Запретная любовь

— Я скучаю по нему, Чонгук, — тихо произносит Тэхён, вырисовывая незамысловатые линии на груди парня. Альфа даже не спрашивает по кому, потому что знает. Потому что Тэ говорит об этом, практически, каждый день на протяжении вот уже двух лет. Чимин исчез тогда внезапно. Никто не ожидал этого, потому что всем казалось, что, наконец, все наладилось, и наступила гармония. Но жизнь не зря называют сукой — она обожает ставить подножки, бить исподтишка, а в конце просто вставлять в спину нож, хорошенько прокручивая раза два или три. Чимин будто испарился, оставляя лишь тонкий аромат черники на письме для Юнги, ключ от студии для Тэхёна, чтобы тот мог создавать эскизы для будущих показов, и пустоту в душе. Омега в тот день пришел домой, окрыленный свиданием с Чонгуком, и не сразу заметил пару мятых листов, которые были прижаты к столу бутылкой допитого виски. Лишь после нескольких глубоких вдохов, Ким почувствовал стойкий запах алкоголя и перевел взгляд на его причину. — Юнги? — тихо позвал парень. Он подхватил бутылку вместе с бумагой и прошел в комнату альфы, вслушиваясь в тяжелое дыхание на кровати под одеялами. — Объяснишься? — Можешь сам прочитать, — прохрипел Мин. Он медленно высунул голову, а за ней руку, которая схватилась за пачку сигарет. Юнги закуривал медленно, игнорируя полный негодования взгляд племянника, и так же медленно выпускал тонкие струйки дыма прямо в подушку. — Мин Юнги, я же просил тебя! — возмутился Тэхён и уже собрался выдернуть гадость из рук, как… — Прочитай! — прикрикнул альфа, изворачиваясь и пересаживаясь в кресло. Омега поднял еще более удивленный взгляд и испугался. Юнги вдруг показался очень маленьким и измученным: он вжался в кресло, прижимая ноги к груди, на когда-то белой рубашке расплывались пятна от виски, а пепел летел прямо на пол, прожигая нежно-персиковый ворсистый ковер. — Эй… — Тэхён, просто читай, — взмолился альфа. И Тэхён начал читать. Два листа бумаги были исписаны с двух сторон мелким почерком. Смысл дошел не сразу, потребовалось время, чтобы осознать, вникнуть, заплакать. Не было громких истерик, безумных всхлипов. Были лишь дорожки слез, которые падали на бумагу, заставляя буквы расплываться, и тихие частые вдохи. — Он улетел? Почему? Ты ведь не знал же? Ты же не виноват? Ты никогда не говорил, что вы были так близки с Ёнхи! — прорвало омегу, спустя десять невыносимых минут тишины. — Улетел. Потому что не смог вынести. Не знал. Не виноват. Мы и не были, — ответил альфа, бездумно скользя взглядом по лицу напротив. — Ты пытался… — Конечно, пытался. Я уже знаю, куда он улетел. — Ты собираешься… — Нет, — однозначное глухое отрицание прожгло кожу, заставляя бросить разгневанный взгляд на альфу. — Ты уверен, что прочитал все письмо? Ты точно понял всю глубину его боли? Прочувствовал его скорбь? Тэхён, он разбит, лишен здравого мышления и надежды. Он не сможет любить меня, и я его понимаю. — Но ведь, Юнги! — Я больше не хочу ничего слышать. Завтра Хосока выписывают, я заберу его и привезу сюда. Оставайтесь жить в этой квартире, я перееду в другую. Здесь слишком много воспоминаний. — Ты ведешь себя неразумно! — Перестань. В тебе живет юношеский максимализм, безумная любовь с твоим истинным, и полоумная вера в то, что в мире все справедливо, и конец всегда счастливый. Не в этот раз, Тэхён-а. Это жестокий и грубый взрослый мир. Здесь много боли, отрицаний и самокопаний. — Ты не прав! И я не прощу тебя, если ты так легко все отпустишь, слышишь?! — вскрикнул омега, швырнул листы на кровать и пулей вылетел из квартиры. Юнги так ничего и не сделал, Тэхён, конечно, простил, но обиду затаил. И поэтому, когда они с Чонгуком вчера пришли в гости к Мину, оставил альф смотреть футбол, а сам прокрался в кабинет и утащил нынешний адрес Чимина из ящика. — Я собираюсь послать ему приглашение на нашу свадьбу, — признался омега, поднимаясь узорами от груди к острой скуле. — Думаешь, он приедет? — спросил альфа, перехватывая чужую руку и целуя запястье. — Уверен. То, что Юнги тогда назвал юношеским максимализмом, было лишь верой в чистую и искреннюю любовь. — И ты думаешь, что Чимин никого не нашел? — Уверен. Он смог полюбить Юнги даже с разбитым сердцем, а, значит, он не разлюбит его никогда. Даже если оно было разбито повторно и вдребезги. — Тогда делай, как думаешь. В любом случае, я давно распечатал приглашение на его имя, — хитро улыбнулся альфа, целуя золотое колечко на безымянном пальце. — Ты знал? — удивился омега, крепко прижимая Чонгука к себе. — Тэхён-и, мы вместе уже два года. Я знаю все твои затеи еще до того, как они приходят в твою прекрасную красную голову. — Люблю тебя, — рассмеялся Ким и подарил сладкий поцелуй альфе. *** Джин разглядывал приглашение красивого нежно-голубого цвета, и завистливая улыбка играла на его губах. Омега уже месяца два неустанно намекал своему альфе, что пора бы им уже пожениться, но тот лишь умело делал вид, что не понимает. Сокджин знал причину такого поведения, но надеялся, что сможет переубедить. В день, когда Чимин улетел, оставив треклятое письмо на кухне, Намджун отказался разговаривать, даже дверь в квартиру не открыл. Альфа вбил себе в голову, что его возненавидят, за то, что столько лет молчал. Ему даже в голову не пришло, что Джин пришел признаться в чувствах, потому что письмо Чимина донесло до него одну главную и очень нужную мысль. «Ты давно отпустил Ёнхи сердцем, теперь же отпусти его головой. И позволь себе любить Намджуна на все сто процентов.» И Джин позволил, и Джун, конечно, пришел спустя неделю. Долго извинялся, головокружительно целовал и притащил две пары одинаковых красных носков с Гомером Симпсоном. Омега жест оценил, простил и больше от себя не отпустил. Заставил переехать к себе, а из квартиры Намджуна сделали полноценный офис. Клиенты шли без остановок, Джун старался помочь каждому. Джин уволился с ненавистной работы и открыл бакалейную лавку в соседнем подъезде, а в свободное время позировал в сшитых Тэхёном костюмах для его будущего портфолио. Чимин улетел, а жизнь продолжала течь своим чередом. Хосок помучался пару месяцев после выписки, а потом устроился в тату-салон. Джин как раз тогда примерял очередной наряд в студии, когда Тэхён рассмеялся до слез в трубку и тихо шепнул, что папа его теперь клевый чувак. Чимин улетел, а все, кто был ему близок, сдружились. Стали одной большой семьей. Чонгук подружился с Намджуном на фоне общей любви к медицине. Юнги сам пришел к Джуну с просьбой помочь разобраться с дерьмом в жизни, и незаметно для обоих, они тоже подружились. Чимин улетел, и его чертовски не хватало. Он не звонил, лишь каждодневно писал в какаотоке. Ничего не рассказывал о новой жизни, не давал никаких намеков на свое местонахождение. Джин не лез, любил друга и уважал его личное пространство, лишь каждый раз просил одеваться по погоде и хорошо кушать. — Я дома. Чонгук сегодня дал жару, победил меня во всех играх, — раздался голос в коридоре и хлопок входной двери. — Тебе не кажется, что ты уже слегка староват для игровых автоматов? — уточнил омега, прислоняясь к косяку и наблюдая, как альфа путается в огромном шарфе, который Джин подарил ему на Новый Год. — Давай помогу. — Что значит староват? Мне всего тридцать шесть, — возмутился Намджун, стягивая, наконец, верхнюю одежду и прижимаясь ледяными губами к горячей мягкой коже на щеке омеги. — Целых тридцать шесть, солнышко, — уточнил Джин и упорхнул разогревать ужин, попутно пихая приглашение на свадьбу в руки. — Нас очень ждут! — О, в мае? Мне нравится, будет шикарная погода. Альфа прошел следом, наблюдая, как омега носится от холодильника к плите, нарезает овощи и параллельно отпивает кофе из огромной розовой чашки. Намджун расплылся в улыбке и обнял со спины, крепко прижал к себе и всучил в руки пакет с подарком. — Это чего? — удивился Джин и повернулся лицом. — Посмотри. Омега подозрительно сощурился и достал небольшую коробку с ярким красным бантом. Быстро развязал его и открыл подарок, залипая. — Скажешь что-нибудь? — спросил альфа, теряя терпение уже на третьей минуте молчания. — Это ты что… — Ага. — Это ты так… — Делаю тебе предложение? Ага. Джин поднял не верящий взгляд, а потом вновь перевел его на розовую толстовку, на которой была нарисована сжатая в кулак рука и оттопырен безымянный палец с кольцом. — И у меня без вариантов? — Ну, если ты хочешь остаться без новой толстовки в своей розовой коллекции, — протянул альфа, ехидно улыбаясь. — Я согласен! Только ты мог вот так сделать мне предложение. — Только ты мог согласиться, лишь бы не расставаться с вещицей. — Я люблю тебя, Ким Намджун. Люблю на все сто процентов.