Ночью в каждом человеке просыпается другая сторона, раскрывается вся его двуличная сущность...
Ночь интересное время, не так ли? Для одних — это страшное время, которое уничтожает все светлые уголки жизни. Когда тьма окутывает не только просторы, но и душу. Когда чувствуешь панический страх, который застилает глаза, и самое главное — разум. Для других же — это глоток свежего воздуха, без которого они не могут жить. Когда только во тьме чувствуешь себя настоящим, знаешь, кто ты такой…***
Месяц ярко светился в чёрном, как смоль небе. Такой прекрасный и таинственный, что если посмотреть на него единожды, то больше не сможешь оторвать от него глаз. Он манит тебя к себе, но оставляет какие-то тревожно-одинокие чувства в сердце. Парень стоял возле большого окна и смотрел на тот самый яркий, как лампочка месяц. Его взгляд медленно спустился вниз, так что теперь он видел маленькие огоньки фонарей и проезжающих мимо по дороге машин. С такой высоты ему казалось всё такое маленькое, такое ничтожное и жалкое, как одна бренная человеческая жизнь в этом большом мире. Он вздохнул. Слишком много проблем навалилось на его молоденькую голову. Он прикусил губу, задумываясь о чём-то серьёзным, и поэтому, только когда на его плечо легла чья-то рука, он смог вернутся в реальность. Повернув голову к пришедшему, парень улыбнулся. — Хён, — сказал он. Его лицо светилось от счастья: губы улыбались, а глаза преданно смотрели на человека напротив, но его улыбка сошла также быстро, как и появилась. — Хён, он появился, — как-то грустно произнёс парень, отвернувшись от друга обратно к окну. Он покусывал губу от волнения, глаза задумчиво потускнели, смотря на оживлённый город. — Кто? — спросил Мафия, поравнявшись с парнем, и тоже посмотрел на оживлённый ночной город. — Детектив из Японии, — встревожено ответил Якудза, — я не думал, что он проследит за тобой от самого Токио. Он же за тобой и в Америку поехал… Недоговорив, Якудза подошёл к столику и, взяв красное вино, устало сел в кресло. Он опрокинул свою голову на спинку и выдохнул с облечением, закрыл глаза и просидел некоторое время в тишине. Мафия же также стоял возле окна, размышляя над словами друга. Взволнованность парня настораживало его, он знал, что его друг по пустякам не волнуется, как и он сам. — Вот как он мог за тобой проследить, не зная, кто ты и не видя ни разу тебя в лицо, — парень засмеялся, открыв глаза и отпив глоток от алкоголя, — удивительный человек…***
Говорят, этот город проклят. Говорят, что тут живут только потерянные души, которые ищут спасенье, но они только глубже погружаются в трясину пороков и заблуждений. От сюда спасенья нет… всё идёт к одному концу… всё идёт к чёрту. Тёмная глубокая опасная ночь… Если днём было более или менее тепло, то сразу как солнце склонилось к закату, стало холодно. А сейчас, когда на небе засверкали яркие звёздочки и подавно. Ёнджэ перед выходом не надевал верхнюю одежду, и, оставаясь в строгом костюме, жалел, что не захватил хотя бы шарф. Внезапно, мужчина услышал странный звук. Скрежет. Позади что-то чиркало по асфальту до ужаса размеренно, звук нарастал по мере того, как расстояние между парнем и причиной звука сокращалось. Ёнджэ повернулся к источнику звука, но увидев человека в капюшоне и с железной вещицей в руке, мигом отвернулся обратно. Страх. Страх овладел его разумом. Отчаяние разлилось в его душе. Тёмный переулок, никого, ни единой живой души. Холод пробирает всё тело. Мурашки пошли по всей коже. Господин Ю ускорил шаг, но вместо с ним и ускорилось бряканье железа об асфальт. Триньг. Триньг. — Помогите… Кто-нибудь! — задыхаясь, закричал парень, наплевав на всё, и побежал, куда глаза глядят. Голос прозвучал слабо в полной темноте и очевидной пустоте. Ёнджэ, набрав воздуха, хотел ещё раз крикнуть, но что-то тяжёлое ударило его в спину. Господин Ю пошатнулся, чуть не потеряв равновесие. Времени не было, абсолютно. Мозг плохо работал. Во всей спине расползлась тупая боль. Всё или ничего. Секунда бежала за секундой. Парень резко метнулся в право, и юркнул в одну из ещё тёмных улочек. Сердце громко колотилось об грудную клетку, вот-вот, казалось, что оно выпрыгнет наружу. Он свернул налево, но что-то его швырнуло. Металл заскрежетал по кирпичной стене. Всё конец, пронеслось в голове у парня, еле-еле соображая, что происходит. Ёнджэ начал отчаянно нащупывать рукой по асфальту на наличии чего-нибудь острого, камня или стека. Хоть что-нибудь. Ничего нет, ничего. Ладонь, стёртая в кровь, саднила, в глазах всё мутнело, двигаться было тяжело. Скрежет железа прекратился. Сердце заколотилось ещё больше, дыхание спёрло. Грудная клетка болела, каждый вдох давался с трудом. От боли на глазах невольно подступали слёзы. Всё это конец. Человек в капюшоне начал что-то подсвистывать, какую-то незаурядную мелодию. Всё это конец, конец КОНЕЦ… Взмах, звук рассеченного воздуха, удар… Свист прекратился. Кровь потихоньку текла по асфальту, отражая в себе одинокий месяц. А сумасшедшая улыбка сверкнула под чёрным капюшоном незнакомца. Он снова начал подсвистывать, волоча за собой окровавленное железо. Триньг, триньг…