Живи, Сайори!

      Весеннее солнце еще явно не отошло от зимнего отдыха, лениво и с опозданием оно лило прозрачный свет, привыкая в работе. Март был холодным, опомнилось оно только в апреле. Возможно, проснуться помог приближающийся фестиваль, это событие из года в год радовало учеников, даря бесценные для нее радость и мотивацию. Сайори полагалась на него, ждала с нетерпением, которое только могло позволить безразличие, отчаянно пересиливаемое день изо дня. Несомненно, помогал клуб, друзья и не представляли как. Как она хотела для них счастья, как цеплялась за это чувство, только бы встать, только бы двигаться, делать хоть что-то, только бы не умереть.       Солнце постепенно привыкло к обязанностям и, бодро подскочив над горизонтом, нежно накрыло город светом и теплом. А она не могла встать. Клуб, фестиваль. Выдавливаемое изо всех сил желание закончилось, словно зубная паста. Пустые глаза смотрели в потолок, желая лишь снова закрыться и спать, чтобы еще немного не видеть, еще немного отдохнуть от истощающих поисков смысла.       По стене пробежал маленький паучок, девушка сразу перевела внимание на его быстрое передвижение по потолку. Похозяйничав, насекомое повисло на паутинке и стало опускаться вниз. Сайори внимательно вглядывалась в его собранные вокруг уродливого тельца ножки, что отвратительно дергаясь, тянули нить. Она боялась их и любила одновременно. Хотелось, чтобы он был больше и чернее, чтобы опустился ниже, чтобы заставил почувствовать страх и отвращение, что угодно, если это заставит ее встать с кровати. Что угодно.        Сайори знала, вещь что заставит ее встать была, лежала аккуратно замотанной на чердаке, а замена спокойно нашлась бы в кухонном шкафу или аптечке. Их так много, мысли так и стремятся ухватиться за одну, останавливаемые лишь последним, угасающим желанием — жить.       — Сайори! — голос из окна мощной волной проносится в голове, словно заклинанием сметая все, даже самые навязчивые мысли. — Сайори, я ушел!       Он ждал ее, он сейчас уйдет.       Паук слегка покачивался в новоиспеченном доме и, казалось, наслаждался отдыхом, предвкушая обед, который скоро будет делить с детишками. В опустевшей душе что-то зажглось. Не искра, не пожар — тонкий белый огонек среди туманной бездны. Девушка вдохнула полной грудью и вскочила с кровати, забежала в ванную, занялась волосами. Получилось! Еще раз, еще день, она будет жить! Не теряя запала, она натянула форму, завязала ленту алым бантом и вскоре выбежала на улицу. Было ли солнце или царил туман, Сайори не замечала, она бежала, задыхаясь, на тот яркий свет впереди. Он будет гореть! Он будет жить счастливо, с друзьями и любящей семьей, он никогда не почувствует ее пустого ада, он не потратит свою драгоценную жизнь в одиночестве…

Ради этого и ей стоит пожить.