Места оказалось не так, чтобы очень много, зато тот же Кожеголовый нашёл себе хорошую полянку (или пещерку, Лео не вникал) где-то за лесом, но обещал наведываться и звал в гости. Остальные с трудом разместились в доме и сарае. Кирби пришлось рыться по закромам и извлекать на свет все одеяла и мало-мальски годящиеся на постельное бельё тряпки-ткани. Хорошо ещё, что перед отъездом О’Нилы всё-таки наведались в квартиру, где собрали всё, что может пригодиться. Ну и попутно оставили сообщение для тёти Эйприл, чтобы та не волновалась.
Сама поездка — то ещё приключение, о котором все дружно мечтали забыть.
Леонардо вспомнилось с тоской не единожды: Донни как-то обмолвился насчёт завести семейный фургон… О, как теперь он жалел, что высмеял тогда брата! Стоило, конечно, быть благодарными — и за то, что Кирби вообще согласился пустить на свою ферму малознакомых мутантов, и за то, что у него был фургон, а ещё трейлер-прицеп (наследство бытия хиппи в молодости), облезлый и тесный, но выбора, понятно, не было. Пришлось утрамбовываться, ощутив всю «прелесть» набивки, точно кильки в банке. Тесно, душно… Укачивало. Даже тренированному Леонардо было не по себе, что уж говорить о детях.
Когда они добрались и растащили вещи, кое-как их распределив, почти все попадали где придётся. Сказывалось напряжение последних дней. Хотелось отсыпаться как минимум неделю.
Конечно, на деле оказалось, что неделя — всё-таки преувеличение. Уже на следующий день подростки метались от старших к младшим и обратно, подсобляя там и тут. Налаживание быта первые три дня почти не оставляло времени для размышлений. Детишки, сперва настороженно отнёсшиеся к новой обстановке, вскоре принялись за разведку местности, не отходя, однако, далеко.
Взрослые занимались вопросом пропитания — накормить такую «банду» не шутки! — и здоровьем, физическим и душевным, тех, кто так или иначе пострадал.
Та же девчонка-ящерка, которую звали Лиз или Лиза (имя едва-едва вытащил из неё Майки, не добившись более ничего) вела себя, точно дикарка, боясь, кажется, даже саму себя…
Но даже с ней дело обстояло лучше по сравнению с Донателло. Очнувшись в доме в первый раз, он впал в панику — когда увидел, кто караулил его пробуждение. Сплинтеру пришлось его связать максимально надёжным, но и щадящим способом, дабы черепашка не причинил себе вред. Йоши и Мэделин попеременно пытались разговаривать с ним. Без особых результатов, увы.
Восприятие Донни остальных тоже проверялось опытным путём. На Рафаэля и Микеланджело он не реагировал, разве что отворачивался и фыркал. На Мэдди глядел недоверчиво и будто бы ждал подвоха. Энни и Данте взрослые боялись к нему пускать, уяснив, что по мере выветривания препаратов, которыми снабжали у футов организм черепашки, он делается всё более нестабильным, а временами агрессивным. Мартин тут тем более не подходил для общения и возобновления доверия. Как и доктор Роквэлл — этот, успокоившись, становился почти адекватным, но разговаривать не мог. Он, кстати, спустя сутки после приезда ушёл в лес, держась ближе к новому логову Кожеголового. Возможно, чувствовал в большом мутанте надёжного защитника.
Лео, думая обо всём произошедшем, испытывал боль, понимая, что от него вообще никакой пользы, лишь вред. Как бы ни желал он помочь Дону, как бы ни готов был вывернуться ради этого наизнанку — не имело значения. Потому что Донни боялся и ненавидел его — такая гремучая смесь не позволяла даже показаться в поле зрения младшего без того, чтобы не спровоцировать истерику.
«И я думал, что главное — вытащить его из плена, и всё будет хорошо… Я был таким наивным!»
Теперь, чувствуя свою бесполезность (снова!), Леонардо мог лишь ловить любую крупицу информации — что Донни поел, что сказал… И мыкаться по территории, старательно не проходя на площади обозрения окна Дона, говорить в доме как можно тише. Вообще не отсвечивать.
Лео старался приносить пользу, но сам не считал все усилия достаточно полезными. В конце концов — там, где действительно хотел помочь, именно он ничего сделать не мог.
Единственной отдушиной лидера стала Караи, появившаяся относительно недалеко от фермы на четвёртый день. Ну, как относительно… Лео предпочитал пройти с полчаса по лесу, чем маяться среди суеты, где, казалось, ему не было места.
Впервые увидев куноити в обычной одежде — чёрные джинсы со стратегическими потёртостями и косуха с наплечными шипами — Леонардо даже поперхнулся. Да, образ вполне соответствующий её характеру, но всё равно несколько непривычно. Увидев его замешательство, она издала смешок и сказала: «Ты ещё меня в вечернем платье не видел».
Теперь уже, после пары встреч, он реагировал на появление девушки спокойней, но ему было трудно отделаться от попыток представить (мысленно) её хоть в каком платье.
Его радовало, что она интересовалась атмосферой в новом логове, искреннее сочувствие и интерес Караи позволяли надеяться, что ей небезразлична их странная семейка. И что, возможно, она захочет к ней присоединиться открыто. Когда всё утрясётся, разумеется.
— Есть успехи с Доном? — первый её вопрос.
— Нет, — удручённо покачал головой Леонардо, присаживаясь рядом с ней на поваленный ствол дерева. — Я его по-прежнему не видел, но Майки говорит, что Донни очень плохо из-за всей той химической гадости… Сплинтер готовил ему травяной отвар, но это почти не помогло. Температура скачет. Кажется, ночью он даже бредил. А я… — парень саданул кулаком по коре и отломил хлипкий торчащий кусок, принялся его крошить, выплёскивая таким образом эмоции. — Я только мешаю!
— Ну-у… Ты притащил неплохих таких кур, обеспечив вашу мутанскую ферму яйцами. И ты собирал травки-муравки.
— Но я не могу сделать больше.
— Сейчас, — выразительно произнесла она и посмотрела на собеседника, изогнув бровь. — Думаю, всему своё время. И ты ещё успеешь облегчить совесть в заботе о брате.
— Спасибо за обнадёживание, — выдохнул немного успокоившийся Лео. И свернул на тему, которой избегал касаться до этого момента: — А что насчёт тебя? Есть какие-нибудь планы?
— Если ты так спрашиваешь, собираюсь ли я показываться перед всей честной компанией и… Сплинтером, — имя далось ей с запинкой, — мой ответ «Не сейчас». Мне нужно время, понимаешь?
Пребывая в плену, злясь, постоянно накручивая себя на тему мести Шреддеру и, конечно, волнуясь о будущем, ей было не до того, чтобы оценить всю глубину жизненных перемен. Фактически её жизнь была перевёрнута с ног на голову и перекручена самым садистским образом. Её семья, основа основ, оказалась ложью, а настоящая пока ещё была слишком непривычной, с таким положением дел ещё предстояло смириться.
Леонардо понял мотивы Караи и кивнул, грустно улыбнувшись. Но ему было отрадно знать, что она всё равно будет где-то около, что с нею можно поговорить и хоть немного расслабиться, отвлёкшись.
***
В ушах звенело невыносимо. Он не мог открыть глаз (видящий), ему под силу было лишь слабо дёрнуть рукой, когда его тело неаккуратно кинули на землю. Носа коснулся солёный ветер, принёсший запах рыбы.
«Где я? Доки? Что произошло?»
Он попытался повернуться на бок, но левую руку и ногу прострелило сильной болью. Темнота милосердно сомкнулась над ним, не позволив ни оценить ущерб, ни подать сигнал группе поддержки, в которую входил медик.
В следующий раз Шреддер очнулся уже в индивидуальной палате. На случаи тяжёлых травм в своё время он позаботился о нахождении и проплачивании крыла частной клиники, где никто из персонала не проговорится в прессу о пострадавших воинах клана Фут. Но не ожидал, что сам там окажется.
Ороку Саки пришлось напрячь память, чтобы вспомнить, как же его, Мастера, признанного едва не непобедимым, угораздило, как позже выяснилось, заработать перелом запястья, сотрясение, перелом двух рёбер… И ещё красочный букет травм поменьше.
«Крэнги, чёртовы пришельцы!»
Коварные «слизни» оказались действительно скользкими, а также многочисленными и вооружёнными. Сведения, предоставленные Тигриным Когтем и Старым Бесом, на деле являлись недостоверными (или устарелыми, что не уменьшало их вину в глазах Шреддера), солдат клана в указанной базе ждала засада. Саки не мог знать, но все базы крэнгов были тогда приведены в боевую готовность из-за нападения и побега мутантов из одной «перевалочной станции».
Инопланетяне подозревали в организации того нападения именно Шреддера, так что очень не вовремя он решил «выяснить отношения», тем самым подтвердив свою причастность. Крэнги не собирались разбираться — те нападавшие были ниндзя, эти тоже… Ясно, по кому стрелять.
Конечно, футовцы тоже не какие-нибудь уличные бандюганы, едва держащие ножики, чтобы припугнуть одинокого прохожего, но численный перевес был не в их пользу. Когда Шреддер скомандовал отступление, его небольшую армию уже изрядно потрепало, а в него самого попало из крэнгового парализующего оружия.
И, что интересно, его вытащили не ниндзя, а кто-то посторонний, оставив около доков и отправив сигнал «SOS», чтобы его нашли свои.
– …И при Вас была найдена записка, — закончил доклад дрожащий рядовой.
Шреддер развернул поданную ему записку. Слегка намоченная дождём, она содержала лишь одну строчку, мгновенно взбесившую Саки:
«Я рассчитался с долгом. Т.К.»
В бессильной злости Ороку Саки сжимал здоровый кулак, мысленно давая клятву и этого «рассчитавшегося» найти, чтобы собственноручно прикончить (ибо чуял: где-то точно была подстава), и черепах со Сплинтером, и, самое главное — заставить крэнгов пожалеть, что посмели перейти ему дорогу!..
«Если для этого мне понадобиться утопить город в крови — так тому и быть!»
И это он ещё не знал о побеге Караи и пожаре в главном штабе…
***
Где-то в Нью-Йорке, в сыром подвале, похожие планы лелеял ещё один человек, любовно глядя на светящуюся канистру с мутагеном.
Его планы, хоть и не столь масштабные и уж точно не нагло-открытые, тоже добротой не отличались: он всё ещё жаждал славы и богатства, а также рассчитаться со Шреддером за презрительное отношение и пытки, с пришельцами и, конечно, с отвратительными рептилиями и их учителем-крысой. Бросили его там! Он же выбрался лишь благодаря своему выдающемуся уму! Ну, пусть ещё и маленькое чудо посодействовало…
Виктор Фалько брезгливо-жалостливо посмотрел на свою обожжённую руку, которую кое-как обработал.
«Теперь я знаю, как заставить их всех страдать! И они будут. О да! Стоит мне немного набраться сил…»
***
— Ну, это, конечно, не Багамы, но тоже ничего так, — довольно прищурился кот-мутант, обозревая новые владения. — Беспечные туристы по сезонам, жрачка почти бесхозная… И самое главное — никаких ниндзя!
Из-за деревьев, с холма, ему открывался неплохой вид на кемпинг, ещё не проснувшийся, небольшой, но по результатам наблюдения вполне пригодный для редких и небольших, в пределах разумного, поборов. Сам он, вместе с кое-кем из освобождённых мутантов, собирался обосноваться в маленьком заброшенном и заросшем поселении. Как раз, пока он осматривал новые владения, благодарные спасённые расчищали их новый дом.
«Людишки слишком разбрасываются землёй и ресурсами. Им же хуже. А мы не гордые, нам и маленького, неизвестного картам, клочка земли хватит…»
Старый Бес был счастлив.
