Любовное зелье для Гарри

Этот день немногим отличался от бесконечной череды других таких же скучных и унылых дней глубокой осени... Разве что мистер Поттер, да-да, великий Гарри Поттер, гроза темного Лорда и банды пожирателей смерти, был в ужасном настроении из-за тяжелой ночи. Ему так и не удалось поспать. Причиной этому послужил внезапный проверочный урок по зельеварению, о котором стало известно лишь вчера вечером и только лишь по счастливой случайности. Достоверный источник, имена которому Фред и Джордж Уизли, утверждал, что профессор Снейп, пребывающий последние несколько жизней в мрачном расположении духа, решил устроить своим ученикам сюрприз, эдакий подарочек. Близнецы, больше жизни любившие устраивать беспорядок в идеально прибранных покоях профессора, сообщали о том, что работа несчастным холуям Снейпа предстоит адская: приготовить за два рабочих часа укрепляющий раствор и еще несколько зелий, но уже не очень сложных в приготовлении. Стоит ли говорить, что новость об этом знаменательном событии вызвала у всех студентов волну негодования и глубочайшего презрения к преподавателю. Одна лишь Гермиона оставалась предельно спокойной, несмотря на все её попытки показать сопричастность к общему горю. Студенты Гриффиндора, издревле считавшиеся сорвиголовами, дружно воспылали к мисс Грейнджер ненавистью. Трудно их винить за это, ведь всех нас раздражают люди, которые так сильно хотят быть с коллективом, что идут даже на хитрость и откровенную ложь, которая прямым образом противоречит результату. Что тут говорить, если даже Гарри и Рон отказались от помощи подруги, зная, что от раздражения и зависти обидят её грубым словом. Так, два бравых солдата ступили на вражеское поле зельеварения, в надежде одержать победу над котлами, латунными весами и хрустальными флаконами. Увы, схватка эта, несмотря на усердие одной из враждующих сторон, была проиграна изначально: ибо трудно усвоить за одну ночь все тонкости одной из самых сложных наук, учитывая то, что в течение шести лет Гарри Поттер и Рон Уизли делали всё что угодно: спасали школу от дементоров, василиска, пауков, Темного Лорда — лишь бы только не заниматься изготовлением зелий. Те редкие случаи, когда Гарри все же чувствовал угрызения совести перед «зельеварением — царицей магических наук», конечно, не в счет. «И где справедливость? — возмущенно взывал к небесам Гарри, — Где благодарность?» Единственное, о чем в тот момент думал Рон, активно смешивающий жир лесного тролля и гранатовый сок, была фирменная картошечка миссис Уизли, которая сейчас пришлась бы очень кстати, ведь из-за всей этой неразберихи с практической работой Рон даже не успел поужинать. Наступил день Х быстро, пожалуй, слишком быстро. Рон даже смог вздремнуть, ибо совесть славного гриффиндорца была абсолютна чиста: по его собственному разумению, он сделал всё, что только мог сделать, чтобы быть хоть немного готовым к предстоящей работе. К тому же, он заранее готовил себя к мысли о долгой и занудной пересдаче. Что же касается самого Гарри, то он пребывал в состоянии близком к неврозу: от волнения и бессонницы у него кружилась голова и предательски сжимался желудок, грозясь продемонстрировать, какова на вид жареная курочка после пяти часов активного переваривания. У многих может возникнуть вопрос: «А почему Поттер, являющий собой образец безалаберного и спокойного студента, так разнервничался?» Вероятно, образ безразличного ко всему героя всея магической Англии оставался только образом, не имеющим ничего общего с тем беспокойным и пугливым пареньком, которым на самом деле и был Гарри. Он стеснялся своих промахов в учебе, стеснялся того, что разочаровывает обладателей сотен восхищенных глаз, устремленных в его сторону. Стыдился того, что упустил много материала, который теперь не может наверстать самостоятельно. Стыдился своей гордости, не позволяющей ему обратиться за помощью ни к Гермионе, ни к самому Снейпу. Но хуже всего было то, что, помимо недовольства собой, Гарри еще стыдился своего профессора по зельеварению так сильно, что, когда тот что-либо у него спрашивал, Поттер едва ли мог поднять на него глаза и выдавить из себя хотя бы звук. Непонятное волнение охватывало парня, стоило ему поймать на себе недовольный, ядовитый взгляд черных, как уголь, глаз. Причины этого Гарри не знал, да и, признаться честно, не хотел знать, упорно убеждая себя в том, что ему попросту совестно раз за разом одному из всего класса оставаться на отработки после уроков. Девять тридцать утра, кабинет на третьем уровне, в крыле четыре «А», наполняется студентами, спешащими занять свои места и благополучно распихать шпаргалки в недоступные для взора профессора места. Все знают, что Снейп любит опоздавших, любит их мучить и унижать при всем классе. Именно по этой причине посещаемость уроков учениками у профессора идеальная — словом, такая, будто все его любят и жить не могут без захватывающих занятий по зельеварению. — Убрать всё со столов и приготовить котлы к работе, — энергично залетая в класс, змееподобно прошипел декан Слизерина, взмахивая палочкой и зажигая свет в темных, мрачных покоях. Ученики, заранее договорившиеся о том, что должны изобразить негодование, начали ныть и возмущаться так тихо, чтобы ненароком не навлечь на себя преподавательский гнев, но достаточно громко, чтобы профессор все-таки их услышал и смог порадоваться тому, как это он, молодец такой, застал этих тупиц врасплох. Так или иначе, но роли были исполнены безупречно, и Снейп, даже не подумав воспользоваться легилименцией, начал раздавать варианты заданий, которые, впрочем, отличались от тех, о которых в своё время говорили Джордж и Фред. Это, конечно, вызвало новую волну недовольства и тихих ругательств среди студентов. Гарри, которому издревле везло всегда и во всем, единственный в классе получил «Амортенцию» в качестве практического задания. Радости его предела не было, ибо ему одному было позволено пользоваться учебником за сложность изготовления зелья. Он, святая простота, о сложности заданий ничего не подозревал, но, открыв книгу на нужной странице, сразу же понял, что зря радовался. У него глаза на лоб полезли от количества ингредиентов и манипуляций над ними. Даже Гермиона, которой попалось оборотное зелье, с сочувствием посмотрела на Гарри, словно видит его последний раз в жизни (у неё у самой ни разу не получилось сварить амортенцию так, чтобы зелье стало нежно-розовым, а не красным). Когда сигнал о начале работы был подан, ученики, словно бы сговорившись, рванули к своим котлам, активно начиная перебирать необходимые для работы ингредиенты. Один Гарри, тупо уставившись в учебник, пытался запомнить последовательность действий и необходимые элементы на начальных стадиях приготовления. Судорожно водя пером по пергаменту, Поттер едва ли не порвал его: так старался поскорее все записать и хоть как-то систематизировать. Стоит ли говорить, что Гарри не знал даже, как начать готовить это зелье, ибо в учебнике давались лишь отдельные рекомендации насчет приготовления — не более и не менее. «Терять тебе уже нечего, Поттер, — отчетливо и ясно произнес внутренний голос парня, — пересдача ждет тебя. Не робей». С этой мыслью Гарри начал медленно толочь в ступке соль со дна Чудского озера, которую денно и нощно сторожили келпи — одни из самых свирепых и непредсказуемых водных обитателей. После соли в руки юного мага попали ядовитые стебли гранатового цветка, тридцать граммов которых необходимо было порезать лентами толщиной в два миллиметра. В книге говорилось, что для удачного нарезания этого растения необходимо специальное приспособление, ибо обычные перчатки, которые ему выдал профессор, едва ли спасали руки парня от ядовитого сока, который хоть и не мог убить, но все же довольно болезненно разъедал верхние кожные покровы. Когда Гарри закончил, его ладони выглядели так, будто их несколько часов полировали наждачной бумагой. От усталости и обилия предстоящей работы парень едва ли замечал боль и то, как его ладошки покрываются сеткой из маленьких капелек крови. К уже имеющимся ингредиентам вскоре присоединились плазма саламандры и мелкая крошка лунного кристалла — все это должно было вариться не меньше двух часов, прежде чем приобрело бы законченный вид. Поставив котелок на маленький огонек, Гарри еще раз взглянул на рецепт, в котором говорилось, что, пока зелье варится, необходимо каждые пять минут добавлять разные сорта глазных эликсиров и каплю древоносного боба. Пожалуй, незачем говорить, что именно на этом этапе мистер Поттер испытал непреодолимые сложности. Засекая время, он то и дело чередовал разные сорта глазных капель, но, когда дело дошло до древоносного боба, Гарри оказался в безвыходной ситуации, ибо в душе не подозревал, как извлечь сок из этого прыгучего порождения ада. По закону подлости, в тот самый момент, когда парень приноровился и со всей силы, которая у него только могла быть на тот момент, острым ножом ударил по гладкой поверхности боба, рядом с его рабочим местом проходил Северус Снейп, с самым ехидным видом наблюдая за тем, как жалкий Поттер, этот тупица, пытается разрезать толстую кожуру растения. За этими приятными мыслями профессор даже не сразу понял, что произошло, а когда понял, ярости его не было предела. Так уж вышло, что Гарри не успел подхватить улетевший со скоростью торпеды боб, который всей своей мощью угодил прямо в глаз декана Слизерина. На несколько секунд аудитория, наполненная звоном склянок и шипением котлов, застыла, а ученики замерли в самых комичных позах: кто с черпачком на вытянутой руке, а кто и с пустыми колбами, содержимое которых своевременно оказалось на каменному полу класса. Поттер, как и Северус, не сразу понял, что произошло, просто стоял в оцепенении, тупо глядя на то, как правый глаз профессора краснеет и исчезает под опухшим розовато-синим веком. — Мистер Поттер, — рявкнул Снейп и, опершись на стол, за которым работал Гарри, нагнулся к нему так близко, что их лица чуть ли не соприкоснулись. — Мне стоит думать, что Вы сделали это намеренно? Впрочем, неважно, я забираю десять баллов у Гриффиндора. Можете быть собой довольны. Скажете что-нибудь в свое оправдание? Парень, всё еще пребывающий в состоянии шока, впервые посмотрел Снейпу прямо в глаза, отчего у последнего предательски сжалось сердце, и ядовитая усмешка, украшающая его бледное лицо, сама по себе исчезла. Гарри хотел бы сказать своему профессору, что ему очень жаль, что он не хотел и рад бы сам получить в глаз, лишь бы только с его факультета не снимали драгоценные баллы. Но оправданий не последовало, как и любых других слов. От чувства глубокой усталости и собственной никчемности Поттер не сдержался и заплакал. Единственным утешением в данной ситуации было то, что парта находилась в самом дальнем углу аудитории, и его, скрытого фигурой долговязого профессора, никто не видел. Трудно винить Гарри во внезапном приступе слабости духа, ведь он с самого первого дня пребывания в Хогвартсе являл собой пример чуть ли не для всех студентов, в душе мечтавших проявить своё мужество и отвагу, совсем как он, как сам Гарри Поттер. Видит Мерлин, что парень действительно старался нести эту почетную ношу непринужденно и с улыбкой, но, как известно, раз в год и палка стреляет, особенно когда палка уже несколько дней не спит. Северус, глядя на то, как бледное лицо мальчика краснеет из-за соленой влаги, устало выдохнул и впервые за несколько лет поступил так, как было правильно, а не так, как бы, возможно, ему хотелось. Да, он мог спокойно опозорить Поттера, начав прилюдно его успокаивать и утирать слезы, но, по его собственному мнению, это было скотством. Поэтому, аккуратно взяв Гарри за плечи, профессор ловко развернул его в сторону двери, так, чтобы никто не увидел заплаканное лицо мальчика, и во всеуслышание заявил: — Ты у меня сгниешь на отработках, паршивец, — выталкивая Гарри за дверь, Северус призвал несколько пузырьков из своего стола и, прежде чем уйти, предупредил: — на кабинете лежат сигнальные чары, если кто-то попытается сжульничать, я его размажу так же, как и Поттера. Работайте! К счастью обоих, третий этаж буквально дышал тишиной и спокойствием в отсутствие студентов, постигающих основы магии. Северус практически сразу решил, куда вести незадачливого студента, который, впрочем, уже немного пришел в себя и теперь безумно стыдился того, что позволил профессору Снейпу увидеть себя в таком состоянии. Мужская гордость парня была опущена ниже плинтуса им самим, и теперь Гарри оставалось лишь послушно и безропотно следовать за преподавателем, дабы хоть как-то скрыть от остальных студентов свой позор. Благо, до звонка оставалось еще пятнадцать минут, и Северусу удалось быстро дотащить Гарри до «проклятого» женского туалета на втором этаже, прежде чем в коридоры выплыли толпы шумных учеников. Наложив запирающие чары на дверь туалета, чтобы их уж точно никто не потревожил, профессор усадил не сопротивляющегося Поттера на подоконник и, достав пузырьки с зельями, принялся обрабатывать стертые ладошки парня одной из настоек. — Ну, и что это такое? — спросил Снейп, начиная наносить исцеляющее зелье на свой опухший глаз, — Поттер, что случилось? — Я не выспался, извините, пожалуйста, — подавленно отозвался Гарри сиплым голосом, ему хотелось провалиться под землю, лишь бы только там не было профессора. Поттер с ужасом представлял, что теперь потребует от него Снейп за свое молчание. Истинный слизеринец никогда не упускает возможности извлечь выгоду. — О да, не выспался, наверное, очень тяжело не готовиться к уроку всю ночь, да, Поттер? — привычным, язвительным тоном спросил Снейп, с явным и нескрываемым удовольствием наблюдая за тем, как Поттер злится, покрываясь пятнами. — Не обвиняйте меня в том, чего я не делал! — обиженно и пылко закричал Поттер, задетый в лучших чувствах. Впервые за долгое время он действительно готовился, и вот тебе результат — никто даже не верит. А ведь он старался… К счастью для студента, Северус знал, что тот не врет: на несколько секунд заглянув в мысли мальчика, профессор увидел, что Гарри готовился всю ночь, зачитываясь «увлекательными» трактатами по зельеварению. Про себя Северус даже похвалил парня за такую старательность (читать трактаты всю ночь, не смыкая глаз, не самое простое дело). — Ладно, — милостиво произнес Снейп, — В качестве исключения сделаю Вам поблажку, мистер Поттер. На сегодня можете быть свободны, так и быть, выпишу освобождение от занятий по состоянию здоровья. До вечера отдохните и поспите, в восемь часов жду Вас у себя в покоях, на отработку. — За что? — ошеломленно спросил Гарри, не понимая, в чем виноват, если не сделал ничего предосудительного. — Сонное зелье, — проигнорировав вопрос, обронил Северус, передавая Поттеру маленький пузырек и выходя из туалета. Через несколько минут должен был начаться второй урок по зельеварению у студентов шестого курса, и профессор Снейп не собирался пропускать этот цирк уродов.