***
Чем больше времени Гарри проводил в магическом мире, тем больше ему казалось, что до тридцать первого июля этого года он и не жил вовсе. Отмахнуться от прошлой жизни оказалось так же легко, как выбросить старую поношенную одежду. Гарри не помнил, когда в последний раз так хорошо и крепко спал. Последние пару недель до поездки в Хогвартс его мучали ночные кошмары, но вчера, на распределении, у него словно камень с души свалился. Перед сном, он думал не много, в основном, о Фионе. Она попала в Рейвенкло, но его это не особо волновало. Хаффлпафф или Гриффиндор — вот это была бы настоящая трагедия, а Рейвенкло — мудрость и тяга к новым знаниям — звучало вполне приемлемо. Мальчик боялся лишь одного: сестра начнет общаться с теми, кто не был этого достоин. Не нужно было быть гением, чтобы понять — репутация в магическом мире, ровно как и в магловском, — очень шаткая вещь, которую тяжело заработать и очень легко потерять. И если они хотели, чтобы с ними считались, а не считали безмозглыми нахлебниками (как маглы, с которыми им приходилось жить), нужно было играть по правилам. Разумеется, прежде чем провалиться в царство Морфея, он не забыл спросить Драко, сможет ли тот как-нибудь узнать, насколько успешно прошла встреча его отца с Идидой (если таковая вообще была), и Малфой с готовностью заверил, что завтра же отправит домой сову… — Нет, только не это! — еще не отойдя ото сна услышал Гарри жалобный стон Драко, когда яркие солнечные лучи, пробиваясь сквозь толщу воды за резными окнами, уже освещали комнату зеленоватым светом. Гарри надеялся, что разделит спальню со всеми своими друзьями, однако из друзей его соседом был только Малфой. Двое других: Теодор Нотт — младший брат старосты — и Блэйз Забини, с которым они еще не успели толком познакомиться. — Что случилось? — спросил Поттер, потирая глаза и откидывая в сторону плотный темно-зеленый полог. — Мы проспали, Гарри, вот что! Уже пол девятого, а нам еще нужно найти нужный кабинет. — Что у нас первое? Гарри вскочил с кровати и стал спешно надевать приготовленную с вечера форму, параллельно пытаясь пригладить растрепанные волосы. — Сейчас найду листок с расписанием… Почему нам так не везет! Первый урок — Трансфигурация с Макгонагалл, да еще и на пару с гриффиндорцами. Она — их декан, наверняка будет им как можно больше баллов начислять за всякую ерунду, а с нас по полной снимет за опоздание. Гарри еще сильнее разволновался. Перспектива потерять баллы в первый же день действительно казалась ужасной. Он не мог так сильно подпортить себе репутацию. «- А день ведь так хорошо начинался», — подумал мальчик, когда они, наспех одевшись и запихнув учебники в сумки, выбежали из комнаты. В отличии от спален Рейвенкло, спальни Слизерина уходили вглубь, ведь гостиная находилась не в башне, а в подземелье, под озером, а потому бежать приходилось вверх по винтовой лестнице, что не добавляло веселья. В гостиной Слизерина было достаточно людей, которые тут же приковали взгляды к запыхавшимся первокурсникам. Гарри инстинктивно пригладил волосы и поправил мантию, дабы придать себе более презентабельный вид. Со стороны нескольких учеников, стоявших у большого резного окна, за которым то и дело проплывали какие-то мелкие рыбешки, послышались заинтересованные шепотки. Уолтон Розье, вальяжно раскинувшийся на темно-зеленом стеганом диване, положив ноги на небольшой чайный столик, тоже поднял голову, отрываясь от какой-то книжки в темном переплете. Рядом с его головой левитировала небольшая фарфоровая чашка на блюдечке. — Первый день, и уже опаздываем? — спросил он торопящихся первокурсников, делая небольшой глоток кофе. — Мы проспали, — попытался оправдаться Драко. Даже в такой стрессовой ситуации его голос не терял аристократической манерности. Это отозвалось в груди Гарри неприятным уколом зависти. Если он хотел достичь того же, ему придется долго над этим работать. — Ты, кстати, не знаешь, как добраться до кабинета Трансфигурации? — О-о-о, — протянул Уолтон, кинув взгляд на наручные часы. — Я бы на вашем месте вообще не пошел. По моему опыту, к Макгонагалл лучше не прийти вообще, чем так опоздать. — Пожалуйста, Уолтон, нам очень нужно. — Ладно, но не говорите потом, что я не предупреждал. Кабинет находился далеко, даже зная точную дорогу, мальчики изрядно вымотались, бегая вверх по лестницам и преодолевая нескончаемые, как им казалось, коридоры. Гарри несколько раз мысленно поблагодарил судьбу за то, что они встретили Уолтона. Кто знает, сколько еще времени бы они потеряли, если бы не знали дороги. Ворвавшись в класс, Драко и Гарри с удивлением и невероятным облегчением отметили, что Макгонагалл на месте не было. Естественно, взгляды учеников, покорно сидевших за партами, тут же устремились на вошедших. Гарри спокойно поправил мантию, стойко выдерживая натиск любопытных глаз. Глупее всего на него таращился рыжеволосый мальчик с веснушками, сидевший рядом с полным неуклюжим блондином. Если Поттер правильно запомнил, это был тот самый Уизли, который следил за ними в Косом Переулке. Вернее, пытался следить. Места остались только на первой парте, прямо напротив учительского стола, а потому мальчикам не оставалось ничего, кроме как занять их. Пока они облегченно шли к своим местам, класс сохранял гробовое молчание. Не было слышно ни единого шепота. — Кто принес сюда кошку? — спросил Драко, указывая на полосатое животное с круглыми отметинами вокруг глаз, сидевшее на учительском столе и внимательно изучающее вошедших. В ту же секунду, грациозно спрыгнув со стола, кошка превратилась в высокую, сурового вида ведьму, облаченную в изумрудно зеленую мантию в клетку. Ее очки идеально соответствовали отметинам вокруг глаз кошки. — Опаздываем в первый же день, мистер Поттер и мистер Малфой? — отчеканила она. — Простите, — промямлил Драко, краснея. Гарри виновато склонил голову, надеясь, что наказание не будет слишком суровым. — Как я только что говорила, — продолжила профессор, не сводя сурового взгляда с опоздавших учеников. — Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе. Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется, но поскольку сегодня лишь первый день занятий и вы, мистер Поттер и мистер Малфой, вероятнее всего, не успели в должной мере ознакомиться с коридорами Хогвартса, то можете остаться. Считайте это первым и последним предупреждением. После такой речи мальчикам стало не по себе, но Гарри был несказанно рад, что снятия баллов со Слизерина не последовало. Затем профессор Макгонагалл продолжила демонстрировать чудеса Трансфигурации, превратив свой стол в свинью, а потом обратно в стол. Это было невероятно, однако Гарри, все же, больше изумило превращение самой Макгонагалл из кошки в человека. «- Надо обязательно научиться делать так же», — подумал он, но не решил озвучить это мысль Драко, боясь нарушить дисциплину. Потом профессор Макгонагалл продиктовала им несколько очень непонятных и запутанных предложений, которые предстояло выучить наизусть. Затем она дала каждому по спичке и сказала, что они должны превратить эти спички в иголки. К концу урока Поттер был единственным, чья спичка, хоть и не была полностью превращена, но приобрела явный металлический блеск и заострилась на конце. Летние тренировки в «Суффольции» не прошли даром. Профессор Макгонагалл продемонстрировала это всему классу и произнесла: — Пять баллов Слизерину, мистер Поттер. Это поразило Гарри не меньше, чем превращение кошки в профессора, — ведь он был уверен, что профессор Макгонагалл, являясь деканом Гриффиндора, сделает все, чтобы Слизерин получил как можно меньше баллов.***
Фионе так и не удалось увидеть брата и своих друзей (которых почему-то автоматически хотелось называть его друзьями) за завтраком, да и в коридоре они не встретились, видно, их занятия проходили совершенно в другом крыле такого огромного замка, а потому к моменту начала первого занятия девочка растеряла те незначительные крупицы хорошего настроения, которые ей удалось получить утром. Кабинет зельеваренья находился в одном из подземелий. Тут было холодно — куда холоднее, чем в самом замке — и довольно жутко. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные. Фиона очень хотела начать изучать эту дисциплину, ведь она была одной из тех, которые невозможно было время от времени практиковать в «Суффольции», не имея под рукой адекватного оборудования. Однако сейчас она была слишком расстроена, чтобы сосредоточиться на предстоящем уроке и надеялась, что профессор сможет подать материал достаточно интересно, чтобы отвлечь ее от неприятных мыслей. Надежда эта, впрочем, была довольно беспочвенной. Еще за завтраком первокурсники успели наслушаться жутких историй о профессоре зельеваренья и его откровенной неприязни ко всем фаакультетам, кроме Слизерина. В том числе поэтому Фиона выбрала занять первую парту по середине, прямо напротив учительского стола. Она надеялась, что, заняв до жути близкое к профессору место, сможет расслабиться, зная, что к ней не подсядет какой-нибудь особенно разговорчивый первокурсник и не станет доставать ее своими банальными вопросами. Но ставка на то, что страх перед грозным преподавателем перевесит природное любопытство детей, очевидно, не сыграла. — Привет, здесь свободно? — спросил высокий мальчишка с растрепанными светлыми волосами, бесцеремонно плюхаясь на соседнее с Фионой место. Рукава его мантии были закатаны до локтей, желтой оторочкой наверх. — Да, — нехотя ответила Поттер, хотя хаффлпаффец, уже успевший разложить все свои учебные принадлежности, похоже, не особо нуждался в ее ответе. — А ты и есть та самая сестра Избранного? — улыбаясь продолжал мальчик. Однако вместо расположения, которое, очевидно, он привык вызывать своим беспечным и слегка разгильдяйским видом, он вызвал у Фионы лишь раздражение и желание пересесть подальше. Она просканировала взглядом класс в поисках абсолютно свободных столов. Увы, таких не было. Даже Гермиона сидела рядом с каким-то рейвенкловцем. — И что с того? — ответила Поттер мальчишке, смирившись с тем, что придется провести с ним все занятие. — Да так, ничего. Просто интересно было увидеть тебя в живую. — Увидел? — Да. — Ну вот и отвали. Девочка надеялась, что такой демонстративно грубый тон даже до хаффлпаффца донесет неуместность задаваемых им вопросов. Мальчик лишь неопределенно хмыкнул и, казалось, хотел задать еще один вопрос, но, к счастью, оказался прерван громким хлопком двери. Профессор ворвался в кабинет подобно огромному хмурому ворону, молниеносно пролетев из одного конца помещения в другой и заняв место у своего стола. Профессор выглядел крайне уставшим: под его темными, практически черными глазами, которыми он внимательно изучал погрузившийся в гробовою тишину класс, залегли мешки, а кожа казалась еще более болезненно-бледной, чем вчера. Взгляд профессора ненадолго задержался на Фионе, сидевшей прямо напротив него, и на мальчике, который сидел рядом. Всего на долю секунды взгляды Фионы и профессора Снейпа встретились, отчего девочки стало не по себе. Ее пугало полное отсутствие каких-либо человеческих эмоций на лице профессора. Она не могла понять, чего он пытается добиться. — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — вкрадчиво начал он. — И пока вы находитесь на моей территории, вы обязаны соблюдать мои правила. Если, конечно, хотите дожить до следующего года. Правило номер один: не пробовать никакие ингредиенты на вкус. Правило номер два: не нюхать вещества. Правило номер три: не использовать никакие заклинания без моего разрешения. Правило номер четыре: готовить зелья только в чистой посуде. Правило номер пять: использовать только качественные ингредиенты для зелий. Правило номер шесть: работать только в перчатках. Правило номер семь: после работы обязательно убирать свое рабочее место. Правило восемь: всегда слушать указания учителя… Дабы больше не встречаться взглядом с профессором, Фиона старалась записать все его слова, уткнувшись в тетрадь и вновь отгородившись от всего внешнего мира за завесой рыжих волос. — Говорят, правила существуют для того, чтобы их нарушать, — тихо усмехнулся ее сосед по парте. Девочка не поняла, была ли эта ремарка попыткой продолжить незадавшийся перед началом урока диалог или же теперь мальчик просто пытался произвести на нее впечатление таким дурацким способом? — Что вы сказали, Макмиллан? — ядовито процедил Снейп, вперившись взглядом в блондина. «- Макмиллан? — мысленно повторила Фиона, бросая взгляд на мальчика. — Из священных двадцати восьми? Как он умудрился оказаться в Хаффлпаффе?» Мальчик слегка улыбнулся, заметив на себе взгляд Фионы. Так или иначе ему удалось привлечь ее внимание и, похоже, он собой гордился. — Ничего, — с напускной невинностью заверил первокурсник, в его темно-карих глазах плясали чертики, и Поттер показалось, что при виде этого профессор чуть было не скривился от отвращения. Хоть какая-то эмоция. — Повторите первое правило, — потребовал он. — Если ты вошел в подземелья не будучи слизеринцем, у твоего факультета снимут баллы. — Поздравляю, Макмиллан, благодаря вам Хаффлпафф теряет три балла в первый же день обучения, — Снейп уже не пытался скрыть презрительной полу ухмылки. Со стороны учеников с желтыми галстуками послышался недовольный шепот. — Вот видите, профессор, правило работает. — Пять баллов, — продолжил Снейп. — Можете снять десять, если вам так угодно, профессор, — продолжал мальчик. Казалось, негодующий ропот со стороны соседнего стола еще сильнее распалял его. — Первое правило, к слову, не пробовать никакие ингредиенты на вкус. — Десять баллов, Макмиллан, если уж Вы так настойчиво этого просите, а теперь — тишина! –откройте третий параграф и прочитайте технику безопасности, к следующему занятию вы должны будете ее вызубрить и написать эссе на четыре страницы на тему: «Как качество лабораторного оборудования влияет на ход магической реакции между ингредиентами?». Через пятнадцать минут мы преступим к практической части. Как и обещал, Снейп разбил учеников на пары и дал им практическое задание: приготовить простейшее зелье для исцеления от фурункулов. Он кружил по классу, шурша своей длинной черной мантией, и следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. — Прости, кхм, Эрнест, а ты происходишь из тех самых Макмилланов? — решилась наконец спросить Фиона, смотря, как методично мальчик помешивает рогатых слизняков в котле. До этого момента они работали в полной тишине, а его имя она узнала благодаря нашивке на мантии. — То есть я про твою семью спрашивать не могу, а ты про мою можешь? Фиона смутилась. Щеки залила краска. Она итак чувствовала себя проигравшей (хотя никакого сражения по сути и не было), ведь этот назойливый хаффлпаффец все-таки добился своего — она хотела с ним говорить. — Прости, я… можешь не отвечать, если не хочешь, — отступила девочка, обрабатывая иглы дикобраза и змеиные клыки. — Все в порядке, — махнул рукой блондин, улыбаясь. — Я не такой недотрога, как ты. Если под «теми самыми Макмилланами» ты подразумеваешь членов одной из самых уважаемых чистокровных семей Соединенного Королевства, то да. Я из них. И что с того? — поддразнил он Фиону, довольно четко сымитировав ее тон. Девочка еще сильнее смутилась, но отсутствие какой-либо злобы в голосе мальчика подталкивало ее задать еще больше вопросов. — Как тогда ты оказался в Хаффлпаффе? Как твои родители отнеслись к этому? — Без особого энтузиазма, но я напомнил им, что трудолюбие, терпение, верность, честность, — говоря это он довольно театрально загибал пальцы. — Это не самые плохие качества для наследника древнего рода. Тем более, что наш девиз дословно: «Amicus cognoscitur in amore, more, ore, re»*. Да и мало ли в истории аристократов, которые попадали не в Слизерин. — Сириус Блэк, например, — почему-то в голове Фионы в первую очередь возникло именно это имя. Эрнест рассмеялся. Ему повезло, что Снейп в этот момент был слишком занят, отчитывая каких-то хаффлпаффцев на другом конце класса. — Думаю, если бы я привел его в качестве примера, меня бы тут же выжгли с семейного древа, — продолжал блондин. — И Роксана Розье тоже была не в Слизерине, быстро добавила Фиона. — Ну, этот пример получше. Стой! — Макмиллан схватил Фиону за руку прежде, чем она успела насыпать щедрую горсть игл дикобразов в зелье. — Сначала его нужно снять с котла, а то худо будет… Так что ты хотела спросить? — Ты ее знаешь? — Кого? Розье? Да, так, — мальчик неопределенно махнул рукой. — Что-то слышал. Она зелья на дому продает, да? — Честно говоря, не знаю, — призналась Фиона. — Я о существовании зелий как таковых всего месяц назад узнала. — Это как? Тебя что, всю жизнь в подвале держали? — Практически. Мы с Гарри пол жизни провели в коморке для швабр… Мы ведь у маглов жили. — Да ладно! И что всю жизнь без магии, совсем-совсем? — Совсем-совсем. — Даже представить себе такого не могу! — Неужели ты никогда раньше не общался с маглорожденными? — До Хогвартса — нет. А так, в Хаффлпаффе много волшебников такого рода. Мои соседи по спальне, например. Но я с ними пока не особо общался. — А хотел бы? — Ну, их, как минимум, очень интересно изучить. Урок пролетел быстро, к концу Фиона уже не испытывала неприязни к чересчур шумному и прямолинейному Эрни (как он просил себя называть) и даже могла представить его своим другом. Зелье от фурункулов у них получилось сносным, вернее практически идеальным, как выразился Эрни. Профессор Снейп долго изучал его, подводя итоги работы учеников. Похоже, внутри него боролось желание похвалить зелье Фионы и снять еще минимум десять баллов с Хаффлпаффа за дерзость Макмиллана, которую он еще долго не собирался прощать. Выиграла золотая середина, то есть: скупая словесная похвала, которую едва ли расслышали даже сами адресаты, пять баллов Рейвенкло и никаких дополнительных баллов Хаффлпаффу. После урока Эрни помог Фионе убрать рабочее место (— Правило номер семь, — с важным видом протянул он, пародируя интонации профессора, и Фиона улыбнулась). В груди девочки разлилось незнакомое теплое чувство. Теперь она чувствовала себя менее одинокой. И именно после зельеваренья девочка впервые со вчерашнего дня смогла увидеть брата. Оказалось, следующий урок в подземелье как раз был у первокурсников со Слизерина и Гриффиндора. Это легко было понять по небольшим группкам учеников в красных и зеленых галстуках, которые потихоньку стекались в коридор, ведущий к кабинету. — Здорово, Тео, — добродушно поприветствовал Эрни темноволосого мальчика с туманно-серыми глазами, когда они с Фионой проходили мимо. — Привет, — без особого энтузиазма отозвался тот. На секунду он задержал свой взгляд на Фионе, но вопреки ожиданиям девочки не стал задавать никаких вопросов, уйдя вглубь коридора. — Теодор Нотт, — пояснил Эрни. — Мой двоюродный братец. — У вас не очень теплые отношения, да? — У меня со многими членами семьи не очень теплые отношения, — пожал плечами Макмиллан. Только поднявшись вверх по лестнице, ведущей из подземелий, Фиона увидела Гарри в окружении Драко, Винсента и Грегори. Драко о чем-то оживленно переговаривался с ее братом, а Крэбб и Гойл шли по обе стороны от них, отдаленно напоминая личных телохранителей мальчиков. Но почему-то их вид не вызвал у Фионы особой радости, напротив она почувствовала какой-то болезненный укол непонятной смеси грусти и разочарования. Эти эмоции ее смутили. Она ведь хотела увидеть брата и тех немногих приятелей, которыми успела обзавестись. Она ведь не хотела, чтобы Гарри страдал от того, что они были на разных факультетах. Не хотела ведь? Но прежде чем девочка смогла хоть как-то разобраться в своих чувствах и подобрать подходящие слова для приветствия, расстояние между ними сократилось достаточно, чтобы Эрни, не особо повышая голос, смог произнести: — Так ты и есть тот самый Избранный. Мы как раз о тебе говорили. «- Ну зачем он это сказал?» — подумала Фиона. Они ведь вовсе не говорили о нем сейчас. А что, если Гарри решит, что она только и делает, что сплетничает о нем? Фиона виновато потупила взгляд, однако ее брата, похоже, заботило совсем другое. — Да. А ты кто? — спросил Гарри, скептически изучая желтую оторочку формы мальчика. — Это Эрнест Макмиллан. — Спасибо, что объяснил, Малфой, я же немой. Драко смутился, а Гарри немного расслабился. — Приятно познакомиться, — сказал Поттер, пожимая руку хаффлпаффца. — Привет, Эф, — обратился он, наконец, к сестре. — Привет, — отозвалась она в ответ. Обмен приветствиями со Слизеринцами получился гораздо более неловким, чем ожидала Фиона, как будто за одну ночь они успели стать чужими людьми. — Что у вас было? — буднично спросил Эрни, державшийся гораздо более раскованно, чем Фиона. — Трансфигурация, — ответил Малфой. — Гарри превратил спичку в иголку, и Макгонагалл начислила пять баллов Слизерину! Эрни присвистнул. — А я вот только что потерял для Хаффлпаффа десять баллов, и даже идеально сваренное к концу урока зелье не помогло их вернуть. — Что вы варили? — живо заинтересовался Гарри. — Зелье для исцеления от фурункулов. Гарри удовлетворенно кивнул. Он помнил рецепт. Слабо, но помнил, а значит в грязь лицом точно не упадет. Произвести хорошее впечатление на декана Слизерина казалось ему очень важной задачей. — За что с тебя сняли баллы? — подал голос Винсент. — Да так, за ерунду, — махнул рукой Эрни. — Вообще-то он откровенно пререкался со Снейпом, — мягко поправила Фиона. Крэбба, казалось, это совсем не удивило.***
Удивительно, как быстро подземелье стало для Гарри одним из самых комфортных мест в замке. Он и сам не мог понять, почему именно здесь, в окружении сырости и склянок с непонятными существами, чувствовал себя так хорошо и умиротворенно. Дело было явно не в принадлежности к змеиному факультету, ведь Драко то и дело старался поплотнее закутаться в мантию (в кабинете зельеваренья все же было значительно холоднее, чем в гостиной), а Гойл с Крэббом, сидевшие за их спинами, перекинулись парой слов о том, какую жуть на них нагоняют все эти заспиртованные твари на полках. Но Гарри не было холодно, ему не было жутко, и он с нетерпением ждал начала урока. Снейп начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. Дойдя до фамилии Гарри, он на секунду остановился, прежде чем заявить, театрально растягивая слова: — О, да, — негромко произнес он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость. Их с Гарри взгляды пересеклись, черные глаза Снейпа безотрывно смотрели в изумрудно-зеленые глаза мальчика, так идеально подходящие под его новый галстук. На секунду Поттеру показалось, что он снова сидит в Большом зале. Он будто бы вновь ощутил резкую и непонятную боль в шраме, которую он испытал вчера, сидя за столом своего факультета, встретившись взглядом с хмурым профессором. Воспоминание было настолько ярким, что ему показалось, что боль снова вернулась. Мальчик поморщился. Ему показалось или профессор тоже скривился. Левая рука, в которой он держал журнал, дернулась, и профессор резко откинул журнал на стол. — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — как ни в чем не бывало продолжил профессор, однако теперь он избегал взгляда мальчика, обводя взором лишь дальние парты. Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Как и профессор Макгонагалл, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. Как и на уроках профессора Макгонагалл, здесь никто не отваживался перешептываться или заниматься посторонними делами. Гарри слабо мог представить, как тот кудрявый блондин, с которым подружилась его сестра, мог дерзить профессору зельеваренья. «- Видимо, хаффлпаффцы и впрямь немного отсталые», — мысленно заключил он, с удивлением отметив, что на губах профессора Снейпа заиграло некое подобие ухмылки, словно он мог слышать его мысли. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжал Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки. После этой короткой речи царившая в курсе тишина стала абсолютной. Гарри не мог оторвать глаз от профессора, настолько его заворожила эта речь. Ему натерпелось доказать, что он уж точно не является типичным представителем «стада болванов». — Поттер, — неожиданно произнес Снейп, вновь встретившись взглядом с мальчиком. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? — Усыпляющее зелье, сэр, — с готовностью ответил Гарри. Он чувствовал, как бешено забилось его сердце, так и норовя выпрыгнуть из груди. Насколько отчаянно он хотел доказать декану, что чего-то стоит, настолько же отчаянно он боялся ошибиться. — Оно настолько сильное, что его называют Напиток живой смерти. Малейшая ошибка в рецепте или приготовлении данного зелья может привести к смерти того, кто его выпьет. — Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? — продолжал допрос профессор, подходя ближе к парте мальчика. — Скорее всего в одном из ваших ящиков, сэр, так как безоар является ингредиентом для некоторых зелий, а также — сильным противоядием. — Хорошо, Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха? — Снейп подошел настолько близко, что ему оставалось только облокотиться на парту Гарри руками. — Только в названии, сэр. Это одно и то же растение, известное также, как борец, черный корень, козья смерть, шлемник, прострел-трава и аконит. Гарри было сложно читать эмоции на практически непроницаемом лице профессора Снейпа. Адреналин стучал в висках так громко, что практически заглушал все остальные звуки. Как же он надеялся, что нигде не ошибся! Несколько секунд спустя мужчина произнес: — Пять баллов Слизерину, Поттер. И сердце Гарри забилось еще сильнее. — А Вы, Уизли, вместо того, чтобы болтать с Лонгботтом, лучше бы потрудились записать все, что только что сказал мистер Поттер! И это всех касается!***
Едва покончив с обедом, Драко принялся исполнять обещание, данное Гарри перед сном, кропотливо выводя витиеватые буквы в письме, адресованном отцу. Гарри отметил, что мистеру Малфою Драко писал совершенно иным почерком, чем когда-то писал ему. — Где уже совы? — нетерпеливо спросил блондин, закончив с письмом. — Разве почту разносят не только утром? — поинтересовался Гарри. — Если сова не нашла своего хозяина днем, то она донесет почту в обед или даже вечером. Похоже, у сов было какое-то свое, особое, расписание, ведь только когда часы пробили половину первого, несколько сов стремительно ворвались в Большой зал через окна под потолком. Среди них был и Хартвиг, к удивлению своего хозяина. — Совсем забыл, что подписался на «Пророк», — пробормотал Гарри, разворачивая свежую газету. Его взгляд тут же приковала статья на первой полосе. ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ О ПРОИСШЕСТВИИ В БАНКЕ «ГРИНГОТТС» — гласил заголовок.Продолжается расследование обстоятельств проникновения неизвестных грабителей или грабителя в банк «Гринготтс», имевшего место 31 июля. Согласно широко распространенному мнению, это происшествие — дело рук темных волшебников, чьи имена пока неизвестны. Сегодня гоблины из «Гринготтса» заявили, что из банка ничего не было похищено. Выяснилось, что сейф, в который проникли грабители, был пуст, — по странному стечению обстоятельств, то, что в нем лежало, было извлечено владельцем утром того же дня. — Мы не скажем вам, что лежало в сейфе, поэтому не лезьте в наши дела, если вам не нужны проблемы, — заявил этим утром пресс-секретарь банка «Гринготтс».
— Смотрите, — озадаченно сказал Гарри, положив газету перед Драко, Крэббом и Гойлом, однако двое последних были слишком увлечены едой, чтобы обращать внимание на текст. — Ограбление «Гринготтса» произошло как раз в день моего рождения. Возможно, грабители проникли туда, как раз, когда мы были там с этим… лесничим. — Ничего себе, — протянул Драко. — Но знаешь, что самое интересное? Тем утром этот лесничий кое-что извлек из сейфа номер семьсот тринадцать — какой-то маленький коричневый сверток. А что, если именно это искали воры?