Emerald Storm

Белль ничего не слышала, никакая часть ее тела не болела, лишь виски стучали от средства, что ввело ее в бессознательное состояние. Медленно моргнув, она приготовилась было к яркому свету, ослепившему бы глаза, но бывшую принцессу поприветствовала лишь тьма. Холодный цементный пол сковывал тело, леденящий и незыблемый под ладонями, пока она принимала сидячее положение и озиралась в кромешной темноте. Ни один лучик света не выбивался вокруг, месторасположение вычислить никак не удавалось, любые звуки отсутствовали. Может её тоже ослепили? Нет, Руби рассказывала, что глаза жгло ещё два дня после нападения. Ее просто оставили в полнейшем мраке. Оков на теле не было, лишь холодный цемент касался тела, да неведомая безысходность окружающей обстановки. — Есть здесь кто-нибудь? — окликнула Белль. Голос лишь отбился от стены, находившейся в нескольких метрах от нее. Скосив в сторону глаза, она обнаружила лишь пустоту. Поднявшись на босые ноги, библиотекарша вытянула руки, шаг за шагом ступая вперёд, пока кончики ее пальцев не задели холодный камень, отделанный цементом. Спина с плечами тут же озябли, адреналин, хлынувший ранее в тело, подстих. С каждым глубоким вздохом, стучавшая в голове боль уходила, дурман рассеивался, наполняя тело кислородом. С каждым выдохом дрожь в руках отпускала. Будто подбираясь к раненому зверю, она ощупывала стену в поисках двери или хотя бы окна. Нащупав пальцами угол стены, она перебралась к следующей. Под ладонями ощущались проступающие бороздки, и Белль останавливалась, чтобы пройтись по ним повторно. Что-то явно узнаваемое кружилось на задворках ее разума — будто мысль, которую она все никак не могла уловить. Четыре крошечных углубления пересекала одна длинная черта. Прижав вторую ладонь к стене, она ощутила еще больше неглубоких линий. Все это время Белль судорожно глотала воздух. Едва слышный стон потонул в камне, стена была лишь в нескольких миллиметрах от ее губ. Это ее камера заключения под больницей. Здесь Реджина удерживала ее на протяжении 28 лет. Лишь рваное дыхание, выбившееся из-под контроля, сотрясало воздух рядом с ней. — Есть тут кто? — Вновь позвала она, наплевав на то, как испуганно сейчас звучит ее голос. — Есть тут кто? — прямо позади нее отозвался голос. Резко развернувшись, она мгновенно осознала, что чарующий голос принадлежит ей самой. Белль снова двинулась вперед, используя стену в качестве ориентира. Она знала это место, знала досконально, ведь оно было ее адом многие годы. Это место терзало ее в кошмарах. Появлялось в различных моментах ее жизни после, тогда, когда она должна была быть окружена теплом и затхлым деревом. Достигнув следующего угла, она повернулась и последовала по стене к двери. Разумом, она понимала, что кто бы её сюда не запроторил, вряд ли оставил бы дверь незапертой. И все же, она потянула за ручку и стала бить по гладкому металлу до тех пор, пока не заболели кулаки. — Выпустите меня отсюда! Румпель, останови пытку, — кричала она, но глухой пронзительный визг мало кого побуждал к обсуждению. — Румпель, пожалуйста, — молила она, навалившись на дверь, позволяя холодному металлу охладить лицо. — Румпель, пожалуйста, — голос позади вторил ее мольбу. — Кто здесь? — неспешно оглянулась по сторонам она, но тьма поглощала любое движение. Прикрыв лицо обеими руками, Белль тяжело задышала. — Здесь никого нет, — прошептала она самой себе. — Я здесь, — тихо отозвался голос. Он все ещё звучал будто ее собственный, но более глубокий, с хрипотцой, словно она оправлялась от простуды. Белль резко вскинула голову. Слезы обжигали глаза. — Кто ты? — устремив невидящий взор к потолку, Белль сглотнула. Горло стянуло. — Прекрати разговаривать сама с собой, Белль. Шмыгнув носом, она прикрыла веки и вытерла на щеках слезы. — Успокойся, — прошептала себе. — Успокойся, ты в порядке. — Ты в порядке, — высокомерно и весело передразнил ее голос. Справа мелькнула вспышка фиолетового дыма. Вспышка была настолько яркой, что Белль смогла распознать ее сквозь прикрытые веки. Но открыв глаза, она обнаружила лишь все ту же тьму. Еще одна вспышка блеснула в дальнем углу комнаты. Магия. Схожая с темной магией Реджины: фиолетовой и дымной. Плотно сомкнув глаза, Белль склонила голову и надсадно выдохнула. — Это не проделки Реджины, — боролась Белль с кипящей внутри паникой. — Она бы не стала. Даже если Руби не оказалась бы ее сестрой, Реджина изменилась. Она больше не Злая Королева. — Люди не меняются, — знакомый голос скользнул по позвоночнику. Распахнув глаза, Белль уперлась в темноте в светло-карие глаза напротив. — Лишь притворяются, — с усмешкой в уголке губ, ликующе добавила Королева. — Реджина? Что ты вытворяешь? Прекрати, — потребовала Белль. Лицо дернулось, но вот тела не было. — Ты не настоящая, — догадалась Белль. — Ты лишь обман. Я брежу. — Разве, дорогуша? — прошептал Румпель настолько близко, что Белль ощутила его дыхание на своей щеке. Скачок адреналина заставил ее отпрянуть от стены. Нащупывая следующую и постоянно выискивая во тьме чародея. — Зачем ты это делаешь? — спросила она. Румпель как раз может оказаться настоящим. Она пока никак не могла различить. Его дыхание казалось реальным. Чешуйчатые руки пронзили черное пространство, цепко сковав ее руки. — Ты ушла от меня, — просто сказал Румпель, в то время как его лицо вынырнуло из темноты. — Ты заставила меня поверить, что я могу измениться, а потом оставила меня. — Ты никогда не изменился бы, — прокричала Белль и затолкала его обратно в закрома тьмы. — Прости, что причинила боль, но ты никогда не изменился бы. Я столько шансов тебе давала, так много… А ты не смог отказаться от власти. Безмолвие и тьма вновь окутывали ее, только в этот раз Белль находила в этом утешение. Грудь ее часто вздымалась под тугой рубашкой. Расстегнув несколько пуговиц у горловины, Белль блаженно радовалась прохладному воздуху, охлаждающему ее разгоряченную плоть. — Нужно успокоиться, — напомнила она себе. — Успокоится, — вторил голос. — Что тебе от меня надо? — закричала Белль, бросившись на звук. Но лишь густой, затхлый воздух ожидал ее посреди комнаты. — Где ты? Она ждала. Не зная сколько времени прошло, не имея ни малейшего ощущения пролетевших секунд в бесплотном падении во тьму и тишину. Тук-тук, тук-тук. Библиотекарша покрутилась по кругу, в поисках источника звука. Тук-тук, тук-тук. Звук становился все громче и ритмичнее с каждой секундой. Это звук биения ее собственного сердца, осознала Белль. Каким-то образом, ее слух уловил звук ее сердца. — Не так быстро, — она прижала вначале руку к груди, а затем прикрыла обеими ладонями уши. — Помедленнее, — застонала она во тьме. — Белль? — ласковый голос Руби звал ее, отбрасывая эхо от стен и металла, исходивший с другой стороны двери. — Руби, — рыдая и спотыкаясь шла она на звук голоса. — Руби, я здесь! — Металл соприкоснулся с ее лицом, вызывая хруст. Одной рукой Белль ухватилась за нос, а другой колотила по двери кулаком. — Руби, я здесь! — Волчица не могла видеть ее, но должна была услышать. — Руби! — Белль? — вновь звал ее голос снаружи, теперь явственно ближе, чем прежде. — Детка, ты где? — Здесь, — кричала она, стуча изо всех сил по двери. — Я здесь! — Белль, я ослепла. Я не могу тебя найти, — испуганно-дрожащим голосом пролепетала волчица. — Детка, я тебя не вижу. Белль содрогнулась и прижалась лбом к двери. Руби за ней не было. Руби не прибежит ее спасать. Медленно, она развернулась лицом к любимой. Волчица стояла посреди комнаты, к ней спиной. Не видя ничего впереди, она с вытянутыми руками ступила вправо, затем сделала шаг влево. — Я рядом, — тихо подсказала Белль, оставив кровь из носа стекать по губам и подбородку. Слезы, смешиваясь, истощали красную вязкую жидкость, падая горячими каплями на грудь и рубашку. Руби медленно развернулась к ней лицом, все еще держа руки вытянутыми. Неуверенными шагами ступая раз за разом все ближе к голосу, пока наконец не уперлась во что-то тяжелое. Из груди Белль вырвался всхлип. Она хотела отвернуться. Хотела закричать, но продолжала тихо всхлипывать, в то время как Руби невидящим взглядом смотрела на нее. Две черные зияющие дыры алели на молодом лице волчицы. Черные ямы поглотили половину ее лица, когда как раньше добрые глаза излучали море любви и неизмеримое желание к жизни. Вначале она влюбилась в глаза Руби — тайные взгляды, брошенные в ее сторону, стоя за прилавком закусочной; мерцающие бездны сопереживания в их первую неудавшуюся ночь любви, когда Белль попросила ее остановиться; тихие наблюдения, пока она раскрывала кусочек за кусочком себя настоящей; волчий желтый блеск глаз во время полнолуний, когда страсть и ярость сплетались воедино для обычно спокойной волчицы. Глаза Руби никогда не пугали ее, потому что они всегда выдавали бурлящую жизнь под обликом волка, девушку, коей на самом деле являлась Руби. Эти глаза всегда были широко распахнутыми, созерцая мир вокруг себя и ощущая все, что он предлагал, даже боль и страдание, в отличие от глаз Румпеля, которые всегда выглядели мертвыми и холодными изнутри. — Прости меня, Руби, — прошептала она. — Мне так жаль, что это произошло с тобой. Руби сжала ее плечи. — Это твоя вина, — обвинила она. — Я не хотела, — не удосужилась отрицать это Белль. Она винила себя не меньше, чем всех других. — Я не хотела, чтобы ты пострадала. Грубые руки никогда не касались ее в гневе, ухватив за предплечье, сжимая его в сокрушительном объятии, Белль спиной ударилась об дверь. — Но это не спасло от происшедшего, да? — Прости, — закричала во весь голос Белль, схватив за ткань рубашки Руби. — Пожалуйста, прости. Волчица исчезла, а Белль привалилась снова к двери, хватая ртом воздух. — Руби? — Руби, — в ответ отозвался ее собственный голос. Комок желтого цвета с мерцанием оживал на глазах. Белль прищурилась. Изящно покружившись, ее собственный облик предстал пред ней, весь в грязи и алых пятнах, очень схожих с кровью. — Руби, — звала Белль в желтом платье, в одной руке держа меч и тяжело дыша. Легкая улыбка тронула ее губы. За ожившей иллюзией мелькнула еще одна угрожающая тень. — Берегись! — предупредила двойника Белль. Улыбка на лице ее копии дрогнула. Массивная рука схватила за лоб и прижала к твердой груди. Всегда добрая улыбка Робин Гуда превратилась в презрительную ухмылку. — Нет! — вскрикнула Белль и бросилась к другой версии себя в желтом платье, когда острое лезвие пронзило горло. — Нет! — подхватила она другую себя в падении. Яд наполнил желудок, когда ее рука прижала открытую рану, разбрызгивая кровь на руки и грудь. — Держись. Не умирай. Пожалуйста, не умирай, — шептала она. Жизнь несколько раз промелькнула под ее ладонью, а затем безжизненные глаза остекленели смертью в темноте. — Нет, — едва слышно проговорила она в тихой комнате. Затем положила тело на холодный пол. Руки зависли над ним на мгновение, прежде чем она снова подобрала ноги под себя. Отступая назад, Белль все смотрела в свои безжизненные глаза. — Зачем ты это делаешь! — кричала она в потолок, не имея сил взирать на дверь. А с другой стороны двери, Зелена снова прикрыла уши, уставившись вдаль коридора, к единственному входу в заброшенную психушку, находившуюся под больницей. Теперь сюда никто не приходил. Никто не хотел вспоминать, кем была Реджина, что она делала. Голд свернул за угол, грациозно и вкрадчиво переступая с ноги на ногу с тростью в руке, одет он был как всегда с иголочки в выглаженных штанах и пиджаке. Он улыбнулся, но от такого жеста повеяло холодом. — Как долго? — сходу спросил он. — Она там уже около двух часов, — ответила Зелена и уперлась подбородком в щель между коленями, прижатыми к груди. Белль снова закричала и ведьма прикрыла глаза. — Что там происходит? Румпель усмехнулся. — Даже не представляю. Я наложил на комнату заклинание сенсорной депривации. Слышал, оно творит чудеса с разумом. — И какой в нем смысл? — рявкнула Зелена и с вызовом вскочила на ноги, тыча пальцем в дверь камеры. — Она там совершенно беззащитна! В мгновение ока рука, схватившая ее за горло, швырнула ее в стену напротив созданного для Белль вечного ада. Сильная хватка вырвала сдавленный шокирующий стон, и бессильная ведьма замерла в страхе. Голд усмехнулся, но вслух ничего не высказал, лишь выдохнув с миллиметрах от ее лица. Вскоре, монстр медленно отодвинулся и выпустил ее, чтобы поправить пиджак и стряхнуть воображаемую грязь с рукавов, будто простое прикосновение к ней запачкало его. — Нам нужен был кто-то, кто мог бы столкнуться со своими страхами и выказать храбрость. Существуют иные способы, помимо теневого корня, чтобы ее выявить. — пояснил Голд своим обычным снисходительным тоном. А после зловеще ухмыльнулся, — А душа милой Белль — чиста, как слеза. Он фыркнул и сложил обе руки на трость, выставленную чуть впереди, напротив бедер. — Ее скоро спасут. Реджина заметила ее отсутствие и добровольно пошла со мной на сделку ради получения отслеживающего зелья. На изготовление собственного у нее ушло бы слишком много времени. — Злобно усмехнулся Румпель. — Когда дело касается любви, она становится глупа. — Что она тебе дала? Усмешка стала шире. — Что-то, что не потребует сделки, как только мы прибудем в место нашего назначения. — Белль! — Встревоженный голос Реджины позвал из конца коридора. — Время уходить, — хихикнул Голд и исчез в облаке темно серого дыма, оставляя Зелену с сумкой в руках. — Ублюдок, — выругалась она и рванула в другой конец коридора. И как только завернула за угол, обернулась и услышала, как сапоги Реджины ударяются о цемент. После осторожно выглянула из-за угла и увидела, как Реджина дернула за дверную ручку. Ее сестра прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, приподнимая в готовности руки. Крики Белль эхом отдавались от стен. Реджина заворчала, давая отпор темной магии, окутавшей комнату. Спустя одно долгое напряженное мгновение, ручка поддалась. Замок щелкнул и дверь распахнулась. Мадам мэр сделала шаг вперед, и приняла удар плечом, пришедший ей по ребрам, Белль бросилась на нее. Они ударились о противоположную стену, и Реджина захрипела, хватая ртом воздух. — Оставь меня в покое! — вопила библиотекарша, нанося бесконтрольные удары по своей спасительнице. — Белль, остановись, — смогла выдавить Реджина, и в благодарность словила кулаком в челюсть за старания. — Довольно, — рыкнула ведьма и дернула рукой в воздухе. Белль застыла, и Реджина отошла от нее, потирая большим пальцем разбитую губу. — Ты в безопасности, книжный червь, — рявкнула Реджина и аккуратно дотронулась до ее руки, давая понять своим действием, что смогла поумерить свой гнев, хоть в произнесенной интонации нотки раздражения присутствовали. — Вы в безопасности, мисс Френч, — повторила Реджина, нагнувшись, чтобы встретиться взглядом с возлюбленной Руби. Что-то должно быть убедило Реджину в собственной безопасности, потому как она медленно опустила руку. Белль рухнула на пол, ноги ее раскинулись под нелепым углом, руки едва удерживали окровавленное лицо от столкновения с полом. Реджина осмотрелась, а Зелена тем временем спряталась вновь за угол, без особой нужды вжимаясь в холодную стену. Ее сердце стучало так неистово, что она была уверена, что и Реджина слышит его стук сквозь неугасающие рыдания Белль. Воздух наэлектризовался магией, а выглянув спустя мгновение вновь из-за угла, Зелена никого обнаружила в психиатрической больнице. С необъяснимой тяжестью на плечах она приближалась к комнате, каждый шаг сопровождался тревогой. С факелом в руках, она переступила порог комнаты. В дальнем углу, мерцала и рябила книга со свеже-пропитанными магическими свойствами. Огладив неведомую кожаную обложку, она подняла ее с пола, перевернула раз, затем другой. Страницы были исписаны аккуратным, изящным почерком. Открыв случайный отрывок стала изучать написанное. — Руби сегодня меня поцеловала. Я никогда не представляла, что внутри зверя, созданного для разрушения и насилия может таится столько нежности. Наклонившись ко мне, это уникальное существо замешкалось и сперва попросило разрешения на поцелуй, как будто моих обращенных кверху губ и бешено колотящегося сердца, стук которого, я знаю наверняка, она слышала, было недостаточно. Зелена захлопнула дневник и убрала его в пальто из оленьей кожи для сохранности. Сила Белль исходила из ее слов, слов, исходящих прямиком из сердца — источник ее прощения и сострадания. Ее храбрость обитала в знании. С тяжелым вздохом, она не стала обращать внимание на капли крови, разбрызганные по комнате и бросилась в лес так быстро, как двигались переполненные адреналином ноги. Итак, началось.