Вместо дня рождения

– Да черт подери! Дверь кабинета за ним хлопнула так, что даже стены задрожали. И уж точно задрожали несчастные коллеги, как по команде сделавшие вид, что очень заняты и не замечают разъяренного шефа. Разъяренный шеф широченными шагами пересек офис. Если бы кто-то осмелился взглянуть на него, то подумал бы, что внутри Харди тикает бомба, и он торопится вынести себя подальше от людей. Все задержали дыхание. Новый ужасающий грохот – на этот раз входной двери – возвестил, что бомба покинула здание. Оказавшись на воздухе, Харди перевел дыхание и снова выругался. Чертова система! Гребаная бюрократия! «Еще слишком рано делать выводы, Алек». «Ты чересчур серьезно это воспринял, Алек». «Алек, у нас нет никаких улик, что этот человек вообще пропал». – Так надо достать эти чертовы улики! – прорычал он, нависая над столом совершенно  невозмутимой Кларк. Она согласилась отправить криминалистов в дом к Тэйлорам, но не раньше завтрашнего дня. «Если Тэйлор к тому моменту не объявится сам». Она отказалась дать ему команду, как всегда сославшись на «ограниченные ресурсы полиции». Как будто в Бродчерче вообще есть, на что эти ресурсы тратить! – Дайте я хотя бы возьму Миллер! – Элли занимается заявлением Мелани Коннолли об отравлении ее мужа. – Но мы же работаем вместе! Почему вы поручили это дело ей, а мне дали… – Потому что тут не над чем работать. В обоих случаях. У обеих ваших дамочек попросту паранойя. И я надеюсь, это как можно скорее будет доказано. Говорить этой снежной королеве об интуиции и предчувствии было, разумеется, бесполезно. Как и о том, что времени у них может быть не так уж много… Харди достал телефон и набрал Миллер. Длинные гудки сменились автоответчиком. Чем она так занята, расследованием паранойи? Ну что ж, это был отличный случай кое-что проверить… Он огляделся по сторонам, как мальчишка, затеявший шалость, и снова полез в телефон – но уже совсем с другой целью. Если бы кто-нибудь увидел детектива-инспектора Говнорожу сейчас, этот кто-нибудь еще долго мучился бы загадкой о том, что вызвало довольную и чуточку коварную ухмылку на этом – по правде говоря, уже не заслуживавшем своей клички – лице.   *** Это что, аптека? Можно было бы подумать, что кто-то там наверху намекает ему, что пора бы заменить пустую пластинку в кармане… Если бы, конечно, Харди верил в кого-то там наверху. И если бы он по чистой случайности захватил с собой рецепт. Оранжевая крутка виднелась еще издалека, сквозь стеклянное окно. – Миллер! Привет, есть дело. Казалось бы, спустя столько лет он уже не должен был так наслаждаться этим выражением раздражения, досады и изумления на ее лице. Но это никогда не надоедало. Харди ответил невозмутимым кивком. – Что за… Ты что здесь делаешь? Мальчик-аптекарь, с которым она разговаривала, тоже с интересом воззрился на него. – Пришел за тобой. Мне нужна помощь. Шеф поручила мне дело, но теперь хочет, чтобы я быстренько его слил. Но я так чувствую, что быстренько не получится, потому что… – Оу-оу, стоять. Какое, к черту, дело. Ты не видишь, я работаю. – Ты не работаешь, ты создаешь видимость, чтобы отчитаться по бумажкам. – Я не… Черт, Харди! Как ты вообще узнал, где я? – Спросил в участке. – Чушь собачья. В участке никто не знает, я взяла адрес в больнице и поехала сюда прямо оттуда. – Похвальное рвение. – Не увиливай. Иногда у меня создается впечатление, что ты за мной шпионишь, – она посмотрела на него своим взглядом матери, нашедшей у подростка-сына порнушку. Он не успел вовремя отвести глаза. – О, нет! Что? Посмотри на меня! Серьезно? Не говори мне, что это те жучки, которые мы изъяли тогда у Мэйденса?! Черт тебя подери, это уже ни в какие ворота… Это незаконно! – Разумеется, это не те, те были уликами по делу. Я заказал ему ограниченную партию. – Черт! Она спешно начала ощупывать себя и рыться по карманам. – Сейчас же сними с меня эту чертову штуковину! Чертов паразит! Я сказала сейчас же, или я… Харди вздохнул, поймал ее руку, и достал жучок из потайного кармана на рукаве. – Ты знаешь, кто ты… – Знаю. – Как ты вообще узнал, что я буду в этой куртке? Я могла надеть, что угодно. Постой… Ты же не мог… – У тебя не такой уж большой гардероб, – он пожал плечами. – И он весь мирно висит в шкафу, и только это жалкое подобие куртки гуляет по Хай-Стрит… – Зараза. Если я найду на себе еще хоть одну такую дрянь… Я засуну ее тебе в штаны! Тут аптекарь за стойкой уже не удержался и сдавленно хихикнул. Харди и Миллер как по команде повернули к нему головы. – Черт! Харди, я на работе, мне надо опросить свидетеля. Зачем ты вообще пришел? – Я и пытаюсь тебе сказать. Женщина заявила об исчезновении мужа. Только фактически он не исчез – он звонил ей вчера и сказал, что уехал в Лондон помочь другу уладить какие-то дела. Она не знает его друзей в Лондоне и вообще не уверена, что он там. Говорит, он вел себя странно. Я отдал телефон на экспертизу, они проверят, откуда был сделан вызов. Но Кларк  не хочет давать мне приличную команду, пока мы не будем уверены, что он не вернется, как ни в чем не бывало. – Правильно делает, – пожала плечами Миллер. – У твоей дамы просто паранойя. – Это у твоей паранойя, раз она думает, что ее мужа, умершего от аппендицита, отравили. – Ты залез в мое дело?! – Прекрати, никакое это не дело, это паранойя. – Хорошо, значит, паранойя у обеих. – Миссис Тэйлор не похожа на истеричку. – Почему ты никогда не можешь уступить и согласиться на ничью? – Речь идет о жизни человека, Миллер. – Но он же жив? – Вчера был жив. – Может быть, он ей просто изменяет. – Сомневаюсь. – Почему? – У него… Тэйлору поставили кардиостимулятор четыре года назад. Они многое пережили вместе. – Ага… – Миллер смутилась и как-то странно на него посмотрела. – Так вот, почему ты… – Это здесь не при чем. По ее взгляду было понятно, что он ее не убедил. Харди разозлился – почему вообще он должен уговаривать офицера полиции раскрывать преступление? – Ладно, – рявкнул он так, что звякнуло стекло витрины, и, понизив голос, продолжил. – Да, меня это задело. Потому что я знаю эту болезнь. Потому что знаю, что бывает, когда… когда… что может быть, если… – Хорошо, хорошо, – Миллер остановила его, избавив от ужасной необходимости подбирать слова для описания того кошмара, который он оставил позади всего несколько лет назад. Снова посмотрев на нее, он понял, что ей стыдно. От этого он сам почувствовал себя виноватым: как это низко – играть на чувстве жалости к себе… Впрочем, он же не специально. И не для себя… Миллер вывела его из приступа самоедства. – Дай мне закончить здесь, а потом я помогу тебе, если смогу, идет? Харди вздохнул. Ничего хорошего в задержке не было. Но выбирать не приходилось. – Ладно, кто тут у тебя. – Фрэнсис Стайн, аптекарь. Продавал лекарства мистеру Коннолли. Миссис Коннолли обнаружила дома обрывок от упаковки реланиума. Муж никогда не говорил, что принимал снотворное. – Вы когда-нибудь продавали мистеру Коннолли снотворное, мистер Стайн. – Можно просто Фрэнк. Нет, он никогда ничего такого не покупал. – Почему именно эта аптека? – спросил Харди у Миллер. – Он покупал здесь все остальное, – ответил за нее Стайн. – Для себя, но в основном – для жены. Она помешана на здоровье. Знаете из таких: правильное питание, сон по часам и так далее. – О, так вы хорошо знали семью Коннолли. – Так же, как знаю всех постоянных посетителей. – Что показал анализ токсинов? – Ничего, – Миллер пожала плечами. – То есть, разумеется, к моменту смерти он был напичкан лекарствами, но медики утверждают, что следов реланиума в его теле нет. – Ох. Ты слышишь, как это звучит? Это же дело о том, откуда в доме Коннолли взялся кусок картонки. – Да, я знаю. Это бред. Хотя откуда-то он ведь должен был взяться? – В вашей аптеке продается этот препарат, мистер Стайн? – Раньше возили, но в последнее время перешли на другие средства. – Брайан с ребятами занимается картонкой? – Да. Результатов пока нет. – Отлично. А я не могу добиться, чтобы обыскали дом пропавшего человека… Что ж, подождем, что они нам дадут, и решим, как быть. У тебя еще есть вопросы к мистеру Стайну? – Нет, я закончила. – Блестяще. Идем. И, махнув рукой, Харди вышел на улицу. Миллер семенила следом.   *** – Ну что, с чего начнем? Хочешь, чтобы я поговорила с этой… – Миссис Тэйлор. Не знаю. Не уверен, что это даст что-то новое. Хотя… Погоди. Шеф позволила отдать телефон на экспертизу, но не дала разрешения на сбор данных в квартире. Но мы ведь можем сделать это в частном порядке, если Тэйлор согласится? Хотя бы данные с компьютера. – Да, но кого мы попросим покопаться в них, если официальное разрешение еще не получено? У тебя есть на примете кто? Потому что я решаю проблемы с компьютерами молотком обычно. – Ага, у вас вся семейка такая: Том, помнится, так же решил свою проблему когда-то… О! Как насчет Пола Коутса? – Что? Нет! Я не буду просить священника взломать чужой комп. – Бывшего священника. И это не взлом, это исследование с разрешения… нет, даже по просьбе хозяина. – Жены хозяина. Это не одно и то же. – Миллер. Ты предложила помощь, помнишь? Он видел: она едва сдерживается, чтобы не напомнить ему, что помощь он буквально выклянчил. Еще один укол совести, еще одно напоминание себе о том, что он просто делает свою работу. – Ладно! Черт возьми. Дай мне адрес. И дай ей знать, что я приеду, чтобы она не испугалась и не выставила меня вон. – Хорошо. – А ты чем займешься? – Пойду к нему на работу, поболтаю с чертовыми юристами. Да, и еще хочу узнать, не пропадали ли в последнее время в округе люди. – Как? Загуглишь? Тебя не пустят к архивам полиции без официального запроса, а официальный запрос… – Знаю, – перебил он. Миллер начинала отнимать больше времени, чем экономить. – Есть другие архивы.   *** – Похищения? Лет десять назад что-то такое было, но в последнее время – не припомню. Хотя, дайте секунду, – Мэгги прищурилась на экран компьютера, запустила поиск по картотеке. Несмотря на то, что она уволилась полгода назад, она все еще была лучше всех осведомлена обо всем, что делалось в Бродчерче и на несколько миль вокруг. Живое воплощение «Эха Бродчерча», вот кем она была. Харди до сих пор удивлялся, что может с таким уважением относиться к представителю прессы. Ему казалось, он понял, что такого особенного было в этом городе. Бродчерч то и дело сталкивал его с исключениями из правил: если ты привык, что все священники – тщеславные и косные догматики, это не значит, что не найдется одного, сомневающегося в себе и в боге, но пытающегося утешить людей; если все журналисты готовы ради сенсации пройтись грязными ногами по жизни живого человека, это не значит, что для одного из них истина и справедливость не стоят во главе угла; то, что большинство людей, лезущих к тебе в душу, потом  предают, не значит, что не найдется кто-то один, кто действительно посочувствует и поможет… Как так вышло, что все эти люди, опровергающие его… – нет, не стереотипы, а жизненный опыт – собрались здесь, на этом пятачке земли? А может быть, все дело в том, что он просто привык к ним и научился прощать?.. Харди не успел  ответить на свой вопрос, потому что Мэгги внезапно прервала его размышления. – Так. Вот, что-то похожее. Не обратила внимания, потому что почти совпало с делом Триш и… в общем, у меня тогда было жаркое времечко. Идите сюда. Харди неловко пристроился на стул рядом с ней и полез за очками. Пока он пытался найти нужные строчки, Мэгги уже прочитала то, что привлекло ее внимание: – Вот, шесть месяцев назад: «Патрик Соммерс, хозяин бара "Кингс Армс" заявил о том, что один из его завсегдатаев пропал»... А нет, помню. Это не то, что вам нужно. – Не то? В смысле, «не то»? Шесть месяцев? Почему я об этом не слышал? Кому поручили дело? – Вы тогда были по уши в суде над Лео Хамфрисом. К тому же дела никакого не оказалось. Уже через два дня после заявления бармена того бедолагу нашли. Несчастный случай: гулял пьяный по холмам и оступился. Не смотрите на меня так. Это правда был несчастный случай, туда приезжали криминалисты. Не нашли ничего странного. Соммерс говорил, что этот покойник, Хью Паркер, не в первый раз напивался так, что не видел дороги. Он был бездомный пьяница. Дело быстро закрыли. – Погодите, то есть Соммерс заявил в полицию об исчезновении своего клиента – бездомного пьяницы? – Выходит, так. Заметил, что того несколько дней нет, понял, что что-то не так. Зная, что осторожностью Паркер не отличается… – Да, но почему? Одним пьяным приживальщиком меньше – меньше проблем, так? – Не все же так рассуждают, – Мэгги посмотрела на него укоризненно. – Может быть, он просто добрый человек, этот Соммерс. – Ха, – он поднялся, глянув по пути на Мэгги сверху вниз. – Мой опыт подсказывает, что в девяти случаях из десяти доброта – это самое подозрительное. Харди поспешил отвернуться, чтобы сделать вид, что испепеляющий взгляд, которым она, несомненно, его одарит, остался незамеченным. И очень удивился, заметив краем глаза, что вместо этого на ее лице отразилась какая-то печаль и… жалость? – Спасибо, Мэгги, – смущенно пробормотал он на полпути к двери. – Вы очень помогли. «Эхо» много потеряло, лишившись вас. – Ой, да ладно, – она снова овладела собой, вернувшись к привычной иронии. – Могли бы и сами все это нагуглить.