Life is Strange. Hidden from eyes

      Главный вход корпуса Блэквелла разразился душераздирающим стеклянным звоном. Кто-то кричал ей в спину, может даже преподаватель, но ураган по имени Виктория Чейз ничего не слышала. Ее распирало от бешенства и желания вцепиться кому-нибудь в горло. Нет, не кому-то! А конкретно одной сучке.       Кэри, чтоб эту дрянь разорвало, Прайс! Или Хлоя, насрать. Помогла с домашкой, называется. Когда мисс Грант ехидно прокомментировала ее готовый «ответ», Виктория чуть от стыда не сгорела. Ничего, это еще не конец. Поглядывай по сторонам, Хлери! Виктория Чейз, ничего не забывает. А расплата тому, кто перешел ей дорогу, будет жестокой. Может, не сегодня и не завтра, но она свершится.       Успокоенная этой несомненно приятной мыслью, Виктория чуть сбавила шаг и огляделась, оценивая, далеко ли успела убежать. Вокруг шумел редкий подлесок, а утоптанная тропка, на которой стояла Виктория, вела от крыла общежития к ее излюбленному месту – холмам к северу от Академии, откуда открывался прекрасный вид на речную пойму и испещренную подводными скалами реку.       Места тут были дикие, пусть и близкие к кампусу Академии. Уже за околицей сновало множество живности. Чаще встречались юркие белки, уже не пугающиеся людей, но иногда забредали и олени, отбившиеся от стада. Виктории нравилось представлять себя частью их мира. Такой же чистой душой, простой и… свободной. От тревог, забот и волнений. И от людей, в большинстве своем слишком тупых и узколобых, чтобы оценить всю красоту окружающего их мира.       Виктория умиротворенно вздохнула и расправила плечи. Здесь, наедине с собой, можно не притворяться. Она потянулась к поясу за камерой, но пальцы скользнули по пустому месту. Черт! Ну конечно, она оставила ее в общаге. Ноги сами собой привели ее в место, где Виктория обретала внутреннее спокойствие и отдыхала от лиц, уже успевших набить оскомину за годы, что она училась в Блэквелле.       Но сегодня не одну ее привлекли здешние красоты. Виктория уже раздумывала пойти обратно, как вдруг заметила худощавую фигурку парня, камнем застывшую на пригорке и что-то выглядывающую вдали. В его руках была камера, а у ног валялась папка, придавленная веткой, чтобы листы не унес случайный порыв ветра. – Хей, – Виктория подошла ближе, стараясь не повышать голос, чтобы не напугать фотографа и не сбить ему кадр. – Ты здесь.       Нейтан Прескотт покосился на нее левым глазом, не отрываясь от окуляра, и прошипел: – Тише.       Виктория послушно застыла, будто разглядывая долину внизу, а на деле любуясь обычно нескладным мальчишкой, в котором вдруг увидела нечто большее, чем имя богатейшей семьи Аркадии Бей.       Нейтан полностью отдавал себя своему делу. Без остатка. Он был как порыв, сплошной росчерк вдохновения! Виктория знала, о чем говорила. Она уже видела это в самых знаменитых фотографах по всему миру, чьи работы не просто цепляли людей за живое. Те фотографии пробуждали в них все то лучшее, что только может существовать в животном существе человека.       И Нейтан показался ей именно таким. Полным жизни, азарта. Виктория поспешно отвернулась, не желая признавать собственной зависти. Она может фотографировать не хуже. Просто… Ей нужно время. И практика. – Чего тебе? – наконец буркнул Нейтан, надевая футляр на объектив. Прозвучало это довольно резко, но все же не так, как если он разговаривал с кем-то другим. Виктория чисто по-женски уловила эту грань и потому обошлась без обычных язвительных колкостей. – Гуляю. А что у тебя там в папке, портфолио? И давно занимаешься фотографией? – Не твое дело, – Нейтан так быстро подхватил папку с земли, будто Виктория собиралась отобрать ее. – Иди… куда шла.       Ветер развевал его волосы, а пронзительный взгляд светлых глаз сверлил ее, как лучи лазеров. Он явно ожидал грубости с ее стороны, но Виктория понимающе хмыкнула и с любопытством склонила голову набок. – Не больно ты жалуешь людей, а?       На это Нейтан ничего не сказал, и Виктория поняла, что он уже не слушает ее. Еще с несколько секунд Прескотт молчал, испытующе прищурившись, а потом вдруг выпалил на одном дыхании: – Ты ведь Виктория Чейз? – Нет, я Маргэри Беккер, – съязвила Виктория, прежде чем успела подумать. Слова вечно вылетали из ее изо рта быстрее, чем она успевала их удержать.       Нейтан насмешливо фыркнул: – Эта та, фото которой висят в краеведческом музее славы? Сомневаюсь. – Ты знаешь ее? – в свою очередь удивилась Виктория. – Любой, кто хоть сколько-нибудь смыслит в фотографии – знает. Ее работы в парке Кульминейшн с использование эффекта Ортона – лучшее, что есть на той выставке. – Воу, – Виктория с новым интересом посмотрела на Нейтана. – Не думала, что в этой дыре кто-то кроме Эвана Харриса разбирается в настоящем искусстве.       Нейтан польщено подбоченился. Видимо, ему не часто говорили комплименты. Если вообще говорили. – Сегодня обещали хорошую погоду. Если повезет, можно уловить фон в парке, как у нее на фото. Я хотел пойти после того, как закончу здесь, и если ты хочешь…       Нейтан осекся, поджав губы. Это была довольно предсказуемая реакция ботана, впервые выползшего из своей раковины комфорта, но Виктория все равно не смогла сдержать смеха. Прескотт напомнил ей прижавшего уши щенка, которого строгий хозяин ругает за лужицу на ковре. – Что? Пойти с тобой?       Весь налет доброжелательности слетел с Нейтана в мгновение ока. Парень вновь сгорбился, прижал фотоаппарат с папкой к груди и, оскорблено буркнув: «Забудь», пошел прочь.       Виктория нагнала его и пошла рядом. – Вообще, я с удовольствием.       Он не посмотрел на нее. И ни движением, ни взглядом, ни, тем более, словом не дал понять, что рад. Однако Виктория заметила, что уголки его губ подрагивают, сдерживая улыбку.       Вскоре оба уже болтали, обсуждая такие темы, с которыми не стали бы делиться даже с родителями. Виктория узнала, что на самом деле Нейтан начал заниматься фотографией примерно в то же время, что и она. Просто скрывал это ото всех, боясь насмешек сверстников, и, что куда хуже – отца. Шон Прескотт-старший не одобрял увлечений сына и не понимал его. А когда Шон чего-то не понимал, то злился и делал вещи, о которых Виктория бы предпочла не слышать. Но Нейтан, привыкший все держать в себе, уже не мог сдерживаться…       Он рассказал о сестре Кристин, которая сбежала от отцовского самоуправства в Бразилию, где устроилась на работу в Корпус Мира. Рассказал о бесконечных нападках со стороны окружающих. О своих мечтах и амбициях, связанных с лучшим изобретением человека после письма и счета – фотографией. Да и вообще много всего, как хорошего, так и плохого.       Чем больше Виктория его слушала, тем больше проникалась к этому чудаковатому ботану симпатией. А в какой-то момент поймала себя на том, что уже сама начала рассказывать ему о своих родителях – владельцах The Chase Space. Гордых и высокомерных людях, всю жизнь ждущих от своей дочери немыслимых свершений. С ними любой провал Виктории, даже самый маленький, считался трагедией и позором. А достижения воспринимались как должное. Они так и говорили ей: «Мы не зря назвали тебя Викторией. Чейзы всегда первые. Мы никогда ни перед кем не пасуем, и ты не будешь!»       За разговорами они провели большую часть пути, и к тому времени как достигли подножия холма в парке Кульминейшн, уже чувствовали себя достаточно расковано, чтобы безбоязненно подшучивать друг над другом.       Виктория смеялась, смотря, как Нейтан свешивается с перил моста, пытаясь поймать в фокус лучший угол. – Смотри не ухни в воду, скалолаз! Вылавливать сам себя будешь. – Оно того стоит, – процедил Нейтан, от усердия высунув кончик языка. – Еще чуть-чуть… Левее… Класс! То что надо. – Дай посмотреть.       Виктория вырвала из его рук камеру и принялась привередливо вглядываться в дисплей. – Тоже мне профи. Смотри. Хроматические аберрации по краям, тут засвечено, тут тень в расфокусе. – Что!? – возопил Нейтан, но когда сам оглядел получившееся фото, задорно ухмыльнулся и покосился на довольно светящуюся Викторию. – Поймала? – Сам виноват! Верь в себя и никому больше. Мой девиз по жизни. – Теперь и мой тоже. Эй, смотри по сторонам!…       Нейтан отлетел в сторону, едва не сбив с ног Викторию. И сбил бы, если бы она не удержала его за плечи. Деревянный мостик жалобно заскрипел, едва не ломаясь от тяжелой поступи высокого мужчины, рванувшего по тропе к границе парка, в сторону железнодорожного переезда. – Что за мудак, – Виктория показала фак в удалявшуюся спину придурка, но увидела вытянувшееся лицо Нейтана и удержалась от более смачных ругательств. – Ты чего? – Кажется, это был прокурор.       Нейтан восстановил равновесие, схватился за камеру и облегченно выдохнул – цела. Потом проверил папку со своими работами и только тогда соизволил пояснить выжидающе хмурящейся Виктории. – Видел его на званом ужине отца. Эмбер как-то его там… – Отец Рэйчел Эмбер? – насторожилась Виктория. – Что он здесь забыл?       Нейтан недоуменно тряхнул головой. – Почем мне знать? Все, нам пора сваливать. Если прокурор здесь, то и отец может быть поблизости. У них какие-то дела, а я не хочу с ним видеться. – Тогда пошли. Боже, ненавижу Эмберов! От них вечно одни проблемы.

***

      Встреча была назначена на парковке придорожной забегаловки, рядом с оживленной трассой, почти в самый час-пик. Мимо с визгом проносились легковушки, а от рева массивных тягачей закладывало уши.       Место было выбрано не случайно. Джеймс Эмбер не хотел, чтобы какой-то случайный прохожий пялился на его машину. А так выходило – стоит тачка у бензоколонки, заправляется. Проще некуда. А чем банальнее ситуация, тем меньше любопытных тянется сунуть нос не в свое дело.       Джеймс повернул ключи в замке, сел на водительское кресло и закурил. Вообще, он старался избегать этой привычки, но после разговора с Сэрой ему понадобилась разрядка. Как всегда при виде этой женщины, все его нутро вспыхивало гневом. И ни ее неуклюжие извинения, ни тем более «последний поцелуй» не могли этого изменить.       Сэра бросила его. Но что хуже: бросила их дочь. Все. Конец истории.       С переднего пассажирского сиденья хлопнула открывающаяся дверь. На сиденье упал мужик в черной бандитской куртке, с густой щетиной на лице и татуировкой на шее. – Прокурор, – голос Дэймона Меррика источал неприкрытый сарказм. Уже только за это хотелось размолотить голову ублюдка о приборную панель, но Джеймс сдержался. На сей раз Мэррик был ему нужен. – Закрой дверь. – Уже зассал, легавый? Думаешь, за этим гулом нас услышат? – Просто предпочитаю вести диалог в тишине.       Дэймон презрительно сплюнул на асфальт и с рывком рванул дверь. Стекла в машине надрывно задребезжали, жалуясь хозяину на грубое обращение. – Живее, Эмбер. У меня мало времени. – Не забывайся, – Джеймс коснулся правой стороны груди, где виднелась небольшая выпуклость на куртке – рукоять пистолета. – Ты всего в шаге от решетки, и мне ничего не мешает привести приговор в исполнение прямо сейчас. – Да, да... Давай к делу. – К делу, – согласился Джеймс. – Обстоятельства изменились. Мне нужно, чтобы она свалила из города. Уговор прежний: твоя помощь в обмен на вещдок.       По каменному лицу Дэймона невозможно было ничего прочесть. С минуту Джеймс ждал, что тот выкинет какую-нибудь угрозу или потребует лучших условий сделки, но ответ застал его врасплох. – По рукам. Ты уничтожаешь «пальчики», а я разбираюсь с этой твоей сукой.       Джеймс с удовольствием бы вытер пот со лба, от облегчения, но пока не смел делать лишних движений. Не до того, как эта зверина покинет его машину. – Ее можно найти…       Дэймон поднял руку в наколках, прерывая: – Без тебя разберемся. Просто выполни свою часть сделки, а об остальном я позабочусь. – По рукам.       Дэймон, до сих пор смотрящий в одну точку за лобовым стеклом, медленно повернул голову к Джеймсу и угрожающе предупредил: – Не думай наебать меня… прокурор. – А ты держи руки при себе, Меррик. Объясни ей, чтобы уматывала из Аркадии, но не более того. Если накосячишь и причинишь ей вред – сделка отменяется.       Дэймон ухмыльнулся, отчего его и без того не самое приятное лицо стало еще омерзительней. Рука Джеймса сама собой поползла к пистолету за пазухой, но Дэймон уже вышел наружу и коленом захлопнул за собой дверь. Зеркало заднего вида показывало, что он сделал телефонный звонок и уверенным шагом направился к шоссе. Почти сразу на обочине в клубах пыли тормознул седан, с криво прикрученными и явно левыми номерами.       Джеймс дождался, пока тачка исчезнет в потоке дорожного трафика и только потом позволил себе утереть лицо. На рукаве остались крупные пятна пота, а глаза немилосердно защипало. И все же комок, засевший в груди с самого первого звонка Сэры, начал понемногу расслабляться.       Он прекрасно осознавал, на что подписался. Дэймон Меррик – из того типа преступников, кто никогда не пасуют и всегда отвечают за свои слова. Сделка с ним означало только одно.       Назад дороги нет.       Плевать! Рэйчел не заслуживает, чтобы какая-то упоротая наркоманка заявилась в их жизнь и разом разрушила все, что Джеймс так долго и старательно строил. Никто такого не заслуживает. И если Сэра думает, что можно вот так просто заявиться к ним на порог, спустя пятнадцать лет – ее ждет большой сюрприз.       Джеймс повернул ключи зажигания на рулевой колонке, заводя мотор. Довольно на сегодня. Он устал, а Роуз волнуется. Уже оставила ему три сообщения и все как на подбор: дико трогательные и милые. Вот кому он по-настоящему не безразличен. Роуз и Рэйчел.       А остальной мир пусть катится в пекло! Джеймс достаточно отпахал на его благо, чтобы получить заслуженное избавление от призраков прошлого.