1.
Через открытую форточку в квартиру пробирается запах лиственной гнили, пыли и мокрого асфальта. В комнате царит полумрак: свет от фонарей пробивался сквозь задернутые шторы. За окном слышатся звуки проезжающих мимо машин, цоканье шпилек и голоса прохожих. Она курит — яркий огонек мелькает в темноте. Ядовитым облаком выпускает табачный дым из своих легких. От нее пахнет грейпфрутами и дорогими сигаретами. Сегодня третье октября. Оно такое же безоттеночное, как и шестнадцатое марта или тридцатое апреля n-ого года. Бонни заговорила первой. Произнесла: — Я на днях смотрела документальный фильм про космос. Полнейшая муть. Выдержав паузу и затянувшись ещё раз, Бонни продолжила: — Все говорят только о Венере, Марсе и, разумеется, Земле, игнорируя другие планеты. Он не смотрит документалки. Да и фильмы в принципе. Она знает об этом, но продолжает говорить о космосе. Бонни двадцать восемь. Деймону — за тридцать. Он смотрит на её идеально гладкую кожу, на пустые, стеклянные глаза. Её голос мягок, нежен и приятен слуху. Он не спит уже трое суток, у него совсем не получается расслабиться. Разговоры с Бонни хоть как-то (пусть и ненадолго) реанимируют, она не требует чего-то из разряда фантастики — просто слушай, кивай и периодически поддакивай. — У тебя новая соседка появились. Ты знал? — девушка придвигается чуть ближе, стряхивает пепел в пепельницу, стоящую на столе, и затягивается последний раз. — Я видела её парочку раз, симпатичненькая. — Засунь свою бисексуальность куда подальше. Она довольно часто подталкивает его внимание к другим девушкам: рыжим или блондинкам, с кудрявыми волосами или прямыми, с каре или волосами до плеч, с челкой или без, — мол «такой у тебя ещё не было, попробуй». Бонни любит сладкие духи, а вот Деймон терпеть не может сладкое и каре своей девушки; но всё же, пусть и скептически, отсчитывает их отношениям ещё парочку месяцев. Она тушит сигарету и, запрокинув голову назад, заливается искренним смехом. Смех отражается от стен, нарушает тишину ночи. В Бонни нет фальши, вот ни капли. Есть только ночные беседы (она говорит с легким флером; слова не царапают глотку необратимостью, а язык не жжет горечью) и секс. Деймону плевать, кто там заселился в сорок девятую. В глазах Бонни отражения души не было, её руки холодные как мрамор. Действия Бонни отточены, выполнены с хирургической точностью. Её внутренний голос продолжает шипеть о том, что нынешний роман не приведет ни к чему хорошему, как прошлый, позапрошлый, да и все остальные попытки найти спутника по жизни. Бонни уверяет саму себя, что у неё с Деймоном не отношения. Ей не стыдно; она согласна со словами Сальваторе о том, что все люди эгоисты до мозга костей, и им просто необходимо чье-то внимание. Поднимается со стула и садится к нему на колени. Бонни шумно выдыхает ароматы холодного октября из легких как дым и вдыхает запахи сырости, собственной брошенности и мужского одеколона. Её трогает то, что Деймон пользуется им. Она подавляет крик, что прорезает горло вдоль и поперек зубчатым, ржавым клинком, и выдавливает из себя: — Я хочу тебя, слишком сильно, чтобы сдерживаться. Знаешь, моё желание заняться с тобой сексом сильнее моей ненависти к космосу. Их объединяют пагубные пристрастия, например, к курению. Закроем глаза на то, что Деймон пытается завязать — с сигаретами, разумеется, а не с Бонни. Сигарета была докурена. Силы — почти израсходованы. Пока девушка хочет разорвать собственную кожу по швам и выбраться из удушливого корсета наружу, мужчина усаживает её на стол и устраивается между её ног. Деймон знает, что она ненавидит космос лишь потому, что он — бесконечен, а Земля — вовсе не то пространство, в котором можно забыться и затеряться. По крайней мере, Беннет не может затеряться.2.
Он уверен — клубы выворачивают наизнанку всех, кого можно вывернуть. В них ты видишь пульсацию, настоящий и малопривлекательный облик данных заведений. Смотришь на разврат, мрак, безумное, но мертвое желание жить. В барах всё как-то проще. Это то место, где ты существуешь вне контекста окружающего мира. Твое личное маленькое, вязкое, приторное и такое стягивающее забвение, которое заставляет тебя потерять счет времени. — Когда я пришел сюда, уже не был трезвым. Сегодня утром вместо того, чтобы выпить крепкий кофе, я выпил крепкого алкоголя — по-другому этот день было не пережить. Собирает осколки большого пивного стакана; Рик сегодня развелся, ему можно простить излишнюю эмоциональность. Прогнившие до дыр легкие прожигает сигаретный дым, когда очередная затяжка спасает от забвения. Никотин прогрызает очередную дыру в душе, через которую стремительно вытекает яд —