twenty-four

если кратко рассказать об истории попаданий юнги в неприятности или любые странные и неудобные ситуации, то пока что это не всегда происходит по вине ким тэхена, но это настолько часто оказывается именно так, что он даже заслуживает почетное упоминание, когда говорят о плохих решениях в жизни юнги. случайно он оказался замешан в краже собаки, стоял на холоде в худи и трусах, когда тэхен объявил пожарную тревогу. многократно выгуливал чертову ящерицу тэхена на поводке, когда тот был занят и не мог сделать это сам. так что когда он просыпается прикованным наручниками к другому человеку, первой мыслью сразу же становится мысль о том, что тэхен причастен ко всему этому. первое, что он чувствует при пробуждении, это тупую боль в правой руке, потому что его локоть оказывается неестественно вывернут. вторая вещь, которую он замечает, это то, что он не в своей спальне; он не может сказать, где именно находится, поскольку все еще не до конца проснулся и потому что не может, по сути, поднять голову с постели, которая, к слову, пахнет очень приятно и, возможно, знакомо. третье — он не один в этой постели. рядом с ним комок из одеял, под которым, он точно уверен, находится человек. наручники становятся четвертой вещью, что он замечает, и то лишь потому, что он попытался двинуть рукой, чтобы сменить позицию на более удобную, и понял, что она застряла или, скорее, что что-то мешает ему. что-то металлическое поблескивает вокруг его запястья. выглядит как серебряный браслет. как… он садится, оперевшись на локоть, и поднимает руку. металл врезается в кожу, и юнги тянет вверх короткую цепочку из трех металлических соединений и чью-то ужасно тяжелую руку с таким же кольцом вокруг запястья. ага, это наручники. окей. наручники в контексте спальни — не совсем незнакомое чувство для юнги, если быть честными, но, во-первых, он определенно точно не занимался такого рода деятельностью прошлой ночью, во-вторых, обычно ты не приковываешь себя к партнеру и, в-третьих, это вообще не те наручники, что предназначены для секса. они выглядят и ощущаются как реальные наручники для арестов, черт возьми. юнги роняет руку с глухим стуком. тяжеленная рука, очевидно, принадлежит телу под одеялом. почему-то в тот момент, когда комок начинает шевелиться и бубнит тихое «оу», юнги начинает казаться неплохой идеей ходить с оторванной рукой. «о, срань господня, пожалуйста, нет», — мелькает первой мыслью в голове, когда он узнает голос, но вместо этого произносит только «ебать». чон чонгук стаскивает одеяло со своего лица. он растерянно моргает, переводя на юнги все еще сонный и сконфуженный взгляд. — хен? что… юнги не имеет ни малейшего понятия, что происходит с его лицом. он моментально забывает, как составлять слова и как произносить их, так что он просто поднимает их прикованные руки — свою правую и левую чонгука — и чонгук смотрит на наручники так долго, что юнги кажется, будто он просто уснул с открытыми глазами. — это сон? — хриплым после сна голосом спрашивает чонгук. — кажется, мне уже снилось такое. — тебе… что? — чонгуку снился юнги в наручниках? не то, на чем нужно сосредотачиваться сейчас. юнги пытается заставить свой мозг предложить более дельную мысль. следующее, о чем он думает: или он видел в наручниках себя? он хмурится, резко качая головой, чтобы избавиться от ненужных мыслей. — что? чонгук сонно моргает и фокусирует взгляд на юнги. кажется, он наконец проснулся, потому что его глаза внезапно комично расширяются. — что за черт? — он садится, заставляя юнги сделать то же самое. — зачем… что? это реально? это ты сделал? — зачем мне… — юнги глубоко вдыхает через нос, — прекрати паниковать. — я не паникую, — чонгук пытается открыть наручники голыми руками. к черту, решает юнги, начиная расталкивать одеяла и подушки в разные стороны в поисках ключа. становится очевидным, что в постели ключа нет, и юнги обреченно стонет, роняя лицо в ладони и проводя свободной рукой по волосам. чонгук с силой трясет свою руку, и рука юнги безвольно болтается в воздухе. видимо, сейчас как раз подходящий момент, чтобы вспомнить события прошедшей ночи. все начиналось как вечер фильмов. «ты слишком заработался, и когда последний раз мы проводили вместе время?» — сказал намджун. «мы вместе обедали на прошлой неделе», — ответил юнги, но намджун объявился у его порога, чтобы самолично сопроводить до квартиры чимина, тэхена и чонгука. юнги бы пошел в любом случае. он не ставит работу превыше друзей. по крайней мере, не специально. кто-то принес вино. видимо, сокджин. у кого-то также было соджу. наверное, у тэхена с чимином. юнги не пил много, но в какой-то момент намджун вырубился на диване, а напившийся вина сокджин доставал из холодильника различные продукты, кладя их в разные кастрюли и сковородки, и юнги не уверен, получилось ли что-то из этого и жив ли он вообще. но он помнит, как плюхнулся на кровать чонгука. он помнит пальцы чонгука…тянущие его. поспи в моей комнате. как-то так. в этот момент они все еще были без наручников, и это важная информация. столько времени прошло с тех пор, как мы последний раз спали вместе. юнги сказал это. о боже. что еще он сказал? они разговаривали о чем-то. о чем же? на них вчерашняя одежда. юнги в черной толстовке и рваных джинсах, чонгук в свободной белой футболке и серых спортивных штанах. он изучает наручники вблизи, хмурясь и надув губы, и бормочет что-то о том, что мог бы, возможно, попробовать открыть их скрепкой; его волосы торчат во все стороны, и это было бы даже смешно, если бы каким-то образом он не был все еще таким чертовски привлекательным даже с утра и если бы юнги не чувствовал себя, как в аду. но это так, и юнги не смешно. юнги отнимает руку от своих волос. — у тэ есть наручники? — устало спрашивает он, зная, что мог бы еще и спросить, зачем тэхену наручники, но опять же, он уверен на сто процентов, что не хочет даже знать. чонгук поднимает на него обиженный взгляд. — я активно стараюсь не узнавать о тех вещах, что у него есть. говоря о дьяволе, за дверью раздается голос: — если вы прекратили паниковать, выходите и дайте мне все объяснить. потому что у меня есть объяснение. и, прежде чем вы сделаете это, позвольте мне сказать, что я безоружен? и у нас есть блинчики? и не убивайте меня? — он врет насчет блинчиков, — слышится более отдаленный голос. — заткнись, чимин, — шипит тэхен. — я убью его, — ворчит юнги, вставая с постели. их координация… ну, не совсем еще на месте. юнги тянет за наручники, уже почти встав с постели, но чонгук тянет его обратно, внезапно отпускает, и юнги резко наклоняется вперед к полу, чонгук ловит его за руку, но матрас накреняется, и парень издает пронзительный визг, после чего они оба падают на пол. юнги первым приземляется на пятую точку, что уже достаточно больно, но затем чонгук падает прямо на него, прижимая к полу и выбивая весь воздух из легких. рука юнги остается прижатой над его головой, когда чонгук приподнимается, опираясь на локти, и мажет носом по его челюсти. это просто нереально, думает юнги, уставившись пустым взглядом на трещинки на потолке. это все не по-настоящему. это просто галлюцинация, и он на самом деле в своей студии, умирает от передозировки кофеином. такого просто не может произойти. ты не можешь просто быть прикован наручниками к парню, который… затем он переводит взгляд на оленьи глаза чонгука, что стали, кажется, еще больше. — ты в порядке? — юнги почти смеется или плачет, может быть, он не уверен. они как будто в какой-то тупой дораме. он прикрывает глаза, хмуря брови. — слезь, — напряженно выдает юнги. его пульс начинает подскакивать до небес, и он очень уверен, что это из-за тела чонгука, прижавшегося к нему. — ах. точно, — чонгук скатывается с него, ложась рядом. они лежат так пару секунд, пока чонгук трет пострадавший локоть, а юнги переводит дыхание. — кажется, ты сломал мне пару костей, — бормочет старший. — ты должен попросить джин-хена посмотреть, — юнги на это только недовольно бурчит что-то себе под нос. — он будет занят, ухаживая за тэхеном, когда я с ним разберусь. чонгук встает, протягивая закованную руку юнги, и старший хватается за нее, позволяя себя поднять. он кривится от боли в каждой частичке своего тела и души. в гостиной тэхен коротко визжит, когда замечает взгляд юнги на себе. он прячется за чимином, используя того как живой щит, пока старший надвигается на них, таща за собой несопротивляющегося чонгука. откуда-то слышится смех сокджина. значит, он жив. вот и хорошо. — у меня дети! — у тебя ящерица, — презрительно говорит юнги. — я нужен ему. ему нужны моя любовь, и защита, и ориентир в жизни, и просто выслушай меня. дай мне объяснить. — выслушай его, хен, — говорит намджун. он стоит в кухонном проеме вместе с сокджином, держа в руке чашку с кофе. — заткнись, намджун, — рычит юнги, — у тебя член на лице. — я знаю, — намджун вздыхает, кидая на чимина неубедительно рассерженный взгляд. тот показывает ему два больших пальца. — какого черта, тэхен, — на этот раз уже очередь чонгука ворчать. — вы позволите мне объяснить? — осторожно спрашивает тэхен. — у тебя десять секунд. и затем ты освобождаешь нас. задание по журналистике — вот объяснение тэхена. — что еще за чертово задание по журналистике? — скептически спрашивает юнги. — я провожу социальный эксперимент и должен написать об этом, — невозмутимо отвечает тэхен. — я решил заковать наручниками двух человек на сутки и записать их ощущения по поводу этого опыта. вы просто идеально подходите для этого, серьезно, из-за вашего противоречивого стиля жизни. куки ходит в спортзал каждый день, а юнги не видел солнца сколько, четыре года?.. — у чонгука здоровый режим сна, а юнги написал мне в два часа ночи и спросил, не хочу ли я перекусить, — добавил намджун. — я само олицетворение здоровья, — огрызается юнги. — значит, вы просто...приковали нас, пока мы спали? это выглядит как… — …как нарушение наших человеческих прав и как то, что ты хочешь быть задушенным этими самыми наручниками, — кивает юнги. — как ты можешь говорить о правах человека и о том, что задушишь меня, в одном предложении. тем не менее, я знал, что вы откажетесь, даже не попытавшись подумать об этом, если бы я спросил. — очевидно, как сделал бы любой человек в своем уме. просто пристегни себя к чимину. мне плевать. освободи нас. — так будет скучно, мы и так везде ходим вместе, — говорит чимин, кладя подбородок тэхену на плечо. тот активно кивает. — мне плевать, — делая акцент на каждом слове, повторяет юнги, резко встряхнув их закованными руками, — я не буду делать этого. тэхен переводит свои щенячьи глаза на чонгука. — куки? пожалуйста? я знаю, тебе нравится раздражать юнги. подумай об этом. это лучшая возможность раздражать юнги на протяжении двадцати четырех часов, что у тебя когда-либо будет. — я ненавижу тебя, — шепчет юнги. — чонгук думает, — замечает сокджин. юнги разворачивается лицом к чонгуку, у которого на лице появляется слегка виноватое выражение. затем он хмурится, поворачиваясь к тэхену. — у меня занятия. я не могу. — поэтому я оставил твою правую руку свободной. ты можешь, — радостно выдает тэхен. — видишь, я все предусмотрел. — так что, я не делаю ничего достаточно полезного, чтобы мне понадобилась правая рука? — юнги выгибает бровь. — ну… — начинает чимин, и это предложение могло бы вылиться в какую-нибудь неприличную идею о том, как юнги мог бы использовать свою правую руку, но чонгук прерывает его. — у меня танцевальная практика. я не могу пропустить. — я знаю, тебе нравятся трудности, — невозмутимо говорит тэхен, и юнги думает, ох, черт, нет. — нет, — строго говорит юнги, — тебе нужны оба наших согласия, и я не буду этим заниматься. найди кого-нибудь другого. — но… — хнычет тэхен. — нет. — просто подумай… — нет. — аргх. ладно, — вздыхает тэхен. — наслаждайся своими скучными, однообразными днями без наручников, — он запускает руку в карман своих домашних штанов и шарит внутри. хмурится. проверяет второй карман, — ох. эм. хмм. — что такое? — обреченно спрашивает юнги, уже заранее зная, в чем проблема, но отказываясь признавать, что этот день ведет его к неминуемой смерти. — возможно, я забыл, куда положил ключи. — тэ, — предупреждающе начинает юнги. — я был пьян, — оправдывается тэхен. чимин внезапно щелкает пальцами. — ты оставил их на столе рядом с террариумом винсента ван гога, разве нет? долгое время после знакомства с тэхеном года три назад юнги, честно говоря, думал, что у того была собака, потому что тэхен продолжал нести всякий бред наподобие «я вывел винсента на прогулку сегодня днем, и он съел половину моего эссе на тему средств массовой информации и коммуникации». потом он пришел к тэхену в гости и обнаружил, что винсент был на самом деле огромным аргентинским черно-белым тегу. и что его полное имя винсент ван гог. тэхен утверждает, что у него многообещающий талант в искусстве. если честно, это имеет смысл. они ищут на столе тэхена, по остальной комнате тэхена и чимина, по всем другим комнатам в течение получаса. они не находят ключ, но чонгук находит скрепку и пытается с помощью нее расстегнуть наручники, пока юнги просто стоит рядом с болтающейся в воздухе рукой и с чувством полного поражения. — это бесполезно, — юнги смотрит пустым взглядом на растение в гостиной. — кажется, этот трюк работает только в фильмах, — чонгук наконец сдается, опуская их руки. — да что ты говоришь. — ребята, — зовет тэхен из спальни, — кажется, я знаю, что случилось с ключами. это будет звучать плохо, но. в этом определенно есть доля юмора? тэхен держит в руках свою ящерицу, когда они заходят в спальню. у юнги очень плохое чувство по этому поводу. — да, я кинул ключи в аквариум. и винсент их съел. секунда. — что? — ну, аквариум находится прямо рядом со столом. легко ошибиться. и винсент ест все. он съел мой карандаш и подарочную карту из «мейси». — какого черта? — тихо произносит намджун. — как он вообще все еще жив? — потому что он особенный. он чемпион, — тэхен выглядит неуместно гордым. он чешет ящерицу под подбородком и издает умиленный звук. — ты съел ключ, да, винси? — заставь его выкакать их, — говорит юнги. тэхен кидает на него многозначительный взгляд. — как ты можешь. я не могу заставить его что-то сделать. у него есть собственная воля, собственные мечты и цели. — да ради бога, — обреченно стонет старший. чонгук начинает нервно ерзать рядом с ним; юнги чувствует каждое его движение лучше, чем хотелось бы, поскольку они полностью связаны друг с другом, и это заставляет его чувствовать себя все более и более неуверенно. — значит, мы застряли вот так? — спрашивает чонгук. — надолго? — ну, — тэхен делает задумчивое лицо, — обычно винсент ходит в туалет раз в день, но иногда и через день. — мы купим кусачки, пока, — информирует юнги, — и я использую деньги, что должен тебе, на билет в кино. он начинает тянуть чонгука в сторону двери, но они останавливаются на полпути. — умоляю, — тэхен закрывает проход всем телом, — пожалуйста, помогите мне с этим заданием. мне нужно кормить семью, — он поднимает ящерицу, держа за подмышки. если у ящериц вообще бывают подмышки. юнги смотрит ей в глаза. ящерица вытаскивает язык, и, даже несмотря на то, что юнги знает, что они всегда так делают, ему кажется, что она его провоцирует, — двадцать четыре часа. до девяти утра. если винсент не выкакает ключи к тому моменту, вы можете купить кусачки. — хен, — юнги разворачивается к чонгуку, который смотрит на него с серьезностью и… какой-то долей нервозности во взгляде, — я мог бы… то есть, если ты правда не хочешь, тогда давай возьмем кусачки, но… то есть. я могу сделать это. тебе решать. ох, господи блять. почему юнги вообще об этом думает. это ведь просто в корне плохая идея. но чонгук дает понять, что хочет быть прикованным наручниками к нему на целых двадцать четыре часа, и юнги… просто… — ладно, — беспомощно говорит он. тэхен начинает светиться. — отлично, — ему как-то удается показать им большие пальцы, при этом прижимая к груди ящерицу размером с собаку, — просто докладывайте мне обо всем каждые пару часов. не забывайте присылать фотографии и видео. снэпчат тоже можно. просто держите меня в курсе того, что делаете, чувствуете, какого уровня ваше раздражение. что-то вроде того. также я проведу небольшое интервью, когда все закончится. — отлично, — бормочет юнги, не в силах бороться с ощущением того, что роет сам себе могилу.