Приключения тюремного лекаря

Лекарская повозка, запряжённая двумя резвыми лошадками, покрывала версту за верстой. Городки и деревни сменяли друг друга, не оставляя о себе никакой памяти. Сигверт, не обеременённый поклажей, опережал Марта на два-три дня пути, оставляя после себя взбудораженные, растревоженные города. Ещё бы — прошло меньше месяца с тех пор, как люди отдали своё добро сборщикам налогов. После такой обиды они поклянутся в верности кому угодно, только пообещай снизить поборы… После почти затворнической жизни, что он вёл последние годы, Март чувствовал, что будто заново родился. С гончарным городком он расстался без сожалений. Дом, где он жил и принимал больных, купили трое мелких лекарей (зубодрал и два коновала, как звал их для себя Март), стоило объявить о продаже. Верно, надеялись, что стены дома сохранят удачу, что сопутствовала прежнему хозяину, однако Март хорошо знал, что «удача» уехала вместе с ним. Он даже оставил новым владельцам большую часть снадобий и подробно рассказал, как их использовать. А то ведь уморят, неучи, половину города и не побоятся стыда. Теперь за окном мелькали дома и готовые к зиме сады, а под боком у Марта покоился увесистый кошель с выручкой от продажи дома. Сзади позвякивали бутыли с самыми ценными снадобьями, травы пахли даже сквозь плотные холщовые мешки. Табак, подаренный Сигвертом, оказался превосходным, верингский плащ согревал на славу, а ещё лучше грели воспоминания о беседе с кунгом. Тот попался во все мартовы ловушки и из каждой выбрался. Ведь попроси кунг приготовить яд для правителя, лекарь бы мигом подлил ему самому в кубок чего-нибудь этакого. А как злился Сигверт на его отказ! Вроде пора бы обрести хладнокровие бывалого военачальника, но нет — горяч и вспыльчив как мальчишка. Впрочем, сейчас это даже на руку: народ охотнее поддержит нового правителя. Если они победят. Март догнал кунга только на подступах к столице. Город раскинулся внизу, у сáмого морского берега. Вечернее солнце сияло на позолоченных куполах дворца и медных кровлях богатых домов. По левую руку из воды выступали белые скалы, рядом с которыми в сумраке угадывались мачты кораблей. Кунг и пятеро воинов, которых он оставил при себе, устроили стоянку в паре вёрст от городской стены, на поляне под раскидистым дубом. Дымился костёр, под низкими ветвями были растянуты лёгкие походные шатры, а у мешков с поклажей негромко спорили воины из кунговой свиты. Интересно будет поглядеть, как уживаются рядом дикари-веринги и чопорные аранты! — Пока побудем здесь, — объявил Сигверт. — По пути от наследника пришли вести, что при дворе неспокойно. Он просил меня не въезжать в город без знака. — Что за знак? — спросил Март. — Знамя на малой башне. Я жду его со дня на день. Теперь слушай, как мы будем действовать. Как только увидим знамя, я отправлюсь в город и разузнаю, что к чему. Вы будете ждать меня неподалёку, в Белой Кости, где стоят войска и боевые корабли. — Он махнул рукой в сторону меловых скал. — Ребята тебя проведут. Мы встретимся через несколько дней и, если удача будет на нашей стороне, сразу пойдём на столицу. Вот, возьми, — Сигверт стянул с запястья витой серебряный браслет и надел на руку Марту. — Чтобы в войске знали, что ты мой человек. Он поднялся, потянулся и передёрнулся всем телом: — Зарекался же ночевать в трактирах! Берут за комнату серебром, а зверинец там, как в собачьей конуре! Разве что под доспех не забрались… Пойду искупаюсь, пока тихо. Махнул одному из воинов и отправился с ним к реке. Март пересекал эту реку днём и видел, что купаться в ней отваживаются только дети, и те забегали по колено и с визгом выскакивали. Речка текла с гор и была холодна, как снег на острых вершинах. В детстве мать с бабками рассказывали Марту сказку о богатыре, что мог вскипятить горную реку, потому что в нём текла кровь дракона. Рассказать, что ли, воинам, чтобы крепче верили в броню из драконьей чешуи?.. Впрочем, Сигверт наверняка сказал им правду, как и Марту. Когда кунг вернётся, надо будет получше расспросить его о доспехе. Что в Орзоруме, что в Лаконике Марту попадалось немало старинных броней, но такой, чтобы берегла от любого оружия и так ладно сидела, он раньше не видел. Лекарь поёжился и полез в повозку за подаренным меховым плащом. Осеннее солнце, не прогревшее землю за день, уже скатилось за горы, и стоянку обволакивала вечерняя прохлада. Один из воинов узнал Марта, и вскоре лекаря забросали вопросами о Лаконике. Заодно подвесили над огнём котелок, закинули в кипяток купленной днём свежей рыбы, кореньев, зерна… За разговором едва не проворонили, как из городских ворот выехал всадник и галопом помчался в их сторону. *** Всадник оказался немолодым силлионцем, судя по богатой одежде — из дворцовой стражи. Подъехал к костру и, не спешиваясь, принялся вглядываться в лица. Март, повинуясь чутью, отодвинулся в тень и опустил голову. — Я везу письмо для кунга Сигверта, — сказал наконец посыльный. — Он не с вами? — Кунг скоро будет здесь, — ответил один из верингов. — Давай своё письмо, мы передадим. Посыльный смерил северянина презрительным взглядом, спешился и сунул письмо сидевшему рядом аранту. — Моё почтение кунгу, — бросил он на прощание, поднимаясь в седло, и затерялся в сумраке. Вскоре вернулся Сигверт со своим охранником. Довольный, раскрасневшийся от ледяной воды, в чистой рубашке с раскрытым воротом, сквозь который в кои-то веки не блестела золотистая чешуя. Получил письмо и сел читать его тут же, у костра. Март успел увидеть дорогую белую бумагу, изящный почерк и восковую печать с каким-то цветком. Спустя мгновение письмо полетело в огонь, Сигверт поднялся и стал искать глазами лошадь. — Я съезжу по срочному делу и скоро вернусь. Ждите здесь. — От кого письмо? — спросил Март. — От надёжного человека. Просит о встрече. — Доспех-то надень! — Ни к чему! Я во дворец не поеду, тут рядом… К утру буду. Если задержусь, идите в Белую Кость, я догоню. Подхватил лук с колчаном, взлетел в седло, не касаясь стремян, и умчался, на ходу подтягивая подпругу. — Как всегда, — посетовал один из верингов. — Не спавши, не жравши, лишь бы с места сорваться… Хоть бы не к девкам, а то снова неделю искать будем, как тогда у лозоплётцев! — Не, ну тогда мир был, — возразил второй. — Вот победу возьмём, все отдохнём как подобает. Эй, лекарь, а в Лаконике девки были? Воины снова расселись вокруг костра. Никто из них не высказал ни малейшего беспокойства по поводу поспешного отъезда кунга. Верно, верили вождю всецело. Разговор ещё какое-то время вертелся вокруг Лаконики и сошёл на нет вместе с похлёбкой. Март устроился спать в пропахшей травами повозке. Не нравился ему ни дворцовый посыльный, ни письмо, ни спешный отъезд Сигверта. Воины, быть может, привыкли к внезапным поступкам кунга и завтра пойдут в эту свою Белую Кость, только Март не тронется с места, пока тот не вернётся.