No one else will touch you.

      Дверь хлопает в тишине так, что в ушах сразу звенит. Но Исак привык. В нос сразу ударяет запах алкоголя. Либо это тот, что въелся в стены дома, мебель, одежду, еду. Пьянки — каждодневное событие, к которому подросток привык. Привык к тому, что каждый раз отец орёт на мать, та в ответ. Каждый раз бьётся хотя бы одна тарелка или бокал. Исак привык к тому, что ему тоже достаётся. — А ну иди сюда, сучонок! — пьяным, душераздирающим голосом орёт из кухни отец. Вальтерсен буквально чувствует запах гнилых зубов, противного спирта и солёной рыбы. Ему хочется умереть. Лишь бы не находиться здесь никогда. Но другого выбора у него нет. — Я сказал, подойди сюда! — «Глава семьи» всё ещё подзывает к себе. Исак закрывается в маленькой комнате — единственное его спасение, бросает коньки на пол и с большим выдохом падает на кровать. Тяжёлые мужские шаги слышатся рядом с дверью. Сейчас начнётся. Остаётся только уворачиваться. — Ты глухой? Ты купил мне спирт? — равнодушным голосом произносит пьянь и почёсывает толстый отвратительный живот. По его подбородку течёт алкоголь, который он утирает волосатой рукой. Мальчика снова тошнит. От своего же отца. Это неправильно. Так не должно быть. — Чт-чт-что теб-теб-тебе нужно? — Ты купил мне спирт?! — окончательно заходит в комнату, оглядываясь. — Н-нет, — так тихо-тихо. Потому что знает, что лучше не нарываться. Но поздно. Звонкий шлепок разрывает секундную тишину. — Я тебя просил купить! Почему ты не сделал это?! — хватает за воротник, заставляя упасть. Не отпускает. — Мн-мн-мне бы не прод-про-продали. Мне шестнадцать, — взвывает от боли и начинает заикаться ещё больше. Исаку противно и больно. За что с ним так? Почему он родился именно в семье алкоголика? От долгого держания за воротник начинает задыхаться. Лицо краснеет. Кашляет. — От-отпу-отпусти! И он отпускает. Швыряет мальчика в и так тонкую стену. — Да чтобы ты сдох, — бросает напоследок и громко хлопает дверью. Вальтерсен хватается за волосы и тихо скулит. Ему больно, ужасно, страшно. Он не хочет жить. Солёные слёзы текут по молочной коже, оставляя мокрую дорожку. Обжигая. Подросток не спешит вытирать их. Тихо плачет в тишине. Ему снова досталось. Снова побои. Как же он заебался от этой жизни. Почему нельзя просто умереть, чем жить ВОТ ТАК? Перебирается на кровать, шипит. Вчерашний удар даёт о себе знать. Да и не только вчерашний. Всё тело Исака покрыто тёмно-синими пятнами — синяки. Мать его никогда не трогает. Лишь косо смотрит и проклинает тот день, когда мальчик появился на свет. «Проклятый день» — называет она его. И каждый раз, когда мальчик слышит это, ему хочется умереть. Каждый кусочек его организма сжимается. Ему не рады. Его ненавидят. Исак — проблема. «Ты справишься, ты сильный» — говорит он сам себе каждую ночь, пропитывая подушку влагой. Надеется, что когда он проснется, перед ним откроется новый мир. Хорошие родители, хорошая жизнь, человек, ради которого он сможет сделать всё. А пока, спокойной ночи, несчастный мальчик.