тлеющий косяк.

      — Окей, перекидывай вещи сюда, потом к Даньке на хату. Мы вообще обычно тут тусуем, но жить ты тут не будешь, — добродушно улыбается Тушенцов. — Готовься пахать, как ебаная лошадь! — чуть громче добавляет парень вдогонку Лизе, нажавшей на кнопку вызова лифта.       Руслан захлопывает дверь и довольно, чуть-ли не вприпрыжку, потирая ладони, словно мультяшный злодей, идёт на кухню, где Настя преспокойно пьёт чай из любимой розовой кружки, а Данила закипает от ярости. Счастливый Тушенцов, улыбаясь всё шире и шире, делает глоток из своей чашки, взглядом спрашивая: «Чего не весел?»       — Ты, блядь, издеваешься! — хлопает Кашин по подоконнику так, что пепельница подпрыгивает на своем месте. Руслан сам чуть подскакивает на стуле, пока Шпагина продолжает спокойно пить чай, не пошевелившись. — Ты вообще выкупаешь, что ты, блядь, сделал?       — Я вообще-то о тебе позаботился. У тебя есть напарник, — Тушенцов загибает указательный палец, — ты теперь не один, а это весело, — безымянный, — а ещё, все мы видели, как ты смотришь на неё, а это шанс для тебя, — мизинец, и остаётся только средний палец, который Руслан довольно показывает Данилу.       — Да ты, блядь, вообще понимаешь, что ты загубил ей жизнь просто к херам?! Ты нас видел? Мы потерянные, отбитые, ебанутые ублюдки, которые при всем желании не смогут вернуться к нормальной жизни! А она самый, блядь, светлый человек из всех, что я встречал на своём ебаном пути. Она просто, сука, не сможет выдержать такого! Нам суждено умереть через год в бандитской перестрелке, а ей в восемьдесят, в окружении детей и, блядь, внуков! Но этого нихера не будет, потому что теперь из-за тебя, — Кашин наваливается руками на стол, немного стесняя Настю, которая, кажется, вообще плевать хотела на эти разборки, — она сдохнет с нами в той же перестрелке, — увидев, как Руслан отодвинулся от Данила, последний вновь отошёл к подоконнику. — Ахуенно, спасибо, тебе, братишка, — хватает пачку сигарет и быстрым шагом направляется к двери. — Лучше бы я никогда её больше не видел, чем наблюдать за тем, как она медленно подыхает вместе с нами, — драматично бросает напоследок, выходя из квартиры.       Руслан хватается за голову, пытаясь выкинуть оттуда весь шквал полученной информации, а Шпагина делает очередной глоток чая из розовой кружки, размышляя о сложившейся ситуации, абстрагировавшись от всего вокруг.

Ты убиваешь меня год за годом Я в тебя поверил, ты такой же как и я Мне стало так похуй Я забил на это Будто забиваю эту крышку гроба

***

данилка-татарин или просто первый парень на деревне неужели всё настолько плохо, что ты готова этим заниматься? 20:18

      Сидя на скрипучей скамейке, парень первым делом решает написать Лизе. Ответ приходит чуть ли не моментально. лиззка нередок ты как будто про проституцию говоришь 20:18 чувак камон 20:18 да 20:18 все очень хуево 20:18

данилка-татарин или просто первый парень на деревне рассказывай уже 20:18

лиззка нередок у меня было два смысла жизни20:18 учеба и дорогой мне человек20:18 ни того ни другого теперь нет20:19       Кашин тяжело выдыхает, понимая, что это и вправду пиздец. Зная, что такое жить без смысла, просто существовать, прекрасно понимает Лизу. Понимает, что скорее всего, теперь она такая же потерянная личность, как и он сам.

данилка-татарин или просто первый парень на деревне када тебе ключи завезти от хаты? 20:19

лиззка нередок я все ещё ору с того, как тебя записала в телефоне 20:20 вспоминаю, как мы на балконе сидели 20:20 заебато было 20:20 да хоть щас 20:20

Я не могу тебя забыть Я помню эти дни

***

      — Я ебаный Иисус, молитесь на меня! — громкий Тушенцов влетает в комнату, отвлекая ребят от игры.       Неделя полного «ничегонеделанья», кажется, заканчивается. Данила с Лизой опять играют в приставку, развалившись на диване в квартире Руслана. По стеклам барабанит дождь, а Тушенцов скоро начнет выдавать барабанную дробь перед объявлением своей мега-супер новости.       Кашин синхронно с подругой оборачивается к Руслану, который ещё чуть-чуть и запрыгает по комнате. Увидев какие-то бумажки в его руках, Данила откладывает джойстик на стол и выжидающе смотрит, пока Лиза в непонимании переводит взгляд с Кашина на Тушенцова и обратно.       — Вы едете в Москву, — пихает в руки билеты на сапсан. — На концерт! Вы вообще выкупаете, сколько всего можно втюхать на концерте, ёп вашу мать! И скажите мне, что я, блядь, не прав!       — В чём прикол концертов? — девушка поворачивается к Даниле, ожидая адекватного объяснения.       — Ну типа втюхать можно дохуя всего, — обращается к Лизе, не замечая Руслана. Кашин кладёт бумажки на стеклянный стол рядом с недавно отложенным джойстиком. — Она не может ехать. Я ничего ей толком рассказать не успел, — всплескивает руками парень, глядя на друга.       — Вот у вас есть день, а завтра пиздуйте в Москву и без тонны денег не возвращайтесь! — на крыльях неописуемой радости Руслан уже упорхал на кухню. Сейчас его, впрочем как и всегда, волнуют только деньги. Тушенцов никогда не был меркантильным, но работа сделала его таким, заставляя запихнуть свои чувства куда подальше и хладнокровно убивать чужие жизни.       — Пиздец, — девушка откидывается на спинку дивана, прикрывая глаза. Лиза совершенно забыла о такой вещи, как страх. Она просто не хотела ничего делать, просто хотелось отдохнуть от жизни, а просто продолжать играть в мортал комбат на приставке Руслана с Кашиным, который незаметно, как ему казалось, поддавался ей.       — Поехали домой, соберём вещи, я хоть чему-нибудь попробую тебя научить, — закатив глаза, Данила тяжело поднимается с дивана, предвкушая интересный разговор.

***

      — Итак, — вальяжно произносит парень, плюхаясь с рюкзаком в руках на стул перед трясущейся Лизой.       Дождь перестал бить в окна, а оставшиеся капли стекали по холодному стеклу вниз. Из открытой форточки веяло прохладой, и доносился запах мокрого асфальта, в который Лиза так влюблена. Девушка, поеживаясь, сидела на стуле, ожидая первого «урока», о котором не раз зарекался Кашин.       — Сейчас буду учить тебя родину любить, — потряхивая рюкзаком, смеётся Данила.       — Надеюсь там твои БДСМ штучки, которые я нашла в шкафу, — сквозь страх прорывается шутка, немного разряжающая обстановку. Парень усмехается и выкидывает на стол пачку таблеток, как в аптеке, надпись на которой Лиза не может рассмотреть, затем показывается зип-лок с белым порошком внутри.       — Так. Сегодня мы начнём с того, что продали Хованскому, — Кашин морщится при упоминании этого имени и ставит рюкзак рядом с ногой. — Я спизданул при тебе два названия. Помнишь их?       — Эм, — в голове словно становится пусто, как будто бы ты учил параграф перед уроком, но, увидев учителя, забыл всё, что знал и даже то, чего не знал. Но слова сами появляются в сознании и вылетают из пухлых губ, — Катюха и Белый, — она скорее спрашивала, чем утверждала.       — Верно, дорогуша. Итак. Начнём с того, что знают тупа все. Кокаин, — указывая на белый порошок, говорит Данила. — Сколько ж, блядь, у него названий, но запомни основные, которые юзаем мы: Чарли, Тетя Нора, — Кашин стал загибать пальцы, произнося каждое слово, — Рай, Снег и Белый. Последний самый используемый в нашей тусовочке. Знаешь о нём что-нибудь? — Лиза замерла. — Да, камон, ты не на экзамене, я ж тебя не пиздану за это.       — Окей, — с натяжкой выдыхает девушка, — я вообще в наркотиках не шарю, поэтому просто рассказывай и не задавай мне вопросов, пожалуйста, — последнее слово далось ей слишком тяжко.       — Ладно. Короче, кокс — это ебаный пиздец. Вызывает привыкание с первого раза. Просто один раз с друганами попробуешь и всё. Был пацан и нет пацана. Так вот, изначально это обезбол, но все обезболивающие рано или поздно попадут в руки наркоманов, — посмеивается Данила. — Чаще всего его нюхают. Либо втирают в дёсны, ну так вообще тип с остатками делают, ну когда дорожку снюхал, а там на зеркале осталось, вот. Можно колоться, но это намного реже делают, жидкость просто сложно достать. Теперь о деньгах, которые он приносит. Сначала ты продаешь его дешёво, чтобы чел подсел, а когда видишь, что он на игле, поднимаешь цену до ебаного неба. Это очень прибыльно, — Лиза кивает, впитывая информацию, как губка.       — Ты его когда-нибудь принимал?       — Как видишь, нет. Слишком сильное привыкание, нахуй мне оно надо? — девушка облегченно выдыхает, в голове, конечно. — Ладно. Так, вторым у нас идёт, — Данила словно задумывается, ожидая ответа.       — Катюха…       — Кодеин. Катюха, пендаль, пончик. Это очень популярная херня. Вообще это тоже лекарство, можно в аптеке купить, но там дохуя сложно это сделать, поэтому есть мы. Продается в виде таблеток, порошков и сиропов. Таблы популярнее. Он типа как морфий, — Кашин замечает потерянный взгляд подруги, — снова обезбол. Я не буду перечислять всё говно, что случается с человеком после приема этого дерьма, — парень указывает на пластинку таблеток, — но это просто пиздец, впрочем, как и все наркотики.       — Пиздос, конечно, — девушка запускает руку в волосы, откидывая голову, трещащую по швам от шквала полученной информации.       Только сейчас Лиза начала понимать, в какой пиздец она всё же ввязалась. Тогда, лежа калачиком на ледяном полу, чувствуя, как выветривается любимый одеколон, что она ему подарила, присоединиться к Руслану казалось самой адекватной идеей на всей планете. Это было шансом помочь другу, который всегда вытаскивал её из любого дерьма, шанс отплатить услугой за услугу.       Она будто бы находилась в коконе, думая там о своих проблемах и загубленной к чертям жизни, не видя, что идёт с высоко поднятой головой, но идёт по болоту. Лиза утянула себя в бездну ещё глубже, сама того не замечая. В оболочке своих проблем она не увидела другого выхода, девушка не замечала глаз Данила, которые почти всегда были обращены к ней, не замечала разочарованную, качающую головой Настю и не замечала Руслана, что втихаря потирал руки.       А сейчас Лиза словно вылезла из кокона, открыв глаза нараспашку. Стараясь не заплакать от чувства беспомощности, накрывшего её снова, ровно такого же, что и неделю назад, девушка пускает взгляд на Кашина, что быстро убирает «учебники» со стола, идёт в ванную, окуная своё лицо в холодную воду. Она, конечно же, не замечает, как рыжая макушка появляется в дверном проеме, наблюдая за ней.       — Ты точно готова к этому? — аккуратно спрашивает парень.       Ей жутко стыдно. Выходить из зоны комфорта и правда практически невозможно. Она боится кардинально менять свою жизнь. «Слабачка», — проносится в голове. Лиза начинает понимать, что, сказав простое «да», она даже не сделала первого шага на пути к новому. Просто пообещала без гарантии на выполнение. Девушка задирает голову к зеркалу, рассматривая своё отражение.       — Я не отступлю. Я начала, я продолжу, — голос немного подрагивает, но как-никак звучит уверенно. Она не знает, как, чем это обернется для неё, но что-то пинками гонит её сделать это.       В отражении Лиза видит одобряюще улыбающегося Кашина.