Вместо дня рождения

Если бы кто-нибудь сейчас наблюдал за ним со стороны, слухов и домыслов потом хватило бы на неделю. Детектив-инспектор Харди, он же DI Говнорожа, гроза преступности и защитник угнетенных, закатив трагические свои глаза к потолку и скорчив кислую мину на без того кислом лице, поочередно загибал длинные пальцы на обеих руках и при этом что- то невнятное бормотал. – Август – четыре… сентябрь – пять… октябрь… Черт! Да, самым ужасным было то, что уже начался октябрь. Если бы сейчас появилось дело, он мог бы сослаться на работу, и Миллер и прочие не осмелились бы поднять тему его чертова дня рождения. Но нового мало-мальски приличного дела не было уже почти полгода. Каждый раз в такой ситуации Харди вспоминал, за что он так ненавидит этот город. Здесь почти никогда ничего не происходило. И по идее, он бы должен этому радоваться. Но в этом-то и состоял отвратительный парадокс его работы: Харди любил ее. Ему нравился азарт, нравилось чувствовать, что он живет для чего-то важного, а не просто просиживает штаны за гребаными бумажками. Скука утомляла его больше, чем напряжение расследования. И в то же время он знал, что пожалеет об этих мыслях, как только поступит следующий вызов. Потому что вызов – это преступление. А преступление – это чье-то горе. И в маленьком Бродчерче пугающе велика вероятность того, что это горе окажется горем близкого человека. Устыдившись своих желаний, Харди с шумом втянул воздух и сунул руки в карманы, будто сам был преступником, скрывающим улики. Вообще-то дело не в том, – складывалась в голове оправдательная речь. Скука, съедающая его изнутри, была, на самом деле, порождением беспокойства. Ведь то, что преступления не происходят в Бродчерче, не означает, что они не происходят вовсе. Каждый день где-то нужны опытные полицейские, где-то просто не хватает рук (как им не хватало рук в деле Триш), а где-то – свежего взгляда (как ему – когда-то давно, в Сэндбруке…) А он сидит тут и считает на пальцах, сколько месяцев уже протирает штаны! С досады Харди встал и подошел к зеркалу проверить, не просвечивает ли еще его пятая точка. Черт! Еще одна глупость. Он уже задумывался, а не попроситься ли внештатным консультантом в Бристоль или Йовил. Дэйзи его убьет. Да. Когда он вспоминал, ради чего он на самом деле мирится со скучной жизнью в Бродчерче, он со вздохом признавал, что это того стоит. И тем не менее, вот прямо здесь и сейчас 16 октября пугало его больше, чем расследование очередного убийства и гнев восемнадцатилетней дочери. Он готов был делать что угодно вместо этого дня рождения. В дверь постучали, и, не дожидаясь разрешения, в проеме появилась голова констебля… констебля… Что-то-там-ски. Харди порадовался, что успел отойти от зеркала. Сколько он тут работает, а до сих пор не приучил этих людей стучать. – Детектив Харди, сэр… – Что случилось? Что-то серьезное, я полагаю, раз вы позволяете себе вламываться ко мне в офис. – Я постучала… – Но я не ответил! Я мог заниматься здесь чем-нибудь… – он замялся, вспомнив, чем занимался пару минут назад. – Важным. – Чем? Переодеваться в Леди Гагу? – она хихикнула. Харди в сотый раз подумал, что с тех пор как они с Миллер начали работать вместе, остальные подчиненные стали определенно меньше его бояться. Ей слишком многое сходит с рук. – Простите, сэр. Это просто шутка. Вас вызывает глава подразделения. Поступил вызов. Аллилуйя! – Иду, – бросил он, на ходу схватив пиджак и телефон, и вихрем промчался мимо Что-то- там-ски. *** – Детектив Харди, добрый день. – Добрый! – не в меру радостно отозвался он. – Что у вас? Глава подразделения Кларк передала ему тонкий файл с распечатанными подробностями вызова. Скоро он превратится в толщенную папку, – с удовлетворением, которое начинало пугать, подумал Харди. – Вот, Фиона Тэйлор, пятьдесят два года, заявила об исчезновении мужа. Томас Тэйлор – юрист, пятьдесят четыре года. Он не появляется дома уже вторые сутки. Она считает, что его похитили. – Отлично. Подняв глаза от файла, в котором он все равно ничего не мог разглядеть без очков, Харди встретился с укоризненным взглядом Кларк. – Я хотел сказать: я выезжаю. Где там Миллер? – Детектив инспектор Миллер с вами не едет. – Что? Почему? – Харди остановился на полпути к дверям. – Она на другом вызове. – На вызове?! Вот опять. Это уже входило в систему: Миллер в который раз получала дело раньше, чем он. Сначала ему казалось, что это паранойя, но, похоже, он как всегда был прав в своих худших догадках. С тех самых пор, как он вернулся в Бродчерч, его держали в участке как ресурс на крайний случай. Когда Миллер повысили, стало еще хуже. Он по полгода занимался бумажной работой, а все и без того редкие вызовы доставались Миллер и бестолковым сержантам. Шеф могла не говорить этого вслух, но он как-то услышал разговоры в столовой о том, что она предпочтет как можно меньше рисковать, поручая работу детективу с кардиостимулятором. Харди не мог винить ее. На самом деле, он вообще должен был быть благодарен, что ему дали эту должность. И все же было обидно. Особенно учитывая то, что, когда вдруг происходило что-то ужасное – как те изнасилования полгода назад – о его кардиостимуляторе как-то сразу же забывали. Все сложные дела до сих пор ложились к нему на стол. Только вот сложных дел здесь было… – Шеф, почему вы дали Миллер дело раньше, чем мне? И почему не отправили меня с ней? – Она справится. Это вообще не дело, это пустяк. – В таком случае, могли бы отправить сержанта. Мы же работаем вместе. – Вы тоже справитесь, Харди, не волнуйтесь, – Кларк усмехнулась. – Ваше «дело» – тоже пустяк и не стоит двух инспекторов. Возьмете Боба, он за вами присмотрит. Харди скрипнул зубами. Он не знал, что злило больше: то, что он выставил себя мальчишкой, цепляющимся за юбку Миллер (если бы Миллер вообще носила юбки), или то, что Кларк упомянула, что дело снова было ничтожным. – Почему пустяк? – нужно было возвращать себе лицо. – Потому что муж миссис Тэйлор не пропал, скорее всего, он уехал по делам или развлекается с любовницей. А у нее паранойя. Он звонил ей вчера. – Звонил? – Ага. И она об этом рассказала. Он позвонил, сказал, что ему пришлось внезапно уехать в Лондон к другу. У того большие проблемы с законом, и Тэйлор согласился помочь. Разумеется, так, чтобы никто не знал. Но она не верит, потому что, цитирую, «это на него не похоже». – Выкупа не просили? – Нет. – Но вы все-таки хотите, чтобы я туда съездил. – Да, пожалуй. А то вы, поди, сбежите от нас через месяц в какой-нибудь Бристоль, а мне бы очень этого не хотелось. Харди удивленно уставился на нее. Он никому не говорил о своих тайных мыслях. Шеф не переставала его поражать. Как и многие люди Бродчерча, на самом деле. *** Красивая высокая женщина с встревоженными глазами открыла ему дверь. – Здравствуйте, миссис Тэйлор. Я детектив-инспектор Алек Харди, полиция Уэссекса. Вы заявили о пропаже человека. – Да. Проходите, – она отступила, пропуская его в просторный, но без излишеств обставленный дом. – Вообще-то я позвонила в полицию еще в восемь. Но у вас, наверное, много дел, я понимаю… Мне и так стыдно беспокоить вас, когда я еще не знаю наверняка, что Том… – она не закончила и глубоко вздохнула. Харди почувствовал укол совести. Эта женщина беспокоится о муже, а полиция не позаботилась даже о том, чтобы отправить к ней кого-нибудь. – Я приехал как только мне поручили ваше дело… Простите, должно быть, бюрократия… – Ничего-ничего, я понимаю. Присаживайтесь. Хотите чаю? Или, может быть, кофе? – Нет, спасибо. Миссис Тэйлор, вы сообщили полиции, что по вашему мнению, это похищение? Что заставляет вас так думать? – Я не знаю… я чувствую. Том так никогда не делал, понимаете? Позавчера он пошел на работу и не вернулся. Я звонила ему на мобильный, но он был отключен. – Но мистер Тэйлор ведь позвонил вам сам? Позже? – Да, сначала я не сильно испугалась. Том иногда задерживается допоздна на работе, понимаете? Я легла спать, подумала, он разбудит меня, когда вернется. Но он так и не пришел. Утром я позвонила ему в офис, и мне сказали, что вчера он закончил пораньше, а сегодня так и не появился. Я только собиралась звонить в полицию, но тут – звонок от Тома, – она перевела дыхание и посмотрела вверх. Харди понял, что она пытается не заплакать. Знакомый способ. – Что он сказал? – Что с ним связался его старый друг, кто-то, кого он не видел много лет… «Ты его не знаешь», – так он сказал… Сказал, что должен ему услугу, что тот попал в беду. Проблемы с законом, я так поняла. – Он не назвал фамилию друга? – Нет. Он был какой-то странный. Несколько раз повторил, чтобы я не волновалась, что все хорошо… Но при этом сама ситуация… – И, если верить его словам, он сейчас в Лондоне? – Да. – Он там учился? – Да, в Лондонской Школе Экономики и… – Ясно. И вы не знакомы ни с кем из его однокурсников? – Нет, он давно переехал сюда. Мы познакомились, когда он был уже совсем местным. Насколько я знаю, у него там было не особенно много друзей. Он вообще-то не любит юристов, – она горько усмехнулась, и даже такая улыбка сделала ее лицо еще красивее. – Это можно понять, – проворчал Харди, надеясь вслед за ней слегка разрядить атмосферу, и слишком поздно понял, что сморозил глупость. – То есть я не имел в виду… – Нет-нет, вы правы, – снова улыбнулась она. – Говорю же, он сам не в восторге от своих коллег. – Нам понадобится ваш телефон, – Харди решил вернуться на твердую почву и протянул женщине пакет для улик. – И мы можем провести обыск в комнате вашего мужа? Получить доступ к его персональному компьютеру? – Я… не знаю… Это необходимо? – Это может помочь. – Тогда да… конечно, да. – Больше вы не получали никаких писем, сообщений или звонков? – Нет, нет, ничего… Я бы хотела… Хотела бы, чтобы мне сказали, что я должна сделать… Чтобы вернуть его. Она снова вздохнула, подавляя слезы. – Простите, детектив. – Если вы хотите поговорить позже, я… – Нет-нет… Спасибо вам, что вы здесь. Я просто так… Так беспокоюсь. Я уже отвыкла беспокоиться за Тома… Последнее предложение заставило Харди насторожиться. – Отвыкли? Значит, раньше вам приходилось за него волноваться? – Раньше – да. Том… У него проблемы со здоровьем. С сердцем. Вернее, были проблемы. Четыре года назад ему поставили кардиостимулятор. Это спасло ему жизнь. И мне… Господи, вы не представляете, через какой ад мы прошли... Представляю… – мысленно съязвил Харди. Внезапно словно что-то щелкнуло внутри, и он поздравил себя: приехали – теперь он, скорее всего, вряд ли сможет и дальше относиться к этому делу как к «пустяку». – У мистера Тэйлора… болезнь сердца? – голос прозвучал так хрипло, что ему пришлось откашляться в середине предложения. Однако миссис Тэйлор не заметила. Она вспоминала. – Да. Аритмия. Это был такой кошмар. Он очень долго не хотел признавать, что болен. Ходил на свои дурацкие пробежки, работал допоздна. А потом это началось. Он уже не мог не только бегать, но даже нормально подниматься по лестницам. Боль. Обмороки. Врачи назначили лечение, но посоветовали подумать о кардиостимуляторе. Том все боялся операции, откладывал… О, господи... Вы знаете, ведь однажды он вот так же не пришел домой с работы. И я как почувствовала. Выбежала из дома… В халате. Добежала до перекрестка – а он там. Машина вырулила внезапно, и он испугался… Случился приступ… Он просто лежал там без сознания на обочине, представляете? Харди пытался не представлять. Как не слушается тело. Как немеют пальцы, и все плывет перед глазами. Как железный кулак сдавливает сердце… Какой ужас охватывает тебя, когда ты не можешь вздохнуть… Он судорожно вздохнул. Страх, что память вернет ощущения, чуть было не толкнул кардиостимулятор на решительные меры. Он вспомнил… О, господи… Сколько раз… Страх. Паника… Его сердце бьется быстрее, быстрее, с каждой секундой и с каждой секундой больнее, больнее…Пока вдруг не разбивается, как птица о стену… Гранит, каменные жернова, и он – между ними. Скорей бы потерять сознание. Он снова перевел дыхание. – Я позвонила в скорую. Звала его, рыдала… Он пришел в себя раньше, чем они приехали. Говорил потом, что мои вопли мертвого разбудят. Я помогла ему подняться, привела домой… Тогда мы и решили окончательно насчет операции. Врачи были очень хорошие, и после этого у нас будто новая жизнь началась. И все-таки… Это ведь не волшебство. Они предупреждают, что есть ограничения, что могут быть сбои, он может… – она вдруг снова повернулась к Харди, беспокойство в ее взгляде все нарастало. Слушать ее было тяжело, еще тяжелее – смотреть в глаза. Это было недостойно, но он завидовал неизвестному Тому Тэйлору. Каждый раз, в одиночестве падая у края пропасти, дрожа от страха и боли, – как же он мечтал, что придет кто-нибудь, кто  поможет удержаться. И подняться. Он смотрел на сильные мягкие руки миссис Тэйлор. Это были руки матери, руки медсестры. Если бы такие руки подняли его, когда он лежал один на холодном асфальте и вода, собравшаяся в лужице от прилива, медленно забиралась ему под рубашку… Если бы такие руки обняли его за плечи… Если бы чей-то заботливый обеспокоенный голос говорил ему: «Алек! Господи, ты жив. Слава богу. Я с тобой… Ну же, очнись, ты нужен мне». Но каждый раз, когда он приходил в себя, с ним не было никого. А если кто и был – то точно не те, кому он был нужен. И он поднимался сам. Со дна раздавшейся от дождя реки. С больничной койки. С холодной набережной, залитой водой. От нарастающей безысходности – к первому шагу, который спас ему жизнь, он тоже поднялся сам. Каждый раз – ему бы не помешала рука помощи. Но, если бы он попросил о ней, она превратилась бы в костыль. Поэтому да, он завидовал Тому Тэйлору. Впрочем, осознав это, он моментально обругал себя за слабость. По крайней мере, у него хватило сил подняться, и вот он здесь. Чего не скажешь о Томе. Человек с аритмией два дня отсутствует дома… С кардиостимулятором или нет – Харди знал, это все равно опасная ситуация. – Детектив Харди, вы меня слушаете? Все хорошо? – глаза миссис Тэйлор, за долгие годы научившиеся заботе, были теперь совсем близко от его лица, и Харди понял, что его отсутствующий взгляд напугал ее. – Да, да. Простите. Фиона, ваш муж носит с собой таблетки? – Нет… В последнее время – нет. Я много раз говорила ему: зайди, купи, – но он все отговаривался тем, что прекрасно себя чувствует. Харди опустил руку в карман и нащупал пластинку таблеток. Она уже два месяца как была пуста. – Понятно, – кивнул он. – Вы думаете, это сердце? С ним что-нибудь случилось и он лежит где-нибудь… О, господи… Прошли почти сутки! – она прикрыла ладонью рот. – Еще рано делать выводы и даже предполагать что-то. Я постараюсь узнать, не было ли в больницах случаев подобных обращений, и пришлю кого-нибудь за компьютером. – Спасибо, детектив. – Но Фиона, – Харди поймал себя на мысли, что уже второй раз обращается к миссис Тэйлор по имени. Когда это началось? – Вы понимаете, что, если он действительно в Лондоне, у нас не так уж много зацепок… – Да… Но вы можете что-нибудь найти в компьютере, правда? Спросить на работе? – Мы постараемся. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти вашего мужа. – Спасибо… – она вздохнула. – Спасибо, что отнеслись серьезно. Разве он мог отнестись к этому несерьезно?