Открывал сердце, как консервы — Бери мои чувства, эмоции и нервы. «Пила четыре», «пила пять» Себя разрезаю опять и опять.
«Почему она только схватила меня, а не загрызла, а? Почему мне кажется знакомой вся эта ситуация? А „сокол“ вызывает неприятие?» — едва скрывая дикую тоску думаю я. Мне отчаянно хочется сбежать из дворца, а затем и из королевства, но тело слишком хилое, а проснувшееся в месте с памятью. Пламя непобедимой меня не сделало и от сгорания на обычном костре не убережет, скорее поспособствует встрече с инквизицией. Бал в честь побед нашей армии скучен до оскомины, рядом белой акулой почувствовавшей кровь снуёт «сокол», выбившийся с самых низов красавчик, который уж точно не может быть благородным рыцарем, которого успела навоображать… я с полной амнезией и… Меня точно в детстве из люльки кормилица не роняла? Эх, где мои семнадцать лет?.. Почему мне шестнадцать?! — Сестра, может тебе стоит выйти на воздух? Ты выглядишь такой измученной, — отрывает от тяжких дум мой милый амулет-защитник от «сокола» и ему подобных охотников за королевской дочкой. — Благодарю, Адонис, думаю не стоит, — не могу сдержать тёплой улыбки глядя на этого мальчика, виновато потупившись, говорю комкая в руках платок и думая о том, как хорошо, что в этой стране этикет не дошел до того, чтобы регламентировать каждый шаг и вздох. — Прости, что из-за меня и моих капризов так вышло… Ты наверное предпочел сейчас тренироваться с мечом, нежели быть тут… — Нет-нет, сестра, что ты! Я рад тому, что сейчас могу поддержать тебя. Ведь ты еще не совсем оправилась после болезни. Но… — Взгляд карих глаз двоюродного брата приобретает обычно несвойственною ему решимость и твёрдость. — Ты действительно избегаешь своего спасителя, сэра Гриффита? — Мне… до сих пор стыдно, — отвечаю я не отводя взгляда, думая о том, как по глупости попалась в ловушку спасая доверенного мне библиотекаря. Опускаю очи долу и строю из себя «невинную пташку». — Сэр Гриффит едва не погиб… Если бы я удержала свою лошадь… Если бы не случайность… — Уверен, что сер Гриффит рад, что спас тебя! — с жаром говорит мальчик, но настроение его слова изменить не в силах, в голову этого по сути ребёнка забредает какая-то гениальная мысль. — Нам определённо нужно выйти на воздух! Этот белобрысый маленький смерч в несколько минут выносит меня на улицу и оставив возле фонтана пропадает, а потом до меня доноситься звук более тяжелых чем у двоюродного брата шагов…Из глаз доставал голубые бриллианты Ходил на цыпочках пес элегантный Плаксивый Пьеро, глупый Арлекино — Золотые ключики к ножкам Мальвины.
«Адонис, ну зачем?!» — думаю я сложив два и два и поднимая взгляд к небу. — «Сама виновата нужно было придумать отмазку по лучше». — Ваше Высочество? — чуть вздрагиваю поворачиваясь к этой белой акуле и прячу взгляд отыгрывая смущение и скромность. Неприятный холодок пробегается по спине. — Сэр Гриффит? Тут так прохладно, простите, думаю мне стоит вернуть в зал. — Кажется, это мне стоит просить у Вас прощения. Не понимаю в чем моя вина, но искренне прошу… — сердце болезненно сжимается от слов этого человека из-за остатков чувств той наивной пташки-принцессы, которой я была до лихорадки. Слёзы сами льются из глаз чертя мокрые дорожки на лице. — Не стоит извиняться, Сэр Гриффит, — произношу я дрожащим от слёз голосом. — Не стоит… — Вы… плачете? Почему? Что так расстроило Вас? — Считайте это моим капризом. Для Вас и для меня так будет лучше, — твёрдо говорю я, фактически отдавая приказ акуле. Мои тёмно-синие, почти черные глаза, гордость и признак королевской династии Мидланда ведущей родословную от императора Гейзериха сумевшего покорить и удержать в руках весь континент пока не вмешались высшие силы и не покарали его за гордыню, встречаются взглядом с голубыми глазами выбившегося с самых низов мальчишки. «Сокол» отступает на несколько шагов, за тем на его лице и в глазах проявляется его хищная натура, в них на доли секунды мелькает, что-то еще, едва уловимое, но я не успеваю понять что именно. Вскидываю подбородок выше со стальной решимостью в голосе одёргиваю его. — Завтра, я буду молиться за то, чтобы отец отпустил меня в монастырь после похорон, а Вы дальше двигаться к своей мечте. Нам не по пути. — Откуда Вы узнали? — «Мда, он действительно отправил кого-то устранить дядю. Стража, ловите его он сам признался!.. Какая досада, стражу-то я и не взяла.» — Я может быть и птица, которая в жизни не видела ничего кроме прутьев своей золотой клетки, но даже моей наивности есть предел. Очевидно, что Вы ответили ударом на удар, как и то, что стрелок пустивший в Вас стрелу стремился отобрать Вашу жизнь и по-чьему именно приказу, — отвечаю не скрывая горечи и сожаления. — То, что охрану королевской охоты доверили простолюдинам, понёсшая лошадь, то что дядя был не далеко, но не поспешил ко мне даже видя как Ваш солдат накинулся на меня с расспросами и испугал до слёз. Вы как и дядя воины, интриги чужды для вас. Наверное, Вам, Сэр Гриффит и в голову не пришло узнать, кто надоумил дядю попытаться избавиться во время войны от самого результативного командира. Что ж, можете быть уверенны, Вы сами, своими действиями вложили отравленный клинок в руки тех кому выгодно падение отряда Сокола и его командира и облегчили путь к трону своим врагам — Значит вот какого Ваше настоящее лицо, принцесса, — мне не нравится то каким взглядом он смотрит на меня, каким тоном говорит. Нахал словно приценивается! — Настоящее лицо? — не понимающе моргаю, но поняв куда подул ветер, до боли сжимаю руки в кулаки. — То, что я не могу понять и принять причин кровопролития и насилия не значит, что и думать я не способна. Я не понимаю, как можно причинять кому-то вред, отбирать плоды чужого труда, ломать людей, только по той причине, только потому, что можешь остаться безнаказанным! Не понимаю, как люди сполна испытавшие весь этот ужас на себе, зная какого это, вместо того, чтобы попытаться что-то изменить продолжают множить зло! — ежусь от ночной прохлады, обнимаю себя за плечи отводя в сторону свой растерянный, наполненный горечью и болью взгляд. — Я вижу, как всё происходит. Причины поступков, их следствия, но не понимаю… — вздыхаю, вспоминаю о правилах хорошего тона и с ничего незначащей улыбкой прощаюсь. — Простите, Сэр Гриффит, Благодаря Вам и вашим людям сегодня победу отмечает Мидленд, а не Тюдор, а я говорю глупости и раздражаю Вас своими капризами. Думаю на этом сегодняшний бал для меня закончен. — Вы любите меня, — снова встречаюсь взглядом с этой акулой и честно отвечаю. — Нет, — зрачки беловолосого расширяются, а затем сужаются едва ли не до едва видимой точки, но он снова берёт себя в руки. — Уход, даст возможность не повторить судьбу матери. Видимо такова участь династии основанной Гейзерихом, чья кровь течет в моих жилах, угаснуть в стенах монастыря. Более тысячи лет назад он объединил враждующие варварские племена и основал империю, простирающуюся на весь континент. Пал, даже имея возможность видеть будущее, и хотя силы с противником были не равны, император сумел сохранить для своих потомков обрывок воплощенной мечты — Мидленд, которым суждено было править вплоть до гибели моего прадеда. — Если Вы так проницательны то понимаете, что Король не отпустит Вас от себя, принцесса Шарлотта, — снова пытается быть обаятельным и милой эта акула. Верю-верю, каждому зверю, а тебе клыкастый пальца не протяну потому что ты его по самые тапочки оттяпаешь! — Это моя печаль, сэр Гриффит, — с достоинством напоминаю я и не удерживаюсь от того, что бы добавить. — Вам стоит беспокоиться о его проницательности и о том, не является ли благосклонность короля и его избирательная слепота следствием неверности нынешней жены питавшей искреннюю слабость к его брату и о том, как долго всё это продлиться. — Вы так жестоки ко мне, Ваше Высочество, — смеётся акула вызывая дурное предчувствие. — Вы считаете меня монстром? — Нет, — «я считаю тебя акулой: смертоносным, сильным, изворотливым, целеустремлённым и… с У-образным и вытянутым мозгом не более шестидесяти сантиметров в длину и весом не более пятидесяти граммов». — Кто я для Вас, принцесса Шарлотта? — Тот кто принесёт победу королю на кончике своего клинка. — Вы ненавидите меня? — Была рада обмануться Вами, сэр Гриффит. Злиться или ненавидеть Вас за то, что Вы являетесь собой, а не придуманным мной рыцарем? — с отчетливой самоиронией задаю вопрос, чтобы ответить на него и проследить реакцию акулы. Эта пустая затея ничего нового мне не приносит. — Нет. Во мне нет ненависти к Вам. Мне жаль, и только. — Вы лжете. — Не верьте, — с безразличием пожимаю плечами. — Я Вам безразличен? — Вы…Хочешь быть разбойником — не люби принцессу Мертвые поклонники, живые поэтессы Хочешь быть разбойником — не люби принцессу Мертвые поклонники, живые поэтессы
— Принцесса Шарлотта! Принцесса! — бежит надрываясь одна из надзирательниц моей добродетели и оказавшись на расстоянии в десяток шагов взволнованно делиться новостями. — Случилось нечто ужасное! — Что произошло? — спрашиваю предчувствуя какой будет ответ. — Убили Вашего дядю, графа Юлиуса, — вздрагиваю, слабое тело не до конца отошедшее от лихорадки, утянутое корсетом и переполненное бьющими через край эмоциями не выдерживает и я проваливаюсь в обморок. *** Адонис ловит каждое слово белой акулы… Видеть это и молчать — худшая пытка. Эта игра в треугольник, когда я смотрю на двоюродного брата, он на акулу, а акула краем глаза неотрывно следит за мной. По мнению придворных я после смерти дяди ударилась в религию, но что делать если мне кажется что из-за плотно зашторенных окон своей комнаты я чувствую его взгляд, а в часовне такого нет? Определив Адониса как моё слабое место акула откровенно давит на меня через него, а король видя симпатию к двоюродному брату собирается отправить его на фронт. Дядюшка ведь при жизни не раз намекал на выгодность брака между мной и Адонисом. Из-за переживаний и чтобы хоть немного унять волнение за пару часов до отправления этого светлого человечка на войну, которая неизвестно как его изменит, я прокрадываюсь к брату. — Адонис, — окликаю его. — Сестра? Как ты тут оказалась? Это может быть опасно! Солдаты… — Тогда мне просто нужно вернуться обратно пока никто меня не хватился. — Так нельзя… — я со слезами кидаюсь двоюродному брату на шею, с учетом того, что он намного ниже меня и ему только тринадцать этот трюк получается несколько скомканным. — Но я могу больше тебя не увидеть! — Шарлотта… — теряется ребёнок, добившись эффекта отступаю назад и протягиваю на раскрытых ладонях ему цель своего визита — два амулета из божественного камня внешне смахивающего на простой булыжник. Спасает амулеты то, что рыцарь и прекрасная дама с потрясающем мастерством выточенные из этого непритязательного материала. — Это… досталось мне в память от королевы матери. Я дарю тебе оба. На удачу. Чтобы ты вернулся и нашел достойную девушку, которой ты сможешь подарить женский камень. Адонис берёт амулеты, рассматривает их в немом изумлении, но вот в его глазах появляется решимость и он надевает цепочку с женским камнем мне на шею. — Для того, чтобы работать в полную силу части божественного камня должны быть разделены. Я вернусь, Шарлотта, — как-то резко повзрослев даёт обещание Адонис, его пронзительный взгляд заставляет меня смущенно покраснеть. — Я вернусь и тебе не захочется, чтобы твоя часть камня оказалась у другой девушки. Прошмыгнув обратно в замок я долго не могу поверить, в то, что произошло совсем недавно. Кажется, один ребёнок совсем не считает себя маленьким. *** Я почти никуда не выбираюсь кроме часовни и библиотеки и тратя бумагу как бы на попытки написания любовных романов. А на самом деле вспомнить весь недолгий период моего хранительства, вытрясти от туда то, что может мне помочь и объединить с теми знаниями, что перепали мне как дочери мафиози. Дело идёт туго, как и с физ. подготовкой. Но если хочется вернуться к радостям кино, интернета, нормальной туалетной бумаги и чуду сантехники… Может маяк какой для Флинна соорудить? *** Война заканчивается взятием крепости Долдей. Мидлен возвращает утраченное, а в королевстве Тюдор разгорается гражданская война. Адонис вернулся живым и не сводит влюблённого взгляда с грозной воительницы отряда Сокола великой и несравненной Каски. И я не могу сдержать нежной улыбки, когда мой взгляд замирает на двоюродном брате. Он вытянулся, немного раздался в плечах, но остался всё тем же. Всю праздничную атмосферу портит картинно падающая от нескольких глотков вина белая акула решившая поиграть в опоссума. Пару секунд в моей голове бродит заманчивая идея после похорон выкопать кое-чей гроб и для надёжности продырявив осиновым колом (и не одним) и не пожалев освященного серебра зарыть обратно, но так, чтобы если начал откапываться то только по направлению к Австралии. «Придя в себя от шока» имитирую обморок — не люблю балы. Некоторое время после «великой потери» жизнь при дворе идёт тихо, но… Стук в окно заставляет оторваться меня от изучения карт королевства, которые приходиться срочно прятать. Перекрестившись и шепотом прочитав короткую молитву на латыни адресованную Пречистой Деве Марии (я католичка и мне всё равно, что тут вера другая!), храбро отодвигаю край занавески удерживая одной рукой подсвечник. Окидываю изучающим взглядом белую акулу совсем не походящую на призрака… возвращаю занавеску обратно, задуваю свечу отправляясь спать. А что? Макраме наплести сумела прилично, рис и соль рассыпаны, авось он хотя бы упырякой приличной вышел и это на нём сра… Приличный сквозняк проходиться по комнате, хлопает окно, а я зарываюсь поглубже в одеяло пытаясь сделать вид, что меня тут нет. Звук тяжелых шагов пропадет возле моей кровати, а я, приподняв край одеяла, чтобы меня было внятно слышно высказываюсь. — Мне не интересно сколько людей строивших против тебя заговор ты убил. Уходи. — Даже, если я скажу, что среди них был Адонис?Вечно пьяный, доблестный Айвенго Смешной, оригинальный, необыкновенный Принцесса на горошине: звезда и балерина Солдатик догорает в уголке камина
Скинув одеяло, вскакиваю на кровати, но из-за мягкости перины теряю равновесие и извернувшись, чтобы не рухнуть прямо в ласты белой акуле нелепо растягиваюсь на кровати, вызывая издевательский смешок со стороны Гриффита. — Если я сейчас закричу, то ты скорее всего по инициативе короля надолго загостишься у палача, — отвечаю в тон белой акуле, которая схватив меня за лодыжку почти стягивает с кровати из-за чего ночная рубашка едва не на уши задирается. Максимально расслабляю тело. — Что Вы делаете, принцесса Шарлотта? — Пытаюсь прикинуться мёртвой, — тихо отвечаю я. Несколько секунд молчания, резкий рывок и я нос к носу оказываюсь с героем недавней войны. — Ик, — коварно выдаёт тело мой испуг, но страх моментально сменяется праведным гневом когда я замечаю на чужой шее… половинку моего божественного камня! — Вы… как Вы… — закрываю глаза стремясь успокоить не только эмоции, но и начавшее рваться на волю Пламя. С трудом, но мне удаётся себя успокоить. — Ваш любимый Адонис жив, принцесса, — опаляя своим дыханием моё ухо и заставляя испуганно замереть моё тело сообщает белая акула. — Мертва королева, несколько министров и дворян. Кто задохнулся в дыму, кто кричал сгорая заживо… — Сэр Гриффит, если я назову Вас монстром Вы покинете мою спальню? — задаю вопрос подрагивающим от гнева голосом. — Я убью короля. — Что…? — выдыхаю широко распахивая глаза, чужая рука по хозяйски сжимает мою ягодицу. Судя по взгляду белая акула явно мне так за что-то мстит. Но за что? Буквально руками спаянный маяк для библиотекаря забытый мной на столе начинает светиться. В следующие несколько секунд последовательно происходит несколько событий: появляется странная темнокожая женщина в смутно знакомой короне с Экскалибуром в руках и кривым мечом на поясе пронзительно вскрикивает, круглыми глазами смотря на открывшуюся ей сцену; белая акула освобождает руки для того чтобы встретить неизвестную угрозу без балласта в моём лице; балласт (я) падает на кровать; Гриффит разворачивается навстречу угрозе; задействовав пламя вырубаю не до конца повернувшегося мужика; лихой завоеватель падает; достав из-под кровати сумку с вещами для побега хватаю женщину за руку держащую меч; чьи-то пальцы смыкаются на щиколотке в мёртвой хватке; что-то взрывается в алой вспышки негативные эффект от которой нейтрализует легендарный меч; перенос. — Этому мечу не место в камне, — оценив окружающую обстановку говорю и положившись на шепот свой интуиции, срываю корону с чем-то похожей на Каску девицы. Легендарный меч вывернувшись из её рук отлетает в сторону. Воительница достаёт своё оружие и замахивается на меня даже на вид плохо заточенной ковырялкой, которую отбивать магическим артефактом в виде короны желания нет. — Кэл! Вот только возле знаменитого Камня дамочка была не одна. Скашиваю глаза на пребывающего в отключке рыцаря, непонятно каким образом сумевшего вцепится в меня в последний момент. «Может стоило его оглушать… нежнее?»Хочешь быть разбойником — не люби принцессу Мертвые поклонники, живые поэтессы Хочешь быть разбойником — не люби принцессу Мертвые поклонники, живые поэтессы
Чтобы освободить руки, надеваю корону на голову… И всё-таки, где я её видела?