принялась за ссадину на лбу. Руки нежные, от каждого прикосновения хотелось заурчать.  — Тут бы швы наложить не мешало, — сказала она и приложила к ране ватку со спиртом, — больно? Лиза подула на на рану, словно ребенок и Даня снова почувствовал щемящий прилив нежности. Ему нравилось что она о нем заботится. О нем никогда и никто не заботился за всю его проклятую жизнь.  — Вот так… — Лиза деловито приклеила лейкопластырь, — Кашин, останется шрам. Но твой внешности он даже придаст шарма. Данил усмехнулся.  — Ну и черт с ним, пусть остается, иди ко мне. Ему не верилось, что она ласкова и игрива, что она позволяет себя целовать, перебирать свои волосы. Вспомнил, как вытаскивал ее из гримерки, дрожащую перепуганную и прижал к себе еще крепче.  — Зачем туда сама поехала? — проворчал он, рассматривая ее синяк на скуле.  — От скуки, очень захотелось пошалить, — Лиза улыбнулась, а в глазах плясали чертики.  — Пошалила? Они на сувениры могли тебя порвать!  — И порвали бы, если бы ты не приехал, — ответила Лиза и уже серьезно посмотрела на него, — спасибо. Не думала, что поможешь.  — Зачем тогда звонила? — Данил провел пальцем по ее губам.  — Я же сказала спасибо, — Лиза укусила его за палец.  — Одним «спасибо» сыт не будешь, — усмехнулся Данил и поцеловал ее в губы.  — О, кстати, насчет сытости. На твоей даче есть что-нибудь съедобное? — спросила Лиза, отвечая на его поцелуи.  — Можно наведаться к холодильнику, но думаю кроме хлеба, молока и банки варенья там ничего нет. Это приносит уборщица, она тут моет три раза в неделю.  — Хочу варенье, — шепнула Лиза и быстро встала с ковра. Даня проследил за ней голодным взглядом. Ее ноги, черт, ну почему он не может на них насмотреться. Голыми, они казались еще идеальней, а от мысли, что кроме его рубашки на ней больше ничего нет, он снова терял голову. Послушно поплелся за ней на кухню. Лиза деловито открыла холодильник, наклонилась за молоком, и Даня увидел голые упругие ягодицы, по телу прошла судорога, и у него снова встал, словно он не кончал всего лишь каких-то полчаса назад.  — Точно, тут молоко, хлеб и варенье, — Данил подошел к ней сзади резко развернул к себе.  — Ты что? Лиза удивленно смотрела ему в глаза, сжимая в руках пакет молока.  — Хочу тебя снова, с ума схожу так хочу… Он приподнял ее за талию и впился в ее рот яростным поцелуем, желание зашкаливало с такой силой, будто он голодал целый месяц. Пакет выпал из рук на пол и лопнул, жидкость растеклась под столом. Лиза обхватила шею мужчины руками и жадно отвечала на поцелуи, ее губы были горячими, требовательными. Она не только отдавала, она брала с той же ненасытностью, как и он сам. Прижалась к нему, сильнее просовывая колено между его ног, надавливая на возбужденную плоть, намеренно пробуждая еще большее желание.  — Маленькая, ты что со мной делаешь а? Она не ответила, лишь позволила приподнять себя еще выше, Данил усадил Лизу на кухонный стол, широко развел ее ноги в стороны, расстегнул ширинку и яростно вонзился в ее тело. Лиза вскрикнула, подалась вперед, навстречу, но Данил не позволил ей вести, он заставил ее прогнуться назад, лечь на стол навзничь, накрыл ее груди ладонями и вдалбливался в совершенное гладкое тело с каким-то диким остервенением, ее стоны сводили его с ума, а он хотел ее все больше и больше. Всю, без остатка, заполнить, разорвать, заклеймить. Он уже не ласкал ее грудь, а жадно сжимал руками, надавливая на соски. Лиза металась под ним, она охрипла, ее руки судорожно хватались за стол. Теперь у него получилось свести ее с ума окончательно, поработить, заставить принадлежать ему целиком. Ее оргазм был для него особой музыкой, он хотел, чтобы она кончала без перерыва, сходила с ума, безумствовала, царапала ему спину. И она словно угадывала его желания, оставляя на его коже кровавые бороздки. Он излился в ее тело, с удивлением понимая, что снова кричит, что его собственный экстаз, во второй раз, еще ярче, чем в первый. Они устали оба, выдохлись, не могли даже пошевелиться. Оба взмокли от пота, их тела дрожали. Данил все же нашел в себе силы поднять ее на руки и отнести на постель. Они уснули в одежде, голодные, уставшие и опустошенные. За окном уже занимался рассвет. Даня проснулся резко, от чувства странной пустоты, подскочил на постели. Лизы рядом не оказалось. Неужели ушла? На душе заскребли кошки. Черт, он все еще валяется в штанах, но без рубашки. Мужчина спустил ноги на пол. В доме тихо. Потом услышал шорох, звон стекла и улыбнулся, она на кухне. Внутри стало тепло, уютно. Данил потянулся, как хищник после хорошего сна и пошел в душ, быстро обмылся под прохладными струями воды, обернулся в полотенце и вернулся в спальню. Он услышал легкие шаги и не смог сдержать довольной улыбки, когда Лиза зашла в комнату с подносом в руках. Только эта женщина могла с утра выглядеть как королева. Без косметики, в слегка помятой футболке, но королева. Принесла ему завтрак. В постель.  — Пришлось с утра сбегать в магазин, не то я бы умерла с голоду, — Лиза поставила поднос на маленькую тумбочку, — глазели на меня как диковинное чудовище в помятой футболке и странных шортах, босиком с утра пораньше в таком захолустье. Данил схватил ее за талию, попятился с ней к постели и усадил к себе на колени.  — Они все мечтали оказаться на моем месте.  — Ага, особенно бабулька с ведром молока. Кстати я у нее купила свеженькое. То мы вчера уничтожили. Ее запах сводил его с ума, никогда женщина не пахла так восхитительно. И никогда еще ему не приносили завтрак в постель. Лиза потянулась за своей чашкой кофе, осторожно пересела с колен Данила на краешек кровати.  — Я ужасно проголодалась, французская диета не для меня. Данил откусил кусок бутерброда с сухой колбасой, и с удивлением на нее посмотрел.  — Французская диета? Лиза засмеялась  — Утром кекс вечером секс, если не помогает завтрак отменить. Когда она произнесла слово «секс» в нем, словно ртуть в градуснике, поднялось резкое возбуждение. Он отложил бутерброд в сторону. Лиза с невозмутимым видом продолжала есть. Но он увидел огонек в ее ведьминских глазах. Она провела кончиком языка по губам, слизывая крошку хлеба и Даня вздрогнул. Наваждение какое-то, эта женщина сводила его с ума. Лиза доела бутерброд и взяла блюдце с вареньем, окунула в розовую мякоть указательный палец и облизала, нагло глядя ему в глаза. Данил судорожно сглотнул, в горле тут же пересохло. Девушка снова окунула палец в варенье, а потом провела по его губам. Данил почувствовал, как сердце замедлило ход, а потом застучало как бешеное. Лиза не унималась, она провела пальцем по его голой груди, оставляя розовый след, потом наклонилась и слизала с его кожи варенье. Он шумно выдохнул. Черт, да она сейчас с ума его сведет, он просто слетит с катушек. Лиза ласкала мягкими губами его соски, спустилась по груди вниз к животу. Сдернула с него полотенце и вопросительно на него посмотрела, ее глаза затуманились, подернулись дымкой.  — А еще завтрак можно соединить с ужином, — сказала она хрипло и обхватила его член ладонью. Данил глухо застонал, он смотрел, как тонкие пальчики крепко сжимают раскаленную плоть, медленно пробегая по всей длине. Прежде чем он успел опомниться, она снова погрузила руку в блюдце с вареньем, и когда холодное желе прикоснулось к раскаленному члену, Данил вскрикнул и тут же задохнулся, потому что дерзкий женский рот глубоко вобрал его плоть, а язык вылизывал и порхал по бархатной головке. — Черт, ты что творишь? — Данил задыхался, дрожа всем телом.  — Возвращаю долги — ответила Лиза и приняла член так глубоко, что он вскрикнул, схватил ее за волосы, убирая их с лица, чтобы видеть, как эти чувственные губы страстно его ласкают. Она ускорила темп, и он уже рычал, не пытаясь ее остановить, на его лбу пульсировала вена, лицо побледнело от страсти. Лиза не давала ему отстраниться, ее руки порхали по его телу, сводя с ума разжигая безумный пожар.  — Маленькая, прекрати, я сейчас кончу, — он сжал ее волосы, в кулак, пытаясь отстранить, прекратить сладкую пытку, но Лиза и не думала покоряться, она начала двигаться быстрее, подводя его к самой грани, и снова останавливаясь. Данил дернул ее на себя резко, так что она почти упала ему на грудь. Опустил шорты и чуть не задохнулся когда увидел, что на ней нет нижнего белья. -Так ты ходила в магазин?  — Конечно, ведь никто об этом не знает кроме тебя — проворковала Лиза, не давая ему проникнуть в свое тело. Даня насадил ее на себя так грубо, что она вскрикнула, а он почувствовал дикое удовольствие. Наказать эту маленькую стервочку, заставить ее покориться. Теперь он сжимал ее талию, и двигал ее тело все сильнее, вонзаясь во влажное лоно. Острые кончики ее грудей натянули тонкую материю футболки, и Даня озверел, он просто потерял над собой всякий контроль. Они оба стонали и кричали как дикие животные. Лиза стянула футболку через голову, отшвырнула в сторону, и теперь он видел как колыхается ее грудь в такт его толчкам. Волосы хлещут по его телу, падают девушке на лицо. Данил привлек Лизу к себе, жадно нашел ее губы, упиваясь криками, стонами, прерывистым дыханием. Они оба взмокли, тряслись от страсти. Мужчина приподнял ее, и опрокинул на постель, не покидая разгоряченное тело, подхватил ноги под колени и снова ринулся вперед, теперь глядя ей в лицо, выбивая из нее протяжные громкие стоны. Лиза приподнялась, обхватила его шею руками, прижалась грудью к его груди и, задыхаясь, прохрипела:  — Давай, трахни меня, ты ведь хотел этого, давай. Я не хрустальная не рассыплюсь. Даже в постели не сдается, даже в сексе пытается взять верх. И его это заводило, ему хотелось покорить ее, поработить, заставить умолять его и просить пощады. Даня вышел из ее лона, развернул девушку спиной к себе, и сильно сжимая налитую грудь жадными ладонями, ворвался в ее тело сзади.  — Так тебе нравится? — спросил он, сжимая пальцами твердые кончики грудей, перекатывая их, без капли нежности, скорее причиняя легкую боль.  — Сильнее — простонала Лиза, и Данилу показалось, что сейчас он просто взорвется не физически, а эмоционально от дикого первобытного возбуждения. Теперь он двигался в ней так резко и быстро, что с каждым толчком с его глаз сыпались искры, а она уже не стонала, а выла, кусая подушку, царапая его руки, крепко сжимающие ее бедра, прогибаясь все сильнее, как голодная самка.  — О господи, да… да… да…- она рванулась назад, к нему, прижалась влажной спиной. Данил скользнул рукой по ее плоскому животу к нежным горячим складочкам и как только дотронулся до тугого твердого клитора, сжал его двумя пальцами, она кончила, сотрясаясь всем телом, выкрикивая его имя. Чувствуя сильные сокращения женского лона, Данил последовал за ней, крепко прижимая девушку к себе одной рукой, двигаясь в ней с такой бешенной скоростью, что мышцы на теле окаменели от дикого напряжения, которое вырвалось из него горячей лавиной как извержение вулкана, сметая все на своем пути. Каждый оргазм с ней, походил на атомный взрыв выносящий мозг, опустошающий настолько, что сознание на мгновение просто отключилось. Еще какое-то время они стояли на коленях, дрожащие, мокрые от пота. Лиза облокотилась, об него тихо постанывая. Все еще придерживая ее правой рукой под грудью, Данил лег на постель, так и не покидая из ее тела. Впервые, после такого количества секса, ему не хотелось сбежать, уйти. Нет, он хотел находиться рядом с ней, кожа к коже, вдыхать запах ее разгоряченного тела, целовать завитки волос на ее затылке. Искушенный, избалованный, умелый любовник он еще никогда не получал так много, более страстной женщины в его жизни еще не было. Они словно одно целое, словно две половинки, такие похожие и такие разные. Даня нежно гладил ее плечо кончиками пальцев, целовал мягкую мочку уха и не понимал, что с ним происходит. Это не Данил поработил ее, это Лиза полностью овладела им. Его мыслями, его телом и его волей. Потом они долго нежились в ванной, намыливая друг друга, смывая липкое варенье с кожи. Даня смеялся вместе с ней, сдувая на нее пену и чувствовал себя счастливым. Да, он был счастлив впервые за всю свою пустую, поверхностную жизнь. Они забыли о времени, оно просто исчезло, растворилось. С Лизой все казалось простым, понятным, интересным. Они обедали прямо в постели, кормили друг друга. Даже ссорились шутя, когда Данил стащил из ее тарелки кусок копченого мяса. Разговаривали ни о чем, и Лиза смеялась, заразительно, заливисто, от души. А Даня ловил себя на мысли, что впитывает каждое ее движения, каждый взгляд, взмах ресниц, любуется нежной шеей, тонкими руками, поворотом головы. В ней все идеально: от кончиков шикарных волос, до ухоженных ногтей, от умения готовить вкусную еду, до безудержности в любовных играх. Таких женщин не бывает, он еще не встречал, никогда. Если бы встретил раньше, то никогда бы не отпускал, никогда бы не смог расстаться. По таким, как Лиза сходят с ума, и Даня понимал, что после этой ночи все станет по-другому, его жизнь станет совсем другой. Что она чувствует к нему? Влечение? Желание? Дружба? Что творится в этой маленькой головке, когда она смотрит на него и улыбается так, что сердце щемит от ее красоты. Данил наслаждался каждой минутой, каждым мгновением. Забыл обо всем пока не зазвонил ее сотовый. Ее проклятый, чертовый сотовый. Лиза встрепенулась, быстро встала с постели, и вышла из спальни. Данил слышал ее голос, доносящийся с кухни:  — Да, Юлик… Где я? Тебе какое дело, что за вопрос. Видео? Ладно. Скоро буду. Данил яростно сжал руки в кулаки, чувствуя, как волна бешеной ревности поднимается в нем. Ревности на которую он не имел ни малейшего права. Только теперь это чувство поселилось в его груди, и будет подтачивать как червоточина медленно и ядовито, разъедая его серной кислотой. Лиза вернулась в спальню, потянулась за вещами.  — Он звонил? Она кивнула, и надела футболку через голову.  — Не помню где мои трусики?  — В зале на ковре, если не ошибаюсь. Он встал и пошел за ней как пес за хозяйкой. Данил вернулся в спальню, быстро оделся, застегнул все пуговицы на помятой рубашке. Тронул ссадины на щеке. «А шрам и правда останется. И не только на лице» — Данил Сколько раз он наблюдал, как женщины одеваются, прежде чем уйти из его квартиры и с трудом сдерживался от приступа раздражения. Сейчас он испытывал разочарование. Он не хотел, чтобы все заканчивалось так же банально, как и с другими. Подошел к Лизе сзади, обнял за талию и посмотрел через зеркало:  — Когда я увижу тебя снова? Лиза усмехнулась:  — Завтра суббота, значит, увидимся на вечеринке. Данил повернул ее к себе:  — Ты знаешь, о чем я. Когда я увижу тебя наедине? Лиза поправила прядь волос за ухо, а потом погладила его по щеке:  — Я позвоню тебе сама. Поехали. «Прости, Бобик, ты очень милый, но твоей хозяйкой я не стану», — почему-то пришло ему на ум.  — Позвонишь когда? — требовательно спросил Данил и тут же почувствовал себя идиотом. Сколько раз тот же вопрос задавали ему случайные любовницы. Тогда он бесился, его злило что они спрашивают, раздражала их назойливость. Теперь он сам спросил и как дурак ждал ответа.  — Позвоню, когда будет время обязательно, — пообещала она — поехали. Данил высадил ее неподалеку от дома и долго смотрел вслед, потом поискал свой сотовый и выругался когда понял, что в нем уже давно закончилась батарейка.