Семь недель

Ровно в два часа дня в комнату переговоров вошло три человека — один из них занял место во главе вытянутого стола, оставшиеся двое сели по обеим его сторонам, упрямо не сводя пристального взгляда друг с друга. Немного переждав начавшуюся бурю, мужчина, что явно был по статусу и должности выше двух других присутствующих, скрестил руки на груди и окликнул поименно молодых людей: — Намджун-а, Тэхён-а, — парни откликнулись, наконец-то разорвав зрительный контакт. — Вы подготовили доклад? — Да, директор Бан, — ответили они почти синхронно и вновь недовольно уставились друг на друга. — Хватит ребячиться, — хлопнул по столешнице ладонью мужчина, призывая к порядку. — Начинайте. Первым (по старшинству) выступить решено было Ким Намджун-ши, что, с разрешения директора, включил проектор и промотал несколько слайдов, начиная свой доклад с самого главного аспекта их темы — разбора эпизодов. — Начнём мы с самого начала, а именно с первого сюжета, — переключив слайд, на котором высвечивалась фотография некоего Мин Юнги, спящего на своей кровати в просторной комнате, спокойно произнес он, после чего перелистнул на следующий слайд с фотографией широкоплечего молодого человека. — В «Бесправном лирике» соблюдено было около восьмидесяти процентов сюжетной линии, с учётом прописанных диалогов и реакций со стороны вписанного персонажа в виде Ким Сокджина. Смоделированная проекция спутника совпадает с характеристиками оригинала на девяносто пять процентов. По итогу первого дня мы выявили небольшие сбои в системе, но в целом это никак не повлияло на сюжет. В том числе испытуемый был полностью уверен в изначально прописанной установке «сна». — Только вот не надо было добавлять ключевое слово «Утопия» в эту установку, хён, — без каких-либо эмоций высказался Ким Тэхён, показывая пальцем на следующий слайд с диаграммой. — В конце третьего дня сюжета у Юнги-хёна произошел эмоциональный всплеск. С учётом его эмоциональной ригидности, любое проявление в таком ключе может сильно повлиять на состояние испытуемого, после чего система раз за разом давала сбой. Нашей задачей было лишь утверждение некоторых догм и небольшой толчок в самом конце испытания на почве психологического расстройства, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, а не… — Тэхён-а, твоя очередь еще не настала, — грубо перебил парня директор, слегка махнув рукой. — Продолжай, Намджун-ши. — Спасибо, директор Бан, — кивнул он ему, поправляя очки. — Добавленная на второй день аппаратура в локации «спальня Юнги» сподвигла развитие сюжета в новом ключе, на которое мы изначально не рассчитывали. Сфабрикованные аудиодорожки и биты, записанные другими трейни компании, сильно повлияли на чувствительность испытуемого, после чего он задался целью изучить весь доступный материал. Таким образом Юнги-хён изучил и свою папку, под названием «Suga-r». Директор Бан в это время с задумчивым видом просматривал предоставленные парнями документы, перелистывая страницу за страницей. Затем он нахмурился и остановился на моменте с диалогами в этом же втором дне. — Чья была идея добавить нецензурную брань в речь старшего брата героя нашей истории? — Ничья, директор, — вновь вмешался Тэхён-ши, пожимая плечами. — Часть диалогов со стороны второстепенных персонажей генерировалась самим главным героем. Он слышал то, что привык слышать или хотел бы услышать. Основная часть сюжета, прописанная нами, была соблюдена, но некоторые изменения всё же происходили благодаря самому Юнги-хёну, который не мог представить определенные сюжетные связки иным образом. То, что он считает слишком тяжелым для восприятия, блокировалось им самостоятельно. — Это как-то связанно с твоей историей, Тэхён-а? — вновь сложив руки на груди, спросил мужчина. — Отчасти… — уклончиво ответил парень, утыкаясь в свои записи. — Ладно, до этого ещё дойдём… Что насчёт шрама от удушения веревкой? Он поверил в неудачную попытку суицида? — Да, — опомнился старший парень, переключая слайд. — В целом убедить его в наличии этого шрама нам удалось, что было довольно-таки сложно… Благодаря гримерам до начала самого испытания, Юнги-хён прекрасно знал, каков шрам на ощупь, оттого ассоциативный ряд выстроился правильно. Единственная проблема заключалась лишь в том, что мы не знали, каким именно образом отреагирует его психика на подобное. На четвертый день он неосознанно начал приписывать к этому шраму и вынужденному молчанию некоторые описания, которые лишь утвердили в нём мысль об удушении. На этом отрывке записи с монитора, где в режиме реального времени транслировалось происходящее в разуме испытуемого, вы можете увидеть его метания и услышать мысли… Прошу прослушать их: — «… но с каждым днём Нечто всё сильнее обхватывало моё горло ледяными руками и впивалось в глотку, подобно тонкой леске, желающей поскорее разрезать гладкую зарубцевавшуюся ткань шрама…» — Стиль повествования кем был прописан? — Мной, директор Бан, — улыбнулся Намджун-ши. — Книжный вариант позволяет и нам, как наблюдателям, и испытуемому, как действующему лицу, передавать ощущения и мысли более реалистично. Таким образом, хоть и временно, нам удалось немного понять внутренний мир Юнги-хёна. Тэхён на эту речь лишь усмехнулся, отворачивая голову в другую сторону. На долгую минуту воцарилась тишина. — Итак, перейдём к видео-дневникам, — кашлянув в кулак, продолжил докладчик. — Нам пришлось саморучно воспроизвести первую запись, так как испытуемый не дошел до этой стадии самостоятельно. Видео-дневник в этом сюжете был заранее записан самим Юнги-хёном по тому сценарию, что мы ему предоставили. Как и думал сам испытуемый до начала погружения в «сон», подобные монологи на него повлияли гораздо сильнее, нежели разговор с Сокджин-хёном или его родным старшим братом. — Мне больше интересно, почему использовалось прослушивание именно в нашей компании для описания провала? — спросил директор, странно улыбнувшись. — Ведь он был вторым в рейтинге, так что бояться ему было нечего. — Его сильно задел ваш комментарий по поводу «детской читки», — не сразу, но всё-таки ответил Тэхён, то и дело намереваясь вгрызться зубами в ухоженные ногти. Вся эта ситуация его крайне нервировала. — Понятно… — пространно проговорил мужчина и вновь устремил своё внимание на мелькнувший слайд. — На конец четвертого дня у нас возникли проблемы с восприятием «иной реальности» испытуемым, из-за чего его эмоциональный фон был крайне нестабилен и пришлось обрывать сцену. Подкрепленные эмоциями ненастоящие ощущения довели его до невменяемого состояния, из-за чего наблюдающие врачи решили переключить испытуемого сразу на проблемы следующего дня. С учётом того, что один день в сознании персонажа длился около часа в реальном времени, нам пришлось продержать его отключенным от системы пятнадцать минут и сорок две секунды, после чего Юнги-хён примерно десять минут реального времени восстанавливал своё душевное равновесие. К сожалению, повлиять на него иначе, кроме как воспроизведением видео-дневника мы не могли — спутник этого сюжета по плану находился в Инчхоне на съемках. Директор не задавал вопросов, внимательно следя за докладом и слайдами, что-то усердно при этом обдумывая. Тэхён же обреченно опустил свою голову на столешницу, смачно зевнув. — В шестом дне часть диалогов была сгенерирована самим испытуемым, — остановившись на слайде с разговором на кухне, продолжил Намджун. — Так как мы не планировали давать ему возможность вести диалог, нам в срочном порядке пришлось прописывать фразы для Сокджин-хёна, чтобы сюжет не слишком сильно сходил с намеченного плана. В итоге, хоть это и не понравилось Юнги-хёну, мы завершили день так, как хотели. Включился слайд с прихожей, куда были перетащены коробки. Затем его заменил слайд с разговаривающими персонажами сюжета. — Окончание недели прошло немного скомкано, но вызвать у испытуемого желание на продолжение этого сюжета нам удалось. — Это всё, конечно, отлично, — перебил его директор, продолжая смотреть на проекцию слайда. — Но что это за «нулевой день» между эпизодами? Мы не обговаривали лишние дни. — Простите, директор, но это была моя инициатива, — подал голос Тэхён, спешно поднявшись на ноги и низко поклонившись. — Остальными сотрудниками не был предусмотрен резервный день для осмысления эпизода испытуемым. Подобная пауза была рассчитана на восстановление эмоционального фона Юнги-хёна. Но, если честно, первый «нулевой день», если не считать настройку характера и ненастоящих воспоминаний до начала первого сюжета, пошел немного не так, как я планировал… Но следующий «нулевой день» полностью оправдал мои надежды, и врачи согласились с разумностью его использования. — Как ни странно, но я был одним из числа тех, кто одобрил его идею, — добавил Намджун-ши, так же низко поклонившись. — Юнги-хёну были необходимы подобные «безопасные зоны», чтобы расслабиться и сохранить представление о разделении миров «сна» и «яви». Хоть однокомнатная квартира, в которой он «просыпался», и была частью испытания, в его сознании эта чёткая грань позволяла ему не сойти с ума от обильного потока информации. Мужчина согласно покивал головой и махнул рукой, как бы намекая на продолжение. Намджун перевернул лист своего доклада и включил следующий набор слайдов. — «Второстепенный герой» был рассчитан на проверку уровня доверия и анализа со стороны испытуемого. Предоставив ему возможность изучить поведение родственников в совершенно иной для него среде, на сравнении и прощупывании почвы он самостоятельно создал в своей голове необходимую картину и шёл по прописанному нами сюжету. Кроме некоторых моментов в системе, связанных с переходами с этажа на этаж, телефонных разговоров и поведения спутника второй недели — проблем не возникло. Так как изначально мы планировали создать проекцию каждого спутника с точностью до девяносто пяти процентов, нам пришлось сократить время общения испытуемого с проекцией Чон Хосока до минимума… Сюжетная линия была соблюдена на девяносто восемь процентов, характер второстепенного персонажа — на девяносто пять процентов. Влияние со стороны семьи Мин и старшей сестры Хосок-ши — умеренное. — Неужели Хосок-а мог спутать все карты, если бы ему уделяли больше времени? — спросил директор Бан, обращаясь и к Намджуну, и к Тэхёну. — Зная характер и поведение хёна… — неопределенно пожал плечами младший докладчик, странно посмотрев на Намджун-ши. — У Юнги-хёна и Хосок-хёна более сильная химия, нежели между другими участниками. Чем больше времени они проводили бы вместе, тем более была бы высока вероятность провала сюжета. Если бы проекция Хосок-хёна не подчинялась системе, то сюжет был бы полностью разрушен, а предотвратить стопроцентную синхронизацию сознания испытуемого с иной реальностью нам бы не удалось… Мы очень многим рисковали. Именно поэтому было решено значительно сократить сюжет в последний момент. — А что насчёт всех тех композиций, о которых шла речь? Какихтам?.. «The Last», «Tony Montana»? — Мы думаем, что у разработанной нами системы раскрылся побочный эффект. Ранее Шуга-хён говорил о том, что хотел бы записать собственный микстейп, как, в принципе, и каждый рэпер в нашей группе, — Намджун-ши показал слайд с блокнотами, на которых были отрывки текста лирики, что написал сам испытуемый. — Скорее всего, на уровне подсознания он уже знает, что именно хочет написать и как должна выглядеть итоговая работа. Помимо заранее отснятого материала, некоторых текстов, неудавшихся аранжировок и различного вторсырья от трейни мы ничего в систему не загружали. Так что все эти композиции — дело рук подсознания хёна. — Хм… — и вновь погрузился в свои размышления директор, уже как-то привычно махнув рукой. — Разбирать этот сюжет по дням не имеет смысла, так как мы сократили время взаимодействия испытуемого с другими персонажами. Каких —либо отклонений в поведении и эмоциональном фоне замечено врачами не было. Поэтому, с вашего разрешения, перейдем к третьему сюжету. — Намджун-хён, мне только вот что интересно, — привлек к себе внимание Тэхён, засмотревшись на слайд из самого первого дня второго сюжета, где испытуемый разбирал схемы позиций танцоров для выступления. — Юнги-хён ведь сам говорил, что совершенно не разбирается в этом. Мы тоже не прописывали разбор этих схем — хореограф-ним отказался нам помогать, — как же так получилось? — Юнги-а был не только андеграундным рэпером, но и би-боем, — словно такой ответ мог полностью удовлетворить интерес Тэхён-ши, сообщил директор. — Продолжай, Намджун-а. — Да, директор Бан, — и вновь одни и те же движения: перевернуть несколько листов напечатанного доклада, перелистнуть несколько слайдов на проекторе. — Этот сюжет уже курировал Тэхён-ши, так что передаю слово ему. Парень вскочил со своего места и с готовностью принялся вещать, больше дурачась, нежели говоря по факту. — Сюжет — «Истощение». Автор доклада — Ким Тэ Хён, по совместительству и автор сюжета, и составитель характеров спутников, и выдумщик самой высокой категории! — Тэхён-а, давай по существу! — остудил его пыл директор, хлопнув ладонью по столу. — Простите, — тут же сконфуженно проговорил он, низко поклонившись. — Проблемы, повлиявшие на дальнейшие сюжеты в системе, начались именно с «Истощения». Изначально мы не планировали зацикливать историю на спутнике испытуемого — Чимин-ши, но нам нужен был персонаж, который мог отвлечь Юнги-хёна от происходящего. Мы переписывали сюжет в ходе развития этой линии, поэтому локации были хоть и обширными, но зацикленными на одно и тоже время для определенных действий. По сути, если не брать в расчёт переключение между условными днями, то можно заметить, что всё происходило в течении одного и того же дня. Именно поэтому необходимо было полностью переключить внимание испытуемого на спутника в этой сессии, чтобы у него не возникло путаницы в сознании. Так как я знаю Чимин-ши лучше, чем кто-либо в нашей группе, то в некоторых моментах я брал управление над ним. Единственное, что могло вызвать подозрение со стороны Шуги-хёна — периодически выпадающий из системы спутник, никак не реагирующий на слова и действия испытуемого. Подобные «паузы» облу… абул… — Обуславливаются, — подсказал Намджун. — Да, обуславливаются тем, что для перехода из штатного режима в «аварийный» требуется время. Мне не всегда удавалось подключиться к системе из-за периодического сбоя. Но в целом концепт сюжета был сохранен. Мы добились эмоциональной привязки к персонажу, что в итоге закрепилось в поведении хёна. На данный момент у испытуемого возникла навязчивая идея кормить Чимин-ши после тренировок. Скорее всего, у Юнги-хёна постоянно происходит сравнение нынешнего состояния новичка с тем, что был в сюжете, а так как он тренируется больше всех, но при этом и ест очень редко… Хотя Чимин-ши трейни лишь третий месяц и до этого отношения между ними складывались… Мягко говоря — не очень… — Шуга-хён был против еще одного вокалиста, тем более что у Чимин-ши осталось меньше года до дебюта. Парню нужна поддержка, иначе мы останемся без участника, — добавил Намджун, массируя переносицу. — Поэтому мы решили, что подобная привязка не помешает. С остальными участниками, да даже со мной, хён ладит относительно хорошо, — подытожил Тэхён, возвращаясь к докладу. — С второстепенными персонажами, такими как доктор Ким и другим медперсоналом, пришлось заморочиться, но мы прописали им основную линию поведения. В том числе иногда к системе мы подключали самого доктора Кима, что является одним из специалистов по работе с патологиями психического развития, и единственным, кто согласился на погружение в иную реальность. К счастью, наш доброволец провел в системе не больше четырех часов, так что какого-либо влияния на него зафиксировано не было… Так, что же ещё… — Объясните, каким образом в конце третьей недели возник Ким Сокджин? Изначально спутники из других сюжетов не должны были пересекаться. Как вы это объясните, ребята? — переводя строгий взгляд с одного парня на другого, спросил директор. — Это была одна из проблем ослабленной системы, — вступился Намджун, перетягивая гнев мужчины на себя. — Сознание Юнги-хёна оказалось достаточно сильным, и из-за этого, подсознательно пытаясь связать первый сюжет с третьим, он желал прихода Сокджин-хёна… Система позволила ему поменять концовку, но Тэхён-ши вовремя взял управление Чимин-ши на себя, чтобы оборвать сюжетную линию. Тэхён старался даже не дышать, чтобы переждать первую волну недовольства директора. Когда проходило само испытание, они не сообщили отсутствующему в стране мужчине о произошедших проблемах, присылая только положительные отчеты. В этот раз, когда проинформировать его мог кто угодно из персонала, два докладчика были под прицелом, как ответственные за сам проект, на который дал согласие несчастный Мин Юнги. Знал бы на тот момент парень, что эти двое учудят, отказался бы от этой затеи моментально. — Кое-кто из специалистов передал мне, что четвертый сюжет Тэхён-а провел полностью сам, все семь часов пропадая в иной реальности, — не собираясь так просто отставать от своих гениальных и при этом во многих вопросах всё еще по-детски наивных сотрудников, медленно произнёс директор Бан, устремив свой взгляд на опустившего голову мальчишку. — Поподробнее, пожалуйста. — Ну… — протянул он, всё ещё пряча глаза. — «Наше детство» выдавало ошибку перед началом сессии, а времени на полноценную диагностику не было… Было два выхода: либо выводить Юнги-хёна из системы, либо чинить всё изнутри… Ну я и починил. — Это каким-таким образом, Тэхён-а? — Сессия третьего сюжета закончилась неправильно, точнее была «насильственно» закрыта, поэтому в системе произошел очередной сбой и… — Ничего нормально не работает в этой компании… — пробурчал в тот же момент директор. — И спутник из первого сюжета — Ким Сокджин — был причиной разлада. Мне пришлось найти и перенести копию проекции в четвертую сессию, но на это ушло достаточно много времени. Основная сюжетная линия была сохранена практически на семьдесят процентов… Точнее на пятьдесят процентов, так как мы предполагали две ветки развития событий. Моё вмешательство наклонило чашу весов в сторону сюжета с побегом старшего брата из дома, поэтому соблюдена была линия именно второго варианта, — переведя дыхание, он продолжил. — Но играть ребенка оказалось достаточно… Болезненно и для самого меня. Ах, я так скучаю по маме! — Не ты один, — улыбнулся директор Бан, а Намджун-ши тяжело вздохнул, и сам вспоминая родных. — Но, если рассматривать реплики госпожи Ким, то… Ты умудрялся одновременно говорить за несколько персонажей? — Нет, проекция мамы изначально была настроена на подобную речь, когда мы прописывали второй вариант развития событий, — Тэхён несколько раз нажал пару кнопок на пульте управления проектором и перешел к необходимым ему слайдам. — Как видите, приходилось постоянно контролировать действия и слова моей проекции, так что следить за репликами мамы мне попросту не удалось бы. Кстати, насчёт такого персонажа, как Сокчон-ши. Он перешел к следующему слайду, показывая старую фотографию какого-то высокого подростка. — Мне пришлось выстроить сюжет таким образом, чтобы у Джунги-хёна была причина не пересекаться с испытуемым, — показывая ещё один слайд с фотографией другого подростка, комментировал он. — Думаю, мне не стоит произносить имя этого персонажа? — Ты стащил у Сокджин-хёна детские фотографии? — спросил Намджун-ши, что не был удивлен подобной прозорливости своего тонсена. — Не стащил, а взял на время для научных исследований! — с умным видом изрёк он, указательным пальцем руки покачивая из стороны в сторону. — Я, между прочим, очень честный и добросовестный человек. — Ага-ага, охотно верим, — фыркнул старший докладчик. — В любом случае, зная, как выглядел старший брат Сокджин-хёна, да и как выглядел он сам в том возрасте, я наспех создал проекцию Сокчон-ши и подкорректировал внешность внедренной проекции нашего старшего участника группы. Только таким образом удалось сохранить систему в стабильном состоянии и подготовить её к последующему переходу в новый сюжет, — затем, вернувшись к тексту в своих распечатках, он добавил. — К слову, сама цель недельного сюжета была достигнута. Определенные эмоции и размышления, включая идею о проблеме «отцов и детей», были вызваны в испытуемом. Как итог, в последнее время мы лично наблюдали за рвением Юнги-хёна помогать младшим участникам группы и максимально их выслушивать. Конечно, хватает этого рвения лишь на пару минут, но все равно прогресс есть! — Ладно, — покивал головой директор Бан. — Что там с пятым сюжетом? — Его тоже я курировал, — Тэхён замялся, не зная, как пояснить ситуацию с новой сессией. — Тут такое дело… Моё вмешательство в систему немножко, ну прям самую малость, вот прям чуть-чуть, поломало парочку простроенных схем и опять пришлось впопыхах придумывать кое-что, но никаких глобальных изменений не произошло! — Да скажи уже как есть, — нахмурился Намджун-ши и обратился к мужчине. — Этот парень поломал структуру строения сюжетной ветки из-за всех своих преобразований, из-за чего испытуемому удалось выстроить собственную историю. Изначально мы планировали сюжет с Чонгук-и, который уже стал соло-исполнителем, а Юнги-хён должен был ему помогать с продвижением и продюсированием. В итоге наш испытуемый вбил себе в голову, что он обязан отыскать человека, которого сможет всему обучить, подарить ему возможность выбраться из нищеты. Проекцию Чонгук-и, конечно, нищим назвать крайне сложно, но картинка для самого хёна сложилась более чем правдоподобная. — А с учётом того, что характер спутников практически у всех достигает девяноста пяти процентов… — неопределенно проговорил Тэхён, но все же закончил свою реплику. — Проекция Чонгук-ши получилась достаточно независимой и не шла на контакт. Когда до нашего «отслуживца» дошло, что воевать с ним не собираются, тогда-то он принялся активно следовать указаниям испытуемого. — Так, теперь поясните мне, что это за смс-сообщения ему приходили от других спутников? — самостоятельно уже листая слайды, спросил директор Бан, заметив открытый мессенджер на одном из кадров. — Это так Тэхён-ши пытался переключить Юнги-хёна с намеченной цели, — хмыкнул парень. — И ведь я говорил, что эта идея ничем ему не поможет, но он был упрям, как осёл. — Я хотя бы попытался, хён! — с вызовом ответил он, бросая свои распечатки на стол. — А ты в это время жужжал танком в комнате наблюдения и не давал сосредоточиться другим специалистам, контролирующим процесс! И мне все равно, что тебе нужно было поспать пару часов перед курированием своего сюжета… И это лидер нашей группы. — Тихо, ребята, потом разберётесь со своими отношениями, — недовольно произнёс мужчина, привлекая к себе внимание. — Ещё какие-нибудь дополнения по сюжету у тебя будут, Тэхён-а? — Нет, директор Бан, у меня всё, — уселся он за стол, продолжая строить из себя обиженного на весь свет ребенка. — Прошу продолжить, Намджун-а, и мы обсудим дальнейшие действия. — Этот сюжет был ключевым и завершающим в нашем проекте. На самом деле прописывать определенный сценарий нам запретили врачи, так как поведение хёна могло разниться с нашими ожиданиями. Перед началом сессии пришлось провести небольшую психологическую работу, чтобы вытащить на поверхность сознания испытуемого все его страхи и довести их до абсурда. Если бы мы этого не сделали, то смысла в этом сюжете не было бы, — на его слова и тонсен, и директор согласно кивнули. — Далее все силы были брошены на контролирование процесса прохождения условного сюжета, так как сознание Юнги-хёна было подвержено большому давлению, а стресс усугублял ситуацию, из-за чего он даже не мог определить, когда спит, а когда бодрствует. Из меня психолог, на самом деле, никакой, но пришлось отыгрывать своё — главное, что хён поверил моей проекции. Сама история с учебой в университете странным образом выстроила относительно понятный ассоциативный ряд, который, почему-то, вылился в видеозаписи и текстовые заметки. Изначально компьютерная техника в «спальне Юнги» не должна была каким-либо образом влиять на испытуемого или помогать в решение поставленных задач, но… Видимо, его подсознание решило иначе. Он ведь и правда совсем недавно прошел несколько сеансов у психолога, но ему сперва поставили диагноз «социальное тревожное расстройство», а потом уже «обсессивно-компульсивное расстройство». Видимо опыт пройденных сеансов натолкнул его на определенные мысли, и он составил собственную систему распределения ключевых моментов, папок и различных записей… Единственное, что мы до сих пор не можем понять, так это фотографии из «общей папки». Вот на этом слайде вы можете увидеть причину нашего волнения. Фотографии сменяли одна другую, показывая всех участников еще не дебютировавшей группы, в состав которой входят все спутники из этого проекта. И это были именно воспоминания, собранные воедино ото всех парней, а не только самого испытуемого. Именно поэтому это насторожило наблюдателей, так как фотографий многих моментов у них не было, а увиденные кадры, многие из которых принадлежали тому же Тэхёну или Намджуну, никоим образом не могли попасть в голову самого Юнги… Только если их проекции не несли в себе часть памяти, что оставила свой след в самой системе. — Думаю, нам следует перебрать все составляющие разработанной системы и только тогда принимать однозначное решение, — своими словами директор Бан сразу пресек различные предположения парней на корню, чтобы не вносить большей путаницы в ситуацию. — Какие-либо еще отклонения были выявлены? — Да, — собравшись с мыслями, продолжил доклад Намджун-ши. — Шестой день… Он напугал всех наблюдателей, кроме, наверное, психологов, что были готовы помочь с урегулированием ситуации. Одно дело, когда об этом рассказывают, как о позабытом кошмаре, а другое — видеть его воочию… Моя проекция успокоила Юнги-хёна так, как смогла, хоть и проговаривала те реплики, которые писались в это же время одним из психологов. Действовать необходимо было быстро, но состояние испытуемого находилось на стадии полного изнеможения, так что он не заметил каких-либо изменений в поведении или некоторых паузах… Мы справились с задачей и донесли до испытуемого главную цель — желание измениться. Подобные корректировки в сознании также помогут ему в борьбе с компульсивным расстройством, который очень сильно влияет на Юнги-хёна. Теперь он сможет организовывать своё время правильно, уделяя достаточно времени сну (чем сейчас и занимается), уменьшив часы работы до стандартного. Также на данный момент, спустя десять дней после конца испытания, Юнги-хён активно проходит индивидуальную психотерапию с одним из наших психологов, что так же принимал участие в проекте. Пока что нет каких-то определенных итогов пережитого срока из сорока девяти часов испытания, но мы думаем, что успех этой задумки нам более чем гарантирован. Мы с Тэхён-ши контролируем происходящее и стараемся не покидать хёна более чем на час. Благодаря тому, что все мы живём в одном общежитии, следить за ним гораздо легче. Такими темпами мы сможем дебютировать полным составом и без происшествий. Если бы не этот проект, думаю, Юнги-хён не смог бы в будущем дебютировать, став штатным композитором компании. Директор Бан согласно кивал головой, слушая речь лидера группы, которая в скором времени станет лицом их маленькой, но весьма продуктивной компании, так что, поаплодировав обоим докладчикам, мужчина поднялся со своего места и несколько раз прошелся у доски, на которую и выводились проекции. — У меня, конечно, еще остались некоторые вопросы, но, думаю, после этих докладов я смогу разобраться во всех хитросплетениях, что вы успели наплести, — даже улыбаясь, он мог навести страх на своих подчиненных, что тут же опустили взгляд в пол, извиняясь. — Главное, что ваши умелые руки никак не навредили «сахарной улыбке» группы, так что я даже вас пожалею и не слишком сильно буду ругать в случае чего… Что ж, свободны. Идите спать, через три часа первая общая репетиция. Надо посмотреть, насколько вы слаженно работаете. — Да, директор Бан, — поклонившись, ребята тут же спешно покинули комнату переговоров. Пока будущие мировые звёзды шепотом спорили друг с другом, их главный продюсер, да и директор компании Биг Хит, вновь листал предоставленные на время доклада слайды, размышляя над тем, как бы поменялся ход этого проекта, будь он на тот момент в стране. Но сделанного не воротишь, а работать над системой придется. Возможно, когда-нибудь, придется провернуть этот трюк для кого-нибудь из группы вновь. Или же таким способом подготовить новую группу, что рано или поздно придет на смену BTS… Поживём — увидим.