По ту сторону дверей.

Ночь медленно смыкала свои холодные костлявые пальцы над раскинувшимся городом, погружая его дома и улочки в гулкую тишину, нарушаемую редкими звуками ночной жизни. С исчезновением последних лучей солнца - власть над незримым балом тьмы переходила в цепкие лапы тех, кто являлся из занавеса, тех, кого стоит бояться. И эта ночь была не исключением, в гулкой тишине улиц, где грустно завывал ветер, перекатывая опавшие листья, медленно скрипели детские качели, и изредка слышался тонкий детский смех. Множество белых точек, сияющих на детской площадке, принадлежали неясным силуэтам, каждую ночь появляющихся там, в темноте, они плясали, играли и водили хороводы, зазывая к себе каждого ребенка, что видит их. Они зовут их играть, играть в ночи, и больше никогда не засыпать, они созывают и ждут. И каждую ночь их становится все больше, каждую ночь, кто-то выходит играть… Пурга протяжно завывала, бессильно метая снег в зашторенные окна, слабый, тусклый свет толстой барной свечи, создававший больше угорающих и отвратительных теней, чем света, на удивление все же справлялся с поставленной ему целью. Он показывал тонкий, небольшой огонек, мерцающий над воском, и под ладонью, нехотя, подавая громкие протесты вроде шипения, все же поддавался на приказы своего повелителя. Язычок изменялся, поднимался к ладони и затухал, с каждым разом принимая все новые образы, едущая машина, заметенный снегом двор, очертания окон и… Огонек резко скользнул в сторону ворвавшегося ветра из-за открытого дверного прохода и затух, вечно живые и дышащие стены бара, глубоко вздохнули, отдаваясь высоким скрипящим гулом и затихли. Под единственным источником света, который являлся тусклыми лучами луны, врывающимися из дверного проема, стояла девочка. Это была обычная, ничем непримечательная девочка шести лет, с золотистыми волосами, испуганными голубыми глазами, белая ночная сорочка - кое-где была ободрана и испачкана, а руки и ноги – испещрены царапинами. Неглубокие, но истекающие кровью царапины, похожие на следы от острых ветвей или небольших животных, таких как: собаки или кошки. Несмотря на неожиданный визит, сопровождающийся сильным испугом и слезами, парень лишь устало перевел фиолетовые глаза на гостя, и скептически приподнял правую бровь. Хозяин этого места казалось, был не удивлён, а даже немного недоволен таким внезапным появлением. Что-то в глубине дверного проема глухо ударилось о что-то металлическое, послышался едких хрип, и звонкий удар упавшего мусорного бака. Новая невысокая фигура промелькнула в дверях, но дверь с громким ударом врезалась между стенами, закрывая проход в здание, замка или засовов на двери не было, но от громкой серии из нескольких ударов, дверь даже не задумалась о том, чтобы хоть бы шелохнуться, не говоря уже о том, чтобы распахнуться как и положено незапертым дверям. Девочка испуганно вскрикнула, и прижив руки к груди, исчезла за барной стойкой, стараясь спрятаться от того, что было снаружи. Парень на это лишь проводил ее глазами, и достал из кармана жилета пачку сигарет. Огонек слабо вспыхнул, кончик сигареты покрылся красным, а к потолку устремилась тонкая струйка дыма. — Вылазь, — на выдохе белого дыма сказал он — Кто-бы это ни ломился сюда, он не пройдет, ни через двери, ни через окна — Нечто, как будто услышав его слова, решило проверить их, с очередным глухим звукам врезалось в окно, но то в ответ лишь легка дрогнуло. — П... помогите… — сквозь плач, донеслось до парня, но тот лишь втянул в себя дым, и посмотрел на гостью. — Деньги вперед — отчужденно произнес он. — Но… у меня нет денег… — Тогда, я тебе не помощник — отчужденно произнес парень, поднимаясь по лестнице. — Н… но… — девочка что-то попыталась сказать, но ее слова растворились, ударившись об закрывающуюся за спиной парня дверь. Наступила тишина – мертвая, бледная, как туман. Тишина, в которой изредка раздавалось тяжелое дыхание и скрежет когтей о стену. Но, похоже, это не сильно заботило парня, поскольку тот лишь втянул в себя очередную порцию табака, и направил ее к потолку. Тяжелая дверь из красного дерева на самом конце лестницы, подчиняясь неведомым приказам из вне, захлопнулась, едва не ударив вовремя отшатнувшегося парня;единственный проход наверх был закрыт. — Ооо! — раздраженно протянул он, резко разворачиваясь назад, — Ты, что, издеваешься? — П… простите? — Замолчи! — бросил парень, метнув на нее свирепый взгляд, он не испытывал к ней злобы или неприязни, скорее отвращение, с которым люди смотрят на что-то очень мерзкое. Как и следовало ожидать от его крика стало еще хуже, девочка громко заплакала, заливая пол перед барной стойкой слезами, вновь вжимаясь в стену, что раздражало его еще больше. — Какого чёрта ты ее впустил? — парень возвел руки к голове и обратил свой вопрос куда-то к потолку, который, казалось, в ответ осудительно скрипнул и осыпал его струйкой пыли. — Ааа… — закатывая глаза, простонал парень, — Твоя взяла я ей помогу, ладно! — всё ещё стонущим от досады, что его собственный дом был против него, голосом выпалил парень, бросая тлеющую сигарету в пепельницу, стоящую в дальнем углу барных столиков. Мелькая красным язычком, сигарета проделала пять полных кругов в воздухе, и на середине шестого ударилась о стеклянное дно пепельницы, разбрасывая по нему стлевший табак, но всё же, верхний язычок красного огонька уцелел, и продолжая медленно тлеть посылал к потолку тонкую струйку дыма, которую осторожно вдыхали старые половицы дома.