Рядом с тобой

Бэкхён двигался по инерции, так словно это было не его тело, будто не он закрыл собой отца. Всего мгновение, которое замедляется и растягивает этот момент на долгие минуты. Вот он ловит пулю, потом ещё одну, не выдерживает давления и делает пару шагов назад. В начале Бэкхён ничего не почувствовал. Казалось, что ничего не произошло, но проходит миг, когда он медленно опускает глаза и замечает кровь, сочившуюся из груди. Лишь спустя какое-то время, Бэкхён почувствовал жгучую боль. Будто бы адское пламя разгорается в груди, готовое превратить его в любой момент в горстку пепла. Вдруг тело стало таким тяжёлым, что ноги подкашиваются и омега падает в чьи-то руки. Ему хочется сделать вдох, но ничего не получается. – Кх... – прохрипел парень. – Он-н... – приглушённо звучал голос сверху. Омега посмотрел на человека, свисающего над ним. Его глаза были полны ужаса, губы дрожали, а глубокие морщины стали ещё выразительней. Бэкхён разглядывал лицо отца, словно впервые его увидел. – Э-это мо-ой сын! – закричал мужчина. "Почему ты кричишь?", – хотел спросить Бэкхён, но не мог. Рот наполнился солёной кровью; он начал кашлять. – Он ранен! – в отчаянии взревел отец. "Зачем ты это делаешь? Разве не всё ли равно?", парень был в замешательстве от реакции отца. Прожигающая боль продолжала растекаться по всей груди. Время замедлило свой ход, чтобы измучить его напоследок. Бэкхён открыл рот, попробовав зачерпнуть немного воздуха, но снова ничего не вышло и его окутала новая волна спазмов. Он никогда бы не подумал, что дышать так сложно. Парня пробила мелкая дрожь; становилось то холодно, то тепло. Он задыхался, в горле застрял ком. "Я не хочу умирать!", – промелькнула отчаянная мысль у Бэкхёна, чувствуя как рубашка мерзко прилипла к телу. Вдруг перед глазами Бэкхёна начали проплывать события его жизни, как фильм, где он был главным героем. С самого первого воспоминания, когда он шёл по длинному коридору с голубыми стенами, увешанными китайской живописью. Он остановился, чтобы посмотреть на одну из картин, где изображена охота на лань: стрела пронзила сердце бедного создания. Бэкхён видел так ярко, как он срывает картину и топчет неуверенными стопами. Потом он помнит, как сидел на коленях в рисе, сжимал истерзанные бамбуковой палкой руки за свой проступок и не понимал, почему был наказан. Бэкхён пытался объяснить, что такой ужасный эпизод нельзя изображать, ведь это так грустно, когда кому-то приходится умирать, чтобы жил другой. Какая ирония, что он жертвует собой, чтобы не пострадал его отец. Этот эгоистичный человек, который не давал ему свободы. Сомневаться в своём выборе уже поздно, но всё равно так обидно. Бэкхён моргнул и картинка поменялась. Он чувствует тепло, прижимаясь к груди няни. Тогда он представлял, что воспитатель его папа. Ведь только папы так нежно целуют и крепко обнимают. Почти всё время мальчик проводили в его обществе. Бэкхён практически не виделся с родителями, только изредка вечером он мог заметить силуэты сквозь приоткрытую дверь их спальни, когда мальчик бродил ночью по бесконечным коридорам их дома. Мальчику казалось, что мир состоит только из него и няни. Они вместе проводили всё время, что у них было. Он не помнил сказок, которые читал воспитатель, но зато помнил как звучал его красивый голос, под который Бэкхён сладко засыпал. Однако счастье не могло быть вечным – родителям не понравилось развитие их отношений с воспитателем и решили вырвать сына из его рук. – Я не хочу! Не хочу! Папа, пожалуйста, не отдавай меня им! – бился в истерике мальчик. – Бэкхён-и, – поникшим голосом произнёс воспитатель. – Немедленно прекрати плакать! – строгим голосом сказал настоящий "папа". – Господин, он ведь ребёнок. С ним нужно помягче... – Не смей мне указывать как разговаривать с моим сыном! – шипел мужчина. – Ты не его родитель! Мы более не нуждаемся в твоих услугах. – Как скажите, господин, – покорно склонился воспитатель. Сквозь слёзы Бэкхён смотрел как закрывается дверь за няней. После его ухода воспитали не задерживались больше полугода, а иной раз вообще оставляли его без присмотра. Родители всеми силами старались, чтобы у мальчика не было никаких привязанностей и его голову не занимали бессмысленные иллюзии, что кто-то любит его. Бэкхён перестал устраивать истерики и старался вести себя как можно тише, но всё равно в нём оставалось немного надежды, что настоящий папа когда-нибудь посмотрит на него по-другому и скажет ему ласковые слова, чтобы успокоить ребёнка. Однако мальчик зря ждал от родителей снисхождения. Он позже понял, что родители не обязаны любить своих детей, потому что они созданы не для этого; у них и без того слишком много важных дел. Иногда Бэкхён представлял себя мотыльком, который отчаянно бился об яркую лампу, хоть и знал, что это не заменит тепло солнца. Жизнь мальчика стала ещё более невыносимой после рождения его младшего брата. Сначала Бэкхён был в смятении, смотря на широкие улыбки родителей. То, как папа аккуратно гладил маленькие ручки Бэкбома, заставляло его злиться. Чем же младший брат лучше него? Разве они отличаются? Неужели родители готовы любить его безвозмездно? Почему они так рады его появлению? Бэкхён чувствовал как его охватывала зависть. Позже когда отцу надоело слушать его бесконечные вопросы, он сказал: – Тебе должно быть достаточно, что я тебя кормлю, одеваю и даю возможность учиться. Некоторым омегам даже этого не позволено. – Но... – Продолжай вести себя тихо и может когда-нибудь я удачно выдам тебя замуж. – Отец, но как же мои мечты... – О каких мечтах ты говоришь? – Я хотел... – Хахаха! Ты хотел? У тебя не должно быть никаких желаний! – смеялся отец, – Это невозможно. В твоей природе только молчать и рожать наследников. – Почему? – Потому что это должна быть твоя главная мечта и цель в жизни. Вдобавок ко всему, так ты не опозришь меня и своего будущего супруга. Он помнил как убежал в слезах из кабинета отца. Бэкхён ведь обещал себе, что никогда не будет плакать, но это было трудно терпеть; слишком тяжело. Чем старше омега становился, тем больше начинал понимать, что его жизнь не имеет никакого значения и смысла. И даже если Бэкхён исчезнет, то только сделает всем услугу. Мышцы свело судрогой, грубо вырывая омегу из воспоминаний. Отец продолжал испуганно смотреть на него. Рядом с ним он заметил и папу, который ронял крупные слёзы на щёки сына. Сил не оставалось ни на что, Бэкхён медленно закрыл глаза, снова погружаясь в прошлое. Когда мальчик перешёл в среднюю школу для омег, то старался ничем не выделяться. Ничего не интересовало Бэкхёна, потому и никто от него не ждал великих достижений и успеха. Он ощущал себя вялой куклой, у которой нет абсолютно никаких эмоций. Даже если кто-то пытался с ним подружиться, то только из-за того, что его отец, набирающий влияние чиновник. В конце концов людям надоедало пресмыкаться перед Бэкхёном и они отставали от него. В один из обычных дней судьба преподнесла ему неожиданный подарок. Бэкхён проходил мимо небольшого цеха окон, тогда он внезапно столкнулся с каким-то работником, из-за чего тот уронил один из стеклопакетов. – Смотри куда прёшь! – выругался парень. – Что за несноный мальчишка! Опять разбил окно! – кричал мужчина, влипив подзатыльник парню. – Отец, я... – Не зли меня ещё сильнее! Убери здесь всё и моли всех богов, чтобы клиент имел огромное терпение как у меня! – только мужчина закончил ругать сына, он заметил Бэкхёна, который всё это время наблюдал за семейной перепалкой. – О, великий Будда, это же молодой господин – Пён Бэкхён! – А? Чего? – тупо моргая, спросил бета. – Невоспитанный плебей, живо вырази почтение перед сыном чиновника Пён Бэксо! – мужчина снова ударил сына. – Не стоит его ругать, мистер...? – Пак Сонджин! – представился мужчина. – Это я виноват, что стекло разбилось. Я попрошу, чтобы вам возместили, – склонился омега. – Нет, что вы, молодой господин! Ничего страшного! – затараторил Сонджин. – Вы уверены? – Конечно, молодой господин! Бэкхёну ничего не оставалось делать как согласиться. На следующий день после школы омега решил заглянуть в цех. Ворота как всегда были распахнуты, приглашая на крытый двор уличной мастерской. Мальчик увидел сына владельца цеха, сосредоточено трудящегося над стеклопакетом. Волосы беты забавно торчали во все стороны, от чего он напоминал огромного ежа. – Опять ты! – вскрикнул парень, заслоняя собой окно. Видимо, он решил, что Бэкхён в этот раз пришёл намерено разбить его. – Что за реакция? – фыкрнул омега. – А что? Мне выразить почтение как в прошлый раз, молодой господин? – последнюю фразу будто плюнул ему в лицо. – Необязательно, – покачал головой мальчик, протянув коробку конфет, – Вот, это извинения. Тебя тогда наказали по моей вине. В начале бета подозрительно покосился на коробку, но всё же взял. – Как твоё имя? – Зачем тебе? – буркнул парень. – Получается нечестно, что ты знаешь моё. – Ладно, звать Пак Чанёль. – Спасибо, – улыбнулся омега. Бета залился краской, взглянув на мальчика. Бэкхён посмеялся над ним и ушёл. Так с каждым днём его интерес рос, поэтому проходить мимо цеха стало своего рода традицией. Однажды в один из осенних дней хлынул сильный дождь. Как раз в тот момент Бэкхён проходил мимо цеха, правда в этот раз решил не заглядывать во двор. Крупные капли отбивали ритм на черепицах крыш. У него не было зонта, поэтому омега просто смирился и закутался в куртку. Он широкими шагами шёл к остановке, наступая на лужи. – Эй, молодой господин! – вдруг кто-то позвал. Вначале Бэкхён сделал вид, что не услышал, поэтому не сбавляя шага, продолжил идти. В такой ненастный день у него совсем не было настроения подшучивать над старшеклассником. – Господин с красивыми рыжими волосами! – на этот раз он громче позвал. Омега обернулся на голос. Он увидел тяжелодышащего бету; его кривая чёлка забавно прилипла ко лбу. – Чего тебе? – удивился омега. – Вот, держи, – он всучил в руки Бэкхёна сухой шарф и зонт. Не успел омега поблагодарить, как парень убежал обратно в мастерскую. Оказавшись дома, Бэкхён не мог поверить, что бета может быть таким милым. В тот день он впервые в жизни пришёл в праченую и попробовал постирать вещи, следуя указаниям дядюшки, занимающего стиркой в их доме. На следующий день мальчик радостный ждал возле цеха. Бэкхёна одолевало азартное волнение; он то и дело заглядывал в открытые ворота. – Ты пришёл, молодой господин, – произнёс кто-то над ухом. Бэкхён вздрогнул и отпрянул к забору. Перед ним стоял бета. – Я только хотел вернуть! – воскликнул Бэкхён, протягивая пакет с шарфом и зонтом. – С-спасибо, – улыбнулся старшеклассник. – До свидания! – он поклонился и хотел уже убежать, но его вдруг схватили. – Погоди! – сказал бета. – Я хотел... – Да? – Мы начали не с того... давай начнём сначала, – неуверенно предложил бета. – Я согласен, – недолго думая, закивал омега. Находясь так близко к парню, Бэкхён заметил какие большие у того глаза. Парень отпустил руку омеги, когда понял, что он не собирается никуда убегать. – Я Пак Чанёль, помогаю родителям в семейном бизнесе, умею играть на гитаре, а ты? – спросил он. – Пён Бэкхён, учусь в школе недалеко отсюда, умею быть тихим и незаметным. Приятно познакомиться, Пак Чанёль. – И я очень рад, Пён Бэкхён. Ты не против обменяться номерами? – улыбнулся он. Все яркие улыбки беты, которые он дарил Бэкхёну, он помнит даже в момент, когда его разрывает на куски от боли. На глазах подступили слёзы. Он так сожалел о тех последних словах, что он сказал человеку, который полюбил его. Как он мог снова стать таким жестоким? Теперь когда уже поздно что-либо исправлять, Бэкхён сожалел. Ну, почему он не может быть таким же как НамТэ? Перед глазами показался класс в его средней школе. Момент, когда он наблюдал за одноклассниками, которые из кожи вон лезли ради своей мечты. Омега думал, что всё это бессмысленно, ведь каждый раз они встречаются со стеклянным потолком, до которого нельзя дотянуться, никак не добраться. Бэкхён вспомнил как с отвращением смотрел на очередного плачущего одноклассника. Он плакал из-за олимпиады, на которую его не допустили, потому что он омега. – На что ты вообще надеялся? Это всё бесполезно, – фыркнул Бэкхён на удивление присутствующих. – Как ты смеешь такое говорить? – разозлился парень, что утешал одноклассника. – Это же правда. Сколько ни пытайся, мы самые низшие ячейки общества и никто из нас не изменит это. – Пён Бэкхён, если ты сын чиновника, то это не значит... – он не успел закончить, так как Бэкхён его прервал. – И что с того, что я сын политика? Рассказать секрет, даже мне это не даёт никаких привилегий, – спокойно выдал он и вышел из класса. На последнем году средней школы большинство его знакомых пережили первую течку и начали заводить отношения, окрылённые мечтами о том, что есть на свете человек, который будет их не только любить, но и уважать. Омеги постоянно любовно щебетали об альфах, бетах и Истинных. "Это всё глупые сказки. Вы совсем ничего не понимаете. Там вас ждёт такое же разочарование", думал Бэкхён, когда его охватывал одновременно жар и холод. Простынь намокла от обильной смазки. Он боялся, что умрёт, как и сейчас, когда начал захлёбываться кровью. – Бэкхён, главное не закрывай глаза, – взмолился отец. – Скоро приедет помощь... – Кха! – он вновь попытался что-то сказать. По всему телу прошлась волна холода, совсем не такая как во время течки. Омега хотел поднять руку, но это оказалось непосильной задачей. Он снова моргнул и оказался в том дне, когда впервые увидел самого удивительного человека на свете. – Вы слышали на чемпионате по боксу среди средних школ участвует омега из общей школы N! – воскликнул староста класса. – Что? Это правда? – Ага! – Ты уверен? – Абсолютно! – Мы должны на это посмотреть! – воодушевились одноклассники. – Это всё враки. Кто поверить в такую чепуху? – скрестил руки на груди Бэкхён. – Если не хочешь, можешь не идти и не смотреть. Тебя никто не заставляет, – съязвил староста. Однако Бэкхёну всё равно было любопытно узнать, кто этот парень, который решил пойти против системы. Вечером собралась большая толпа в спортивном комплексе, чтобы взглянуть на удивительного омегу. Бэкхён пришёл ровно в тот момент, когда объявили Нам Тэхёна, первый омега, которого допустили на соревнования. – Это он? – спросил первый. – Он совсем не похож на омегу. Слишком много мышц, – прокомментировал второй. – Да я тебе говорю, он бета! Специально делают ажиотаж вокруг его половой принадлежности, чтобы разыграть интерес. Знаешь, маркетинговый ход такой, – размышлял третий. – И правда, настоящего омегу никогда бы не пустили на ринг. – заключил второй. – А я слышал, что его пустили только того из-за того самого, – добавил первый. – Чего?! Неужели омеги настолько стали наглыми, что спят с учредителями соревнований? – возмутился третий. – Нет же! Он недоразвитый. – То есть? – У него ещё не случилось половое созревания, поэтому он не выделяет феромон. – Только и всего... Бэкхён хотел ещё послушать про Тэхёна, но гул голосов заглушил разговор нескольких зевак. Рефери ударил в гонг и начался бой. Нам Тэхён стал агрессивно нападать на соперника, не давая возможности защититься. От сильных ударов оставались красные следы. Даже когда лидерство забирал оппонент, Тэхён продолжал гордо вести борьбу в защите, изящно уворачиваясь. Бэкхён спустя какой-то время заметил, что затаив дыхание, смотрит, а по его щекам текут слёзы. Он не понял как это произошло. Где-то внутри в нём ещё теплилась маленькая искра, которая отчаянно билась в осколках обиды и боли. Кто-то мог пробежаться по этим частям и получить глубокие раны, но всё равно несмотря ни на что продолжать отстаивать своё место под солнцем, как это делал Нам Тэхён. Бэкхён забыл, что мог тоже мечтать и бороться, поэтому в тот день он решил, что даже если он не сделает революцию в обществе, не совершит открытие в науке, то хотя бы приложит любые усилия, чтобы стать счастливым. Желание также отчаянно биться за себя загорелось с новой силой. Тогда Бэкхён первым позвонил Пак Чанёлю. Он ждал его на детской площадке недалеко от спортивного комплекса, где проходили соревнования. – Я спешил как мог! – задыхаясь, проговорил бета, – С тобой всё в порядке, Бэкки? Просто мне показалось, что твой голос..! Парень не успел закончить, как омега резко схватил за ворот его худи и притянул себе, соединив их губы в нежном поцелуе. Хоть и Бэкхён до конца не умел целоваться, он был счастлив, что Чанёль ответил ему. Они плотнее прижались друг к другу. Он никогда не забудет, как Чанёль ласкал его влажное от слёз лицо. Снова находясь в том страшном сне, когда он лично оттолкнул людей, которые пытались вывести его из агонии. Слишком пугало то, что это было на самом деле. Бэкхён сам решил закрыться с золотой клетке, ожидая, что так станет для своих родителей хорошим и возможно любимым. Наивный дурак. Почему в важный момент он оступился? Почему забыл своё обещание стать счастливым? Ведь парень давно решил, что не станет больше стараться для других, а лишь для себя. Ведь он стал другим, находясь рядом с восхитительным Нам Тэхёном. По крайней мере Бэкхёну так казалось, что если быть лучшим другом такого человека, то можно многому научиться и самое главное измениться. Например, больше слушать и любить себя, даже когда НамТэ всячески отталкивал его. Поскольку парень хотел казаться непоколебимым. Бэкхён отчасти понимал его. Однако как же он посмел вновь проявить свою слабость? Бэкхён посмотрел на родителей и до сих пор потрясён их реакцией. Даже боль в груди беспокоила не сильнее, чем вопросы, которые вертелись в голове, но озвучить их он не мог. Задыхаясь, дрожа от боли и превозмогая её, Бэкхён всё же смог выдавить из себя последние слова: – Т-тепер-рь мкх... моя-я жиз-знь в-важна? – хриплым голосом спросил он. "Вы никогда не увидете, как я мог быть счастлив без вас. Жаль, что упустил свой шанс. Так обидно", промелькнула мысль у Бэкхёна, прежде чем он погрузился во тьму.