Приключения тюремного лекаря

Семь дней галера стратега Варриона бродила по морским волнам. На восьмой день сторожа на башне заметили меж островов её белый парус. Заметил его и пленник. Март твёрдо решил к возвращению стратега поставить аранта на ноги и преуспел. Он застал своего подопечного стоящим у окна. На миг лекарю стало не по себе: пленник был выше его на голову, шире в плечах, а в глазах, следивших за парусом, плясали недобрые огоньки. Впрочем, если он и таил на Марта зло, то умело это скрыл. Ответил на приветствие, позволил осмотреть себя и в последний раз смазать затянувшиеся раны. — К вечеру будет здесь, — сказал Март, кивая на галеру. — К утру, — поправил его арант. — Сейчас отлив, а вечером ветер будет от берега. Разговор не клеился. Март ушёл и весь день занимался делами. Перебрал сухие травы, выкинул те, что показались испорченными, взвесил остатки, проведал страдающего писаря... Словом, делал всё, чтобы не думать о пленнике и его судьбе, неотвратимо приближавшейся под белым парусом. Весь день трудился тюремный лекарь, но ночью сон не пришёл к нему. Март лежал, глядя в темноту, и вспоминал рассказы пленника. Затем отшвырнул одеяло и как был, без халата и туфель, зашагал к сторожевой башне — скрасить бессонницу разговорами. В башне скучали с десяток воинов: трое, назначенные сторожить, и ещё компания, выспавшаяся после ночного караула накануне и теперь маявшаяся бессонницей вместе с Мартом. Огоньки трубок на миг разгорались, скупо освещая лица, и башня вновь погружалась во тьму. — Не отпустит его Варрион, — сказал один из воинов, продолжая начатый разговор. — Не отпустит, — подтвердил Март. — Этот дурень указал не тот остров. Воин присвистнул, медленно выпустил дым и спросил: — С чего ты взял? — Он сам сказал. — Жалко парня. Март кивнул. — Значит, Силлион теперь защищают северяне, — сказал он. — А верховодит ими тоже северянин? — На материке говорят, что нет. Безусый, вроде нашего. Мы уже думаем, что парень не соврал. Может, у северян и вправду вожди в разведку ходят? — Этак им пришлось бы частенько вождей менять, — отозвался другой. — Да и молод больно. Думаю, они с вождём родичи, и наш у него в сотниках ходит. Меч у него хорош, простые воины таких не носят, да и доспех, видишь, непростой. — Скорее всего, — согласился Март. — И я думаю, что людей он берёт не только из северян. — Что толку, — махнул рукой один из воинов. — Теперь-то Варрион его точно не выпустит. — Был бы он вправду вождём, он бы разрешения не спрашивал, — сказал Март. Дым от трубок сплетался узорами, вился вокруг и нехотя выходил сквозь узкие бойницы, под которыми расстилался спящий залив. Верно, Варрион не даст сегодня отдыхать своим гребцам, заставит их гнать лодку, пока не причалит к крепостной пристани. В сторожевой башне тоже до утра не смолкал неспешный разговор. Вроде всё уже было сказано, но что-то мешало собеседникам разойтись. *** С рассветом галера стратега подошла к вырубленному в скале причалу. Даже издали было видно, как гневается Варрион. Едва борт галеры приблизился к причалу на длину меча, стратег одним прыжком перемахнул через полосу воды и, шагая через две ступени, направился в крепость. Из своей каморки Март видел узкий каменный уступ, тюремную дверь и часть сторожевой башни, прилепившейся к скале. Гневные крики стратега были слышны за версту. Вот он появился на уступе, таща за собой пленника, толкнул его, ударив под колени, и выхватил меч. Лекарь прикрыл глаза. Тяжко стучало в висках, будто он не видал раньше казней... Мгновения тянулись медленно. Наконец вода внизу шумно плеснула. И немедленно запели, засвистели стрелы. Выйдя на стену, Март услышал от взбудораженных стражников, как было дело. Взбешённый Варрион сперва хотел зарубить обманщика прямо в камере, но затем решил, что казнь должна видеть вся крепость. Выволок его на уступ и уже занёс меч, как снова передумал. Оставил пленника под охраной двух стражников и пошёл за отнятым у него солнечным клинком. Стражники одними глазами указали пленнику на воду. Одним движением ресниц пояснили, что не стоит бояться лучников в башне. Арант также беззвучно поблагодарил, дождался стратега, выхватил у него свой меч и, прежде чем лаконец опомнился, прыгнул в воду. Полетели стрелы, но беглец уже скрылся в бирюзовой глубине, и теперь один Морской Хозяин ведал, удалось ему спастись или нет. Стратег рвал и метал, но винить было некого — сам выпустил добычу из рук. Аранта искали до темноты. Ну как — искали. Прошлись на лодках, не особо заглядывая под берега. Пару раз нырнули в бухте под уступом. Пленник исчез бесследно, а вместе с ним и диковинный меч. Назавтра Март тоже поехал искать беглеца. Ему не сиделось на месте. Вернувшись с бесполезных поисков, он всё толкался по коридорам, дважды зашёл в камеру, где помещался пленник, а вечером долго сидел на кухне, раскуривая одну трубку за другой. Больше они со стражниками ни словом не обмолвились о происшедшем. И не поминали пленника вслух — целых два года. *** А через два года Лаконскую крепость осадило несметное, невиданное войско. Сперва дозорные донесли, что в окрестных водах появились чужеземные корабли. Не робкие торговые суда, которые лаконцы играючи пускали на дно, а боевые, да какие! Длинные, каждый человек на тридцать, под широкими полосатыми парусами и с яркими щитами на бортах. Самые зоркие разглядели рослых беловолосых воинов и быстро опознали в них северян-верингов. Вёл войско большой корабль с резной змеиной мордой на высоком форштевне. У форштевня, небрежно облокотившись на крутой борт, стоял воин в диковинном золотистом доспехе, и солнце играло на чудесной броне, словно в насмешку над Варрионом. Суда расположились вне досягаемости стрел, охватив остров неплотным полукольцом. Нечего было и думать о вылазке за топливом и едой. Дважды лаконцы попытались вывести лёгкую неприметную лодочку, и оба раза она вернулась с бортами, сплошь утыканными стрелами. В пищу пошли вяленые рыба и козлятина, а в очагах вместо дров запылали сушёные козьи катышки. Крепость готовилась к осаде. Лодки и снасти с причала затащили во двор. Ворота заперли тяжёлыми брусьями и завалили камнями. Стражники вытаскивали из кладовых связки стрел, осматривали щиты, вострили мечи и копья. Острый запах плавящейся смолы, смешанный с горьким дымом, проникал во все уголки, им пропахло всё: одежда, еда, даже тряпки для перевязок. Затем на севере показались ещё паруса, и по мере того, как они приближались, защитников крепости охватывало гнетущее предчувствие. Никогда ещё здешние воды не качали на своих волнах столь многочисленного войска! Рядом с северными кораблями бросали якоря пузатые суда силлионцев и узконосые толнедрийские галеры. Позади шли неповоротливые зерновозы, гружёные припасами и оружием. Спустя пять дней с юга подошли халифские суда и замкнули кольцо вокруг острова. Жрецы в святилище срывали голоса, пытаясь вымолить у богов чудо. Но боги, как всегда, были на стороне сильнейших. Крепость атаковали с рассветом. Лаконцы защищались отчаянно, сверху на нападавших дождём сыпались стрелы, копья, увесистые камни, лилась кипящая смола, но на месте одного погибшего или раненого вставали десять других. Март работал без передышки: выдёргивал стрелы, промывал и перевязывал раны, облегчал боль и снова отправлял воинов на стену, с мрачной обречённостью считая потери. Он забыл, когда в последний раз ел и отдыхал. Не хватало чистых тряпок, некого было послать за кипятком для настоев, и неотвратимо таял запас чудотворных снадобий. Победители сложат песни о воинах, что встретили их на крепостной стене, расскажут потомкам об их отваге и воинском искусстве, но один Март будет знать, каково было сражаться на самом последнем и страшном рубеже. Только он не успеет никому рассказать. В разгар битвы никто не приметил, как трое возились под крепостной стеной, там, где в скале была глубокая щель. Коротко протрубил рог, и нападавшие бегом отступили к кораблям. Люди в крепости едва перевели дух, как между камней пробежала искра, и стена со страшным грохотом треснула и осела, утопив крепость в белой пыли. Нападавшие хлынули в проём. Первым в город ворвался высокий воин в золотом доспехе. Март стоял с обнажённым мечом около раненых и наблюдал, как пришлый военачальник бьётся внизу со стратегом. Два клинка взлетали и скрещивались, весело отражая солнечные лучи. Арант двигался легко и стремительно, и, глядя на него, Март любовался своей работой. По всему видно, что ловкое тело не стянули грубые рубцы, словно и не было в жизни молодого воина мрачного подземелья, беспощадных плетей и жидкого олова. Будет жить, будет хвалиться перед девчонками тонкими белыми метками, срывать жаркие поцелуи... Клинок стратега блеснул в последний раз и полетел по ступеням каменной лестницы. Март ожидал, что следом покатится стратегова голова, но победитель лишь дал знак связать своего мучителя и отвести на корабль. А сам пошёл по опустевшему ярусу, помахивая солнечным мечом и по-хозяйски оглядываясь по сторонам. Лаконская крепость пала. Торговый путь между Севером и Югом был восстановлен. Март с двумя десятками стражников сдался в плен без боя. Победители поклялись сохранить им жизнь и честь и не обманули. Около месяца их продержали близ силлионской столицы, после чего отпустили на все четыре стороны. Стратег Варрион неделю подметал у своего бывшего пленника двор, а после был найден в сточной канаве с лаконским ножом в спине. Убийцу не искали.