Emerald Storm

Песня: Crawling — Linkin Park Хижина то расплывалась, то обретала четкость, бревна трещали и мерцали. После сна, вызванного действием седативного, Эмма проснулась с затуманенным взором, пришлось проморгаться и протереть глаза. Она помнила, что Зелена занимала хижину, в которой она сейчас лежала, помнила, что Зелена взяла ее в пленницы. Но ныне ее ощущения разнились. Разлепив глаза, Свон взглянула на свои запястья, основательно стертые после пережитой панической атаки. Глубокие фиолетовые синяки виднелись под кусками разорванной плоти и воспаленными неровными линиями. Она опять принялась тереть глаза, заставляя мозг проснуться. Несмотря на вялость в мышцах после длительного бездействия и выпитого вещества, состояние ее улучшилось. Из тела ушли усталость и ломота. Ей было тепло лежать на матрасе, принявшем форму ее тела. Она ожидала ощутить головную боль либо последствия похмелья, ведь после возвращения она еще ни разу не просыпалась без каких-либо болей. Сон. Впервые она проспала без единого кошмара, не потянулась за спиртным, как и Реджина к ней тоже в этот раз не явилась. — Без резких движений, — акцентированный голос Зелены достиг ее ушей. — Первые разы могут вызвать несварение желудка. — Ведьма сидела за столом в светло-зеленой хлопковой ночной сорочке, которая на вид казалась теплой и довольно толстой, словно внутренний слой более тяжелой ткани был подшит под мягкую цветастую верхнюю ткань. Поднеся колотую чашку ко рту, Зелена довольно замурчала. Перед ней стояла тарелка с чем-то съестным, от чего желудок Эммы заурчал, невыносимый запах пищи проник под тонкую замершую корку ее притупленных чувств. Свон не смела двигаться, послушавшись совета ведьмы, лишь неясные зеленые глаза заскользили по комнате. Лук и колчан стрел упирались в поленницу дров, стоящую подле очага. Ломтики мяса различного размера — некоторые длинные, другие короткие, были развешаны над ним. Края полосочек слегка подрагивали, когда пар от жара, исходящий от огромного чугунного котла достигал их. Запах сушеного мяса, а не готовящейся в котле еды вызывал у Эммы тошноту. — Почему просто не сотворить еду? —прохрипела Свон, голос царапал сухие связки в горле, пришлось сглотнуть, но боль от этого не уменьшилась. Шуршание ткани привлекло ее внимание. Зелена стояла возле ее кровати, протягивая ей вторую кружку — белого цвета с недостающей ручкой. — Я добавила немного мяты, поможет успокоить желудок. — Эмма прижалась ладонями к матрасу и оттолкнулась. Ноги все еще ощущались тяжелыми, несмотря на полное пробуждения разума. Кислота потекла по желудку, так что Эмме пришлось прислониться к спинке кровати, находясь в полу-сидячем положении. — Спасибо, — пробормотала Свон, принимая чай. Точнее, горячую воду с мятой, поправила она себя, сделав первый глоток. Ярко-зеленые глаза смотрели в упор на нее: осматривая, изучая, просчитывая. Ведьма выглядела потерянной и уверенной в себе одновременно. Прямая спина и негнущиеся плечи внушали покорность, но блуждающие растерянные глаза в любой другой ситуации вызвали бы у Эммы сочувствие. Свон пялилась в ответ, ожидая любых слов от Зелены, чашка была прижата к ее нижней губе, рот приоткрыт. Однако, та ничего не сказала, возвратившись к столу, чтобы закончить приготовление еды. И все это выглядело чертовски обыденным. Раньше она никогда не думала о Зелене как о человеке, а только как о могущественной личности, угрожающей близким людям Спасительницы. Она никогда не раздумывала о том, что и Зелене нужно питаться, чтобы выжить, да выпить чашечку горячего чая после тяжелого дня, проведенного в терроризировании ничего не подозревающих граждан, чтобы расслабиться. Оставив Зелену за готовкой, Эмма уставилась на чашку, текстура и форма которой показалась ей весьма знакомой: в закусочной она регулярно пила из подобных чашек. Зелена тайком крала выброшенные на помойку из закусочной чашки. Мышцы живота сжались в тугой узел, и Эмма подтянула коленки к груди, пережидая спазм. Грохот цепи ворвался в ее барабанные перепонки. Вокруг ее лодыжки, знакомые наручники едва ли не излишне туго обхватывали над джинсовой тканью расслабленные мышцы ног. Пришлось поднапрячь утомленный мозг, чтобы припомнить где она их уже видела. — Ты выкрала магические браслеты Голубой Феи? — ляпнула Эмма, впечатлившись способностью Зелены оставаться невидимой для всех остальных. Ведьма передернула плечами и поднесла кружку к губам, обхватив ее обеими ладонями. — Не хотелось иметь дело с твоими проказами белой магии, — пробурчала она, поковырявшись в своей тарелке Эмма заметила одеревеневшие плечи ведьмы, неспособность, но желание взглянуть в ее сторону. — Почему ты не используешь магию? —Вновь поинтересовалась Эмма. — Моя несносная сестрица за версту учует столь могущественную силу, как моя, —скучающим голосом отозвалась Зелена, но напряжение не покидало ее сжатые мышцы, в любое мгновение готовая к атаке. Реджина пугала ее. — Ты не сможешь вечно здесь прятаться. Мою машину рано или поздно найдут и тогда меня станут искать. Просто отпусти меня, — рассуждала Эмма. Зелена в ответ лишь рассмеялась - залихватски, дразняще. — Не знала, что мята вызывает галлюцинации. — Тогда чего ты хочешь? Зачем спасла мне жизнь? —выпытывала Эмма, сопротивляясь желанию запустить кружкой в ее довольное лицо. — Почему просто не убить меня? Зелена усмехнулась. — Никогда не славилась тем, что давала людям желаемое. Откровенная издевка охладила кипящую ярость в груди Эммы, оставив пустую, продуваемую ветром дыру внутри. Отпив еще немного мятной воды, возблагодарив за то, что вода хотя бы помогла успокоить тошноту, если не ее горе. Большим пальцем она прошлась по фарфоровому сколу, где когда-то крепилась ручка от кружки, все это время неотрывно наблюдая за другой женщиной. Зелена закончила с едой, засучила рукава и поднялась. Вытащила небольшую тряпку из металлического ведра, стоящего возле камина, выжала из нее излишки воды и принялась мыть тарелку, поставив ее после на стол. Эмма старалась нащупать в себе начало панической атаки, захватившей ее ранее, но ничего не всплыло на поверхность. Ситуация не менялась, она всё также оставалась схваченной и плененной. Впрочем руки теперь ее двигались беспрепятственно, а со свободой рук испарились и преследовавшие ее оковами воспоминания пыток от рук женщины, которую после всего смогла полюбить всем сердцем. Нет, не так, женщину, которую она полюбила еще прежде, чем очутилась в другой временной линии; она лишь увидела ее иную сторону, и несмотря ни на что ни капельки не разлюбила. — Для тебя это все лишь игра? Оставить меня в живых только потому что я хочу умереть? Удерживать меня в Сторибруке только потому что я хочу уехать? — провоцировала Свон ведьму, которая в ответ вздернула бровь, помешивая варево в котелке над огнем большой деревянной ложкой. Нет, не ложкой, поправила себя Эмма, длинной, ровной палкой. Оружием, если она сможет до него добраться. — Я хочу знать, куда перенес тебя мой портал, —отреагировала Зелена, не поднимая в ее сторону глаз. — В Сторибрук, —услышала свой голос Эмма, ответив не задумываясь. — Портал перенес меня в другую временную линию в Сторибруке, где проклятие не пало, а Королева не проигрывала войну Белоснежке. Зелена взглянула на нее, ярко-зеленые глаза вспыхнули чем-то, чего Эмма разобрать не смогла. — Сработало! — Ты никогда не соберешь ингредиентов для нового заклинания, — напомнила ей Эмма. Леденящий кровь страх, пополз по позвоночнику: она отдавала в руки Зелены оружие борьбы с ее семьей… снова. — Думаешь, я убью тебя скорее, если ты расскажешь мне все что я хочу услышать? —поинтересовалась Зелена, оставив ложку в котелке. — Да, — без раздумий ответила Эмма, прикрыв глаза от головокружения, затуманивающего ее зрение. — Почему ты так хочешь умереть, Спасительница? — продолжила выпытывать Зелена, и ее голос звучал мягко, умиротворяюще, как ласка материнской колыбельной. — Я… — начала Эмма, затем схватила руками лицо, сжимая большом и указательным пальцами виски. Она так сильно хотела ответить на этот вопрос. Принуждение сжало ее легкие в цепкий кулак, проталкивая нужные Зелене сведения к горлу. — Что ты мне дала? — Прохрипела вместо ответа Эмма, роняя кружку на пол, когда очередная волна головокружения ослабила тиски здравомыслия. — Почему ты хочешь умереть? — Потому что… —Эмма поморщилась, с силой прижимая подушечки пальцев к вискам. Однако, от этого держать рот на замке легче не стало. Доброта Зелены, освобождение от уз, нежность в голосе — все делалось лишь ради того, чтобы ввести ее в ложное чувство беспечности. — Потому что все болит. — Она не врала. Ложью это уж точно не было. — Поконкретней, —руководила допросом Зелена. Эмма стиснула зубы, звук клацанья звонко заскрежетал в ушах, будто камень бухнули в воду. — Иди к черту и выясни сама, — вскипела Свон. Зелена цокнула и прижала кулак к бедру. — Что с тобой сделала Реджина после того как ты перенеслась через портал? Эмма пробежалась по лабиринтам воспоминаний. Злая Королева в Зачарованном Лесу смеялась позади нее. То, что она собиралась сказать, не было ложью, вне всяких сомнений ложью не являлось. — Она приказала меня казнить и заперла в темнице. — Так ты возвратилась в Зачарованный Лес? — Свон кивнула в ответ, а Зелена тем временем подтянула стул поближе к Спасительнице и уселась с прямой спиной на краешек, что выглядело довольно нелепо, ведь она была в ночной сорочке. — Ранее ты обмолвилась, что была в другом Сторибруке. Так все же это был Сторибрук или Зачарованный Лес? Либо все сразу? Эмма застонала. Слюна стекала с ее нижней губы и проникала под темную джинсовую ткань немного выше колена. Желание защитить тех, кого она оставила позади вспыхнуло пламенем в ее сердце. Зелье лишь требовало от нее не врать, ведь так? Необходимость ответа возрастала, просачивалась внутрь глотки, расслабляя сжатые мышцы. Зубы стучали и сцеплялись, бросая вызов горящей боли, хоть она и не была физической. Эмма неустанно качала головой. Острые когти срывали занавес между мыслями, кровоточили, подталкивая их ко рту. Кусочек за кусочком ее надежные укрепления падали, раскрывая самые драгоценные ее воспоминания с точностью мастер шефа, снимающего шершавую, грубую кожу выверенными движениями лезвия. Эмма затрясла головой, словно собака, раздирающая зубами игрушку, до тех пор, пока мышцы шеи не заныли, а слезы не выступили. Ничто не уберегло остатки ее воспоминаний от превращения в капли жидкого металла, ошпаривающие язык, вырываясь наружу брызгами. — Все сразу, — выкрикнула Эмма. — Все сразу, я прошла через два портала. И оказалась в месте, соединяющем в себе оба мира. —Тяжелое дыхание сотрясало все ее тело, в то время как дымка с жаром развеялись из мыслей. Судорожно втянув воздух, Эмма продолжала тихо плакать, звук приглушался джинсовой тканью, в которую она уткнулась. — Я была в обоих мирах. — Щекой она прислонилась к прохладной влажности от слез, слюны и соплей, скопившихся на джинсах. Существуют судьбы гораздо хуже смерти. Зелена смотрела как блондинка непомерными усилиями приводит в порядок свои мысли, разбросанные вдребезги. — Расскажи как тебя пытала Реджина. — С помощью магии, — прохрипела Эмма и тут же закрыла рот ладонями. Магический кнут, что едва не захлестал ее до смерти всплыл в памяти первым, а затем и те несколько минут, в которые Реджина приковала ее к кровати и сымитировала изнасилование. — И запугиваний, — прибавила Эмма. — А ты упряма, не правда ли? — Эмма вызывающе хмыкнула, но никакой радости не слышалось в голосе. Зелена драматически вздохнула и обвила тонкими пальцами колено. — Кого еще ты видела на другой стороне? — Никого, кого бы не было здесь, — Эмма с легкостью предоставила ответ. Раскаленный скальпель полоснул по живому разуму в попытке бороться с зельем, отчего Эмма не сдержала мучительного стона. — Да, там был Питер Блэк, паренек с которым выросла Руби, —добавила Свон, прежде чем Зелена успела спросить. Нарастающая боль отступила, что дало Эмме возможность глубоко вдохнуть через нос, почувствовать запах пота и старого кофе, пролитого ею на обтянутое джинсовой тканью колено какое-то время назад. — Реджина не позволила бы тебе так просто уйти. Как тебе удалось вернуться? Эмма не переставала бороться. Зелье добралось до мозга. Адреналин покалывал на кончиках пальцев. — С помощью магии. — Чьей магией? — надавила Зелена, опуская скрещенные ноги на пол и подаваясь вперед. Она узнала грань самоконтроля Эммы, как необходимо варьировать поток информации. Ей оставалось лишь правильно сформулировать вопрос. — Моей. Я использовала свою магию. — Любой ценой необходимо было защитить другую временную линию, защитить Руби и Мейсона. Они победили, лгала она самой себе. Руби выиграла войну, и Эмма должна ее защитить, всех их защитить. Самопожертвование Реджины не окажется напрасным, не будет замарано ее слабостью. Реджина отдала все возможное, чтобы вернуть ее домой и защитить свое королевство. Реджина умерла как герой, и Эмма поклялась ни в коем случае не предавать ее, даже если это зелье превратит ее мозг в кашицу. — Как тебе удалось открыть портал? — Эмма с такой силой прикусила внутреннюю сторону щеки, что почувствовала на языке привкус железа. — Кто помог тебе открыть портал? — Тоненький всхлип стал ответом на требовательный вопрос. — Кто помог тебе? — Реджина, — прошептала Эмма. Давление в голове выплеснуло все ее мысли и эмоции наружу, и те не нашли никакого другого выхода, только как вырваться из горла бесконечным потоком мучений и скорби. — Как ты выбралась? — Эмма обхватила колени, истошно рыдая. — Как, Спасительница? — Да пошла ты к черту! — Как ты открыла портал? Как Реджина открыла портал? — Нет, нет, нет, нет, — выдохнула Эмма. Зелье скоро выветрится, у каждого снадобья был ограниченный срок действия. — Как? — Зелена схватила ее за плечи и потрясла в отчаянии. — Как ты смогла открыть портал? — Эмма попыталась сфокусироваться на рыжих волосах, обрамляющих лицо ведьмы, на зеленых глазах, таких ясных и яростных сейчас. В данный момент она была той, кто удерживал ее здесь против своей воли, а не той, кто помог прогнать кошмары. — Как тебе удалось? — Эта женщина была так похожа на ту, которая заковала ее в магические узы и пытала, постоянно насмехаясь. Эмма ненавидела ту женщину. И любила ее непомерно за принесенную жертву. — Как! — Я убила ее! — вскричала Эмма. Ее тело взметнулось вперед. Свободные руки сжали горло Зелены, когда они обе упали на дряхлый дощатый пол, Эмма оказалась сверху. Цепь, сковывающая ее ногу, вытянулась на всю длину, не давая возможности двигаться дальше. Но ей и не нужно было. Лицо Зелены покраснело от нехватки кислорода, неопрятные ногти вцепились в сильные руки, лишавшие ее жизни. — Я убила ее, — завопила Эмма и потрясла Зелену за шею, отчего ее голова то приподнималась над полом, то ударялась об него затылком. Она ждала жгучей боли, сопровождающей ложь, она ждала всплеска адреналина, взорвавшего ее внутренности, потерю зрения. Однако зелье не обнаружило лжи. — Я убила ее. Зелена хватала воздух рваными вдохами, сопровождаемые кашлем. Эмма опустила колени пониже, оседлав бедра хрупкой женщины. — Я убила ее. — Штормовые зеленые глаза неотрывно смотрели на пальцы, обвитые вокруг бледной кожи, ныне покрасневшей от насильственных действий. Взгляд медленно поднялся к неподвижным изумрудным глазам Зелены, широко распахнутым и испуганным. — Я убила ее, — призналась Эмма. — В таком случае полагаю, что мы обе с тобой — убийцы, —прохрипела Зелена, со все еще сжатыми вокруг ее горла пальцами Спасительницы. — Разница лишь в том, прелесть моя, что мне плевать. — Слова сопровождались откровенной насмешкой, и Эмма принялась с остервенением уничтожать жалкое существование Зелены, вырывая этот колючий шип из Сторибрука. Зелена выдавила из себя смешок и взмахнула рукой. Что-то ударило Эмму по виску, и она вновь упала в объятия тьмы, рухнув на Зелену. — Могло бы пройти и получше, — пробормотала Зелена и сбросила с себя тяжелое тело, она была слишком потрясена происшедшим, чтобы ясно мыслить. Глубоко задышав, ожидая пока адреналин в крови утихнет, Зелена оставалась зажатой между полом и мягким объятием спятившей с ума женщины. Опустив кусок дерева на пол, она коснулась окровавленной раны на виске Эммы и цокнула языком. Прядь спутанных светлых волос прилипла к ране, Зелена убрала ее, неторопливо заправив за ухо. Ведьма вновь глубоко вдохнула, ощущая покалывания на кончиках пальцев. Обхватив рукой мускулистую спину Эммы, она сжала пальцами ее плечо с другой стороны и прижалась губами к уху. — Я знала, что ты заставишь меня снова чувствовать.