Across the Universe

Адам, что же я бу­ду де­лать три ме­сяца без те­бя?       Спустя два месяца после отъезда Адама в промо-тур шёл уже пятый месяц беременности Томми, и тот уже был почти на грани. Его продолжающий расти живот был для него и благословением, и проклятьем. А перевоплощения Томми из одного облика в другой стали более частыми. Вместе с этим, редкие схватки, казалось, преследовали его, по крайней мере, один раз каждые несколько дней, если не чаще. Но его «любимой» частью в его состоянии была потребность бегать в туалет каждые пять минут. Даже это не было бы так плохо, если бы не отнимало у него по десять минут, чтобы доковылять до ванной. К тому времени, как он туда добирался, его глаза уже, практически, вылезали из орбит, но когда он стягивал штаны, чтобы пописать, то почти половину времени моча вытекала из него по капле.       Томми также быстро обнаружил, что комфортный сон — это уже тоже больше не про него. Он всё также был склонен к долгому сну, как и раньше, но не мог найти положение, в котором его спина бы не болела. В отчаянии он заказал огромную раздутую подушку для тела через интернет. Она была достаточно длинной, чтобы вместить его тело в любом облике, и во время использования помогала поддерживать его живот, когда он обнимал её руками, в отсутствие своего любимого мужчины представляя, что обнимает именно его. Полежать на другой стороне тоже было очень приятно. Томми в такие моменты чувствовал себя вполне довольным жизнью. Сражения с бессонницей поздними ночами приводили его к тому, что он устраивался на постели, обложенный подушками со всех сторон, сверля взглядом свой живот. Томми удивлялся, что за последние пару недель он практически мог видеть движения своей малышки, а не только ощущать их. Эта была как раз одна из тех ночей, когда его живот перекатывался, как волна в океане, и изнутри Томми мог чувствовать её движения, как будто она искала более комфортного положения.       Как только она успокоилась, Томми почувствовал её недовольство и не смог больше спокойно лежать. Когда он встал, то ощутил больше давления в области тазовых костей. На утро он также заметил, что уже может дышать свободнее, а движения ребёнка ощущались ниже, чем обычно. Она опустилась ниже в таз, приблизив ещё на шаг своё появление на свет. … *Хэй, Томми, как ты, малыш?* Голос Адама успокаивал Томми, заставляя его чувствовать себя чуточку лучше, хотя он тосковал по Адаму, как сумасшедший. *Устал, стал огромным, и заколебался бегать в туалет*, — простонал Томми в ответ. *Прости, малыш, как там дела у нашей маленькой?* *Спал не на солнечной стороне той ночью, про которую я тебе говорил, и, похоже, она довольна*. *Сделай фото для меня и отправь мне попозже? Я так скучаю по тебе*. *Конечно, Адам, хотя я даже не представляю, почему ты так хочешь видеть меня таким, но знай, я тоже очень скучаю по тебе*. *Потому что ты, чёрт возьми, прекрасен. Боже, я не могу дождаться, когда вернусь домой*. *Кстати, когда ты будешь дома?* *Да… насчёт дома…*. Томми, почти, мог слышать, как Адам поморщился, — *Чёрт, Адам, что на этот раз?* *Ох… они добавили ещё одну дату, сказали, почти три месяца, да, но сейчас, в целом, получается уже немного больше, чем три. Я буду дома через пять недель, но всё, что тебе нужно сделать, просто позвонить, и я сразу примчусь домой, ты это знаешь*. *Если я ещё буду в положении через пять недель… Я не хочу даже думать об этом, в человеческом облике я уже выгляжу так, как будто роды начнутся вот-вот*. *Откровенно говоря, сколько ты ещё сможешь продержаться?*       Он знал, Адам не мог об этом не спросить, если Томми до сих пор блуждал туда-сюда между своими формами, — *Да… в общем, последние четыре дня или около того я был человеком… Я ожидал, что вскоре перевоплощусь… но я даже не знаю, похоже, это не поддаётся никакой системе… Ненавижу не быть способным это контролировать*. *Я знаю, но после того, как ребёнок родится, это придёт в норму*. *Я надеюсь*, — Томми вздохнул, беспокоясь, что даже после рождения девочки, он не сможет выходить, боясь неожиданно перевоплотиться. *Придёт, поверь мне, придёт*. *Я знаю*. *Томми, мне нужно идти, меня ждут на интервью, но пожалуйста, пришли мне фото?* *Да, пришлю, обещаю. Люблю тебя, Адам*. *Люблю тебя, Глиттербэйби*.       Томми положил телефон, погрузившись на мгновение в свои эмоции. Он отчаянно скучал по Адаму, и проходить через это в одиночестве было полным сумасшествием для него. В это время он задумался, а была ли его собственная мать счастлива в ожидании его рождения. Он потерял её, когда ему было три, из-за болезни, возбудитель которой был занесён с другой планеты. Его вырастил отец, который после потери жены, уже никогда не был прежним.       Томмины мысли снова прервала знакомая боль, охватившая его. Он делал, что только мог, чтобы расслабиться, пока мышцы внизу живота сжимались от напряжения. Томми дышал медленно, пока боль ни прошла. Наконец, он заставил себя встать, взял свой мобильный и отправился наверх в ванную. Он мог бы легко воспользоваться той, что находилась внизу, но освещение в ванной на втором этаже было лучше для того, чтобы сделать хорошее фото. Подняв футболку Адама с Queen, чтобы открыть живот, Томми настроил камеру на телефоне. Он повернулся боком, намереваясь сделать фото в профиль, чтобы Адам мог увидеть, каким большим стал его живот, повернувшись головой к зеркалу. С улыбкой он сделал фото, проверил его, а затем отправил Адаму. Ещё раз бросив взгляд в зеркало и уже собравшись выйти из ванны, Томми опять перевоплотился. Он обернулся и увидел, что вернулся его облик Зар. Изменения, должно быть, как-то повлияли на его тело, потому что перед тем, как выйти, его настигла новая схватка. Томми подошёл и присел на крышку унитаза, обняв себя вокруг живота и уронив голову на грудь. Прошло всего только около пятнадцати минут с момента последней схватки, и пока он дышал, он чувствовал, как иголки липкого страха покалывают его кожу. Времени между схватками прошло слишком мало, но они все ощущались одинаково и были похожи друг на друга.       Рассуждая рационально, Томми успокоился достаточно, чтобы спокойно перетерпеть боль, потом он встал и отправился на кухню, чтобы заняться своим обедом. Пообедав, Томми разместился на диване, включив телевизор, но оставив его работать фоном. Ему было одиноко, он принимал это, но ничего не мог поделать с этим прямо сейчас. Даже если бы он хотел кому-то позвонить, его голос в этом облике непременно выдал бы его с головой. И когда его телефон просигналил о приходе текстового сообщения, он не знал, чувствует ли себя окрыленным или еще более изолированным. *Ты так сексуален, что-то есть в этом, в том, что ты носишь нашего ребёнка, что делает тебя ещё более привлекательным для меня. Полагаю, это действительно основной инстинкт мужчины — желание защищать и боготворить свою беременную пару, потому что всё, о чём я могу думать прямо сейчас, это то, как я держу тебя в своих руках*. Нечасто у Адама было время на смс-сообщения не в режиме чата. Его сердце ускорилось, когда он читал слова Адама, но каким-то образом в то же время он чувствовал себя опустошенным. Нажав кнопку «ответить», Томми замер и задумался над ответом на какое-то время. Так много вещей приходили ему в голову, но только одна вещь казалась самой важной. *Я люблю тебя. Пожалуйста, поторопись домой. Я скучаю по тебе рядом со мной, в нашей постели, я скучаю по твоим рукам, обнимающим меня. Не думаю, что смогу это вынести, пока ты ни вернёшься домой*. Вздохнув, Томми нажал «отправить», позволив его последней связи с внешним миром ускользнуть из его пальцев. Томми был перегружен мыслями о том, что, он знал, неизбежно приближается, но гораздо больше его пугало то, что ему придётся справляться с этим в одиночестве. Пять недель казались ему целой жизнью. Он тёр ладонью живот, надеясь, что малышка знает, ей нужно продержаться там немного дольше. Он не мог даже представить, каким большим станет ещё через пять недель, и останавливал себя, когда начинал пытаться это представлять. Ему не хотелось знать это, потому что в его облике Зар растянутая кожа на животе становилась ещё более розовой, чем фуксия. Он поднял футболку, чтобы осмотреть свою кожу как раз вовремя, чтобы увидеть выступившие под слоем кожи и мышц очертания маленькой ножки, и это сняло напряжение, которое он чувствовал. — Ты пытаешься сказать мне, чтобы я успокоился, малышка? — Голос Томми звучал мягко, он поглаживал свой живот. Задав этот вопрос, он ощутил ещё несколько толчков под самой верхушкой живота, — Полагаю, это «да»? — Томми рассмеялся.       Он ненавидел мысль о потере контакта с ней. Несомненно, возможность держать её на руках удивительна, но эта тесная связь между ними будет потеряна. Он упивался мыслью о том, что она трогает его изнутри, толкнувшись ещё несколько раз, а он сосредоточенно смотрел на свой, сейчас исчезнувший, пупок. Его телефон снова зазвенел, и он потянулся, чтобы взять его. *Я тоже люблю тебя, и я буду дома раньше, чем ты думаешь*. — Я надеюсь, — пробормотал Томми, несколько минут ворочаясь, пока ни смог найти удобное положение, чтобы подняться с дивана. Он направился в ванную, вымыл руки, а затем начал свой сложный путь по лестнице наверх. Он бы поклялся, что если бы ему не нужно было питаться, чтобы поддерживать своё существование, он не спускался бы вниз и вовсе, но тем не менее, еда была важна. Добравшись до спальни, Томми разделся, и как только устроился на кровати, его облик снова изменился, — Снова человек? Ну хорошо, — с большим трудом ему удалось угнездиться на своей стороне, внезапно, испытав сочувствие к выброшенным на берег китам. Ещё немного поворочавшись, чтобы устроиться поудобнее, Томми почесал грудь. — Оу, — он прижал пальцы к своему соску. Тот был припухшим и чувствительным. В своем виде Зар лактация у него началась уже давно, но он не замечал этого в облике человека до этого вечера. Томми надавил на чувствительную точку и посмотрел на капельку жемчужной жидкости, выступившую на его соске. — Прекрасно, — пробормотал он перед тем, как продолжить свои попытки устроиться с комфортом. Он разместил свою подушку для тела под животом, нижнюю часть живота устроив меж бёдер и обняв руками верхнюю. Томми, должно быть, настолько устал, что когда он, наконец, достиг наиболее удобного для себя положения, он заснул почти сразу. …       Томми знал, это сон. Его живот в чедовеческом облике был плоским и подтянутым, в этом сне был Адам, и Томми понимал, что не хочет просыпаться. Их переплетённые тела лежали на постели, разгоряченной кожей прижимаясь друг к другу. В этом сне Томми скользил по телу Адама, лаская каждую веснушку на его обнажённой широкой груди. К тому моменту, как он опустился и оказался меж разведённых бёдер Адама, только нижняя часть его тела ещё оставалась окутанной тканью одежды. Томми до безумия нравилось видеть, как за ним наблюдает его темноволосый возлюбленный. Он похотливо ухмыльнулся перед тем, как склониться и облизать широким мазком возбуждённый член прямо перед ним. Он чувствовал, как содрогается тело Адама, и с удовольствием повторил своё действие снова. Ещё один мазок языком с такой же реакцией, и он сосредоточил своё внимание на головке члена Адама. Томми несильно сжал его пальцами, вылизывая головку, как вкуснейший леденец, который он когда-либо пробовал. Адам стонал, и эти стоны вдохновляли Томми на то, чтобы проникать языком в дырочку и пробовать солоноватый вкус. — Пожалуйста, Томми, пожалуйста, возьми его в рот, — выдохнул Адам. Томми ухмыльнулся, он всегда любил слышать, как голос Адам практически срывается от неконтролируемого желания. И этот случай не был исключением. Поймав взгляд Адама, он взмахнул ресницами и похотливо улыбнулся. — Без шуток, пожалуйста, Томми, ты же знаешь, что ты делаешь со мной, когда решаешь мной позавтракать. Если твой утренний аппетит такой же сильный, пожалуйста, попробуй меня, заставь меня кончить, — умолял Адам. Да, Адам знал, что Томми хочет слышать его мольбы и просьбы. Такие прекрасные слова срывались с этих полных губ, глаза цвета океана были полны похоти и желания, боже, как прекрасен он был в этот момент, и он знал, что Томми не сможет ему отказать. — Ммм, так горячо, когда ты умоляешь об этом, — Томми прошептал, обжигая горячим дыханием его возбуждение. Он задержал взгляд на Адаме, открыл глаза шире и обхватил губами член Адама, взяв сразу на всю длину. Его бёдра вскинулись. Томми обнял их руками, удерживая на месте, его язык заскользил по члену брюнета.       Длинные пальцы в Томминых волосах заставляли его глаза подёргиваться паволокой, Адам улыбался ему, нежным захватом напрявляя голову Томми вниз, а затем наверх, подчиняя своему собственному ритму. Томми расслабился, позволяя ему управлять собой, и когда головка члена Адама упёрлась ему в гортань, он сделал глубокий вдох, а затем сглотнул. Адам ослабил хватку своих пальцев на Томминых волосах, и Томми насадился ртом ещё глубже, почти касаясь носом рыжеватых лобковых волос. Ему нравилось то, что хотя Адам и красил волосы на голове, остальные волосы, разбросанные по его телу оставались либо светлыми, выгоревшими на солнце, либо рыжеватыми там, куда солнечные лучи не смогли достать. Он провёл пальцем от волос до Адамова пупка, а затем к своему рту, пока кончик пальца не оказался захвачен его губами, выпустившими достоинство Адама. Собственный возбуждённый член Томми уже болел, зажатый между постелью и его животом. Он ёрзал на постели, повторяя ритм, заданный его губами, снова терзавшими возбуждённое достоинство Адама. Медленные движения его губ по пылающей плоти певца, и его собственные бёдра, вжимающиеся в постель, заставляли его стонать, разгоняя вибрации воздуха вокруг Адамова возбуждения. Адам снова запустил пальцы в волосы Томми и обхватил сильнее, удерживая голову Томми на месте. Томми позволил это, приятная боль от натянутых волос разнеслась по его телу, и как только он сглотнул ещё раз, он ощутил напряжение в бёдрах Адама, а затем его плоть запульсировала. Последнее движение бёдрами, и он тоже кончил, как только горячее семя Адама оставило горьковатый вкус на его языке. …       Томми проснулся от собственного стона, он был весь покрыт капельками пота, мёртвой хваткой вцепляясь в простыни. Его тело дрожало от желания, и он чувствовал, что едва тронет себя, кончит в ту же минуту.       Сон был таким реалистичным, он всё ещё проигрывался где-то на краю его сознания, пока Томми пытался выпутаться из постели. Бельё раздражало его болезненно напряжённую плоть, один толчок бёдрами, и он обильно кончил, издав протяжный стон, постепенно затихший в темноте, перепачкав в сперме свой округлый живот.       Томми дрожал, его тело всё ещё покалывало от удовольствия, когда ему наконец-то удалось выбраться из постели. Томми опустил ноги на пол и включил свет. Теплый свет осветил смятую, испачканную постель, бросив взгляд на которую, Томми отправился в ванную. …       Тёплая вода, пробежавшая по его коже, вознесла Томми к небесам. Он простоял так несколько минут, прежде чем взять мочалку и выдавить на неё немного геля для душа. Вдохнув нежный аромат, пронизавший его обоняние, Томми с особой тщательностью намыливал свой живот, а затем отступил под струи воды, наблюдая, как пена смывается с него и уходит с потоками воды в слив. Взяв с полки шампунь, Томми выдавил небольшое количество глянцевой зеленой субстанции себе на ладонь. Аромат яблок разлился по душевой, Томми запустил пальцы во влажные волосы, распенивая по ним шампунь. Когда они достаточно намылились, он смыл пену, тщательно промыв светлые пряди. Склонившись, чтобы выключить воду, Томми снова почувствовал напряжение внизу живота. Застыв в такой позиции, Томми смотрел на свои ноги, пока тёплые капли воды омывали его спину, он обхватил живот рукой, поддерживая его. Тёплая вода, лившаяся на него из лейки душа, расслабила его тело, и боль ушла также быстро, как и возникла. — Я должен был об этом помнить, — Томми тихо произнёс сам себе.       Он выключил воду и выпрямился, массируя свой живот, на его коже хорошо видны были сейчас розовые растяжки. Они расходились от низа вверх, больше ощущаясь под пальцами к низу живота, — Лучше бы тебе радоваться, оно стоит того, — Эти слова Томми адресовал своему животу. Стащив с вешалки полотенце, Томми просушивал им какое-то время свои волосы от воды, каплями стекавшей на его тело. Когда он наконец бросил полотенце на пол и вышел из душевой кабинки, он чувствовал себя заново родившимся. В очередной раз Томми удивился, насколько лучше он чувствовал себя, будучи чистым. …       С огромными усилиями Томми удалось снять запачканное белье с кровати. Кое-как он смог постелить свежее постельное бельё прежде, чем упасть на кровать почти без сил. Его глаза уже закрывались, когда ночную тишину в комнате прорезал звонок телефона. Он посмотрел на часы, время подходило к четырём утра, Томми взял телефон. — Привет, детка, — слова прозвучали слегка невнятно. — Томми, я разбудил тебя? — мягко спросил Адам. — Нет, я. ухх… я уже некоторое время не сплю… мне снился сон про тебя… я проснулся от того, что мне стало жарко, и я вспотел… нужно было сходить в душ и поменять постель. Закончил с этим минут десять назад. Точнее, не совсем закончил… Мне удалось найти чистое бельё прежде, чем я свалился с ног. Смена постельного белья меня вымотала. — Сон? Как я хотел бы быть рядом, чтобы приготовить постель для тебя. — Да, он был очень приятным, я его досмотрел. Я всё ещё в состоянии делать это сам, Адам, просто у меня это отнимает больше времени. — Уверен, это так, и если тебе снятся сны обо мне, значит ты обо мне не забыл, — Томми понимал, Адам шутит, по его тону и голосу. — Нет, определённо я тебя нескоро забуду, — Томми рассмеялся, — Уже поздно. Почему ты до сих пор не спишь? Или у тебя намечается интервью в ближайшие часы? — Да, но я скучаю по тебе. Мне одиноко без тебя, я подумал, что просто хочу позвонить и сказать, что я тебя люблю. — Я тоже, детка, я тоже, я люблю тебя очень сильно, — Прежде, чем Томми успел сказать что-то еще, он почувствовал толчок маленькой ножки где-то под ребром, — Думаю, она согласна со мной, малышка… она знает, что ты сейчас не здесь, она чувствует.       Томми услышал печальный вздох Адама, — Скоро, я буду дома скоро. Не хочу долго тебя задерживать, думаю, мне лучше пойти и немного поспать до того, как прозвенит будульник. — Хорошо, спи сладко, мы любим тебя, — Малышка передавала свои чувства и эмоции своему отцу, и он улыбнулся, почувствовав эту любовь и доверие. — Мы? — Да, она снова толкнулась, — Томми улыбнулся и погладил свой живот. — Я не могу представить, каково чувствовать это, но я люблю вас обоих. Увидимся скоро, малыш. — Скоро, — повторил Томми, а затем на линии воцарилась тишина.