Boy meets Madness

      Приглушённый свет и полнейшая тишина в допросной комнате морально давили, заставляли чувствовать дискомфорт. Кого-угодно, но не этого подсудимого, сейчас сидящего за столом и ожидающего следователя.       Парень сидел и безразлично смотрел в одностороннее стекло напротив себя. Он знал, что там кто-то есть, что за ним наблюдают. Он устало вздыхает и немного двигает затёкшими руками в наручниках. Ждать откровенно надоело, хотелось вернуться в камеру. Пусть она и была далеко не комнатой класса люкс в пятизвёздочной гостинице, но всё же давала больше свободы. Там хотя бы руки не заковывали в браслеты, неприятно натирающие кожу.       ― Ну, вы там скоро? Я тут уже полчаса сижу, ― выкрикнул парень, зная, что его услышат. ― Вы же хотите получить показания?! Тогда шевелитесь, а то я передумаю ещё!       Неизвестно, угрозы ли подсудимого, или просто стечение обстоятельств, но уже через минуту дверь в допросную распахнулась, впуская в помещение следователя, который только вчера провёл арест.       Офицер неспешно вошёл в комнату с папкой бумаг под мышкой. Мужчина окинул помещение равнодушным взглядом, задерживаясь на парне в бледно-жёлтой тюремной одежде. Его вина в преступлениях, похоже, была настолько очевидна, что парня ещё до суда облачили в тюремную робу.       ― Заждался? ― слегка насмешливым тоном спросил у преступника полицейский, наверное, так скрывал своё раздражение и неприязнь.       ― Опаздываете, господин следователь?.. ― так же съехидничал подсудимый, специально сделав ударение на последние слова.       ― Лим, ― закончил фразу мужчина и сел на стул напротив парня. ― Ну что же, начнём?       ― Как вам будет угодно. С чего начнём?       ― С самого начала, ― отставив все прежние фривольности, Лим готов был слушать историю парня, ну, или её из него вытаскивать разными методами, но всё же мужчина надеялся, что подозреваемый всё расскажет. ― Зачем ты сымитировал самоубийство, Тэхён?       Ким уставился на полицейского, после чего рассмеялся. Мужчина удивился такой реакции, но виду не подал, лишь раздражённо постучал пальцами по столу.       — Значит, вы считаете, что я с самого начала всё это продумал и подстроил?! ― всё ещё еле сдерживая смех, спросил Тэ, а когда следователь утвердительно кивнул, то и вовсе расхохотался вовсю. Сквозь смех парень произнёс: ― Не хочу вас разочаровывать, но я не настолько умён, как вы думаете.       ― Но и дураком тебя не назвать ― такое смог провернуть, ― справедливо заметил офицер Лим, только сейчас понимая, что дело-то оказалось сложнее, чем он предполагал. Нервы он, похоже, потрепает знатно, пока будет разбираться во всём этом дерьме.       ― Я совершенно ничего подобного не планировал поначалу, ― неожиданно и крайне резко прервал смех Тэхён и серьёзно посмотрел на полицейского. ― В тот день я действительно хотел умереть.       ― Но не удалось, да?! ― скорее риторически, нежели вопросительно произнёс мужчина.       ― Как видишь, ― Тэ хотел развести руки в стороны, показывая мол: «Я же здесь, а не гнию на дне морском», но наручники не дали возможностей таким размашистым движениям, лишь натянулись на предплечьях. ― Меня действительно унесло течением и выкинуло на берегу далеко от изначальной точки.       ― Почему же ты не вернулся? Тебя столько людей искало! Друзья так и вовсе с ума сходили! ― уже не сдержался офицер. Вся эта ситуация казалась по меньшей мере глупой. Он не понимает мышление и логику Тэхёна.       ― По самой тупой из всех возможных причин! ― хохотнул парень. ― Я думал, что такое только в дорамах, да аниме бывает, но нет! Следователь, прикинь! Мне отшибло память на несколько месяцев.       ― Как же ты жил всё то время?       ― Меня на берегу нашёл один местный рыбак, у него я и жил, ― повёл плечами Ким, ― дедуля за новостями не следил, вот и не знал, кто я, а везти меня в полицию ― муторно, да и ему помощник был нужен, вот и солгал мне, что я его внук и к работе припахал. Удобно, да?!       ― Пока ты всё не вспомнил, да?       ― Прямо за несколько дней до собственных похорон, ― Тэ опустил взгляд, уставившись на собственные руки. Его голос стал тише. ― Вы хотя бы представляете, каково это — попасть на свои похороны?!       На такой, полный боли и справедливого негодования, вопрос офицер Лим ничего не ответил. Он понимал, что испытывал Тэ, но это ничего не меняло. Следователь не собирался жалеть человека, по чьей вине погибли пять человек, пусть его собственная история была жалостливой. Не повидай офицер за все годы своей службы столько маньяков и убийц, то, наверное, проникся бы. Кима было за что жалеть, но только в отрыве от тех преступлений, которые он совершил.       ― И что же ты сделал после этого?       ― Решил исчезнуть из их жизни, ― спокойно ответил парень, грустно улыбнувшись. ― Я видел их реакцию, видел эти остекленевшие глаза друзей и равнодушие матери. Мне было более не место в их мире. Им было бы лучше без меня.       ― Ты думаешь, что я поверю в это? Хватит врать! ― рыкнул Лим, считая, что ему пытаются запудрить мозги.       ― Я не лгу! ― уверенно произнёс Ким лишь немного повысив голос, добавив ему решимости. ― Я правда хотел исчезнуть тогда.       ― Тогда почему уже меньше, чем через полгода, твоими, между прочим, стараниями, умирает Чон Чонгук?!       Вопрос был весьма закономерным, ведь теперь все знали, что писал ему именно Тэхён.       ― Я не хотел его смерти, даже более… ― Ким вздыхает, ― я стал писать ему в надежде, что это облегчит ему душу. Видел, что он пережил мою «смерть» тяжелее всех. Я хотел дать ему понять, что и без меня жизнь продолжается и ему не стоит углубляться в себе и отталкивать остальных ребят.       ― Но вышло всё как раз наоборот…       ― Да, из меня стратег никудышний, ― иронично хмыкнул парень.       После этого Тэхён рассказал о том, как писал Гуку, о том, как наблюдал за ним со стороны, понимая, что Чон только больше уходит в себя.       ― Ему нужна была встряска, ― произносит Ким и отталкивается спиной на стул настолько, насколько позволяли наручники, прикованные к столу. ― Для этого я показался перед ним. Он должен был признать, что память обо мне его убивает. И это помогло!       ― С твоей подачи он стал наркоманом!       ― Он должен был опуститься на самое дно, чтобы потом подняться наверх, ― то, что говорил Тэхён… кажется, он сам в это верил. Нет. Он сам через подобное прошёл. ― Я был уверен, что ребята его успеют вытащить из этого дерьма до того, как станет поздно. И у них почти вышло. Юнги начал действовать, но какой-то ёбанный пьяница на джипе всё испортил!       Ким опустил голову, скрыв глаза за чёлкой. Его реакция выказывала лишь одно ― Тэ не хотел смерти друга. Ему действительно было жаль. По крайней мере, так было поначалу, пока не случилось кое-что, что изменило его мнение.       ― Его похороны… плачущая мать, опечаленный отчим, разбитые морально друзья, считающий себя виноватым брат… Бо Ра. Она была там! ― лицо парня напряглось при упоминании сестры. ― Она ревела над его могилой. Лила слёзы по человеку, которого некогда любила.       ― Разве это плохо?       ― Нет, — хмыкнул Ким, ― но на мои похороны сестра даже не пришла, мать была равнодушна, а друзья смирившимися.       Это была простая ревность. Зависть? Обида? Расшатанные нервы на пару с чувством вины, подкреплённые такими ядрёными специями, и превратили Тэхёна в того маньяка, которым он сейчас являлся. Он настолько завидовал реакции последующей после смерти Гука и так боялся одиночества, что и пошёл на такой шаг ― решил утащить за собой всех остальных.       После этого Ким поведал о том, как стал действовать дальше, выбрав второй жертвой Хосока.       ― Я знал, что Хо быстро сломается, ― даже слегка разочарованно произнёс парень. ― Так и вышло. Нужно было лишь немного надавить — и он сам себя угробил.       Как оказалось, Ли До Ён не был просто выдумкой Тэхёна, этот парень действительно существовал, и Ким его реально знал. Он ни в чём не солгал Хосоку, переписываясь от лица До Ёна. Отличие от действительности было лишь то, что Ли умер от рака ещё в середине первого курса.       ― Что же до Чимина… ― произнёс парень, состроив слегка уставшее выражение лица и даже зевнул, ― то его довести было тоже просто. Он всегда был слишком доверчивым и добрым.       ― Ты мог всё так оставить, но решил показаться перед ним лично. Зачем?       ― Ну, во-первых ― я боялся, что он меня раскроет, а это было не выгодно, ― рассудительно стал размышлять подозреваемый. ― А во-вторых… у него был День Рождения. Мне хотелось его поздравить. Если кому и рассказал бы, то ему бы не поверили.       Тэхён поведал о том, как пришёл в больницу, как вошёл в палату Пака и произвёл на того крайне неизгладимое впечатление.       ― Я не хотел ему лгать, поэтому рассказал всё, как есть, ― пожал плечами парень, ― я даже подумать не мог, что Чим выпилится от такой информации. Думал, что его просто закроют посильнее, если начнёт болтать о мстящем призраке, но, видимо, это было для него слишком.       Дальше пошёл разговор уже про Юнги. Было ясно, что к нему у Тэхёна были определённые… претензии. Вот это и вылилось в крайне изощрённый метод его устранения.       ― Он не был глупым, чтобы заранее всем всё разболтать, но его гложило чувство вины. Этого хватило, ― на секунду Ким затих, после чего промолвил следующую фразу уже с еле уловимой улыбкой на лице. ― Но я рад, что смог тогда поговорить с ним. Его слова, поведение — это всё даже дало мне повод засомневаться в своих действиях. Следователь, представь! Он был пьян, но почти уболтал меня бросить это дело. Но отступить я всё же не мог. Как бы меня порой не съедала ревность, но Юнги я хотел тоже забрать с собой. Хотел видеть его рядом с остальными.       ― Ты просто чокнутый! ― покачал головой мужчина и закинул её назад. Ему начало казаться, что ещё немного времени в обществе Тэхёна — и он сам начнёт сходить с ума.       ― Не я такой, а мир, ― хмыкнул парень. ― Что же до Джуна… то да, мне пришлось убрать его уже лично. Они были крайне близки к разгадке, и я боялся, что не успею.       ― А Сокджин?       ― А что он? ― удивился Тэхён. ― Я был уверен, что он всё поймёт и согласится со мной встретиться, а вот что будет дальше — это уже дело случая. Я оказался слабее, вот и проиграл.       ― Ты понимаешь, что угробил ему жизнь? ― со вздохом произносит офицер Лим и уже куда снисходительнее смотрит на парня перед собой.       ― Я надеюсь только на одно… пройдёт не так много времени — и Джин последует за всеми остальными. Уже сам. Без моей помощи.       ― Мы закончили! ― на повышенных тонах заключает следователь и встаёт с места, понимая, что говорить им более не о чем. По крайней мере, пока. ― Уведите.       В комнату заходят два полицейских, после чего отстёгивают наручники от стола и уводят парня из допросной обратно в камеру временного заключения. Тэхён тормозит прямо перед самым порогом и оборачивается, всматриваясь холодными глазами в Лима.       ― Следователь… вы же меня понимаете, правда?       ― К сожалению… да.       Ким еле заметно грустно улыбается и покидает комнату, оставив полицейского стоять в центре допросной ещё несколько минут наедине с собой и размышлять над всем услышанным.       ― Это просто безумие… ― шепчет мужчина и выходит из комнаты, гася свет.

***

      Три года спустя       ― Ким Тэхён, на выход! ― раздался грубый голос одного из охранников после того, как дверь общей камеры распахнулась.       ― Я что-то нарушил, начальник? ― поднял голову парень, расплывшись в слегка насмешливой улыбке.       ― Что, Ким, доигрался? ― раздался охриплый голос откуда-то с дальнего угла камеры. Мужчина даже оторвался от игры в карты с сокамерником, чтобы уязвить младшего, который за три года здесь успел проесть бывалому зеку плешь.       ― Очень на это надеюсь, ― хохотнул Тэхён, соскакивая со своей верхней койки и откладывая от себя книгу, чтение которой и прервал охранник. Парень коснулся босыми ногами пола, вскочил в обувь и, одёрнув робу, прошагал к выходу. ― Хоть какое-то развлечение.       ― Не умничай, ― осадил парня конвойный, развернув заключённого к себе спиной и надев на его запястья наручники. ― Твой день пока не пробил, Ким.       ― А что тогда? ― с детской наивностью спрашивает Тэ и оборачивается на шагающего за его спиной охранника.       ― Пляши, ― усмехается мужчина, уже успевший за эти несколько лет привыкнуть к нраву этого парня. Он упорно не видел в нём преступника, пусть и знал весь список его злодеяний, за которые Ким и отбывал свой довольно немаленький срок. Ну вот не казался он человеком, способным на подобное. ― К тебе посетитель.       Тэхён даже остановился, заставив конвоира столкнуться с ним, после чего поторопив лёгким тычком в спину. Тэ был не то чтобы удивлён данной новостью, он был просто шокирован, от чего даже ноги стали неметь и передвигать ими стало неподдельно тяжело.       ― Посетитель… ― шёпотом повторил парень, смотря в пол. ― Первый за три года.       Через пять минут Ким в сопровождении конвоя оказался в комнате для встреч. Он здесь ещё ни разу не был. Всё помещение было поделено на несколько ровных кубов, каждый из которых, в свою очередь, был разделён также надвое прозрачным стеклом с небольшими дырочками для того, чтобы слышать собеседника. В общем счёте в данной комнате было около пяти таких импровизированных кабинок. И только в одной из них сейчас кто-то был. Девушка, скромно сидящая по ту сторону и пялящаяся на собственные руки, покоящиеся на коленях. Её довольно короткие, лишь по плечи, смольные волосы закрывали лицо. Но даже это не помешало Тэхёну узнать девушку, решившую его навестить.       ― Бо Ра, ― вслух произнёс парень, выпучив глаза и уставившись на сестру, которую не видел уже очень давно.       Девушка услышала знакомый голос и подняла голову, цепляясь взглядом за парня перед собой. Прошло уже столько лет, за которые Бо Ра уже успела забыть лицо брата. Но сейчас ― лишь бросив мимолётный взгляд, девушка не могла понять, как она могла забыть эти до боли знакомые черты: большие тёмно-карие глаза с двойным веком лишь на левом; ровный нос с небольшой родинкой на кончике; припухлые губы, часто принимающие форму прямоугольника, когда парень улыбался. Это лицо невозможно было забыть. Но Бо Ре удалось это на несколько лет, когда её сердце сжималось от боли и кровоточило от горя.       ― Братик! ― привычно, как и раньше позвала его девушка, вскакивая с места.       ― Сестра… ― мямлит Тэхён и буквально падает на стул перед сестрой. Пусть их разделяет какое-то стекло, но они так близко, буквально в метре друг от друга. Тэ даже не замечает, как с его ресниц срываются первые слёзы. Солёная влага, которую Ким не ощущал на своих щеках уже очень давно. Один вид сестры заставил окаменевший слой, скрывший сердце парня, треснуть и осыпаться графитной крошкой, раздражая уже зарубцевавшиеся раны, снова заставляя их кровоточить. ― Что ты?.. Что ты тут делаешь?       Девушка тоже опустилась на стул, откинув первое впечатление от встречи с братом. Как бы она лично к нему не относилась, как не любила и не была ему благодарна, сейчас Тэ был преступником, злодеяния которого некогда привели её в настоящий животный страх и шок.       ― Я… ― робко начала она, ещё пять минут назад, до прихода Тэхёна, отрепетировавшая всю речь, которую хотела вывалить на брата. Сейчас же её язык заплетался в узел, а в голове был благословенный вакуум. Все слова выветрились, оставляя за собой лишь пустоту. Осталась только радость от встречи. Но, увы, время было не безграничным, и если Бо Ра хотела что-то всё же сказать, то нужно было поторопиться, иначе девушка просто была не уверена, что когда-нибудь ещё решится прийти сюда.       ― Три года жила, будто и вовсе не имея брата, а тут решила прийти… Почему? ― Тэ зубоскалится, язвит и просто срывается. Но он вовсе не злится, даже наоборот, ― парень был очень рад, и это и казалось чем-то ненормальным. За грубостью он скрывал слабость.       ― Неделю назад мне позвонила тётя Су А, ― девушка замолчала на несколько минут, после чего заикаясь продолжила. ― Мама всё это время жила с ней в Тэджоне.       ― Жила? ― переспросил Тэ, сразу же уловив, к чему именно клонит сестра.       ― Она умерла.       Брат с сестрой оба замолкают. Бо Ра от ещё не принятой новости, а Тэхён просто от того, что не знал, как реагировать. То ли грустить, то ли радоваться, то ли, что более вероятно в его случае, ― не испытывать ровным счётом ничего. Мама перестала ею быть уже давно, когда, бросив квартиру и никому ничего не сказав, покинула город. Или ещё раньше? Когда была до дрожи равнодушная во время похорон своего сына. Ещё? Когда, как и многие другие, назвала его убийцей, даже невзирая, что именно ради её защиты Тэ замарал руки.       ― У меня теперь, кроме тебя, никого не осталось, вот я и… ― начала как бы оправдываться девушка, будто своим приходом побеспокоила брата и отвлекла от чего-то важного.       ― И ты совсем меня не ненавидишь? ― горько усмехнулся парень, взглянув искоса на Бо Ру.       ― Ненавижу, ― честно призналась девушка, смело взглянув в глаза брату, который будто бы на секунду снова стал тем самым мальчишкой, задорно смеющимся, смело дающим отпор отчиму и спасающим её. Это лишь образ ― воспоминания из прошлого, которые совершенно не вязались с действительностью. Но как же хотелось поверить! Снова увидеть эту улыбку, весёлый смех и оказаться за сильной спиной, прикрывающей от всех опасностей. Брат для Бо Ры всегда был идолом, Богом, если можно сказать по-иному. Она им восхищалась, брала пример и любила, как самого близкого человека в мире. Родственная душа, не только по кровной связи, но и просто как человек, в глазах которого она видела себя. Единственный, кому она доверяла на все сто процентов, единственному могла поведать все секреты и доверить свою жизнь, не единожды спасённую его же усилиями. ― И люблю. Ты же это знаешь.       ― Ты не меняешься, ― хмыкает Тэхён и уже куда искреннее улыбается.       ― Братик, ну зачем ты так? ― спрашивает девушка то, что так давно хотела услышать лично, а не просто с чьего-то пересказа, статей газет и телевизионных репортажей. Бо Ра хотела услышать это от него и окончательно поверить, что это всё ― все события этих пяти лет не просто её кошмар.       ― Зависть, обида, ревность… ― стал перечислять Тэ, ― одиночество, в конце концов. Много причин.       ― Одиночество! ― вскрикивает девушка, вскакивая. ― Ты не был один! Они были у тебя, а ты их убил. Одинок ты сейчас, сидя здесь!       ― Но ты же пришла…       ― В первый и последний раз, ― зло бурчит сестра и снова садится. ― Если и свидимся ещё, то только после твоего освобождения и только тогда, когда ты признаешь вину.       ― Да, я виновен. Я ведь никогда это не отрицал, ― обиженно фыркнул парень.       ― Ты признался, но не раскаялся. Это разные вещи!       ― Тогда мне тоже есть в чём тебя упрекнуть, Бо Ра! ― парень откинулся на спинку стула. У него ещё был козырь в рукаве. Тот факт, который сестра не сможет опровергнуть. То, что когда-то послужило спусковым крючком всего этого безумия трёхгодичной давности. ― Почему ты даже на мои «похороны» не приехала? Зато стоило откинуться Гуку, как ты тут как тут! Да, он тебе нравился ― я это знал, но я же твой брат! Могла хотя бы появиться! Проронить одну слезу по мне! Неужели я был того не достоин?! Тогда ещё, когда не убил никого, ― парень поднял руку, опережая слова сестры, которая норовилась что-то сказать, ― отчима я не считаю. Думаю, ты поймёшь, если я никогда не раскаюсь в том, что избавил нашу семью от этого изверга. Но ребята… тогда я ещё никого не тронул. Я всё ещё оставался твоим братом!       Закончив такую яростную тираду, Тэхён и сам не заметил, как ещё в середине речи перешёл на крик, в то время, как весь предыдущий разговор вёл абсолютно спокойно. Его настолько съедала обида за предательство сестры?! Однозначно. Он просто не мог понять, как человек, которого он столько раз оттаскивал от адских врат и буквально вырывал из рук Дьявола, оказался настолько равнодушным к его, пусть фальшивой сейчас, но настолько реальной тогда, гибели.       Что же до Бо Ры, то она выслушала крики Тэ стойко и лишь по их окончанию хлюпнула носом и смахнула единичную, будто бы случайно проскользнувшую контроль её сдержанности, слезу. Девушка помолчала пару секунд, сжала покрепче кулаки на коленках и подняла голову.       ―Тэ… скажи, здорова ли я? ― задала, словно совершенно неуместный вопрос она.       ― Нет, ― чётко ответил парень. Что совершенно не удивляло. Он знал о Бо Ре всё, по крайней мере, до того момента, как она уехала из Сеула. Каждую царапину, простуду, шрамик и перечень сделанных прививок. ― У тебя хроническая астма с самого детства.       ― Ты действительно хороший братик, ― грустно улыбнулась Бо Ра, ― ты помнишь. А теперь скажи... что будет с человеком с подобным диагнозом при сильном эмоциональном потрясении.       ― Приступ, ― спокойно отвечает Тэ, вспомнив, сколько раз именно он усмирял болезнь сестры, всучивая ей таблетки или ингалятор. В памяти уже давно застыла эта страшная картина, когда маленькая девочка начинает задыхаться и буквально корчиться, хвататься за горло, выпучивать глаза и хрипеть. Это было страшно, но с годами становилось чем-то привычным.       ― Помнишь мой самый серьёзный приступ? ― продолжала, как ни в чём не бывало, спрашивать Бо Ра, кажущиеся совершенно не относящимися к делу, вопросы.       ― Тебе было десять, ― напряг память Ким, ― этот козёл впервые попытался тебя домогаться, попутно избивая. Помню. Я не мог успокоить тебя несколько часов. Приступы повторялись от малейшего шороха. Тебе было так страшно, что организм действовал раньше мозга. У меня тогда даже сложилось впечатление, что ты настолько перепугалась, что теперь благодаря удушью пытаешься убить себя, лишь бы снова не пережить подобного.       ― Девять дней.       ― Что?       ― Девять дней мне пришлось пролежать в клинике с постоянными приступами после известия о том, что ты погиб, ― глотает последние буквы предложения девушка, уже не в силах сдерживать слёз. ― Брат… я думала, что умру. Прямо там. Вместе с тобой. Так плохо мне ещё никогда не было.       ― Бо Ра… ты… ― испуг и понимание одновременно поразили сознание Кима.       ― Я просто не могла приехать, ― качнула головой девушка. ― Сначала потому, что меня откачивали несколько раз за день, а уже позже… просто от того, что боялась, что если увижу гроб, могилу и твоё имя на плите, то просто умру на месте, потому что приступ, который бы накрыл меня на кладбище, остановить не удалось бы никому.       ― Но Чонгук… ― промямлил парень, всё ещё не веря в услышанное. Его возможная смерть так сильно шокировала сестру, что та буквально чуть не отправилась следом за ним.       ― Я любила его, но тебя я любила больше, ― девушка закрывает лицо руками. ― Прошло несколько месяцев, я успокоилась, смирилась. К тому же… я просто обязана была хотя бы раз побывать на том кладбище. Ты ведь тоже был там, верно?       ― Да, ― кивает он. ― Но ушёл сразу после того, как увидел тебя, стоящей возле его могилы. Мне стало больно. Я почувствовал себя преданным.       ― Тогда тебе стоило понаблюдать на десять минут дольше, ― хмыкает Бо Ра и снова смотрит на брата, опять собравшись с духом. ― Я плакала по Гуку — это правда, но я держалась. Но… когда после его могилы я подошла к твоей, Тэ... меня нашли там через три часа без сознания на земле. Я проревела возле твоей могилы несколько часов, идиотина ты такая!       Со встречи с посетителем Тэхён шёл молча. На все вопросы конвоира, который был тем же, что и отвёл его туда и слышал периодические крики, парень молчал. Он шёл будто на автопилоте и думал о чём-то своём. Он ещё будет долго думать. Ну, относительно долго. Ровно до того момента, как не осознает всё, как не сделает вывод и не придёт к окончательному решению.       ― Что же я, мать твою, наделал…       Последние слова, сказанные вслух Тэхёном, не услышит никто, ведь все остальные его соседи по камере будут на встречах с родственниками, на прогулке, да где-угодно, но не в пустой, что бывает крайне редко, камере. Он произнесёт это вслух, а затем возьмёт ручку и листок. Напишет письмо, смочив его горькими слезами и разворотит все четыре койки, чтобы соорудить не самое хитрое приспособление. Удавку.       Он пойдёт на это осознанно и без сомнений. Сделает шаг со стула и даже не попытается особо сопротивляться, когда ткань, связанная в тугую косу, передавит шею и лишит кислороду путь к лёгким. Он не будет кричать или пытаться оттащить петлю, глотнув целебный воздух. Он лишь пару раз содрогнётся и тихо уйдёт, лишившись последней капли кислорода в груди. Кислорода, которого так не хватало его сестре, когда та задыхалась, оплакивая его смерть. Слёзы она все уже пролила, на этот раз их просто не должно хватить. Он не позволит. Иначе просто не простит себя, а значит ― она будет наконец в безопасности. От отчима, мира и его… своего брата, наконец-то раскаявшегося и принявшего свою судьбу, которую он сам себе уготовил ещё пять лет назад.