***
— Наконец-то, — держа в руках заветную бумагу, Блэк улыбался, разве что хвостом не вилял. — Да-да, — Роберт хмурясь, вытянул пергамент из пальцев Сириуса и пробежал взглядом по строчкам, — Поздравляю с возвращением в законопослушное общество. — А ты, я погляжу, не очень рад. Все же закончилось… Гримм взглянул на Блэка и хищно улыбнулся. — О нет, все только начинается. Ты думаешь, вот этого, — он потряс мешочком, где лежала тысяча галлеонов, — хватит, чтобы простить их? Ты думаешь, этой подачки хватит, чтобы заплатить за десять лет твоего невинного заключения. Десять лет жизни — не десять монет, назад не вернешь! Сириус слушал Гримма, открыв рот. Даже Крауч, что до этого копался в бумагах, отвлекся от дел. Роберт вещал о том, что раз уж некоторые маги страдают магглолюбием, то почему бы им не соблюдать их законы. Тем более, если речь идет о правах людей. Большинство стран руководствуются определением судебной ошибки, данным в Международном пакте о гражданских и политических правах. В пункте шесть статьи четырнадцать этого документа говорится, что гражданин, приговоренный за уголовное преступление, но оправданный ввиду открывшихся фактов, указавших на судебную ошибку, должен получить предусмотренную законом компенсацию. Гримм с радостью вспомнил и судебную практику Туманного Альбиона. Ведь Великобритания напрямую встроила эту статью в закон об уголовном правосудии восемьдесят восьмого года. В соответствии с этим актом приговоренный в результате судебной ошибки должен написать заявление госсекретарю, который определит, соответствует ли заявитель указанным в законе требованиям, и при положительном решении перешлет заявление оценщику. Последний определит размер компенсации в соответствии с принципами, аналогичными принципам при компенсации ущерба в гражданском праве. Максимальная возможная компенсационная выплата в стране на две тысячи пятнадцатый год составляла полмиллиона фунтов. Конечно, Гримм не смог сходу назвать точную сумму, но в переводе в волшебную валюту с учетом текущего курса должно было получиться гораздо больше, чем тысяча галлеонов. В мире Роберта магической валюты как таковой не было: все, что можно было получить за деньги, оплачивалось долларами или слитками золота. Если же другая сторона сделки не пользуется деньгами, то зачем ей предлагать зеленые бумажки? Ресурсы никто не отменял. Убедить Блэка подать заявление на достойную компенсацию не составило особого труда. Для этого был нанят волшебник-полукровка, который, услышав суть проблемы и получив на руки медицинские документы, что так старательно собирал Гримм, улыбнулся похлеще гоблина и стал подсчитывать данные. — Ну, уважаемые, с учетом того, сколько мистер Блэк провел в тюрьме, сколько было потрачено на восстановление здоровья, могу сказать, что двадцать пять тысяч галлеонов минимум вам должны заплатить. Когда была озвучена эта цифра, челюсть Блэка с характерным звуком упала на пол, однако оценщик не собирался останавливаться. — Также стоит учитывать ваше психическое состояние после общения с надзирателями. Учитывая, что дементоры, мягко говоря, не самые приятные существа, то можно еще учесть и моральный ущерб. — Сколько? — коротко спросил Гримм. — 32 400 галлеонов. — Вы уверены? — Это первоначальная оценка, — пожал плечами тот, — тем более, подобный институт появился в Англии совсем недавно, всего четыре года назад, а по меркам магической Великобритании это пустой звук. Но если вам удастся добиться такой компенсации, мистер Блэк, я сниму перед вами шляпу.***
Министр сидел в своем любимом мягком кожаном кресле, но сейчас оно казалось ему жестким и жутко неудобным. Он постоянно подносил платок ко лбу, вытирая пот, дабы тот не заливал глаза. — Это возмутительно, — не выдержал он. — Полностью согласен с вами, господин министр, — мужчина, что сидел напротив него, коротко кивнул. — Это возмутительно. Человек десять лет сидел в тюрьме из-за судебной ошибки. Виновные должны быть наказаны. — Да, но… Сумма, которую вы требуете… — Даже меньше, чем положено. Ведь это же не ваша вина, что Визенгамот оказался некомпетентен. Поэтому, в знак доброй воли, мистер Блэк не стал включать в наше заявление упущенную выгоду. А ведь изначально сумма предполагалась такой, — волшебник придвинул министру документ. Фадж, взглянув на цифры, нервно сглотнул и перевел взгляд на собеседника. Мистер Гримм, так называемый адвокат Блэка, его порядком нервировал. Хоть он и говорил довольно вежливо, но не заискивающе. — Господин министр, давайте уважать время друг друга. Чем быстрее вы подпишете, тем лучше. В противном случае, если вы отклоните иск о компенсации, то нам придется направить иск о нарушении конституционных прав и свобод, а так выйдет дороже. Зачем нам лишние хлопоты? Фадж долго упирался, но деловая хватка Гримма была подобна бульдожьей. Как бы министр ни давил авторитетом, Гримм не собирался упускать своего. Как бы Корнелиус ни плевался слюной, как бы ни кричал, адвокат Блэка был непреклонен. В итоге министр плюнул и поставил свою размашистую подпись. Гримм ловко схватил пергамент и встал. Сам Блэк, что за время встречи едва ли обронил пару слов, поднялся следом. — Приятно было с вами поработать, господин министр. До скорой встречи. Фадж передернулся. Почему-то из уст этого мага это прозвучало не как простая вежливость, а как угроза.***
В доме четыре по Тисовой улице во время завтрака разразился очередной скандал. Ранним утром мистер Вернон Дурсль проснулся от громкого уханья совы, долетевшего из комнаты племянника. — Если ты не заткнешь свою поганую птицу, я ей шею сверну и сдам знакомому таксидермисту. — Сове в клетке скучно, — в который раз принялся объяснять Гарри. — Она вольная птица. Хорошо бы выпускать ее хоть на ночь. — Я что, по-твоему, идиот? Не знаю, что от сов именно ночью жди неприятностей? Гарри хотел что-то возразить, но в этот момент его кузен смачно рыгнул и потребовал добавки. Гарри тяжело вздохнул и, со скрипом отодвинув стул, пошел за очередной порцией бекона для Дадли-хрю, как его теперь за глаза называл Поттер. С самого начала летних каникул дядя Вернон обращался с ним, как с бомбой замедленного действия. Гарри приехал домой на каникулы, закончив первый курс школы чародейства и волшебства «Хогвартс». Естественно, Дурсли не обрадовались его приезду, но это пустяки по сравнению с тем, что чувствовал, живя в этом доме, сам Гарри. Он очень скучал по школе, скучал по замку, его таинственным переходам, привидениям, по урокам и учителям, по общим трапезам в Большом зале, по своим друзьям и товарищам… Трель дверного звонка громкой птицей разнеслась по дому, заставив его обитателей вмиг насторожиться. — Кого это там принесло? Гарри, иди проверь! Тот нехотя поплелся в коридор. Щелкнув замком, он отворил дверь и тихо ахнул: — Вы?