То, что будет после

На улице снег. Всё покрывает абсолютно белое покрывало, местами колючее, как ёжик, а иногда и вовсе заледеневшее плотной коркой. Такая погода особенно в радость маленьким детям — для них это отличная возможность достать старые деревянные санки, сесть на ледянки кислотных цветов и с восторженным криком катиться с горки, упирающейся в кирпичную стену дома. Беверли тоже катилась. В никуда. Её не радовали снежинки на тёплом меховом воротничке, больше не было смысла наслаждаться каникулами и с нетерпением ждать школьных будней, чтобы увидеться со своими друзьями. Было до омерзения холодно, как на душе, так и на коже. А была ли душа вообще? Может, в тот день её до самой малейшей крупицы поглотил клоун, не оставив возможности на перерождение в новом мире? — Пей, — Стэнли протягивает чашечку латте, наспех купленную в дешёвом торговом автомате, — это не просьба, это приказ. Бев опускает взгляд, внимательно изучая хрупкую пенку и манящую россыпь шоколада. Она редко когда пила кофе, отдавая предпочтение ягодному чаю, но в этот раз не смогла удержаться и сделала пару глотков, млея от сладости по венам. Щёки, доселе бледные, как у мертвеца, начали приобретать розоватый оттенок, как и припухшие от холода губы. Нет, напитку никогда не согреть её сердце, это сделал кудрявый рыцарь. — Я просто подумала о том, что будет дальше, — тихо проговорила девушка, уткнувшись в картонку с паром, — кем мы будем дальше? — Счастливыми, — по-простому говорит он, с особой заботой поправляя края тёплой куртки. Эти слова звучат так, будто они брошены просто так, без особого смысла, но на самом деле в них смысла больше, чем во всей пройденной жизни. — Даже не сомневайся в этом! Вырастем, устроимся на работу, поженимся… — Поженимся? Рыжая замирает. И смеяться хочется, и плакать хочется, и танцевать, и вообще всё на свете. Только все эти желания отпечатываются на лице безудержно широкой улыбкой, которую она всё ещё безуспешно пытается спрятать за горсткой искусственного меха. — Я имел ввиду, что, — запинается Стэн, — ну, если захочешь! Вместо согласия звучит оглушающий, на первый взгляд ультразвуковой крик. Мальчишка не понимает, радоваться ему или беспокоиться, ведь судя по недоуменным лицам прохожих — Беверли кажется обезумевшей. Но все сомнения отступают в тот момент, когда ледяные ладони касаются шеи, а в рот лезут выбившиеся из-под шапки пряди, не выдерживающие такого напора светлых объятий. Какая разница — что будет после? Главное, что есть сейчас.