Across the Universe

 — Ско­ро, — пов­то­рил Том­ми, а за­тем на ли­нии во­цари­лась ти­шина.       Немногим больше, чем месяц спустя, Томми был уверен, что он уже стал подобным выброшенному на берег киту. Его спина болела, и ему не удавалось поспать более трёх часов за последние четыре дня. Большую часть своего времени он проводил, неустанно шатаясь по дому, промывая и дезинфицируя всё, до чего мог добраться. В те моменты, когда он решал где-нибудь посидеть, он усаживался в детской, прислонившись спиной к стене. Ему хотелось смотреть на всю ту работу, которая была проделана, чтобы создать это пространство для маленькой девочки, просто наслаждаясь этим созерцанием. Всю прошлую неделю или около того она мало двигалась, и такое затишье побуждало к движению самого Томми. Чем меньше она толкалась, тем больше он понимал, что роды близко. Он делал всё возможное, что только было в его силах, чтобы отвлекаться от этой мысли. Томми знал, времени осталось очень мало, а Адам вряд ли собирается домой в ближайшие несколько дней. Словно, в подтверждение его опасений живот снова стянуло, и он резко упал на колени, опершись руками о пол и склонив голову. Прямо там, в том месте, которое должно было стать личным пространством для малыша, Томми сломался. Он утомился и чувствовал себя очень уставшим от схваток, от которых страдало его тело. От расстройства и отчаянного желания, чтобы это, наконец-то, закончилось, слёзы хлынули из его глаз. Сильная игра эмоций перевоплотила его тело в естественный облик. — Упражнения, — простонал он, выпрямив руки и оставаясь также стоять на коленях, опираясь на руки. Он любил сидеть на полу, опираясь спиной о стену, но всегда забывал о том, как тяжело подниматься на ноги из такого положения. Расставив руки параллельно плечам и слегка разведя ноги, Томми на мгновение застыл в такой позе. Вес его живота вызывал боль в спине, которую Томми неосознанно прогибал, подчиняясь земному притяжению. Он обхватил себя рукой, удивившись лёгкому жжению и растягиванию незадействованных мышц. Несколько минут Томми повторял движения. Когда он, наконец, решил встать на ноги, он почувствовал облегчение, и после почти двадцати четырёх часов бодрствования его начало клонить в сон. Солнце всё ещё ярко освещало его комнату. Было ещё очень рано, но как только его голова коснулась подушки, он сразу же заснул. …       Томми не понимал, что его разбудило, но когда он открыл глаза, в комнате было темно, а за окном виднелся серебристый свет от луны. Он лежал тихо в ночной темноте, пытаясь понять, что заставило его проснуться. Всё ещё обнимая руками подушку для тела, Томми прижимал её к своей груди, даже лёжа на спине. Это не должно было выглядеть забавно, просто так он представлял, что обнимает, отсутствующего сейчас рядом с ним, своего любимого мужчину. Томми очень хотел бы, чтобы это было именно так, в его постели без Адама было ужасно пусто.       Всплеск радости внезапно охватил его, Томми не мог понять, что могло спровоцировать такое счастье, исходящее от его дочери. Он чувствовал, как она танцует внутри него, и аккуратно скатился с кровати, чувствуя, что хочет писать, как скаковая лошадь. Томми осознал, что дверь в ванную закрыта, только когда он до неё дошёл. Но он прекрасно помнил, что не закрывал её. Он ничего не слышал, но заметил рассеянные лучи света, выбивавшиеся из-под двери. Могло ли это быть? Он медленно открыл дверь, обнаружив самое приятное для своих глаз, Адам стоял возле раковины со станком в руке и густо размазанной по лицу пеной для бритья. Он увидел, как загорелись глаза Адама в зеркальном отражении, его возлюбленный повернулся, и их взгляды встретились. — Я разбудил тебя? — Нет, я… я не знаю, от чего я проснулся, но ты дома! — Томми улыбнулся и двинулся к Адаму, заключив его в тесные объятия и целуя, не заботясь о том, что пена для бритья украсила и его лицо. Объятия длились несколько минут, оба мужчины улыбались от уха до уха. — Боже, как же я по тебе скучал, — Адам стёр пену с подбородка Томми, прижимая теснее к себе своего возлюбленного, видя, как эти красивые карие глаза наполнились слезами. — Я тоже скучал по тебе, — Томми не сдерживал слёз, стараясь говорить, подавляя подступающий к горлу ком, — Ухх... мне нужно в туалет, прости, — простонал Томми и медленно выпутался из объятий Адама, направившись в сторону туалета. Быстро стянув свои трусы, Томми с наслаждением опустошил свой мочевой пузырь, прежде чем натянуть их обратно. На этот раз белье, надетое на нем, было гораздо больше по размеру и комфортнее, более подходящее к его естественному росту.  — Лучше? — Да, но что ты делаешь дома… Я думал, ты задержишься ещё на три дня? — Мы отыграли последний концерт, — пожал плечами Адам. — Тогда почему ты меня не разбудил? — Томми, будить тебя, ты с ума сошёл? Ты так сладко спал и выглядел таким умиротворённым. Я оставил сумки внизу, позвонил тебе, но ты мне не ответил. Я решил, побреюсь, быстро приму душ, но, похоже, ты меня поймал.       Томми обнял Адама, тот улыбнулся и вернул объятия. Они оба были практически одного роста, и Томми извлекал из этого все преимущества, уткнувшись в шею Адама, послав к чёрту пену для бритья, — Я так счастлив, что ты дома, Адам, — Имя прозвучало, как вздох, коснувшийся тёплым потоком воздуха кожи Адама. — Я счастлив быть дома, — Адам бросил станок в раковину и теснее обнял Томми. Расслабившись, Томми прижался к Адаму щекой, снова выпачкав в белой пене свою ярко розовую кожу. Адам снова протёр его лицо, стирая ярко белый след. — Мне кажется, она тоже знает, что ты дома, — произнёс Томми, — Когда я проснулся, я чувствовал её волнение.       Адам нежно улыбнулся, длинными пальцами задрав футболку Томми, а затем и вовсе стянув её с Томми через голову и бросив на пол. Он опустился на пол, опираясь на колени, с чувством дежа вю обхватив Томмин живот. Адам целовал его пупок, поместив ладони по бокам его живота, — Ты ждала меня, — выдохнул Адам, обжигая дыханием кожу Томми, заставив его задрожать. — Адам, прекрати, это… ухх… чёрт… просто заканчивай бриться и прими уже душ. Томми знал, он был обречён в тот же момент, когда Адам игриво приподнял бровь, поднялся на ноги и взял свой станок, — Дай мне пятнадцать минут, малыш, и я о тебе позабочусь, — промурлыкал он, обозревая очевидное Томмино возбуждение, — Иди в постель, расслабься, приготовь всё, что нужно, и, пожалуйста, избавься от этого белья. …       Томми отправился в постель, на ходу избавившись от оставшейся одежды, он достал смазку и прислушался. Через пять минут или около того он услышал шум воды в ванной. Он не понимал, что произошло, когда дыхание Адама коснулось его живота, но когда он это почувствовал, его тело немедленно отозвалось. Его либидо, определённо, не дремало, что было очевидно по ощущению уже болевшего от возбуждения члена, который из-за живота Томми уже не мог видеть. Время тянулось, пока Томми, наконец, ни услышал, как выключилась вода, а потом Адам вышел из ванной с обмотанным вокруг бёдер полотенцем и растрёпанными влажными прядями волос. Лицо Адама, гладкое и выбритое, благоухало ароматом Old Spice. Тёплый, приятный аромат наполнял его чувства. Как только его темноволосый возлюбленный приблизился к нему, он почти мог пересчитать все веснушки на нижней губе Адама и потянулся к нему, чтобы попробовать их на вкус. Тот лёг на кровать, и Томми обхватил его рукой за шею, притягивая к себе, чтобы соединить их губы. Покусывая и посасывая его нижнюю губу, Томми жадно вторгался языком в рот Адама, почти ощущая веснушки на его губах. Когда он, наконец, позволил лакомому кусочку проскользнуть между его зубами, Адам застонал. Мужчина выглядел притягательно со слегка припухшей от поцелуев нижней губой, и Томми не мог сопротивляться. Он жадно припал к груди Адама, всем существом желая, чтобы его возлюбленный взял его, настолько сильно, что это желание его, практически, сжигало. — Тшш, тшш, — Адам от возбуждения шептал, нежным прикосновением руки отстранив Томми и уложив его на кровать, развернув на бок, — Я возьму тебя, малыш, но давай попробуем сделать это вот так, — Томми с любопытством взглянул на Адама, — Так будет меньше давления на твоё тело, и ты сможешь расслабиться, опираясь на меня, — объяснял Адам, устраиваясь позади него. Он осторожно вплёл пальцы в серебристые пряди волос Томми и разбросал их по подушке, обнажая Томмину спину и мягко обняв его бедро, — Тебе так удобно? — Да, — Томми протянул Адаму смазку, которую ещё раньше нащупал на кровати. Пальцы Адама переплелись с его, когда он брал тюбик, и Томми услышал, как щёлкнула крышка. Он знал, что сейчас будет, но всё равно подрагивал, когда увлажнённый смазкой палец раздвинул его половинки перед тем, как подобраться к входу в его тело. Он глубоко дышал, терпеливо ожидая проникновения, но это не было легко. Не с этим дразнящим пальцем, медленно кружащим вокруг колечка мышц, слегка проникающим внутрь, пробуя, и снова возвращаясь к сводящему с ума кружению. — Адам, — Томми захныкал, каждой фиброй своего существа умоляя его, наконец, проникнуть, но всё ещё терпеливо ждал. Адам, наконец, сжалился, и минутой позже эти соблазнительные губы прикусили мочку его уха, в тот же момент он почувствовал, как палец погрузился в его жаркую глубину. Близость с Адамом всегда влекла за собой особую остроту ощущений, и что-то сегодняшним вечером делало её ещё более насыщенной. Томми чувствовал, как ласкающий его внутри палец согнулся, и вцепился в простыни, когда тот нажал на маленький комочек нервов внутри.  — Черт… черт, черт, черт, черт… — Что такое, Глиттербэйби? Тебе хорошо? — Адам говорил со знанием дела, слегка покусывая Томмино ухо. Томми застонал, — Адам, боже, я даже не знаю… я просто… я так чувствителен. Хочу тебя внутри. — Терпение — добродетель, — промурлыкал Адам, добавив второй палец. Желая большего, Томми ёрзал на пальцах Адама, каким-то образом всё ещё в силах расслабить своё тело, чтобы принять в себя своего возлюбленного. Со всем остальным, идущим наперекосяк, Томми не знал, что за странная удача была ему дарована, но Адам остановился, а Томми понял, он чувствует разницу. — Сейчас, Адам, — потребовал Томми, с наслаждением ощутив, как тот вытащил из него пальцы.       Адам перекинул через него руку, взял подушку для тела и разместил её под его животом, — Ты можешь закинуть на неё и ногу, если хочешь. Как угодно, лишь бы тебе было удобно, малыш. Томми закинул ногу на подушку, на мгновение замерев оценивая ощущения, — Да, так хорошо, — С этими словами Адам прижался к Томми сзади, и тот застонал, чувствуя, как член Адама начинает проникать в него, — Дааа, — зашипел Томми, удовольствие разлилось по его телу уже в первые минуты этого контакта. Адам двигался медленно, его рука обнимала Томмин живот, в то время, как его член задевал простату Томми, побуждая его совершать встречные движения. Двигаясь вместе, они приближались к самому краю своего сумасшествия быстрее, чем ожидали. Томми начал подрагивать, ощущая дикое желание кончить, и Адам, как и всегда, знал, что ему нужно. Рука, обнимавшая его живот, проскользнула вниз между подушкой и его телом, пока длинные пальцы ни нащупали и ни обхватили его член, начав ласкать его. — Ннгхххх, — непонятный звук, сорвавшийся с губ Томми, похоже, был единственным способом выразить, как ему сейчас хорошо. Горячая волна поднялась от его живота и разлилась по всему телу, а его член внезапно запульсировал и выплеснулся на руку Адама, на его живот и на подушку, на которой он лежал. — Томми, — простонал Адам, прикусив шею блондина сзади, движения его бёдер ускорились, и Томми понял, что Адам бурно кончает. Они кончили вместе, без сил замерев на кровати. Томми, наконец, сбросил испачканную подушку на пол, а Адам убрал её подальше от кровати. Томми наблюдал, как этот самый красивый на свете мужчина отходит от кровати и потом снова приближается к ней. Когда Адам вернулся, он принес влажную салфетку, и Томми улыбнулся, ощущая влажное тёплое прикосновение к своему животу, стирающее следы их страсти, а затем и остатки смазки между его половинок. Адам выбросил салфетку, забрался на кровать и устроился поудобнее. Томми придвинулся и разместился в объятиях Адама, прижимаясь спиной к его широкому торсу. Адам рассмеялся, и этот светлый и музыкальный звук ворвался в его ухо прежде, чем он осознал, что снова принял облик человека. — Ну, по крайней мере, этого не произошло в самом разгаре наших игр. — Я был бы рад, если бы этого вообще никогда не происходило, — Томми прижался ещё теснее к Адаму, наслаждаясь ощущением широкой ладони на своём животе. Спустя недолгое время, Томми заснул. …       Тупая боль в мочевом пузыре разбудила его, а писк часов возвестил о том, что сейчас три часа ночи. Был ещё ранний вечер, когда Адам и Томми улеглись спать после своих любовных игр, так что Томми заключил, что проспал он около пяти часов, вкупе с тем временем, которое он уже успел проспать до возвращения Адама. Он чувствовал себя отдохнувшим. Осторожно он выбрался из объятий Адама, его возлюбленный слегка засопел во сне и заворочался, но вскоре снова крепко спал, к тому моменту, как Томми уже стоял на ногах, не в силах отвлечься от созерцания умиротворения на лице Адама. Заигравшая на его лице улыбка так и оставалась с ним на его пути в ванную. Он быстро посетил туалет, а закончив, вымыл руки, вытер их, и развернулся к зеркалу, чтобы посмотреть на свой живот. Он скрестил пальцы на животе и слегка надавил, ощущая вес в своих руках и осматривая живот в зеркале со всех сторон. Фигура Томми оставалась утонченной, весь вес в основном был сосредоточен по центру живота, и именно там сосредотачивалось основное давление. Его изыскания были прерваны, когда он почувствовал, как стягиваются мышцы внизу живота прямо под его ладонями, одновременно, боль начала расходиться волнами по его телу. Он сознательно расставил ноги на ширину плеч, склонив подбородок к груди, и обхватил живот руками. Томми давил кончиками пальцев на натянутые мышцы, стремясь найти облегчение в простых действиях. Прикрыв глаза, Томми дышал неглубоко и быстро. Почти целую минуту спустя боль отпустила, напряжение ушло, и Томми смог открыть глаза. Он сделал глубокий вдох, не чувствуя больше боли сильнее, чем была эта схватка, а потом отправился обратно в постель к спящему Адаму. Он свернулся на кровати, перекинув ногу через бедро Адама и уткнувшись в его шею. Аромат лосьона после бритья с оттенком собственного запаха кожи его возлюбленного расслабил Томми. Он уже окончательно проснулся, но наслаждался ощущением тепла от тела спящего рядом Адама, время летело незаметно. Своей рукой он обнял Адама, в то время, как его рука разместилась на плече Томми. Даже во сне Адам притягивал его теснее к себе. И это было прекрасно, пока Томми не ощутил начало новой схватки. Он обернулся и посмотрел на часы, отметив, что между схватками прошло около двадцати минут. — Адам, — Томми выдохнул, коснувшись губами шеи своего возлюбленного, — Детка, мне нужно, чтобы ты меня отпустил. Большая рука отпустила его плечо, и Адам отодвинулся, сонно моргая посмотрев на Томми, — Всё хорошо? — голос прозвучал тихо в темноте, окружавшей их. — Да… просто ещё одна схватка, всё хорошо, спи… Мне… мне просто нужно встать, — Томми выбрался из рук Адама и встал с кровати. — Хочешь, я встану с тобой? Я не против, — Адам предложил искренне, но Томми не хотел будить своего возлюбленного, когда в этом не было необходимости. Адам только что вернулся домой, и несколько часов сна, что им удалось провести вместе, для него было недостаточно. — Нет, всё в порядке. Схватки начинаются и проходят. Если потребуется, я тебя позову. Я просто немного похожу по дому. Мне так легче, когда я на ногах. — Хорошо, — Адам отвернулся на свою сторону, а Томми тихо выскользнул из комнаты. К тому моменту, как его ноги с мягкого ковра ступили на прохладный паркет, схватка прошла. Он всё ещё не отошёл, отправившись по лестнице вниз. Он шёл, переваливаясь с одной стороны лестницы на другую. В кухне было темно, гостиная подсвечивалась уличным освещением, и вдруг Томми увидел, что экран его ноутбука подсвечен. Он думал, что выключил его, но по всей видимости, он служил бы вместо освещения в единственной комнате в доме, в которой не было окон. Он слышал, как тикают часы на камине, и около двадцати минут спустя у него началась новая схватка. Эта была сильнее и ощущалась по-другому. Напряжение нарастало, начиная от бёдер, в тазу, переходя на живот, что заставило его подозревать, что, должно быть, начались роды. Схватки по Брэкстону-Хиксу ощущались больше в животе и расходились по окружности откуда-то из центра, но эта схватка начиналась совсем иначе. …       Комната стала светлее, солнце осветило лучами гостиную, и примерно в это же время Томми упал на колени. Было уже начало восьмого утра, и схватки приняли регулярный характер за прошедшие четыре часа. Каждые двадцать минут незаметно трансформировались в каждые пятнадцать, и сейчас Томми стоял на коленях перед диваном, вцепившись в диванную подушку. За время своего бодрствования он обнаружил, что в такой позе с широко расставленными ногами боль уменьшается, когда он раскачивает бёдрами. И это было то, что он сейчас и делал. Обхватив одной рукой живот, он расксчивался туда-сюда, чтобы хоть как-то переносить дискомфорт. С каждым приступом боли Томми чувствовал её движения ниже в паху, и всё больше и больше ощущал, словно, у него между ногами нависает шар для боулинга.       Наконец схватка закончилась, и Томми уронил голову на скрещенные перед собой руки. Вспышка озарила комнату, когда секунду спустя Томми перевоплотился и тут же почувствовал толчок крохотной ножки внутри, — Прости, малышка, я не могу это контролировать, — сказал он, обращаясь к своему животу, а затем снова спрятав лицо в сгибе локтя. Дополнительное тепло, создаваемое волосами, покрывающими его спину, причиняло ещё больше дискомфорта. Он быстро убрал их, обнажив шею, собрав волосы в высокий хвост. Это не было удобно, но серебристые локоны, уже не прикрывающие его шею, позволяли воздуху свободно циркулировать, охлаждая разгорячённую кожу. Он встал, посмотрел на часы, и наполнил себе огромный стакан ледяной воды, который оставил на кофейном столике. Сделав три глотка, Томми посмотрел на минутную стрелку на часах. Судя по тому, что он увидел, день обещал быть долгим. …       Ещё три схватки и Томми охватило неприятное чувство. Он протянул руку между своих ног, и в этот момент поток тёплой жидкости облил его руку, — Чёрт, — проскулил Томми, и когда поток прекратился, Томми нащупал пальцем раскрывающееся отверстие, которого не было там ещё несколько минут назад. У него отошли воды, и теперь ими был покрыт весь пол между его ног. Он читал, что после вскрытия плодного пузыря схватки становятся гораздо более болезненными, — Потрясающе!       Следующую схватку, действительно, терпеть становилось уже гораздо тяжелее, и она началась спустя шесть минут после предыдущей. Томми хотел бы знать, какова средняя продолжительность родов у его вида, но увы всё, что он читал о человеческой беременности, говорило о том, что первые роды могут длиться много часов, а иногда даже дней. От этой мысли Томми заскулил, срываясь на негромкий стон. Ему казалось, что это помогает переносить боль, но он не хотел будить Адама. У него жутко болела поясница, а низ живота под пальцами был твёрдым, как скала.       Томми снова принял человеческий облик, как только схватка прекратилась. Неустойчивой походкой он направился в ванную, чтобы взять полотенце. Вернувшись в гостиную, он быстро бросил его на лужу, а затем снова поковылял обратно в ванную. Влажной тканью ему удалось протереть свои бёдра от потёков околоплодных вод. Он знал, что это бесполезно, поскольку в родах он снова будет выпачкан в слизи и крови, но каким-то образом это помогало ему чувствовать себя лучше. В прохладном воздухе ванной ему также было легче. Он набрал еще несколько полотенец из шкафа и расстелил их по полу. Холодный кафель под ногами приносил приятные ощущения, но стоять на нём, опираясь на колени, было бы неприятно. Кое-как Томми удалось разобраться с полотенцами до того, как следующая схватка сжала его от поясницы до низа живота. Он встал на колени и опёрся на руки, чтобы пережить её. Она была более болезненной, чем предыдущая, и Томми понимал, что дело движется к развязке. С этой схваткой он почувствовал движение ребёнка ниже в его родовой канал. А когда она закончилась через минуту или позже, Томми чувствовал себя почти полностью вымотанным. …       Томми не знал, сколько уже прошло времени. В ванной не было часов, а с его постоянно изменяющимся обликом носить их на руке не представлялось возможным. Схватки накатывали волнами, и переносить их становилось всё тяжелее. Томми боялся, что эта боль вскоре просто поглотит его. То, что зарождалось в его груди, как тихие стоны и всхлипы, сейчас переросло в отчаянные крики. Он не знал, спит ли Адам всё ещё. Адам. Он из последних сил подполз по полотенцам к двери. В доме было тихо. — АДАММММММММММ! — Томми закричал так громко, как мог, — АДАМ, СПУСТИСЬ СЮДА!       Томми отполз обратно на полотенца и присел на лодыжки, склонив голову к груди. Он закрыл глаза, когда накатила следующая волна боли. Звуки, исходившие из его горла, создавали в нём першение и сухость, но Томми не мог заострить на этом внимание. Чем ниже опускалась малышка, тем больше давления он ощущал в паху, и после ещё пары схваток, Томми заметил, как его яички втягиваются в брюшную полость. Он знал, что как только они скроются внутри его тела, его охватит потребность тужиться, но он надеялся, что когда всё будет сказано и сделано, его тело вернётся к нормальной форме. Когда напряжение мышц вокруг живота отпустило, он услышал шаги по лестнице и тихо возблагодарил небеса за то, что Адам услышал его. Темноволосый мужчина вошёл в ванную, и на его лице отразилось беспокойство. Томми заметил, что Адам успел лишь натянуть на себя пижамные штаны, и он всё ещё окончательно не проснулся, — Ты был в родах всю ночь? — спросил он, когда Томми настигла очередная схватка. Смутно ощущая присутствие Адама рядом, Томми почувствовал, как широкая ладонь легла на его спину. Давление частично нейтрализовало боль, охватившую его, что позволило ему сделать несколько глубоких, медленных вдохов между хрипами и поскуливаниями, которые рвались из Томминой груди. — Насколько я понимаю, ответ «да», — Адам выдохнул в его ухо. Томми было приятно слышать мягкий шёпот Адама, воодушевляющий его, пока боль ни отпустила, — Сколько времени? — простонал Томми. — Десять, — Они уснули где-то около десяти часов вечера, так что Адам проспал двенадцать часов. Томми не мог винить его, но прямо сейчас он готов был проклинать Адама за всё, что претерпевал, или не Адама, но его член уж точно. — Думаю, это началось около трёх часов ночи, и это было вполне терпимо, пока не отошли воды. Не помню, когда это случилось, я бросил там полотенце, на пол возле дивана. Сейчас схватки идут почти без перерыва, — Томми глотнул воздуха, — ЧЁРТ! — Он обхватил живот рукой, и рука Адама снова надавила на его спину. Он чувствовал, как ребёнок внутри двигается вниз также, как и её напряжение и страх наряду с собственными, — Я больше не могу, — Томми застонал и прижал руку к груди. — Ты уже делаешь это, малыш, — Адам пытался воодушевить Томми. Отчаяние пронизало Томми до костей, когда очередной приступ боли охватил его, а его яички втянулись в тело.       Давление, которое он чувствовал, в этот момент усилилось, и его охватило непреодолимое желание тужиться, но схватка прошла, — Адам, со следующей схваткой я буду выталкивать ребёнка. Мне нужна твоя помощь, чтобы принять её, — Томми встал на колени и обхватил унитаз. Холодный фарфор охлаждал его разгорячённую кожу, а полотенца смягчали давление его тела на колени, — Адам? — Да, я здесь, — Адам вернулся к Томми, принеся ещё свежих полотенец, ножницы, которые они продезинфицировали, и новый жгут, — Я просто собирал всё необходимое. Я помню, ты говорил мне, что в твоём теле будет открываться родовой канал, это… то есть это… оххх — Да, он открылся, когда воды отошли. — Оу... да… верно, теперь я понял. Стягивающее ощущение в пояснице предупредило Томми о том, что всё становится ещё интереснее. Когда ощущение переместилось к низу его живота, он слегка потужился, чтобы понять, как всё это будет. Это принесло облегчение и помогло нейтрализовать давление, но при этом Томми чувствовал себя так, будто, все его внутренности выворачивает наизнанку. Признаться, Томми не ожидал, что при родах он будет в своём человеческом облике, и был слегка обескуражен, что его тело не трансформировалось в его естественный вид, в связи с происходящим, но пришлось иметь дело с тем, что есть. — Адам, — Он застонал, боль становилась сильнее, Томми отчаянно вцепился рукой в свой живот, — Толкаю. Склонив голову к груди и обхватив рукой унитаз, он начал тужиться, преодолевая ощущение огромного давления в его паху. Он чувствовал, как ребёнок движется вниз, позволив себе сделать вдох, который он задержал перед схваткой, и потужиться снова. — Давай, Томми, вот так. Тужься, у тебя хорошо получается, малыш. Адам, очевидно, стал его группой поддержки, и Томми был благодарен ему. Это давало ему новые силы. Он ещё раз потужился перед тем, как схватка закончилась, удивляясь тому, как невыносимая потребность делать это уменьшается с затуханием схватки, — Она движется вниз медленно. — Я так горжусь тобой. — Начинается, — Ему удалось почти лечь верхней частью тела на закрытую крышку унитаза и обнять его сильнее, в то время, как он тужился до тех пор, пока у него ни перестало хватать дыхания. Сделав глубокий вдох и вцепившись в свою опору ещё сильнее, он выталкивал ребёнка, ощущая ещё более быстрое движение его головки вниз. — Адам, ЧЁРТ, ооо… ооо! Уже близко, — Томми захныкал, надеясь, что Адам поймёт намёк. Он почувствовал, как Адам придвинулся ближе и протянул руку, касаясь его промежности, — Вот здесь, — рука Адама проскользнула между ног Томми. — Уххх… — Звук, вырвавшийся у Томми, был долгим и жалостливым, интенсивное жжение вокруг открывающегося родового канала давало ему понять, что он, скорее всего, не будет иметь разрывов. — Я нащупал её головку, она выходит медленно, тужься, малыш. Томми сделал то, что ему сказали, кряхтя от усилий. Жжение только возросло, когда её головка продвинулась дальше, и Томми протянул руку между своих бёдер, чтобы потрогать её. Он потужился сильнее, чувствуя, как головка двинулась под его ладонью, перед тем, как убрать руку, — Мне нужно двигаться, чёрт, — Томми выдохнул, когда схватка ослабела. — Ты уверен? — Адам, я делаю то, чего хочет моё тело прямо сейчас, — Он подполз к ванной, оперевшись на неё и приподнял своё тело так, чтобы встать на корточки, опираясь спиной и вцепившись руками в её край. В такой позе у него было больше пространства, и вместе с Адамом, находившимся напротив него, это было то, что ему нужно. — Хорошо, Томми, тебе нужно вытолкнуть головку со следующей схваткой. Томми в ответ лишь кивнул, его тело изогнулось, следуя его собственным желаниям. Рука Адама снова была между бёдер Томми, и тот сосредоточился на своей текущей задаче — вытолкнуть головку ребёнка так быстро, как только возможно, не повредив ни её, ни себя. Ещё одна потуга, и он снова почувствовал, как ребёнок движется вниз. — Я вижу её, малыш. Не тужься, дыши со мной. Внезапно Томми осознал, как правильно он сделал, что отправлял Адаму все материалы о родах, какие только мог найти за последние пару месяцев, потому что без Адама он бы сейчас не справился. Подышав несколько секунд, Томми боролся с естественным желанием тужиться, — О, боже. — Вот так, малыш, она выходит… Я вижу её носик. Потужься чуть-чуть, если необходимо, несильно, полегче, Томми. Томми начал тужиться, застонав, и почти сразу же ощутил опустошающее облегчение, как только схватка ослабела, — Головка вышла. — Да, — Адам улыбнулся Томми, поймав его взгляд, — Я держу её головку, как только выйдут плечики, всё остальное тело родится легко. — Тебе легко говорить, — Томми напрягся, когда следующая волна боли вынудила его тужиться так сильно, как только он мог. Его вздох прозвучал, как вскрик, отразившийся от стен небольшого помещения. — Давай, Томми, тужься сильно, — Адам направлял его, и Томми снова начал выталкивать ребёнка, напрягаясь так, что ему казалось, что его глаза сейчас вылезут из орбит, — Да, малыш, вот так, одно плечико. Давай, малыш, ещё раз. Тужься. Я с тобой. — Чёрт, чёрт… — Томми простонал перед тем, как сделать ещё один глубокий вдох, прижал подбородок к груди, и изо всех сил потужился. На этот раз он был уверен, что в глазах у него полопались мелкие сосуды. Глаза жгло, но Томми не обращал на это внимание, поскольку он чувствовал, как крохотное тело его малышки выскальзывает из него. Он распахнул глаза как раз вовремя, чтобы увидеть барахтающегося младенца в руках Адама.       Томми осел на мокрые полотенца, просто наблюдая, как Адам протирает новорожденную влажным чистым полотенцем, и как она попискивает в его дрожащих руках. Адам не спешил перерезать пуповину; однажды разговаривая поздней ночью, они решили, что перережут пуповину, когда она перестанет пульсировать. Когда Адам вложил её в руки Томми, тот был удивлён, что малышка выглядела абсолютно человеческим ребёнком. Он потрепал её маленькие розовые щёчки, и она открыла глаза, почти сразу затихнув. Её глаза были цвета Зурранийских лун, как у её отца. И только одно указывало на то, что это и Томмин ребёнок тоже, лавандовые крапинки на радужной оболочке её глаз. Он приподнял край полотенца и улыбнулся, убедившись, что это девочка, как он и ожидал, подтверждая то, что он и так знал всё это время. Адам пристроился позади него, и Томми смотрел, как тот сжимает пальцами её крохотную ручку, — Она прекрасна, — Его возлюбленный вздохнул и поцеловал его в щёку. — Да, это так, — Голос Томми звучал слабо и хрипло из-за сухости в горле, но он был счастлив, — Нужно дать ей имя. — Не смотри на меня, ты сделал всю работу. Как ты думаешь, какое имя ей подойдёт? Томми замер на несколько минут, просто рассматривая все её черты и раздумывая над именем, — Аврора, потому что она уже осветила нашу с тобой жизнь. — Аврора, — повторил Адам, — Красивое имя для красивой девочки, — он улыбнулся. — Аврора Зурран Ламберт, — Томми, будто, распробовал это имя на языке, и оно понравилось ему. — Прекрасно, — Адам выдохнул, трогая её за щёчку. Она лежала тихо на руках у Томми и с любопытством рассматривала своего отца.       Томми ощутил снова болезненные судороги и отстранился от стены, к которой прислонялся спиной, чтобы создать себе пространство для выхода последа. Посмотрев на него, Адам сразу всё понял, и Томми передал Аврору на руки её новоиспечённому отцу. Он потужился с особенной сильной схваткой, и послед выскользнул из него на полотенца с небольшим количеством жидкости. С облегчением он почувствовал, как закрывается родовой канал, через который его дочь появилась на свет, и на этом всё закончилось. Его яички медленно вышли из полости тела и снова опустились в мошонку к своему изначальному расположению, Томми, наконец-то, снова мог видеть свой пах. Без сомнений его тело возвращалось в нормальное состояние, и хотя живот ещё выглядел растянутым, определённо улучшения были на лицо, — Хэй, папочка, не хочешь ли перерезать пуповину? Адам посмотрел на него и поместил запелёнатого младенца между своих бёдер, взяв ножницы и жгут, лежавшие возле него. Томми наблюдал, как аккуратно Адам перевязал пуповину у самого животика, а потом перерезал её. — Боже, Томми, не могу поверить. Я отец, — Адам взял маленький свёрток на руки, услышав тихое попискивание. — Думаю, мне гораздо сложнее поверить в то, что я мать, — Томми рассмеялся, но тут же почувствовал эмоции малышки, она была голодна, — Она всё ещё проецирует на меня свои потребности, — Томми хихикнул, счастливый от того, что их связь не прервалась, — Она хочет есть.       Адам вернул их дочь на руки Томми, а сам отправился постелить чистые полотенца в углу между ванной и стеной, — Здесь сухо, давай пересядем сюда. Знаю, ты, наверное, хочешь принять душ, я сейчас всё здесь вымою, пока ты её кормишь, а затем присмотрю за ней, пока ты моешься. — Да, было бы хорошо, — Томми осторожно поднялся и с помощью Адама переместился на сухое место, голодные попискивания доносились до его слуха, пока он устраивался на своём месте, тесно прижав к себе малышку. Её плач и попытки добраться до его груди спровоцировали появление белой жемчужной капельки молока на его соске, — Не уверен, правильно ли я всё это делаю, — Он посмотрел на Адама, присевшего на корточки рядом с ним. — Попробуй погладить её щечку пальцем. Томми сделал то, что сказал Адам, и улыбнулся, когда Аврора открыла свой крохотный ротик. Он поднёс её к своему соску, в который она тут же жадно впилась. — Вот так, — Адам улыбался, наблюдая, как она сосёт, перед тем, как подняться на ноги. Довольные чмокающие звуки, исходившие от неё, наполняли счастьем трансформировавшееся тело Томми. Он сделал это, и сейчас его молоко вскармливало крошечную новую жизнь. Его сердце переполнялось любовью к ней и к своему партнёру. Он не знал, сколько прошло времени, и почувствовал себя умиротворённым, когда она, наконец, отпустила его сосок. Томми смотрел на её довольное сонное личико, стирая пальцем остатки молока с её губ. Он чувствовал Адама рядом с собой и, повернув голову, ощутил нежное касание губ к своим губам. Завершив поцелуй, Адам посмотрел на их младенца, — Дай её мне и прими душ, малыш. — Да, — он вздохнул, чувствуя удовлетворение от того, какой довольной выглядела накормленная Аврора. Передав младенца Адаму, кинув ещё один долгий взгляд на её очень человеческую внешность, внезапная мысль посетила его, — Адам, я готов поклясться, причина того, что я так долго оставался в человеческом облике, в том, что она больше похожа на тебя. И я подозреваю, именно поэтому моё тело не трансформировалось в свой естественный вид во время родов, — С этой мыслью он ментально убрал свою защиту, и после долгих месяцев неспособности управлять этим, он снова перевоплотился в Зар, — Похоже, я снова могу это контролировать. Адам широко улыбнулся, — Похоже, ты прав. Томми улыбнулся в ответ и забрался в ванную. Он услышал звук закрывающейся двери, Адам ушёл вместе со спящей Авророй на руках. Когда тёплая вода коснулась его кожи, Томми почувствовал себя вдвойне счастливым. Он стал матерью, у него появилась семья, и ничто не могло быть ценнее этого.