***
Через небольшой отрезок времени Чан вышел на кухню, а младший решил задержаться в студии, такой тихой, Чонину понравилось там, потому что он не слышал никого, кроме Чана и себя, а это так непривычно и замечательно. Он давно не слышал тишины. Парень не понимал людей, которые не ценят эти прекрасные моменты, во время которых ты можешь отдохнуть от всего, даже от себя, так, моментами. Это же так прекрасно. Стоило Яну переступить порог студии, как оглушающим порывом в его голову начинают влетать мысли людей, с улицы, окружающих, тех же самых соседей. От такого сильного напора он начинает теряться в пространстве. Последнее, что смог сказать парень перед тем, как перестал слышать что-либо вокруг кроме писка, — Чан. Всё рушится, и Чонин снова ничего и никого не слышит. Снова бесконечный гул голосов в голове, который постепенно убивает его и его разум.***
Чан уже был на кухне, как услышал грохот, доносившийся из другой части квартиры, а в голове одно — «Чонин.» Он мигом отбросил все, что у него было в руках и побежал. На пороге студии он застал Яна, державшегося за голову. Он слышит всхлипы и нарастающую истерику такого беззащитного на тот момент Чонина. — Чонин-а, что случилось? Ты поранился? — начал быстро спрашивать старший, пытаясь заглянуть в глаза и понять, в чем дело. Но Чонин не отвечал. Бан сразу же вспомнил тот самый день, когда Чон вел себя подобным образом. Он начал звать его, называть по имени, но и это не срабатывало. Чан аккуратно взял Яна на руки и отнес на небольшой диванчик в студии. — Чонин-а, посмотри на меня, пожалуйста, — парень старался не нервничать, но получалось откровенно не очень, а влага начинала скапливаться в уголках глаз. В тот момент у Чана что-то щелкнуло в голове, и он сел рядом с маленьким Чонином, обнял его и попытался успокоить. — Ну же, Нин-а, что случилось? Ты можешь рассказать мне, — старший заметил, что Ян уже не так часто трясся, а лишь моментами подрагивал. — Чанн-и, я…я так устал от всего этого, — Чонин прижался к старшему, как можно ближе и крепче, а слезы начали скатываться по щекам обоих. — От чего? — Чан начал поглаживать Яна по спине, аккуратно, чтобы поддержать. — Ты подумаешь, что…я безумен. — Нет же, не будь обо мне такого мнения, рассказывай. Чонин выбрался из плена рук старшего, попытался выдохнуть и вытереть слёзы. А Чан, в свою очередь, взял Яна за подбородок, приподнял его немного вверх и сказал, — Ты можешь мне довериться, Чонин-а, честно. Бан никогда еще не был так серьезен с Чонином, его взгляд был твердым и уверенным, но в то же время, нежным и трепетным. — Хорошо. И младший поведал Чану историю длиною в жизнь. Как он сквозь кровь, пот и слезы жил всю сознательную жизнь. О том, сколько людей отвернулось от него, т.к. считали просто двинутым и сумасшедшим. Об истериках и приступах. Он рассказал абсолютно ВСЕ. (простите, но у автора салфеточки закончились — слезы вытереть нечем.) Чонин сидел, опустив голову в пол. Он просто молчал, наверное, ждал реакцию старшего, ответа что ли. — Чонин-а, посмотри на меня, пожалуйста, — попросил Бан и немного придвинулся к Яну, — Чонин-а, прошу. И Чонин поднимает на него взгляд. Они неотрывно смотрят в глаза друг друга, и каждый будто ищет ответы на все жизненные вопросы в глазах парня напротив. — Я хочу, чтобы ты знал, что я не считаю и никогда не посчитаю тебя безумным. Да, я возможно, никогда не пойму каково это — слышать мысли окружающих меня людей. Для меня ты всегда будешь тем парнем, с которым я по стечению обстоятельств встретился на совместном уроке. Которого я искал по всей школе, надеясь, что он в порядке, — Чан вздохнул, — знаешь, я понял за последние дни, что чувствую себя лучше, когда ты рядом, будто сердце чаще бьется, дышится легче, вообще, жить хочется. Через мгновение Чан чувствует, как Чонин аккуратно кладет ладошки на его лицо, а дальше его губы накрывают чужие. Позже, отдалившись от старшего, Чонин произносит : "Ты мне нужен, Бан Чан, знаешь". За вопросом последовал ответ : "Ты мне тоже, Ян Чонин."