Жертва для себя

Новенький стоял перед всеми у школьной доски. В очках, худой, взъерошенный, он пытался дружелюбно улыбаться. — Улыбка тебе не поможет, бедняга, — буркнула себе под нос Майя, и тут же увидела, как с задних парт в лоб мальчику прилетела скомканная бумажка. Два года назад Майка сама была на его месте и прошла через многое, чтобы добиться уважения со стороны одноклассников. Невысокая, темноволосая с самой обычной внешностью, она не могла рассчитывать на то, что ей помогут обаяние или красота — ей пришлось обеспечивать свою безопасность бесстрашно защищаясь от нападок и тщательно выбирая круг общения. Опыт говорил Майке, что этому светловолосому парнишке в 7 «Г» придется несладко. — Привет, очкарик, — крикнул с заднего ряда шутник и любимец девчонок Вадим Громов, — добро пожаловать в ад! Класс дружно засмеялся. Галина Николаевна, не поднимая глаз от журнала, рассеянно сказала: — Борисов, как тебе не стыдно! — Ну почему Борисов, Галина Николаевна! — обиженно произнес пухлый мальчик, сосед Громова по парте. Не успел он закончить, как Громов ткнул его локтем в ребра. Борисов сначала подпрыгнул на стуле, издав громкое «А!», а затем схватил учебник и попытался ударить соседа по голове. — Спасите, Галина Николаевна, он портит школьное добро об мою голову! — кричал Громов, смеясь и легко уворачиваясь от неуклюжего Толи Борисова. — Борисов, дневник сюда, быстро, — поднимая уставший взгляд на Борисова сказала учительница, — почему с первого раза никогда не понимаете. Толя Борисов, тяжело вздыхая, пошел к столу учительницы под общий смех класса. Майя смеялась вместе со всеми. Она продолжала смотреть на Громова и повернулась к доске только когда услышала голос Галины Николаевны: — Я посмотрю как вы будете веселиться, когда услышите результаты контрольной. Новичок все это время стоял у доски. — Сядь пока с Майей, Тимофей, — сказала ему учительница, показывая рукой на пустое место в среднем ряду. Слова учительницы прозвучали для Майки как приговор. Как же некстати заболела Ирка! Ее отправили в карантин на долгих две недели. Понятно, что от новенького не удастся избавиться, пока рядом с Майкой пустует место: здоровяк Константинов прогонит его одним лишь взглядом, а больше мест в классе не было. Из-за переполненности, в школе даже собирались создать еще один седьмой класс — «Д», и учителя регулярно угрожали, что переведут туда самых отпетых двоечников и хулиганов. На перемене к Тимофею, подошел невеселый Борисов. Щелкая семечки и собирая шелуху в кулак, он сказал:  — Ты это, с Майкой осторожнее, она двух восьмиклассников на прошлой неделе одним ударом уложила. — Не надо новенького запугивать, я никого не обижаю, если меня не злить, — услышав его слова, громко сказала Майка, бросая взгляд на подходящего Вадика Громова. Громов быстро шагнул к Борисову, шлепнул открытой ладонью по его по кулаку и, беззвучно смеясь, спрятался за Майкой. Из разжавшегося кулака удивленного Борисова на пол посыпалась шелуха, прямо на глазах у непонятно откуда взявшегося физрука — ярого блюстителя порядка. Смотря на приближающегося к нему двухметрового Сан Саныча, Борисов открывал и закрывал рот не в силах издать ни звука. — Я сейчас принесу веник и все соберу, вдруг сказал новенький, разрушая мастерски выстроенную Громовым сцену и срывая финал. Физрук облегченно вздохнул и, засунув руки в карманы спортивных штанов, пошел дальше, зато Вадик не на шутку разозлился. — Очкарик, ты че, самый умный? Нафига ты это сделал? — взяв Тимофея за грудки и прижимая к стенке зашипел на него Громов. Очки новенького мальчика съехали на бок, придавая ему жалкий, беззащитный вид. Он не пытался вырваться, или защититься, просто молчал, глядя в глаза обидчику. — Дурак, — еле слышно сказал ему на ухо Громов, — в следующий раз сиди тихо и не порти мне праздник, понял? Майке показалось, что еще немного и новенький заплачет, она дернула Громова за рукав:  — Вадик хватит, ну противно же смотреть, отпусти его уже, — сказала она. Наблюдая за Тимофеем и Толиком, собирающими шелуху со школьного паркета, Майка вспоминала, каким беспомощным выглядел ее новый сосед по парте. Он был не ниже Громова и мог хотя бы попытаться дать сдачи. Девочке была неприятна трусость. Она с гордостью вспоминала как в прошлый вторник подралась с двумя пацанами из восьмого класса за то, что они обозвали Ирку. И, хотя на самом деле ей просто повезло, слава о разбитом носе восьмиклассника прославила ее на всю школу. Зазвенел звонок. Майя с Громовым зашли в класс, а Борисов, неловко глядя на Тимофея, тихо сказал ему: — Спасибо.