***
На следующий день Чарли не появился в студии в назначенное время. Деккер резонно отметил, что Террелл и раньше опаздывал, а в Лос-Анджелесе просто ужасные пробки. Но Дэнни его слова не успокоили. — Дилан, мы надеялись сегодня покончить с твоей вокальной партией в песне «Ghost Beach», — сказал Джорел, постукивая пальцами по колену. — Но мы можем отложить запись. — Спасибо, — прохрипел Дилан и залился отчаянным кашлем. Фанни, каким-то раком, умудрился заболеть ангиной. — Джонни, тебе придется подержать нашего милого Дилана, чтобы он не сбежал, — продолжил Джорел. — А мы будем лечить эту скотину. Дилан не успевает ничего сообразить, а Тирс уже хватает его за плечи и прижимает к себе. — Уж ты ж блять! — Альварес попробовал вырваться, но ничего у него не получилось: Джордж сильный чёрт. — Помогите! — отчаянно закричал Фанни. — Хулигана девственности лишают! — Если не заткнешься, Джонни придется встать в очередь! — Дэнни оборачивается и встречается взглядом с голубыми глазами Чарли. — Я пришёл за мелким, — объяснил тот. — Можешь забирать, — отмахнулся Джорел. — От него всё равно толку нет!.. И только Рейган был категорически против.***
— Только пока не открывай глаза, ладно? — Чарли нёс Дэнни на руках, который уткнулся носом в холодное плечо друга, крепко вцепившись в его куртку. В ответ Мурильо медленно кивнул… — Пришли, — промурлыкал Чарли, щекоча шею своим горячим дыханием. Дэнни осторожно слезает с рук Террелла и открывает глаза. Они с Чарли стояли на самом краю крыши, откуда был виден океан. Прекрасное зрелище. Но вместо восторга, Дэнни ощутил невероятный, животный страх. Он чувствовал, как подкашиваются ставшие ватными ноги, как сердце гулко бьется в груди. Блондин падает на колени, хватается руками за край. Ледяные когти ужаса охватывают его, сознание отказывается соображать. Чарли хватает его за крашеные волосы и заставляет подняться на ноги. Он припадает к бледной шее, оставляет влажный поцелуй. — Хороший котик, — осторожно уводит Дэнни от края, поддерживая, чтобы тот не упал. — Вот теперь ты понимаешь, почему я не люблю, когда меня зовут Джорданом, — тоном, будто разговаривает с непослушным ребенком, сказал Чарли. Но нет, Мурильо ничего не понял. Дэнни ничего ему не ответил, всё ещё не отойдя от пережитого шока. Как Чарли мог с ним так поступить? — Прости, я не знал, что ты так боишься высоты, — Чарли меняется в лице. — Я просто хотел показать, что есть нечто страшное в «Джордане», о чём вам не следует знать. — Ты не Чарли, — Дэнни отталкивает от себя Террелла. — Ты не можешь быть им! — Если я всё расскажу, ты простишь меня? — с надеждой в голосе спросил Чарли…***
Дэнни не знал, почему согласился. В конце концов, кто мог знать, насколько он боится высоты? Есть люди, что боятся упасть, но их страх другой, поверхностный. Блондин же испытывает настоящий ужас. — Кофе со сливками, прямо как ты любишь, — Чарли ставит на стол перед Мурильо кружку ароматного напитка, а сам садится напротив. Помолчав, он все же решается использовать самую простую отговорку. — Знаешь, почему я не хочу, чтобы меня звали «Джорданом»?! Я просто не люблю своё имя, вот и всё, — сказал Чарли таким тоном, словно открыл Америку. — Ты обещал мне всё нормально объяснить! — резонно заметил Дэнни, почувствовав, что его опять обманули. — А твоё «просто не люблю своё имя» вовсе не объяснение! — Лучше в другой раз, когда я смогу тебе полностью доверять, — вздохнул Чарли. Его собеседника такой ответ опять не устроил. — Почему ты просто не можешь довериться мне? — «взорвался» Мурильо. — Потому что я педик и люблю тебя? — осознав, что сболтнул лишнего, вокалист поднимается и убегает прочь. Просто берет и убегает. Он не мог поверить в это. Как Чарли мог не доверять ему? Как посмел обмануть?..***
— Слабак! — кричит Дэнни, царапая собственные руки. Недавно он разбил зеркало, и потому кровь всё ещё сочилась из разбитых костяшек пальцев. — Чертов слабак! — его голос срывается на хрип. Золотой Лев группы не знал сколько прошло времени, пока он в полной темноте лежал на холодном полу в окружении осколков стекла. Может минута. Может целый день. Он смотрел в одну точку на стене, а слезы нескончаемо текли по его щекам. Надо было встать и ответить на звонок. Слезы будто лились сами по себе. Мурильо хотел бы это прекратить, но не мог. Или не знал, как это сделать. Глаза щипало, было больно моргать, а в горле жутко саднило. Надо ответить на гребанный звонок! Но Он может быть всё ещё там. — Я просто жалкий трус, — шепчет Дэнни, закрывая глаза и проваливаясь в беспокойный, полный страха и боли сон… «О роза, ты больна! Во мраке ночи бурной Разведал червь тайник Любви твоей пурпурной. И он туда проник, Незримый, ненасытный, И жизнь твою сгубил Своей любовью скрытной*»…