twenty-four

— у меня хорошие и плохие новости, — сообщает тэхен. — на самом деле хорошие новости и новости сомнительного характера, что могут вызвать смешанные чувства… — тэ, — юнги подпирает рукой подбородок, положив локоть на свое бедро. — что там? — окей, ну, я нашел ключи, — тэхен показательно брякает ключами, положив их на кофейный столик. — это хорошая новость. сомнительная же, но все равно хорошая новость, это, что ключи все это время были у меня в кармане, потому что я забыл, что переодел штаны, так что мы напрасно подозревали винсента. тэхен делает глубокий вдох, не решаясь выдохнуть, и с опаской поглядывает на переглянувшихся юнги и чонгука, после чего младший пожимает плечами, давая тэхену возможность наконец выдохнуть. — серьезно? вы совсем не злитесь? — они одновременно пожимают плечами. тэхен выглядит крайне удивленным. — хорошо тогда. ну, это все упрощает. вот ключ. он толкает ключи в их сторону, и юнги расстегивает сначала руку чонгука, потом свою. чонгук тут же вскакивает на ноги. — ты мог бы просто сказать нам, что все знаешь, а не приковывать гребаными наручниками. мы чуть не подскользнулись и не умерли в душевой кабинке. — мы пели в общественном туалете, — добавляет юнги. — вы сказали, что не злитесь, — тэхен хмурится, откидываясь на спинку стула, и поднимает тетрадь, которую уронил от испуга. — так это была ложь. теперь вы закончили? — мы упали с кровати, и юнги сломал себе все кости. — это не совсем правда, — бормочет юнги. — юнги сломал большинство своих костей. — да. так вернее, — кивает юнги. тэхен вздыхает. — слушайте, мне жаль, но я журналист, мне нужна была история. будете осуждать меня за это? и это помогло вам тоже, разве нет? — помогло мне осознать, что я не могу доверять собственным соседям по комнате, — фыркает чонгук, плюхаясь обратно на диван рядом с юнги, и скрещивает руки на груди, добавляя тише: — и принесло мне парня. неважно. — кхм, — тэхен напяливает на нос гигантские очки, что, юнги уверен, только для вида, — теперь мы можем начать интервью? отлично. для начала я хочу узнать о самых запоминающихся ощущениях от эксперимента? — гаденыш ты, — шепчет чонгук. — чувство предательства со стороны проводящего эксперимент, хорошо, хорошо, — тэхен чиркает что-то в своей тетради. — что еще? — я голодный, — говорит юнги. — голод к более захватывающим экспериментам, чем этот, — бормочет тэхен, пока пишет. — это не то, что я сказал. ты какая-то рита скитер со своим «его глаза наполнены призраками прошлого». — эта часть должна быть сосредоточена на том, как изменилось ваше восприятие друг друга после эксперимента, — пропустив мимо ушей его слова, говорит тэхен. — в самом начале я спросил вас, что вы думаете друг о друге. вы дали мне херовые ответы. юнги скрещивает руки на груди. — я никогда в жизни не говорил херни. я был честен. его глаза не единственное, что мне в нем нравится. — я тоже был честен.  — ты думаешь, что «я ничего»? — да, — абсолютно серьезно отвечает чонгук, но спустя две секунды расплывается в улыбке. — засранец, — фыркает юнги, чувствуя столько нежности, что готов утонуть в ней. чонгук наклоняется вперед, мазнув губами по уголку его рта, и юнги может буквально чувствовать его улыбку. — у тебя есть все время в мире, чтобы переубедить меня. — хмм, — юнги обвивает руку вокруг талии младшего, пробираясь пальцами под материал футболки, — как только мы уйдем отсюда, я начну сразу же. — знаете, что? — говорит тэхен, — под вопросом «что вы думаете друг о друге сейчас» я напишу просто, что вы начали целоваться. думаю, это также отвечает на вопрос «стали ли вы ближе?». — мы можем уйти? — спрашивает чонгук, пока юнги уже тянет его за руку в сторону двери. — вы все еще не дали мне ничего за прошедшие одиннадцать часов, — отмечает тэхен, постукивая ручкой по тетради. — это было ужасно, — отвечает юнги, — мы говорили о своих чувствах, потом целовались и теперь мы влюблены. худший день в моей жизни. иди к черту. — спасибо. я процитирую твои слова. / спустя неделю они находят наручники висящими на ручке двери юнги вместе с копией студенческой газеты, в которой, юнги уже знает, напечатана история тэхена, которую выбрали из всех предложенных студентами историй. в видео, которое он отправил в общий чат, тэхен выступил с восьмиминутной речью, в которой высказал особую благодарность юнги и чонгуку за то, что «сделали все это возможным, не разговаривая о чувствах друг друга столько лет, храни вас боже». — используй меня с умом, подмигивающий смайлик, — написано на розовом стикере, прикрепленном к наручникам. чонгук окидывает их безэмоциональным взглядом. — я больше не хочу видеть эти наручники. — да, — соглашается юнги, обнимая младшего со спины за талию и положив голову ему на плечо, — но давай оставим их, чтобы потом приковать тэхена к его кровати. — решено, — кивает чонгук, и юнги прячет улыбку в его шее. теперь чонгук снова постоянно в его жизни. он никогда не уходил, но такое ощущение, будто он снова вернулся к юнги. такой же, как раньше — играющий на гитаре, сидя на диване юнги или пытающийся отвлечь его от работы в студии. но все немного изменилось, возникла интимность, прикосновения, что что-то значат. некоторые вещи изменились. иногда юнги не может поверить, что им потребовалось пробыть прикованными наручниками двадцать четыре часа, чтобы прийти к этому. интересно, сколько времени им бы потребовалось, чтобы сделать все самим, и что это говорит о них, как о людях. но: чонгук снова с ним. юнги был, есть и будет неисправимо влюблен в него. тэхен продолжает быть главной причиной возникновения в жизни юнги всяких ненормальных (и очень редко, действительно хороших, юнги должен добавить сейчас) вещей. что-то не меняется.