***
Музыка является только одним из звеньев, которые обычно объединяют молодежь. Молодые люди выражаются не как правильно, а как удобно. А уж если рядом есть те, кто поддерживает твои интересы, радуется успехам и охотно принимает участие в совместных развлечениях, то это почти что счастье. Один из наших любимых клубов «Gazgolder», находится во дворе. Чтобы пройти внутрь, нужно преодолеть два кордона охраны. Мы в списке приглашенных. Столик на имя Шатохина. Здесь узкий круг людей, где нет посторонних. И тот, кто до сих пор сюда еще не попал, — это либо из-за лени, либо ему вообще сюда не надо. А вообще именно так я и познакомилась с Артёмом. За столиком, от которого отходит администратор, нас ждут парни и алкоголь. Компания маленькая и хорошо знакомая. Мои друзья — люди позитивные, искренние, красивые внешне и внутренне, ищущие, любящие и понимающие настоящую музыку. Они обладают позитивностью восприятия и потому остаются яркими вспышками воспоминаний. — Как это вообще получилось? Так обрадовался, что на скорой уехал? — мы сидели с Артёмом рядом и обсуждали его концерты в столицах. — Я половину концерта вообще не помню, — в привычной манере растягивая слова и туша бычок в каком-то стакане, отвечал Артём. Я удивлена, что он каждые пятнадцать минут тянется к пачке с сигаретами. — Половину отчитал... Ну типа вышел, смотрю — много народу, круто: чуваки там, чуваки там. Во-от. А потом включается «Supsayan»: с двух ног прыжок в лицо.... Хло-обысь как на ногу, — Шатохин не лишает нас жестикуляции, что своевременно очень забавляет — просто. И я лежу, и понимаю, что просто не могу встать вообще. Дочитываю свой парт, Федя с Джимбо отчитывают свои, я всё ещё лежу, типо такой: да, да ништяк, а сам думаю, как бы встать. Во-от. Ну и допрыгал типа остаток концерта — ещё полчаса, и уехал в травму со сломанной ногой, — Артём потянулся к бутылке и разлил нам в бокалы виски. — Я вот вообще не хочу одна ехать. Серьёзно. Кажется, что всего-лишь три города, неделя поездки, но ни в какую. Ты же мне друг, —я толкнула парня в плечо, — Тём, поехали со мной. — Типа, я не против, но давай ты мне завтра наберешь по этому поводу. Утро мы провели с Лизой в номере, а ближе к полудню отправились в кафе. В заведении общепита к нам присоединился Артём. На свежую голову, вместе с менеджером, мы договорились о совместных концертах на следующей неделе. Желания скитаться и города в город без близкого человека и в правду не было. В образовавшейся суете, я вновь чуть не забыла о Марке. Во время дороги мы успели немного поговорить и с моей стороны, кроме как о вчерашнем вечере, рассказать было нечего. Я надеялась на то, что за сегодня Лиза в силах решить все свои дела и вечером мы благополучно вернёмся в Питер. Мне нужно больше времени — я хочу провести его с Марком.Глава4
28 февраля 2019 г. в 19:40
Я в нерешительности стою в дверях, широко раскрыв глаза, а потом делаю шаг вперед, не в силах отвести от него восхищенного взгляда. Видимо Маркул вошёл в кураж. Он наливает по третьему бокалу вина, протягивает один мне. Я делаю большой глоток. Он приподнимает мою голову за подбородок и смотрит мне в глаза. В его взгляде я чувствую тепло. О боже. Он так близко. Я всем телом чувствую его прикосновение. Проведя пальцами по моему затылку, он обматывает мой конский хвост вокруг своего запястья и мягко тянет вниз: я поднимаю лицо ему навстречу, и он смотрит на меня сверху вниз.
— Что ты делаешь, — дыхание прерывается и вино в бокале, чуть не выплёскивается на пол.
— Не знаю, — Я сглатываю тягучую слюну и смотрю куда угодно, но не в карие глаза. Он мягко накрывает мои губы своими. Может ли это быть правдой? Должно это произойти сейчас или потом — никто не ответит, потому что это никому не нужно. И где та черта действий? Она так тонка, что почти неощутима.
— Подожди, я должна тебе сказать… у меня ни с кем не доходило до этого, — Мой голос звучит тихо-тихо. Марк в ужасе смотрит на меня, раскрыв рот. Он пытается правильно раскрыть смысл произнесенной фразы.
— Ты девственница?
— Мне восемнадцать — это нормально, — Я вспыхиваю. Марк вздыхает. Он проницательно смотрит на меня, затем качает головой.
— Я не сказал, что это не нормально. Иди сюда, — я смотрю на него своими большими голубыми глазами и судорожно пытаюсь сглотнуть. — Мы исправим ситуацию, прямо сейчас, если ты не против, — Он хитро ухмыляется, и у меня внутри все сладко замирает. Я часто дышу и не могу отвести глаз от Марка. Он снимает часы и кладет их на комод. Он красив так, что сердце останавливается.
Медленно идет ко мне. Кровь стучит в висках. Желание, густое и горячее, разливается по животу. Он смотрит мне прямо в глаза и перехватывает дыхание. Я не в силах отвести от него глаз. Он нежно проводит пальцами по моей щеке, вниз к подбородку.
— Ах, Лерка, знаешь ли ты, как я тебя хочу? — добавляет он, гладя меня по подбородку.
Где-то внутри, мои мышцы сжимаются от сладостного томления. Марк наклоняется ко мне, и его губы, уверенные и неторопливые, сливаются с моими. Он медленно стаскивает футболку, покрывая легкими поцелуями мои щеки, подбородок и уголки рта. Он отступает и внимательно смотрит на меня. Я остаюсь в чёрном кружевном лифчике. Марк высвобождает мои волосы из резинки и глубоко вздыхает, когда они волной падают мне на плечи.
Он обхватывает меня руками и привлекает к себе. Одна рука остается у меня в волосах, а другая опускается по спине до талии.
Я просто изнемогаю от желания. Неуверенно я провожу рукой по его лицу, касаюсь волос. Боже. Они такие мягкие. Марк отпускает меня и мягко подталкивает к кровати, пока я не чувствую ее у себя под коленями. Взгляд карих глаз прожигает меня из-под длинных ресниц. Он легонько подталкивает меня, и я падаю на матрас. Любые его прикосновения отзываются эхом в паху. Он расстегивает джинсы и медленно стаскивает их, не сводя глаз с моего лица. Наклонившись, берет меня за лодыжки и, быстро разведя их в стороны, ложится между моих ног. Он проводит языком по внутренней стороне бедра.
Моя кожа горит. Я краснею, меня бросает то в жар, то в холод, я отчаянно хватаюсь руками за простыню. Марк ложится рядом, и его рука движется от моих бедер к талии и потом к груди. Он смотрит прямо на меня, мягко обхватывает мою грудь.
Он плавным движением освобождает груди. Его губы смыкаются вокруг одного соска и тянут его. Я чувствую сладкий спазм внизу живота.
— Я хочу тебя, — Марк отодвигает ткань трусиков и заталкивает в меня палец, я вскрикиваю. Внезапно он садится, стаскивает с меня трусики и бросает их на пол. Снимает футболку и спускает боксерские трусы. Взяв со столика серебряную обертку он раздвигает мне ноги, а затем становится между ними на колени и надевает презерватив. Ох… Неужели?
— Не бойся, — говорит Марк, глядя мне прямо в глаза. Он наклоняется ко мне и двумя руками поднимает мою голову так, чтобы я смотрела ему прямо в глаза. Его челюсти сведены, глаза горят.
— Ты, правда, этого хочешь?
— Да, прошу.
Я вскрикиваю от щемящей боли где-то внутри. Он замирает, его глаза сияют торжеством, рот слегка приоткрыт. Я чувствую его в себе. Он неподвижен и ждет, чтобы я привыкла к новым ощущениям. С утонченной медлительностью отодвигается назад, а потом снова входит в меня. Я опять кричу, и он замирает.
— Еще?
— Да, — выдыхаю я, не сдерживая стоны. На этот раз Марк не останавливается. Он опирается на локти, и теперь я чувствую на себе вес его тела. Движется медленно, свободно выходя и входя в меня. По мере того, как я привыкаю чувствовать его внутри себя, мои бедра начинают неуверенно двигаться ему навстречу. Марк жадно меня целует, прикусывая нижнюю губу. Достигнув высшей точки блаженства, я распадаюсь на тысячу частей. Сразу вслед за этим Марк проникает еще глубже и, со стоном выдохнув мое имя, замирает, кончая в меня.
Я все еще не могу отдышаться, сердце колотится от счастья. Это было потрясающе. Я открываю глаза: Марк по-прежнему упирается лбом в мой лоб, его глаза закрыты, дыхание неровное. Он открывает глаза и встречается со мной взглядом. И только потом медленно выходит из меня.
— Я сделал тебе больно? — Протянув руку, Марк заправляет мне за ухо выбившуюся прядь волос.
— И ты ещё умудряешься спросить? - Я вытягиваюсь рядом с ним, чувствуя, что мои кости превратились в желе. Я полностью расслаблена и не могу стереть с лица улыбки.
Я проснулась, когда на улице уже было светло. Марк спал рядом. Губы чуть приоткрыты, а волосы в беспорядке свисают на лоб. Такая красота — это просто преступление. Я вспоминаю ночь и понимаю, что теперь есть над чем подумать. Вытянувшись под одеялом, чувствую приятную боль. Могу часами на него смотреть, но нужды зовут в ванную.
Сегодня сухая, солнечная погода. С семнадцатого этажа прекрасно просматривается часть адмиралтейского района: бутики и кафешки вдоль просторных улочек, постройки восемнадцатого — девятнадцатого веков, кроме того бизнес и торговые центры. Жаль, что окна выходят на проспект, а не во двор, ведь тут явно нехватка зелени. Бросив кроткий взор на плиту, я вновь вернулась к просмотру оживленных дорог, где машины стояли на обочинах или двигались, а пешеходы торопились по делам. Хорошо, когда есть чем заняться. На сковородке шипели сырники. Есть хочется просто ужас.
Марк проснулся чуть позже. Засмущав меня, как только можно, он отправился в ванную. Ему просто повезло, что я не опытная. Честно говоря, меня удивляет моё решение. Я никогда бы не подумала, что так быстро и несомненно соглашусь на этот шаг. А теперь что? Рядом с ним, я теряю всякий вид самообладания.
— Какие планы на сегодня?
— Сегодня суббота и я не иду в университет, но в планах масштабный переезд, — и, чувствую допросы с пристрастиями. Как бы вечера хватило на разговоры, которые крутятся в моей голове. Вообще прогуливать поставленные деканатом две пары я не хотела, но за выходные нам нужно устроиться.
— Куда переезжаете то? — откусывая сырник, спрашивал Марк.
— Проспект Большой Петроградской стороны. Это кстати далеко отсюда? — Я прожила в Питере чуть меньше года, но так и не освоилась с его масштабами. Лиза сказала, что район цветущий и к тому же квартира находится в двадцати минутах ходьбы от университета.
— Чуть больше тридцати минут на машине, ну, без пробок естественно. Я могу помочь, если это необходимо.
— Ты можешь меня подкинуть до квартиры, а помощь в принципе не нужна. Тем более ты сегодня куда-то собирался, — я посмотрела на часы. Доходит одиннадцатый час. Русанова должна подъехать к часу.
— Конечно, без проблем,
Быстро справившись с тарелками и кружками, которые мне следовало помыть, я побежала к чемодану, чтобы на скорую руку найти вещи. Выбор пал на синие джинсы, в которых я уже щеголяла по Питеру, белую косуху, что с индейцем на спине, и новую серую футболку. На голове высокий хвост, даже кепку не стала одевать. Краситься тоже не посчитала нужным.
— Марк, давай быстрее. Лизка подъедет через час, — кричала парню я из коридора, обувая на ноги белые кроссовки.
— Идём, идём, — Маркул внезапно появился возле меня, накидывая свою кожанку и обувая чёрные кроссы, он даже немного опередил меня. — Чемодан забираешь?
— Ну, а фигли я его собирала? — Парень вывез чемодан шоколадного цвета за порог, закрыл дверь на ключ и, пропуская меня вперёд, неспешным шагом пошёл к лифту.
Боже, какой красивый район! До сих пор зеленый, а сколько торговых домов! Я уже вижу, как обойду каждый бутик в поисках новой вещицы. Мы завернули во двор девятиэтажек. У одного из подъездов стояла новая газель, заставленная коробками. Девушка в ярко красном костюме и белых кроссовках, сложив руки под грудь, нетерпеливо смотрела на рабочего. Вероятнее всего не обошлось без перепалки.
— О! Паркуйся быстрее, — я буквально прочувствовала, как во мне зародился мощный поток энергии.
— На ходу выпрыгивай, — Мальчик мой, ты до сих пор не знаешь, с кем играешь. Тебе почему-то очень фартит на моё хорошее настроение. Но кто сказал, что так будет всегда?
— Будем считать, что я этого не слышала. - Мы стояли и обнимались с подругой. Меня переполняют самые тёплые чувства, которые только возможны. Она, конечно, скрытный человек, но мне ли об этом говорить. Если недоговаривает, значит — есть причины, которые я всё равно узнаю первой.
— Ты дурочка, даже кофту не накинула, — несмотря на то, что сегодня тепло — в одной футболке от спортивного костюма достаточно прохладно. Я счастлива, что могу заботиться об этом человеке, а уж она!
— Ну, ты по погоде, нечего сказать, — мы засмеялись в унисон. Она такой мягкий человек, что я порой завидую ей. Но придерживаюсь того мнения, что решимость и немного твёрдости в характере никогда не помешают. К нам подошел Марк с чемоданом, который был наполовину пуст, ведь часть вещей я решила оставить на непредвиденный случай. А он обязательно наступит.
— Лиза, приятно познакомиться! — Русанова мило улыбнулась и протянула руку Марку.
— Взаимно. Марк, — парень мягко ответил на рукопожатие и обратился ко мне: — Моя помощь точно не нужна? — если не считать того, что мы давно не виделись с Лизой и у нас полно тем для личных разговоров, я признаюсь честно — после вчерашнего мне хочется отдохнуть от общества Марка. Я должна всё обдумать и принять, потому что в этом вся Я.
— Да тут вещей то — мы сами справимся,— я посмотрела на скопление коробок, которые стояли у машины. Лиза стояла в нескольких шагах и счастливо улыбалась, даже не пытаясь скрыть этого.
— Да, Марк. В девичьих разговорах ты нам вряд ли поможешь, — Лиза покачала головой, не убирая улыбки. Она прекрасна! Большие зелёные глаза и длинные, густые ресницы создают глубокий и выразительный взгляд, полный загадок. Брови без резких углов делают бледное лицо миловидным. Золотисто-русые волосы — настоящая радость, для хорошего стилиста, ведь они ухожены и имеют прекрасную длину. Тонкие губы делают ослепительную улыбку изящнее. Думаю, фотографы элитного общества были бы рады с ней поработать.
— Пошли! — я сделала шаг навстречу Марку. Он ввиду своих отменных манер, не мог уйти, не попрощавшись с Русановой.
— Рад был встрече. Ещё увидимся.
— Было приятно познакомиться. До скорого, — Лиза ответила подобным выражением и с непринужденной грациозностью помахала ручкой на прощание.
Машина Марка находилась буквально в нескольких метрах от заставленного коробками подъезда. Она заметно выделялась среди остальных автомобилей своей комплектацией и ярким синим цветом. Будь у меня сейчас желание водить свой личный транспорт, скорее всего я бы выбрала что-то из этой же серии, только в красном цвете. Он открыл водительскую дверь и, потратив несколько секунд, оказался внутри салона. Он окинул взглядом приборную панель и наконец-таки посмотрел на меня.
— Отворот — поворот? — Марк улыбнулся краешками губ и протянул руку, в которую я вложила свою ладонь.
— Я уделила тебе предостаточно времени, — с открытой усмешкой говорила я, не убирая руки. Моя ли эта игра? Нет. Я знаю, что сейчас мои зелёно-голубые глаза рассеивают всё своё тепло и нежность в одном взгляде. — Хм… просто давно не виделись. Ты и сам всё знаешь.
— Ладно, когда теперь увидимся? — его большая и крепкая рука сжимала мою ладонь, перебирая каждый пальчик. Ух… вспомнить только, что они делали вчера! Я сразу же начала покрываться легким румянцем, который также появляется у меня после второго бокала хорошего вина.
Я убрала руку и наклонилась за прощальным поцелуем.
— Когда позовешь.
Лиза стояла посреди нашего упакованного хлама, опираясь на чемодан, который принёс Марк. О-о, нет. Я знаю это выражение лица: Русанова подозрительно мило улыбается, совсем как лисица, что хочет заполучить свою сметану.
— Ну и как вот…. Это как?! — широко улыбаясь, удивленно восклицала подруга. В её глазах сложно было различить недоумение и радость, которые, скорее всего, сегодня старались ужиться в едином взгляде.
— Ну, давай он хотя бы уедет? - Мы аккуратно засмеялись, чтобы не привлекать лишнего внимание соседей, которые в это время выходили из подъезда, зрительно теряясь среди коробок. Уже через минуту я поняла, что Марк стремительно покидает территорию двора и Лиза, как бы поймав меня на слове, немедленно начнёт свои расспросы.
— Лучше бы про учёбу спросила, — буркнула я.
— Ладно, вечер длинный. Так, что там с учёбой? — да уж, одолжения Русанова умеет делать. Но может оно и хорошо — я терпеть не могу навязчивых людей.
Новая двухкомнатная квартира с евроремонтом. Подборка текстур преимущественно в оливковом тоне и каком-то альтернативном стиле хайтек. В целом очень даже неплохо. Безусловно, радует наличие двух ванн и свободного пространства — все комнаты обустроены достаточно лаконично. Сквозь большие окна просачивается много солнечного света. Кажется, я готова сидеть в этих стенах днями, потому что зелёный цвет действует на меня успокаивающе. Когда за окном начало смеркаться, да и почти все коробки были разобраны, в гостиной послышался звон бокалов. Красное полусладкое вино — за столь успешный день и эмоциональную неделю как никогда кстати.
— Ах, да. Меня крайне удивило утреннее знакомство с Марком, да и потом... Как это понимать?
— В чём собственно заключается вопрос? Конкретнее, Елизавета Витальевна.
— Ты неделю жила у Маркула и хочешь сказать, что ничего интересного не происходило? Лер, не заставляй меня выуживать из тебя информацию. В конце концов, я и обидеться могу.
— Интересней знать — почему я так долго у него жила, об этом не хочешь поговорить? — Лиза закатила глаза и покачала головой, а-ля: «Ну, вот опять!» — Да, милая моя, и так будет всегда. В следующий раз, я тебе и слова не скажу после такой выходки. А если не ответишь — найму телохранителя, чтобы быть уверенной в твоей безопасности. Я не шучу. И мне не жалко денег.
— Прости, совсем скоро расскажу — обещаю. Я в полной безопасности, поэтому телохранитель мне не нужен. Но, буду на случай знать. Не обижайся, ладно? Ты же самый дорогой для меня человечек, как я могу тебя обманывать, а?
— Смотри мне...
Утро началось с чашечки горячего какао. Надеюсь, когда-нибудь я заставлю себя пить кофе в ранний час. Марк, например, никогда не пройдёт мимо кофейни. Что-то в этом однозначно есть. Да, действительно. Уж лучше кофеин, чем бутылка виски. Хотя когда ему что-то мешало, о чём это я?
В восемь часов квартира уже пустовала. Лиза выехала чуть раньше меня, так и не сказав куда, а я решила прогуляться до спортзала. На самом деле уже забыла, когда в последний раз туда ходила. Чувствую, что даже после сорокаминутной тренировки, завтра я с трудом поднимусь с кровати, что уж говорить о запланированной часовой нагрузке?
В двенадцатом часу я размеренным шагом прогуливалась по торговым домам. Мне впервые нечем заняться — это удивительно! Располагая хорошим настроением, я открыла для себя новый гастрономический Санкт-Петербург. Наверное, даже хорошо, что в одиночку... Или... На самом деле сложно определиться, когда всё вроде бы так спокойно и уместно. В одном из случайно выбранных заведений я осталась вплоть до самого вечера. Здесь небольшая проходимость и достаточно уютно — самое что ни на есть подходящее место, для того чтобы выучить субботние конспекты. Их объемы вызвали у меня дикий ужас и озадаченную гримасу на лице — это ведь не только зазубрить, но и разобрать нужно.
Я обошла квартиру, убеждаясь в том, что Лиза с утра здесь не появлялась. Если мне не изменяет память — она вчера что-то говорила насчёт того, что приедет не позже восьми вечера. Я загоняюсь — нет, просто пекусь о безопасности родной подруги. Хотя, если хорошенько подумать — ей сейчас меньше всего нужна моя материнская опека — она взрослая девушка с головой на плечах.
— Главное её не потерять, — в слух сказала я, выбрасывая в ведро целлофановую обёртку от хлебцев. Я поставила телефон на зарядку, решив немного отдохнуть. Что парадоксально — важных дел сегодня не было и по сути весь день провела в своё удовольствие, но устала больше обычного. Я чувствую слабость каждой клеточкой своего тела. Мне хочется провалиться в сон; он пленит меня. Глаза открываются с огромным трудом и легче лежать, совсем обездвижено.
— Слушаю, — сонно бормотала я.
— Ну наконец-то ты ответила.
— Да уж. Уснула по всей видимости, не слышала. Где ты был весь день? — я потерла глаза и посмотрела на время — урвала часок.
— Дела были, прости что раньше не позвонил. Увидимся сегодня или будешь отдыхать? - Я надела синие джинсы с подворотами и белую тёплую водолазку. Накинула косуху и обула кроссовки, которые мне сорок минут назад подарила Лиза. Я разве что была удивлена и, конечно же, благодарна, но с чего бы? Думает, что может меня подкупить — это так смешно. Я не продаюсь.
— Марк, я готова, — я подошла к зеркалу в передней комнате и в последний раз посмотрела на свое отражение: блондинистые косы за последние два года стали совсем длинными, а глаза всё никак не перейдут в чистый голубой цвет. Щёк как таковых никогда не было — только скулы, а вот губы на удивление пухловаты, особенно нижняя. Всегда радовалась своему прямому маленькому носику и выразительным бровям. Лиза говорит, что ресницы мне достались вероятнее всего от матери — закрученные и густые. Да, наверное, в целом глаза — большие такие, глубокие. Мне всё кажется, что внутри я как самое красивое и необъятное ночное небо. Оно притягивает взгляд своей особенной тайной. Темнота ночи — моя сильная сторона, их — слабость и беспомощность.
— Пойдём. - Думаю, сегодня я в праве выбирать место для прогулки. И не важно, почему я так решила. Главное, чтобы у Марка ничего не было запланировано.
— Поехали на площадь Александра Невского?
— Я не против, да и к тому же других предложений у меня нет, по правде говоря, — Марк вырулил на дорогу, включая поворотник.
— А мороженое купишь?
— Ты ещё спрашиваешь? — Марк довольно резко замолчал. Он редко так делает и, как мне кажется, не всегда во время. Уж лучше бы сказал какую-нибудь нелепицу, понятную только нам. — Как день прошёл? - Не замечая дороги, мы подошли к трансформаторной подстанции, где изображен портрет Сергея Бодрова. В последний раз я приезжала сюда с Артёмом, наверное, год назад, если не больше. В свои семнадцать я мало увлекалась городом.
— Давай сфотографирую, — Марк убрал и с моей талии, и взялся за телефон, который лежал в заднем кармане джинс.
— Позаимствуешь? — я протянула руку к бумажному стаканчику из Starbucks, в котором был кофе парня. Он кивнул, а я обаятельно улыбнулась. Я остро чувствую потребность самореализации. Мне хватило всего лишь нескольких секунд, чтобы сообразить подходящие позиции в определенных местах и пятнадцать минут, для их воплощения в превосходные фотографии. Должно быть Марк не знал, насколько я придирчива к красоте — прекрасное состоит из самых незаметных на первый взгляд мелочей.
— Дождь, — затянутое серыми тучами небо. Мне нравится такое беспокойство в погоде, поэтому во время съёмки я не замечала не только мрачнеющий вечер, но и ветерок, который раздувал желтые листья по асфальту.
— Я увлеклась, прости. Вон и кофе остыл, — я выбросила стаканчик в урну, когда мы шли незнакомыми дворами к машине, рассматривая готовые фотографии. Я его модель, он мой фотограф, а вместе смотримся очень гармонично и естественно.
Мы промокли до нитки, не пробежав и половины дороги до машины. Холод пробирал до костей и обогреватель не грел так, как это делал Марк. Мокрая одежда мерзко прилипла к телу и сковывала движения. Тушь размазалась под глазами так сильно, что влажными салфетками ее не оттереть. А в целом, всё прекрасно — хочется как можно скорее добраться до квартиры.
Я надела самую тёплую толстовку из гардероба Марка, но ощущение тепла так и не пришло. Я выпила кружку глинтвейна, но продолжала чувствовать замерзшие пальцы на ногах. Даже решила принять ванну с морской солью, чтобы расслабиться и уйти от липкого ощущения грязи на теле. В тоже время Марк отнёсся к этому вопросу очень безалаберно, выпив всего лишь бокал виски за приставкой. Ну, я знаете ли, тоже нянькой не нанималась — взрослый уже мальчик, бегать и уговаривать его никто не будет.
Ближе к утру мне не спалось — быть может организму хватило вечернего сна и режим от того немного пошатнулся. А может это ливень на меня так ободряюще подействовал — глупости конечно; Но понимание того, что завтра рано вставать на учёбу прикладывало все усилия, чтобы устранить беспокойство. Я поменяла несколько положений, и все были лишены необходимого комфорта. Сходила на кухню и выпила водички, а когда вернулась в кровать заметила, что лицо Марка покрылось испариной. Сонно зажмурив глаза и протерев лицо обеими руками, я сообразила, что необходимо как минимум померить температуру.
— О да-а, почему бы сейчас не заболеть? — буркнула я, убирая градусник на тумбу. Я зла на него. Почему не прислушался, почему не поддался или хотя бы сделал вид, что ему не всё равно на своё здоровье? Я иногда бываю слишком наивна, думая о том, что моё мнение для кого-то — авторитет. Оно моё, а значит преимущественно рассчитано на мою долю. Я живу по своим правилам, он по своим — значит сложно каждому из нас. Я попробую поменять его, он меня и в процессе изменений — условного притирания, — мы обретём баланс. Мне стоит прикрыть глаза, иначе я буду видеть свой промах, его — недуг. Мне стоит уснуть, потому что завтра на учёбу.
Будильник прервал мою чёрную картинку, что ни разу не сменилась за время сна — даже так я жутко недовольна. В скором времени мне придётся научиться спать на ходу, или вспомнить старую привычку — дремать в общественном транспорте, потому что вставать в шесть утра каждый день — невыносимо. Нет, пусть я поступлю как школьница, но на первой паре меня не увидят — ночь была крайне бессонная; моих сил хватило только завести новый будильник.
Я опустила босые ноги на холодный пол и через плечо посмотрела на Марка, который продолжал спать. Думаю, ему просто стоит принимать противовирусные на протяжении нескольких дней. Я глубоко, даже с сожалением, вздохнула и протянула руку к телефону, на экране которого горели пропущенные вызовы от Лизы. Да уж, эти полтора часа были мне необходимы. А ещё в кармане лежит вечерний билет до Москвы сегодняшним числом.
— Нет, ну вообще должны уложиться в два дня.
— Да всего три прогула, ничего не сделают, — Лиза посмотрела на меня обеспокоенными глазами, ища подтверждения в своих словах. В данном случае, я не стала бы так думать. — Больше, да?
— Будем считать? Или примем как данность?
— Да пофиг, куда деваться-то? — я усмехнулась, кивая головой. В такие моменты, Русанова выглядит очень забавно: понимая безысходность ситуации, она упорно продолжает сомневаться и как бы уговаривать саму себя в правильности решения.
— Да уж, те ещё студентки, — возмущаясь своему отношению к учёбе, я ещё и тешилась над растерянностью Лизой. — Да забей, пошли, опоздаем на таможенный контроль.
Самолёт приземлился в Шереметьево в двадцать минут десятого вечера. Уже в десять, по оживленным дорогам, мы ехали к гостинице. Я непринужденно, хоть и достаточно уставшая, вела бессмысленный разговор с подругой и молодым водителем. В этот момент мне и в голову не могло прийти, что где-то за семьсот километров человек не находит себе места от злости, пытаясь дозвониться на мой отключенный телефон. Я так часто чувствую себя на его месте — что просто права не имела так подставиться. За несколько сотен метров до гостиницы, нас застала очередная пробка на дороге. Недолго думая, мы с подругой решили на ночь глядя, как бы невзначай, прогуляться по московским улочкам, мимо красивых витрин и кафе.
— Ты сегодня телефон в руки не брала, что с тобой случилось? — смеялась Лиза, грея руки о стаканчик с горячим американо. Осень вступает в свои права и вечером уже достаточно прохладно, ну по крайней мере сегодня в Москве.
— Слушай, а он у меня выключенный, — я остановилась и расстегнула карман ветровки, беря в руки телефон. Марку это не понравится. Боже, Марк! Я совсем забыла. Телефон разрывался от уведомлений, раздражая слух и нервы каждым новым сообщением или не принятым звонком.
— Отчего так много?
— Это Марк. Я уехала на учёбу с наполовину разряженным телефоном, а потом так закрутилась и вовсе забыла про то, что не сказала ему о Москве. Вот кто я после этого? — вздыхала я, набирая первый номер в списке пропущенных. Сложно представить его реакцию.
— Я бы тебе сказала, но уже слышны гудки. Пожалуй пойду чуть быстрее, чтобы не слышать вот всё, что тебе скажет наверняка злой Марк, — да уж в этом то я и не сомневаюсь.
Лиза из приличия шагала на несколько метров впереди меня, засматриваясь на прохожих и витрины, но ни разу не обращая свой взгляд в мою сторону. Говорить с Марком наедине сложно и необходимо одновременно. Я знаю, что он не сможет долго злиться на меня, но и этот грубый тон, вовсе неприемлемый, однако на сегодняшний день заслуженный, мне вытерпеть тяжело.
— Прекрати так говорить со мной. Я извинилась.
— Ты не представляешь, как сильно меня разозлила. Специально что ли? Меня аж, блядь, трясёт, — меня наполняет разочарование. Я гляжу под ноги, на жёлтые листья, и чувствую, как холод пробегает по телу и пустота растёт в груди.
— Мне нечего больше сказать, ты как будто не слышишь. Если трясёт - измерь температуру. Я напишу завтра тебе, — не хочу продолжать разговор да и вообще уже ничего не хочу, сбрасываю вызов. Вздрагиваю от сильного ветра, что пробрался под ветровку. Я опускаю глаза и разглядываю свой телефон. Почему я обижена? Потому что ждала снисходительности с его стороны, несмотря на то, что готова была вынести немалую долю нравоучений и даже такой грубый тон. Но у Марка нет стопа.
— Смотрю разговор удался? Хочешь я ему позвоню, — серьёзный тон подруги меня позабавил.
— Да всё в порядке. Завтра будет, — я взяла девушку под руку и мы отправились к гостинице, как дурочки.
В этот вечер я ворочаюсь в постели и так и эдак, пытаясь заснуть, и впервые за долгое время действительно грущу. Такая мелкая ссора, вызывает во мне сотню вопросов и разногласий и переживаний. Что сейчас чувствует он? Я переворачиваюсь на бок и обнимаю подушку. Я поступила очень рассудительно, сохранив спокойствие и монотонность в голосе. Его нервы оправданы, а я промахнувшись и права не имела возникать. Наверное. Мысли долго мучают меня, пока я не погружаюсь в беспокойный сон.
— Лизка уже убежала, а у меня встреча с менеджером через пятнадцать минут. Вечером нас зовут прогуляться, ты же не против? — я сидела в кафе и пила горячий какао, наслаждаясь не только напитком, но и разговором с Марком.
— Кто позвал? — как будто это важно. С чужим не пойду, а со своими в безопасности.
— С Питера парни. Артём должен приехать.
— Смотри сама, главное чтобы была на связи. Вы насколько уехали? — ну да, так я и поверила. По голосу можно было понять, что он не в восторге от планов, но честно говоря, сегодня меня это мало заботит. Я жду вечера с нетерпением уже сейчас.
— Я приехала на два дня, но если Лиза не успеет решить свои дела, то задержусь еще на день. Нужно встретиться с менеджером, а завтра фотосессия для журнала.