Прах и пепел

      Лану что-то разбудило. Не до конца понимая, что, и греша на рожок к побудке, она высунула сонный нос из шатра.       Вокруг было все так же светло и еще более пустынно. Обитатели Траллмара, должно быть, спали по часам, раз уж здесь не было нормальных дня и ночи. Только орки по двое дежурили на постах. Тихо всхрапнула какая-то лошадь во временном загоне, хлопал на окрепшем ветру флажок, лениво вихрилась пыль между палаток. До подъема еще, судя по всему, было спать и спать, и Лана уже собралась именно так и поступить, как в тишине разнесся протяжный и жуткий вой, не имеющий с живыми звуками ничего общего.       — Что там? — раздался позади негромкий голос Хариса.       — Не знаю… — пробормотала Лана, надеясь, что он не заметил, как она судорожно вцепилась в полог.       — Орки бегают?       Она еще раз окинула взглядом посты. Из нескольких других палаток тоже выглянули настороженные рыцари. Кто-то побежал успокаивать все-таки разволновавшихся лошадей.       — Нет… — наконец сказала Лана и отступила обратно в алый сумрак шатра. — Даже головы не поворачивают.       — Значит, ничего страшного, — рассудил Харис. — Спи. Они здесь дольше, чем мы…       Еще двое деливших с ними кров бойцов тут же снова смежили веки, возвращаясь к чуткой дреме, но Лана спать больше не могла. Накинув плащ поверх одежды и прихватив ножны с мечом, она тихонько выскользнула в недружелюбное «утро».       Остальной лагерь в отличие от нее просыпаться не собирался. Над мощными стенами крепости ничего нового тоже не появилось, лишь таинственный звук, продирающий до костей первобытным ужасом, повторился вновь. Однако в этот раз, вроде бы, дальше. Подумав, Лана побежала к северной дозорной башне.       Наверху дежурили орк и троллиха. Покосившись на них, Лана подошла к перилам на некотором отдалении и окинула взглядом красную равнину за стенами.       Троллиха усмехнулась.       — Всех длинноухих, небось, поднял, зараза такая.       — Хорошо хоть не бегают по всему двору, как грызуны в степи, — проронил орк.       Лана поджала губы.       — Лагерь спит.       — Оп-па, — удивленно хмыкнула троллиха.       Орк скосил на Лану глаза и оттянул уголок рта, обнажая еще больше торчащие наружу клыки.       — Это ты та девчонка, что с Заргом языком сцепилась? Или колдунья при этой вашей воеводе?       — Я не колдунья, — буркнула Лана. Быть «той девчонкой» тоже не особо ей понравилось, но любопытство оказалось сильнее гордости. — А что это был за звук?       — Сквернобот, — туманно ответил орк.       — Проклятая махина, — троллиха оказалась более словоохотливой. — Бродит здесь, живность пугает. Бывает — так ухнет, что все ворги в вой…       — Ты смотри лучше, Гед’ка, — проворчал орк.       — Да смотрю, я смотрю, — отмахнулась дозорная, обнимая свое ружье. — Не боись, он уходит уже. Сколько служим тут, никогда на выстрел не подходил.       — Это животное? — немного осмелев, Лана придвинулась ближе, и Гед’ка указала ей на небольшую фигурку в прорехе серой полосы камней. Падающая от них тень делала ее почти незаметной, но вот на темное плечо легло пятно света, масляно блеснув зеленым. Сквернобот уходил.       — Железяка он, — с непонятной досадой протянула троллиха. — Истукан, оживленный злым моджо.       — Скверносталь, заправленная скверной, — сказал орк. — Наши парни разобрали одного — может, видели по дороге сюда. По Полуострову еще несколько таких шляется. Одна морока с ними… — он сплюнул.       — А почему тогда всех их не разобрать?       — Сильный, — коротко сказала Гед’ка. — Много жертв на одного. Лучше не связываться.       Сквернобот скрылся за горами.       Лана поболтала с дозорными еще немного, пока внизу, наконец, не прозвучал горн. Зная, как наставник «любит», когда его оруженосец шляется не пойми где, она побежала обратно, по пути увидев Лиадрин, разговаривающую о чем-то с незнакомым син’дорай в тени местной хижины. У верховной леди был такой вид, словно она и не ложилась: аккуратно убранные волосы, доспехи — светлые, в отличие от остальных — вычищены от местной пыли до блеска, лицо свежее, разве что складки у губ казались резче, чем запомнилось.       — …Там достаточно фуража, подвоз стабильный. Можете не беспокоиться о лошадях… — наверное, это был тот самый маг, о котором вчера говорила Тэсса.       — Меня беспокоит тварь.       — Вы проскочите, если выступите, как планировали…       Лиадрин оглянулась, и Лана, быстро отдав ей честь, ускорила шаг, чтобы леди не заподозрила ее в подслушивании.       — Так и не ложилась, шило в заднице? — вместо приветствия отругал Харис. — Беги, поешь с рекрутским. Я здесь пока сам разберусь.       Завтракали в таверне — без разговоров, торопливо, не засиживаясь. Небольшой зал не уместил бы всех рыцарей разом, даже если бы не было других постояльцев. Так что Лана отыскала глазами Эля с Тэссой и, получив в свою порцию похлебки из общего котла, поспешила присоединиться к ним.       — Слышали вой перед подъемом? — первым делом поинтересовалась она.       — Было что-то, — отозвался Эльтару. Он явно еще не весь проснулся. — Посвященный сказал не вставать, видимо — не страшное…       — Я с дозорной башни видела ту тварь, которая выла. Это голем или что-то вроде, только весь черный с прозеленью. Называется — сквернобот.       — Дисциплины у тебя никакой, — Эльтару зевнул.       — Ой, кто бы говорил, — обиделась Лана. — У кого было дисциплинарных наказаний больше всех в казарме?       — Половина — по твоей вине, — парировал он.       Тэсса в их перепалке не участвовала. С измученным видом она молча крошила хлеб в тарелку. Веки у нее заметно припухли — не спала. Заметив, Лана попыталась ободряюще ей улыбнуться и, оставив на редкость нудного сегодня Эльтару в покое, будто бы невзначай коснулась ладони, возвращаясь к завтраку.       Хлеб был странный — горчил на языке примесью незнакомых трав. Жесткое мясо в похлебке — тоже. Этот вкус пытался перебить сладковатый бульон, но выходило все равно… нечто похожее на Ланины неудачные попытки сделать что-то сложнее салата. Съедобно, конечно, но лучше б готовил Харис.       — Где там ваш Келаен? — спросила Лана, стараясь побыстрее доесть.       — Спит еще, наверное, — Эльтару зевнул снова.       — Пойду у трактирщика спрошу.       Она подобрала последним кусочком хлеба подливу со стенок миски и решительно двинулась искать хозяина. Проблема заключалась в том, что в круглом зале таверны не было привычной стойки или хотя бы отдельно стоящего стола, за которым полагалось обретаться трактирщику. Лана брела все неуверенней, раздражая сталкивающихся с ней бойцов, уже закончивших трапезу. Немного не дойдя до кухни, где им накладывали утреннюю пайку, она встала, дернувшись, как от плеснувшего кипятка: в дверном проеме с орком-поваром разговаривал мертвец, отмечая что-то в толстом журнале.       Он был почти лыс, слипшиеся в сосульки темные волосы торчали неряшливым гребнем-ирокезом, как у какого-нибудь тролля. Бледная с землистым оттенком кожа свисала на шее дряблыми складками. Глаза под бугристыми надбровными дугами светились желтыми огоньками. Если бы не они, наверное, его бы еще можно было спутать с очень худым сутулым и больным человеком. Но нет, это был самый настоящий мертвец. Мертвец в кухонном фартуке.       — Что случилось?.. — сзади подошел Эльтару и, судя по тому, как споткнулся на последнем слоге, тоже увидел.       Они простояли так несколько секунд, ничего не говоря друг другу. Потом Эльтару решительно отодвинул ее плечом и направился к кухне. Лана, поколебавшись всего мгновение, ринулась за ним — еще не хватало, чтобы кто-то подумал, что она испугалась! За спиной тихонько охнула Тэсса.       — Господин, не подскажете, где мы можем найти мастера Келаена? — задал Эльтару вопрос на всеобщем. Мертвец на него обернулся, и Лану слегка замутило: вблизи стало заметно, как сильно отличается цветом лоскут кожи у него вокруг рта, словно там он уже начинал гнить, но магия некромантов это остановила.       — Вам нужны самоцветы? — натужно просипел мертвый. По спине побежали мурашки — голос веял ледяными сквозняками. — Спросите Риган.       Он указал рукой со стертыми до кости пальцами в темный угол зала. Там сидела женщина, склонившись над чем-то так низко, что видна была только густая копна русых волос. Но почувствовав, вероятно, их взгляды, она подняла лицо — тоже с желтыми глазами-углями.       — Да ну к бесам, — вырвалось у Ланы. Она резко развернулась на пятках и стремительно вылетела из таверны. Друзья нагнали ее только снаружи.       — Ты ведь… билась на Тропе с мертвяками? — неуверенно заметила Тэсса.       — Да, — выдохнула Лана, пытаясь успокоиться. — И они мало чем отличались от этого!       К Харису она возвращалась в самом скверном расположении духа, и дело было отнюдь не в упущенной возможности поговорить с ювелиром.       — Ты привидение увидела?       — Мертвеца, — огрызнулась Лана. — В таверне. Двух даже.       — А… — он неопределенно хмыкнул. — Надеюсь, ты с ними не подралась.       Но, видя, что иронию она не восприняла, пояснил примирительно:       — Не мертвеца, Лана. Отрекшегося. Это нежить Сильваны, мы бы столкнулись с ними рано или поздно.       — Знаю… — недовольно пробормотала она.       Харис ободряюще коснулся ее плеча и саркастично усмехнулся:       — Я прекрасно понимаю твои чувства, девочка. Поверь… мне здесь хочется пристукнуть почти каждого.       Лагерь был свернут еще до того, как Траллмар окончательно проснулся. Рыцари крови продолжили свой изнурительный поход. В этот раз они не спустились на Путь Славы — как называли главный тракт местные ветераны. Дорога, более узкая и менее различимая под покрывалом красной пыли, огибала военное поселение и разворачивалась на возвышенности параллельно спускающемуся в ущелье тракту.       В распадке, еще в виду крепости, Лана наконец увидела местную живность: огромные пепельные вепри, грозно ощетинившиеся рыжими, нездорово светящимися шипами, рыскали между камней, разыскивая чахлую зелень ради крепких кореньев. Самого матерого из них пришлось усмирять магам — в этом изувеченном мире голос голода, похоже, звучал громче инстинкта самосохранения. На умирающего от арканных ожогов зверя сбежались пировать его сородичи.       Но даже несмотря на этот эпизод, особо разнообразнее дорога не стала. Харис, сблизив лошадей, насколько позволял строй, пытал Лану на предмет орочьего языка. Понимая, что дело это не быстрое, он стремился усвоить хотя бы слова первой необходимости: да, нет, битва, пища, вода, нуждаться в помощи.       — Нет. Zug-zug, — повторяла Лана нетерпеливо. — Это согласие. А то, что ты сейчас сказал — это… — она невольно вспомнила, как Хенета прокомментировала разницу звучания, когда учила ее, и кончики ушей сами собой вспыхнули. — Это как если ты восхищаться будешь чьим-нибудь… большим топором.       — За все мне отомстить решила, да? — сварливо скрипел Харис под сдержанные смешки прислушивающихся к их разговору товарищей.       Они подъезжали к той самой серой преграде, через которую Лана наблюдала сквернобота с дозорной вышки. На деле это было стеной, когда-то пробитой в том месте, где теперь пролегала дорога. Одним концом она упиралась в крепость, перекрывавшую оставшийся внизу тракт. С дороги нельзя было увидеть, насколько высоко они поднялись, но даже над обрывом массивные, лишенные всякого изящества башни нависали над головой мрачной громадиной. А когда отряд втягивался в прореху, Лана подняла голову и похолодела: стена, которая увиденной утром твари была едва-едва по макушку, возвышалась над ними на добрую сотню ярдов.       По другую сторону довольно широкого вала остались лишь обломки наспех возведенных когда-то оборонительных сооружений. Навесы вяло хлопали на ветру разодранными лоскутами шкур, остовы примитивной техники и рогатки из толстых бревен врастали в землю, присыпанные вездесущей пылью. Чуть дальше над ущельем торчало еще несколько башен — покосившихся и с осыпающимися порушенными стенами. Ближайшая из них лепилась к краю обрыва, как раз в том месте, где с другой стороны выдавался скальный язык, образуя естественную преграду: узкое горло. Дорога там же раздваивалась, уходя одним своим концом к воротам, другим — огибая горы.       — Развернуть знамя! — донесся приказ верховной леди, и в голове колонны подняли алое полотнище с черной кривой руной, значения которой Лана не знала, но уже видела — на стягах в лагере у Портала и в Траллмаре. Похоже, это и было гербом Орды.       Сворачивать к укреплению рыцари крови точно не собирались: подходя к развилке, авангард уверенно забирал в другую сторону.       И именно в этот момент звонким эхом прозвучал выстрел.       Неожиданно громкий хлопок, от которого спокойный сердечный ритм запнулся. Запнулось движение авангарда, вздрогнуло знамя. В секундной затопившей все вокруг тишине привставшая в стременах Лана увидела, как древко с алым полотнищем заваливается назад — вместе с всадником. Дергается его лошадь, и ватная тишина вспарывается ее неуверенным, тревожным ржанием…       — Поднять щиты! — закричала Лиадрин — и замершее было время понеслось вскачь.       Шелест металла в едином слаженном движении — рука заученно поднялась сама, как на маневрах. Блекло сверкнуло прозрачное золото — за мгновение до того, как на них обрушился с левого фланга нестройный артиллерийский залп.       Опал от неловкого движения поводьев попытался шарахнуться вправо.       — Держи щит! — прошипел Харис Лане чуть ли не в самое ухо, оттирая коня на место. Она вспомнила про отданный медальон — и грудь обожгло изнутри и снаружи сразу. Подкатила вторая паническая волна.       — А как же… — Лана оглянулась на арьергард, где шли рекруты. Строй под обстрелом смялся, смешавшись с прикрывшими молодняк рыцарями. Обрыв не позволял развернуть лошадей ни им, ни, тем более, передним отрядам, а это значит…       — На штурм! — грянул новый приказ, стоило ружьям атакующих смолкнуть. Голос верховной леди подхватили боевые рожки. Конница тяжело, будто бы через силу, начала маневр с головы, заворочалась, как единый организм, развернулась — и почти мгновенно сорвалась в разбег.       — Щит! Плетение разорви!.. — Харис попытался кричать, но его голос утонул в дробном стуке десятков копыт. Впрочем, защита расселась сама, стоило Лане потерять концентрацию, отвлекшись на управление лошадью.       Сердце трепыхалось где-то в горле. Ее ведь учили этому — всему этому учили! Но стоило выбраться за пределы плаца, как остались только бешеный стук крови в ушах и память тела. Ни одной связной мысли, осознанности движений — Лану просто несло туда же, куда рвались остальные.       Расстояние до стен оказалось ничтожным. Она увидела впереди крепостную решетку — авангард уверенно несся прямо на нее. Светлый наплечник Лиадрин блеснул серебристой звездочкой на острие черно-алого клина — воздух над ними и перед — плавился, перетекая золотом в оголовок несуществующего тарана. Верховная леди занесла над головой меч. Обгоняя ее, с разных сторон колонны в небо устремились пронзающие лучи Света, упреждая повторный залп перезарядивших ружья защитников.       Клин с грохотом проломил хлипкую решетку.       Лошади пронесли их под низкой аркой, щерящейся обломками дерева, — ее тень стремительно промелькнула по спинам, укрытым черными плащами. Вновь хлынул свет: Лана в числе прочих оказалась во внутреннем очень тесном дворе. Надрывались рожки, передавая отрывистые команды.       — Вниз, на землю! — рявкнул Харис, спрыгивая с седла. — За мной!       Оглушенная творящимся хаосом Лана даже не подумала ослушаться. Оставив Опала, она, как привязанная взобралась за наставником следом по крутой боковой лестнице. На стене уже шел бой. Рыцари пробивались, оставляя за собой неподвижные тела защитников в синих плащах и табардах. Все реже звучали выстрелы.       В какой-то момент они вдвоем обогнали остальных, оказавшись впереди на участке под караульной башней. Харис тут же сцепился с кем-то, навязав ближний бой. Лана прикрыла ему спину — как делала сотню раз с Эльтару, с Селени, с Мэдом… Впервые у нее появилась возможность оглядеться. Стена — не слишком широкая, два всадника разойдутся; двор, виднеющийся между зубцами парапета: толпящиеся внизу лошади, бегающие фигурки…       И то ли звук, то ли движение — она обернулась лицом к башне. Приземистая, обветшалая, как и все здесь, она была прилеплена над стеной, но возвышалась едва ли роста на два. И вот там, в верхней бойнице Лана увидела бледное лицо.       — Харис…       Ее толкнули в плечо. С силой, так, что не ожидавшая этого Лана покатилась на землю.       В тот же момент грохнул выстрел. Ее наставника отнесло на несколько шагов назад. Он устоял, но тут тяжело осел на колено, опершись на окровавленный меч.       — Не стой… — хрипло выдохнул Харис.       И она побежала.       Сначала — на четвереньках, оскальзываясь, с трудом заставляя поднять натруженные мышцы тело в, пусть облегченных, но все же доспехах. Ей бывало сложнее: на экзамене, на Тропе. А тут — ничего, вот уже он, зияющий пустотой проем.       Она ухватилась за косяк, оттолкнулась, придавая себе скорости, взлетела на два коротких пролета по винтовой лестнице. У злосчастной бойницы ее встретил человек. Шарахнулся, как от чумной: мальчишка, безбородый еще, с круглыми, осоловелыми абсолютно глазами. Он заторможенно отбросил пищаль, не успевая перезарядить, потянулся было к ножнам.       Лана сделала выпад — как учили. Под острием клинка хрустнуло, человек вздрогнул. Меч вошел под край его шлема почти без усилий — и так же вышел. По гладкому подбородку плеснулось темное, потекло, и она отступила, позволяя телу кулем упасть и покатиться вниз по ступенькам.       Лана проводила его взглядом и посмотрела в бойницу. Этот участок стены был взят. А через секунду внизу, через башню, загрохотали латные сапоги рвущихся дальше рыцарей.