***
Сейчас почти конец грёбаной весны, а у меня обморожены ладони. Моя удача.***
Я долго думала о том, что будет лучше пытаться скастовать. Но глядя на гору шерстяных носков, свитеров и кардиганов, я приняла лучшее, как мне казалось, решение. Огонь. Это было сложно: я думала о природе огня, смотрела на огоньки свечей, а потушив - пыталась зажечь их фитильки. Это было трудно и безрезультатно. Я потратила на это почти три месяца. Но стоило мне только вспомнить, как в прошлой жизни я поджигала спирт в ванной - на ладонях загорелось пламя. Оно выглядело прекрасно: голубое, охватывающее мои ладони и стремящееся вверх. Оно было ледяным и не хотело тушиться. Я портанулась к ближайшему водоёму, но под водой оно не потухло. Песок. Многочисленные перемещения. Бег. Крики. Оно не гасло. Очень, чёрт подери, долго. Окей, у меня скоро экзамены, а ладони обморожены. М-да.***
Как ни странно, но под воздействием моей слюны обмороженная кожа восстанавливалась быстрее. С царапинами это не работало. Зато с ожогами очень даже.***
Пэтер явно хотел поговорить. Особенно когда узнал, что и в этом году я к ним не прилечу. Я пообещала, что мы точно встретимся. Он понял.***
Так как в этом году лететь в Америку я не буду, закупки к школе не должны ударить по финансам. В прошлый свой визит представитель Хогвартса сказал, в какие примерно числа к нам придут. — Милая, никто не должен знать, что мы раскололись. Я попросила бы тебя сделать удивлённое выражение лица, когда тебе скажут, что ты будешь учиться в школе волшебства, но твоё повседневное «уйдите, я в печали» тоже ничего. И во вторник восемнадцатого к нам постучали. Мелисса пошла открывать, а я быстро придвинула к себе вазочку с печеньем. К чёрту, я не для непонятных магов упрашивала сделать исключение из воскресного правила.***
Разговор проходил… так себе. Ладно, сама виновата, но с моим-то именем сдержаться было сложно. Но когда поднялся вопрос о творимом мною волшебстве, я резко выкинула левую руку вперёд и щёлкнула пальцами. На кончике указательного загорелся постепенно разрастающийся яркий синий огонёк.***
Окей, мы с Брендоном доехали до Лондона. Четыре, чёрт возьми, часа! Ладно, понимаю. Мне только-только одиннадцать исполнилось, одну меня в Лондон не пустят. Только воспоминания о прошлогодних горах трупов помогли мне выдержать эту поездку. Не хочу думать, как долго бы пришлось ехать в общественном транспорте. Оставив машину на парковке, перешли дорогу и начали медленно идти вдоль магазинов. Увидев вывеску, попросила Дона закрыть глаза, взяла его за руку и провела через проход. А в баре уже Дон быстро провёл меня к стойке, достал карту из кармана и показал её Тому. Пока тот выходил, чтобы открыть проход в переулок, какой-то пьянчуга начал жаловаться. — Дожили, честному магу надо вставать, чтобы впустить грязного маггла в наш мир! Резко обернувшись, поджигаю содержимое его кружки. Он орёт. Смотрю ему в глаза. Да, мудак, я так могу. Бармен хмыкнул и поторопил нас. Мы вышли в маленький, узкий дворик. — Смотри, девочка, некоторые постоянно отсчитывают нужный кирпич, но достаточно посмотреть, видишь? Один из кирпичей был очень уж потёртым. — Чтобы попасть в Косой переулок, надо постучать волшебной палочкой вот так. И он трижды постучал. Пока проход открывался, он давал последние советы. Как будто мы сами не знаем, что надо будет запомнить, как выглядит эта арка, и не потерять карту. И мы, ведомые картой, отправились в банк. Пятьсот фунтов. Из-за того, что Мелисса не любит напрасных расходов, я и забыла, что в доме могут водиться такие суммы. Страшно подумать, сколько они тратили на мои перелёты в Америку. Мне даже стыдно стало. Сто галлеонов. Из них восемьдесят галлеонами, девятнадцать сиклями и один кнатами. Кошельки в банке, конечно, не продавались, но за пятнадцать кнатов нам дали три мешочка. Эххх, потяжелел мой рюкзачок. И, пока он не начал жалобно трещать, мы отправились в магазин, чья вывеска обещала облегчить ношу и кошельки. Если Гринготтс и снаружи был огромен, то этот магазин был таким исключительно изнутри. Усадив Брендона в одно из кресел, отдала ему рюкзачок и пошла на разведку. Стоило только пройти первые ряды с громоздкими сундуками, снабженными только чарами облегчения внутреннего веса, как ко мне подошёл продавец. Ладно, здесь было много всего: сундуки простые, украшенные резьбой или металлом, левитирующие и бегущие за своим хозяином на львиных лапах. С незначительным облегчением веса и с полным аннулированием веса содержимого. С дополнительным пространством или целыми гардеробными внутри. С ванными, теплицами и винными погребами. Были и палатки. Но, хотя дополнительного пространства в них было гораздо больше, они были пригодны исключительно для временного обитания и исключали возможность выращивать там что-то или заниматься магическими исследованиями. Ещё были чемоданы. Их максимумом было расширенное пространство и «маггловский режим» для тех, кто путешествует немагическим образом. Пока мне всё это рассказывали и показывали (там действительно было на что посмотреть), я увидела группу стоящих особняком от всех сундуков и палаток. — А это? Брак. — Создатель этой палатки умудрился вплести туда зельеварню. В итоге, стоит только заснуть — палатка схлопывается. Возможно, я об этом ещё пожалею. — А что не так с этим тёмным сундучком? — Его хозяин был большим любителем путешествий и заказал… Много чего. Дерево для сундука он привёз сам. Если его открыть, а делать этого, если вы не собираетесь его покупать, я не буду, с левой стороны у него нечто наподобие японского комода, только выдвижное и с отсеком для мантий. С правой стороны - спуск вниз, а там пятиугольная прихожая с четырьмя дверьми: небольшая, но просторная теплица, в которой растёт все, что посадишь, большой кабинет с книжными полками и шкафами, природные термальные ванны с небольшими водопадами и холодная комната для хранения. — А бракованный он потому, что… — К сундуку подходит только один замок, остальные он ломает. А тот, в свою очередь, принимает исключительно голосовые пароли. Короткая фраза или что-то на английском, французском и латыни не принимаются. А без замка сундук постоянно хлопает по пальцам. Открыть полочки комода может только тот, кто установил пароль на замке. Пускай это звучит хорошо, но все вещи, в итоге, придётся складывать вручную. Даже личный домовой эльф не может открыть эти полочки. Вниз можно только скатиться, а вот наверх придётся побегать по лестнице. В теплице растут исключительно немагические растения. Если не заходить туда хотя бы раз в три дня - при следующем визите вас забросает землёй и тем, что вы растили. А если там ничего не выращивать, комод будет бить вас по пальцам. Кабинет большой, но на полу растёт трава, и туда можно заходить только босиком - в противном случае вам придётся искать свою обувь и носки по всей теплице. Комната с термальными ванными похожа на пещеру. Там есть горячий каменный бассейн с водопадом горячей воды и бассейн с ледяной водой. И есть ещё один небольшой, но пустой резервуар. Наполнять, если захотите искупаться при нормальной температуре, придётся вручную: там невозможно наколдовать воду. В холодной комнате светить можно исключительно холодным магическим огнём. Можно попытаться и простым, но я не ручаюсь за последствия. А ещё нигде нельзя стелить ковры, они потом левитируют по прихожей, и ставить кровать. Матрац остаётся, а деревянная часть пропадает в неизвестном направлении. Сам маг умер ещё до выполнения заказа, но привёз многие материалы, и оплатил половину стоимости наперёд. Ладно, я об этом действительно пожалею. — А сколько он, говорите, стоит? Восемьдесят галлеонов? Пффф. Так много за брак? Мне дали осмотреть всё изнутри, и мы начали спорить. В конце концов, имею право. Сошлись на семидесяти галлеонах и хорошем кошельке, если я смогу установить пароль на замок. Окей, что-то длиннее предложения, не на известном мне английском, и такое, чтобы никто не смог его повторить. О, я знаю, что поставлю. Немного стихов о жуках на польском никому не помешают. На первых строках продавец побледнел, и, зашептав: «Змееуст, о Мерлин», сказал, что верит в то, что я смогу установить пароль, скинул ещё пять галлеонов и дал каталку для сундучка бесплатно. А потом он выпроводил нас и закрыл магазин. И мы решили перекусить в кафе. Пока дожидались заказа, я распределила деньги по отсекам. К кошельку прилагался блокнотик, в котором была указана сумма содержимого каждого отсека. Удобненько. За двадцать четыре кната Дон выпил кофе с маленькой шоколадкой, а я съела парочку маленьких пирожных. Потом мы пошли за мантиями. К счастью, других покупателей не было, и я смогла поговорить с мадам Малкин. — Что, милочка, мёрзнешь даже летом? Попробуй эту ткань, не колется? Она держит тепло, а ещё… — Сделать их больше? Понимаю, смотри, я подошью подол внутрь, соберу здесь… — Зимний плащ? Да, задача сложная… Может, эту ткань, а потом подбить мехом? — Шляпу тоже из материала потеплее, верно? — Шарф сам примет нужный окрас при распределении на факультет, дорогуша. — Это набор самоклеющихся бирочек. Они незаметны для всех, кроме домовых эльфов. Нет-нет, это подарок! Там ещё была форма, напоминающая школьную, но в письме о ней не было ни слова, а я школьную форму не люблю. Пока мантии шились, мы пошли за волшебной палочкой.***
Если бы не карта, Брендон ни за что не пустил бы меня в лавку Олливандера: там было очень темно и пыльно. Сам мастер стоял за стойкой. Он долго смотрел мне в глаза, прежде чем поздороваться. — А вы, молодой человек, выйдите. Когда палочка и волшебник выбирают друг друга, могут пострадать даже неплохие маги. Мне это очень не понравилось. Я попросила Дона держаться на виду и ни с кем не разговаривать. Пока лента меня измеряла, старик ходил вокруг и говорил, будто сам себе: «Гибкая или твёрдая, гибкая или всё же твёрдая?» Вначале он предложил мне палочку с пером феникса, но стоило только её коснуться, как я обожглась. — В тебе самой, видимо, слишком много пламени. — Слишком гибкая, верно? — Ива - явно не твоё. А потом он, глянув в окно, сказал. — Старик Олливандер знает своё дело и найдёт тебе палочку. Тебе явно подойдёт чёрная пальма: её свойства тебе точно пригодятся, но в имеющихся палочках неподходящие для тебя сердцевины. Для корня мандрагоры в тебе слишком много любви. Он ушёл вглубь магазина и вернулся с двумя коробочками. — Я работаю, в основном, с тремя сердцевинами, но эти - одни из первых моих работ. Взгляд прикипел к одной из них. Длинная, с острым кончиком, светло-серая, с насыщенно-тёмными коричневыми прожилками, и шершавой даже на взгляд рукоятью. Я взяла её в руки, и дыхание перехватило от дикого, будто не моего, предвкушения. — Давай, взмахни ею! Стоило только это сделать, и весь магазинчик вспыхнул ярким синим пламенем. Когда Брендон ворвался, оно потухло, не оставив после себя ни пылинки. Я была настолько счастлива, что мне хотелось расцеловать старика. — Двенадцать дюймов, не очень гибкая, прочная. Ольха и волос Сфинкса. Не знаю, по какому пути ты пойдёшь, но, я уверен, скучно тебе не будет. За палочку с меня взяли восемь галлеонов, и, по совету старика, мы заглянули в магазин напротив, купив там футляр, крепёж и набор для ухода за волшебной палочкой.***
Потом мы вернулись в ателье, где я порадовалась, что не успела установить пароль: видимо, у здешних магов имеется боязнь польского языка. В книжном решено было не покупать новенькие книги, а взять хорошо сохранившиеся из бывшего в употреблении. И это почти в половину сократило расходы на книги. В аптеке, опять показав карту, отдали десять галлеонов на закупку ингредиентов. Купив котёл и набор флаконов, пошли за перчатками из драконьей кожи. Купленные мною были вдвое дороже обычных, но могли увеличиваться на два размера. Проходя мимо волшебного зверинца и империи сов, сердце сжималось. Хотелось, конечно, купить себе кого-то, но явно не в этом году. Сначала надо привыкнуть к обстановке и вывертам своего сундука. Зато я отвела душу в канцелярии. Несколько больших свитков пергамента (чтобы точно хватило до конца года), пара самопишущих перьев, несколько простых, для тренировок, и много красивых для эстетического удовольствия. Чернильница с нескончаемыми чернилами (до истечения срока годности - трёх лет) и несколько специальных пергаментов для тренировки навыков письма пером. Потом мы, совершенно никакие, вернулись в Дырявый Котёл, кивнули Тому и поехали к ближайшей гостинице. — Знаешь, вообще не понимаю, как Мелисса умудряется выглядеть такой радостной после покупок. Я только сонно угукнула. Следующим утром мы быстро пробежались по магазинам и, купив всё нужное, поехали домой.***
Проснувшись, по устоявшейся привычке, в десятом часу ночи, полезла в сундук, надела мантию, шляпу и начала перемещаться. К счастью, Пэтер был в своей комнате. — Ты… — Я маг. И мы начали ржать. Вот она - причина любить моё имя. Потом, конечно, Пэт начал меня о многом расспрашивать, а я по мере возможности отвечать. Я рассказала ему о кабане. И о том случае, когда я вместо праздника оказалась у него в морге. Потом он показал мне зимний выпуск газеты с одной интересной статьёй. И об этом я тоже ему рассказала. Он усадил меня на колени и крепко-крепко обнял. А я отпустила себя и просто плакала. У меня ведь могло не выйти. Я запятнала свою бессмертную душу убийством. Это был мой осознанный выбор. А ещё мне было жалко детей. Оказывается, он хранил их трупы в большой морозильной камере. Мразь. Мразь.***
Оставшийся месяц я занималась обустройством сундука: складывала вещи по полочкам, установила подставку для обуви перед дверьми кабинета и мучилась с теплицей. Я скакала по разным ярмаркам и выставкам, пока, наконец, не определилась. Видимо, теперь песня про третий отряд* станет моей любимой.***
Вечером тридцать первого августа мы были уже в Лондоне. В этот раз меня везла Мелисса. И вначале мы поехали в молл - купить сладости в школу и вкусняшки в дорогу. И в кондитерском отделе я увидела одинокий стенд с самим соблазном, воплощённым в конфетах. После долгих уговоров мне разрешили взять одну упаковку «этого непонятного безобразия». А в гостинице она решила попробовать. Утром нам пришлось сделать крюк, чтобы накупить этих конфет впрок. Вот уж точно - вместо тысячи слов.***
Попрощавшись с Мелиссой, глубоко вдохнула и… … и не врезалась в стену. Огромный поезд уже был на месте, но людей почти не было - до отъезда ещё целый час. Выбрала себе купе почти в самом конце поезда, сняла кардиган, надела мантию, достала большую подушку, поставила сундучок в самый угол и прилегла. Через полчаса стало шумно. До моего купе ещё никто не доходил. Когда дверца отъехала, я почти спала. Первых попутчиков, по виду - явно не младшеклассников, я отпугнула своей недовольной физиономией. Хорошее, однако, начало. Но к отправке поезда я таки обзавелась попутчиками: маленькой девочкой в синем платьице и улыбчивым парнишей. Они тихо о чём-то переговаривались, пока я, положив подушку на стол, любовалась проносящимся мимо пейзажем. Пока через час, или больше, у малявки не заурчал живот. Она покраснела. — М-да, вечно будущих первокурсников обделяют завтраком и они не могут дождаться тележки со сладким. Это мы с тобой уже не раз едем - знаем, что да как. Ты, кстати, с какого факультета, не могу никак вспомнить. Молча вздыхаю, достаю из сумки пирог с мясом, термос, крекеры и подвигаю к голодающей мелочи. Она пытается отнекиваться. — Сладкое на пустой желудок вредно. Ешь или запихну. Мальчишка засмеялся и достал из своей сумки бутерброды с огурцами и сыром. Всем всего хватило. Крошек тоже хватало. Я достала из крепления палочку и просто сожгла весь мусор. В купе стало холоднее, но эти восторженные взгляды однозначно того стоили. А через час, когда до нас доехала тележка, мелочь вызвалась угостить нас сладким. От лягушки я отказалась - не хватало ещё, чтобы сладости трепыхались перед тем, как я их съем. Но вишнёвый котлокекс приняла.***
— Первокурсники, ко мне! Остатки мозгов так позвать не пробовал? Пока добрались к лодкам, мне не единожды пришлось ловить за шиворот оскальзывающихся детей. В такие моменты я чувствовала себя на все свои тридцать.***
— Ждите здесь, скоро я вас отведу на церемонию. Ещё одно «ты что, первокурсница?» и я за себя не ручаюсь.***
Колени подгибаются. Почему, почему моя фамилия не в конце списка? — Грэхам, Мэган! Пора. Пора. Шляпа примяла волос, и те закрыли, отгородили, заслонили моё лицо от остального мира. Давно не слышала, чтобы кто-нибудь так выразительно молчал. — Можно в Хаффлпафф? Шляпа молчала. — Распределяющая Шляпа, мэм? Казалось, будто сама материя Распределяющей Шляпы пытается сжаться и убраться прочь с моей головы. Это напрягает, злит, и мне уже кажется, что лучше бы и совсем тут не учиться, чем ещё немного посидеть в этой странной тишине. Стоп. Это не мои мысли. – Мне чертовски нужно в Хаффлпафф и ты меня туда отправишь, легковоспламеняемый кусок материи… — А если ещё подумать, ребёнок? Прогнать из школы я тебя не могу, если закричу: «Азкабан!» - тебя просто отправят на Слизерин, а я сама понимаю, что там ты только ещё сильнее озлобишься. А я, помимо ненависти, вижу в тебе необычайную любознательность, целеустремлённость и желание развиваться. Беды наделать ты однозначно сможешь на любом факультете, куда бы я тебя не отправила. Но в Рейвенкло это назовут исследованиями. — Хаффлпафф, Хаффлпафф, Хаффлпафф, пожалуйста, прошу! — Уверена? Факультет - это не только цвет шарфа и гостиная это люди и отношение к тебе. — Абсолютно. — ХАФФЛПАФФ! И я, отдав шляпу, пошла к аплодирующему столу.