***
Он поднес руку с зажатой в ней бутылкой виски ко рту и, треснув себе по зубам горлышком, сделал еще один большой глоток. Один глоток из тысячи, а может, из миллиона. Он не считал - это было бессмысленно. Вдавил педаль газа в пол и, услыхав, как взревел набирающий обороты двигатель, усмехнулся. Грёбаные похороны закончились. А вместе с ними закончился и достаточно долгий этап его жизни, в которой у него вроде бы был отец. Алкоголик, покончивший с собой. Возможно, Сандор сможет повторить его путь, упиваясь до бесчувствия каждый вечер. Странно, что отец прожил столько лет, ежедневно и целенаправленно отравляя свой организм.***
Их семейная поездка завершилась трагедией, с заметкой в местной газете, некрологом и прочими атрибутами сочувствия чужому горю. Маленький Сандор весело смеялся, постоянно отвлекая сидевшую на переднем сиденье маму. Они с ней играли в «пальчики» - кто кого первым поймает за палец. Но пристегнутый ремнем безопасности, он не дотягивался до нее, а ему очень хотелось. Ей тоже было неудобно отвечать на прикосновения сынишки. И она, отстегнув свой ремень, повернулась к нему и ласково сжала маленькую ладошку, чем вызвала его восторженный визг, а потом нежно потрепала по таким же черным, как и у нее, волосикам. Сидевший рядом с ним двенадцатилетний Григор пнул его ногой, когда мать отвернулась, отвечая на какой-то вопрос отца, а потом быстро отвесил мальчику звенящую оплеуху. Он терпеть не мог их телячьи нежности и постоянно шпынял младшего брата, презрительно обзывая его девчонкой. Сандор обиженно прижал ладошку к покрасневшей щеке, и уже было собрался заплакать, когда раздался резкий хлопок – лопнуло переднее колесо, – и машину занесло вправо. Отец пытался удержать руль, выжимая педаль тормоза, отчего окончательно потерял управление. Машина пошла боком. Затем что-то взвизгнуло, заскрежетало, загрохотало, – и Сандора накрыла темнота. Когда он очнулся, солнце ярко сияло, как и утром, слышалось журчание воды в ручейке где-то совсем рядом. Машина, завывая заклинившим гудком, уже горела: из искореженного капота языками плескало пламя, и валил черный едкий дым. Его мама лежала впереди на дороге, с раскинутыми руками и неестественно вывернутой ногой. Сандор, не понимая того, что произошло, вылез через разбитое окно и, прихрамывая, - коленка была сильно повреждена, - подошел к матери. В голове шумело, и вся футболка была в крови. Он присел рядом с ней, не понимая, почему возле ее головы целая лужа крови, взял ее еще теплую руку и потряс. - Мам! Мам! Вставай! Вставай, мам! Она вылетела через лобовое стекло прямо на дорогу, и ее сильно обезображенное лицо было скрыто темными слипшимися от крови волосами. Сандор продолжал ее тормошить, но она молчала. Вдруг кто-то подхватил его, оторвав от земли, и потащил обратно к горящей машине. Он обернулся и закричал, стараясь вывернуться из сильных рук Григора. Тот уронил его, а потом просто схватил за шкирку и потащил волоком за собой. - Это ты, ты, ты виноват, сучонок! Ты виноват в том, что она умерла!!! Ошалевший от страха и боли в разбитом колене Сандор ничего не понял. Он кричал и звал маму. А Григор, вне себя от ярости, сунул его лицом в разгорающиеся внутренности машины. Он держал его, не обращая внимания на черный дым, душераздирающие вопли и запах паленой плоти. Сандор горел заживо. Пришедший в себя отец кричал Григору, чтобы тот отпустил брата, но было уже слишком поздно. Водительскую дверь искорежило и заклинило, и отец смог оттащить старшего сына, когда младший уже потерял сознание от боли. Счастливая семейная поездка в один миг разделила его жизнь на «до» и «после». Сандор лишился матери, приобрел уродливые шрамы на шее и половине лица, навсегда изменившие его судьбу, всепоглощающую ненависть к старшему брату и, бонусом, безразличие отца, который, будучи не в состоянии пережить потерю жены, сломался и запил. Теперь отец мертв, они с братом все так же ненавидят друг друга, и в душе у Сандора давно наступила зима. Сердце зачерствело, превратившись лишь в насос для перекачки крови, обильно сдобренной алкоголем. Ничего больше не осталось. Ну а когда его существование становилось слишком уж невыносимым, Сандор забывался, напиваясь. То, что свело в могилу его отца, и ему помогало уйти от жестокой реальности. А почему бы и нет?***
Дождь усиливался, а он проехал ещё только лишь половину пути вдоль скалистых гор, по этой грёбаной дороге, разбитой и совершенно неосвещенной. Дворники работали, не переставая. Одна фара его черной «Тойоты Целика» моргнув, погасла, и он, выматерившись, снова приложился к бутылке. Внезапно небо прорезал разряд молнии, настолько мощный и яркий, что на мгновенье стало светло как днем, и он увидел животное – красавец олень, крупный, длинноногий, стоял прямо у него на пути, гордо подняв голову, увенчанную мощными раскидистыми рогами. Сандор от неожиданности выронил бутылку; она чувствительно ударила его по колену, отскочила и брякнулась прямо под педали управления, заблокировав их. - Седьмое пекло!!! Он резко вывернул руль, пытаясь объехать так и не сдвинувшегося с места оленя. На мокрой дороге машина пошла юзом и, не имея возможности хоть как-то повлиять на происходящее, он просто вцепился в руль, стараясь удержаться и не уйти в кювет. И вдруг страшный детский кошмар вспыхнул в затуманенном алкоголем мозгу, пронзив болезненными воспоминаниями и холодным ужасом. Сандор, поддавшись панике, резко крутанул руль в сторону, противоположную заносу, отчего машина потеряла управление и на полной скорости врезалась в отбойник. Он закричал и сильно приложился головой об руль - подушка безопасности не сработала. Все вспыхнуло перед глазами, оглушило шипением и скрежетом металла, и снова, как в детстве, накрыло Сандора темнотой. Благородное животное постояло на совершенно пустой дороге ещё несколько секунд, а затем одним прыжком скрылось в черной пелене дождя.