Emerald Storm

Песни: Wonder - Megan McCauley и Kind and Generous - Natalie Merchant Зелена закинула руку за голову и взглянула на свое обнаженное тело, а после опустила взгляд на Спасительницу, оставляющую ленивые поцелуи на ее бедрах, изучила тонкий шрам над рыжими волосами, после чего подняла взор к изумрудным глазам, изучавшим ее. Она хотела расспросить о появлении этого шрама, но не решилась, вместо этого оставила на коже очередной поцелуй. Пальцы Зелены нырнули в золотые кудри, удерживая нежные губы возле шрама, борясь с воспоминаниями, которые угрожали ее здравомыслию. Эмма терпеливо подождала, пока успокоятся разбушевавшиеся волны памяти, прежде чем скользнуть вверх вдоль тела и лечь на бок, подперев голову рукой. Ведьма, вернувшись в спешке в их хижину, принимала любые предложенные Эммой ласки, что и привело их в нынешний момент. Было непривычно находиться голой и прижатой к злой ведьме. И все же, в определенном роде, это приносило утешение. Дикая энергетика Зелены окутывала ее, как в другой временной линии это делала Королева. Они использовали друг друга в своих целях, ни одна из них не делала вид, что их физические потребности порождены любовью. Эмоциональная связь, конечно, присутствовала, но заполнение пропасти одиночества было не чем иным, как ковырянием голыми руками промерзшей земли и ожиданием появления ямы, в которой отыскалась бы любовь.— Расскажи мне что-нибудь, — попросила Зелена, весьма неожиданно. — Эм, что именно? — растерянно спросила Эмма, не зная ее желаний. — Да что угодно, — последовал мечтательно-рассеянный ответ. Повернув голову, Зелена встретилась взглядом с Эммой. Ее свободная рука проскользнула между телами и обвила плечи блондинки, а пальцы начали поглаживать растрепанные светлые волосы, массируя кожу головы. — Эм, меня сильно пугает рыба, — наморщила нос Эмма и рассмеялась над собой. Признание вызвало у Зелены улыбку, в пронзительных зеленых глазах мелькнуло что-то похожее на веселье. — Все дело в глазах. Они не моргают. — Точно! Так странно, — снова рассмеялась Эмма. — Теперь твоя очередь. Прикусив нижнюю губу, Зелена долго изучала потолок, глаза бегали из стороны в сторону, будто пытаясь отыскать нужный ответ на провисших досках и балках. — В стране Оз, была одна ягода - косаберри называлась. Она была безумно сладкой и сколько не держи ее над костром, внутри, сама сердцевина всегда оставалась прохладной на языке. Я бы с радостью открыла портал, чтобы набрать ведерко . — Она повернула голову, лежащую на руке, чтобы найти улыбающиеся глаза Эммы. — А ты не та, кем кажешься, — выпалила Спасительница. — Да уж надеюсь, — согласилась она. — Тебя не было в другом времени! Я выпытывала у Коры на счет тебя, но она, казалось, понятия не имела о ком я говорю, — поделилась сокровенным Эмма, не успев накрутить себя мыслями о боли, которую имя Коры причиняло лежащей рядом женщине. — Кора там была? — осторожно уточнила Зелена, но Эмма успела заметить как изменились ее черты. — Да, — выдохнула Спасительница, внимательно наблюдая за Зеленой. Но та больше ничего не добавила. — Румпельштильцхен владел ее сердцем. И он всецело уничтожил Реджину. Кора была рада умереть, почувствовав облегчение освобождения от его уз. Не знаю, как давно он владел ее сердцем, но не представляю через какой ад она, должно быть, прошла за все годы. Странно чувствовать к ней симпатию. — Как ко мне? — пытливо поинтересовалась Зелена, не отрывая взгляда от глаз Эммы. Спасительница кивнула, стыдясь того факта, что несколько дней назад она не думала о женщине, лежавшей рядом, как о человеке. — Как к тебе. Зелена продолжала массировать голову. Эмма опустилась на грудь другой женщины, тесно прижавшись. Огонь негромко потрескивал, выплескивая тепло в маленькое пространство, достаточное, чтобы она чувствовала себя уютно, будучи обнаженной, ведь тело понемногу остывало после секса. Буря, бушевавшая внутри нее, утихла, а горе от потери Реджины казалось сейчас таким далеким: оно все еще присутствовало, но ощущалось будто вдалеке, оставаясь безмолвным. Даже если бы она возродила отношения с этой Реджиной, это была бы не та женщина, которая делилась с ней тайнами, моментами боли, настолько сильной, что у нее ныли суставы. Она снова подняла голову. — Почему ты создала портал, Зелена? Дело ведь не только в зависти к Реджине, — полюбопытствовала Эмма, вдохновленная их откровенностью. Ведьма глубоко вдохнула через нос и снова уставилась в потолок. — Думала изменить ход своей жизни. — Для чего? Для этого ведь не нужно возвращаться назад в прошлое. Тебе лишь нужно измениться. — Эмма коснулась ребер, трепетно их сжав. — Мои родители тоже меня бросили, — добавила она. — Не знаю, знала ты это или нет. — Не в деталях, но я достаточно почерпнула, подслушивая разговоры в закусочной, — призналась ведьма, не уступая состязанию в гляделки с потолком. — Когда Реджина наложила Темное проклятие, меня поместили в волшебное дерево, отправившее меня в этот мир. Я выросла одна, в приюте. Меня нашли на обочине дороги, как твои родители нашли тебя в лесу. Я очень долго злилась на Реджину за это дурацкое проклятие, но не она приняла решение бросить меня, а мои родители. — Эмма пожала плечами. — Они даже не знали, переживу ли я перемещение, но ожидали, что я их спасу, спасу всех. Зелена почесала затылок, массируя шею. — Слишком много выпало на долю одного человека. — Эмма кивнула, тряхнув светлыми волосами ей в лицо. Зелена взяла и заправила выбившийся локон за ухо. — Мой отец, — человек, который меня вырастил — выпивал, — с запинками начала рассказ Зелена. — Мы жили в лесу, в уединении от всего и всех. Он контролировал меня через страх, потому что боялся моих растущих сил. Он… — Все это время, делясь сокровенным, Зелена рассеянно несильно дергала светлые волосы, зеленые глаза стали отстраненными, смотрели сквозь потолок. — Ярость охватывала его, будто что-то овладевало им. — Шрамы на твоей спине, — промурлыкала Эмма, и глаза Зелены, расфокусированы еще мгновение назад, ясно встретились с ее. — Это то, что сделал с ней Румпель, не так ли? С Реджиной? Издевался над ней, чтобы получить контроль над ее магией, ведь я влюбилась в него. И не смогла наложить Темное проклятие, пришлось бы пожертвовать им, как самым дорогим мне человеком, — выложила всю правду колдунья. Вот что задумал Румпель, убирал всех близких Реджине людей. А когда Эмма передумала покидать Сторибрук, приказал ей удержать Истинную Любовь Реджины, несмотря на ее незнание о их связи в этом мире. — Тебе достался лучший итог сделки, — поведала Эмма, не придавая доверие Королевы. Прежче, чем Зелена успела ответить, Эмма подскочила, хватая ее за ребра и бедро. И не удержалась от смеха, когда непредсказуемая блондинка перевернула ее на живот, а после сдерживала слезы, когда мягкие губы коснулись шрама на спине, покрывая их все, поочередно, один за другим нежными, длительными поцелуями. Откинув с шеи рыжие волосы немного в сторону, прошлась по изящному изгибу, соединяющему шею и плечи. Невесомо выцеловывала наложенные швы и свежую, еще не зажившую рану. Эмма целовала и старые рубцы, что оставили зияющие дыры внутри ведьмы, так и не зажившие со временем. Тихо плача в подушку, ведьма впитывала любовь Спасительницы. Зелена потянулась левой рукой за спину и прижала губы Эммы к коже на ее плече. — Тебе нужно уходить, Эмма, — прошептала она. — Что? Почему? — растерянно спросила Эмма, обиженным голосом. Зелена перекатилась, повернувшись к ней лицом и Эмма села ровно. Потерев напряженные бедра, ведьма впилась в нее взглядом, не потрудившись стереть мокрую дорожку, текшую по правой щеке. — Ты нужна в другом месте, — загадочно поведала Зелена. — Зелена, — запротестовала Эмма. — Реджина умерла ради тебя, не так ли? — Она и так знала ответ, но хотела, чтобы Эмма произнесла слова. — Реджина - та, кого ты любишь? — Как это связано? Зелена села, бережно взяла лицо Эммы в ковш своих ладоней, и прижалась отчаянным, пылким поцелуем к ее губам. — Тебе нужно к ней, Эмма. Одевайся. Я отведу тебя к твоей машине. Оттолкнув Эмму в сторону, Зелена поднялась с кровати прежде, чем Спасительница успела возмутиться. И последовала за ведьмой к кучке одежды, разбросанной рядом со столом. — Зелена, что стряслось? — Ведьма застегнула бюстгальтер и потянулась за рубашкой. — Поговори со мной. — Они исчезли, Эмма. Все, из той временной линии исчезли. — Предупреждение Румпеля выжигало неясный страх в голове. Ему нужна была Эмма для возвращения в альтернативный мир, а ей - для спасения себя. Поэтому, она рассказала правду. — Они никогда не существовали, ведь когда ты возвратилась обратно сквозь портал, та временная линия уничтожилась, потому как никогда и не должна была существовать. Ты никогда не сможешь в нее вернуться, но у тебя есть второй шанс быть с женщиной, которую ты любишь. Воспользуйся им. — Что-то в голосе и глазах Зелены заставило Эмму потерять дар речи. Кивнув, Свон неторопливо вцепилась пальцами в ткань ведьминой рубашки, прижатой к ее груди. — Они все исчезли? — неверяще спросила Эмма, застегивая джинсы. — Да, — заверила ее Зелена. — Ты никак не могла оставить их на погибель, ведь они просто перестали существовать. Знаю, ты скорбишь по ним, но с ними все в порядке. — Она указала на дверь. — Они всего в нескольких километрах от тебя, и сейчас остро нуждаются в тебе. — Ты меня пугаешь такими заявлениями. Объясни, что случилось? Зелена ничего не ответила, вместо этого опустилась на колени, приподняла половицу и извлекла ключи от машины и мобильный телефон Эммы. В тайнике осталось и несколько других предметов, среди которых был коричневый кожаный блокнот и старинная металлическая погремушка. Зелена спешно вернула половицу на место, прежде чем Эмма смогла разглядеть что-либо еще. Свон спешно запихивала телефон и ключи в карманы, в то время как Зелена подхватила мешочек с неизвестным содержанием с полки с травами, а после молча открыла входную дверь. Эмме ничего не оставалось как последовать за ней на холод. Снег заползал под штанины, обжигая колени и лодыжки ног. Сугробы, величиной с колени, поглощал их. Зелена не пользовалась этой тропинкой с тех самых пор, как притащила в дом Эмму, опасаясь слежки. Кряж, возвышавшийся над горой, как ни крути предлагал им путь получше. Дорога к “жуку” заняла примерно полчаса, не удивительно, что никто до сих пор так и не нашел их хижину. Добравшись до машины, Зелена схватила ее за запястье и положила небольшой мешочек на ладонь, накрывая своими руками. — Прокипяти дважды и оставь охлаждаться, — проинструктировала Зелена. И моментально рванула обратно к хижине, Эмма бросилась бежать за ней, отставая на несколько шагов. — Для чего оно предназначено? Зелена повернулась к ней лицом, выдыхая пар в лунный свет. — Ты поймешь, — попросту ответила ведьма. Покрутив в руке зеленый бархатный мешочек, Эмма заговорила. — Я не расскажу им про тебя. — Попыталась улыбнуться Спасительница, но улыбка вышла грустной. Зелена в ответ слегка кивнула и растворилась в темноте. Эмма смотрела ей вслед, пока в ночи не исчезла рыжая копна волос. “Что, черт возьми, только что произошло?” Выспрашивала она у вселенной, очищая снег с водительской дверцы. Холодный двигатель туго заскрежетал, но после нескольких попыток, к облегчению Эммы, все же завелся. Переведя рычаг на нейтралку, она приподняла ручник, а затем принялась откапывать машину. Она счищала с металла груды снега, используя только синюю кожаную куртку для защиты от быстро падающей температуры. К тому моменту, как она скользнула за руль “жука”, ее кожа горела, а вся одежда была промокшая и местами в снегу. Сжав ладонь в кулак и поднесся ко рту, она выдыхала горячий воздух на онемевшие пальцы, пока те не начали покалывать и понемногу согреваться. Возвращаясь в город, она несколько раз выходила из машины и порывалась пройти оставшийся путь пешком: коварная проселочная дорога не была расчищена, и “жучок” скользил и катился на тормозах с горы, оставаясь верным защитником своей хранительницы. — Вот так вот, моя девочка, — подбадривала Эмма, похлопывая по приборной панели, выехав на главную дорогу, ведущую в Сторибрук. Часы, на приборной радио, показывали практически полночь, для чашечки кофе в кафе “у Бабушки” поздновато. Слишком позднее время, чтобы заявляться к дому Реджины. Какой сегодня хотя бы день? Как долго она пробыла в хижине? Свон неслась по городу так же быстро, как в тот день, когда оказалась в амбаре. В такое позднее время на улице не было ни души. По бело-голубой дороге, покрытой наскобленным, утрамбованным снегом, дули сильные порывы ветра. Вскоре перед ней возник особняк мэра, и наконец разум осознал реальность. Чувство освобождения из не такого уж ужасного плена, затмило более насущный вопрос о том, что же она собирается сказать всем близким людям, которых она оставила позади. За те несколько минут после приезда, что Эмма дрожа от холода, провела в неотапливаемой машине, она сумела собрать крупицы храбрости, укрытые в сердце. Глубоко вдохнув и стиснув зубы, Эмма целеустремленно зашагала по дорожке к дому. Мысль, — про то, какая грязная на ней одежда, не меняная сколько-то дней, растрепанные волосы и ярый “запашок”, должно быть исходивший от нее, — не задержалась долго. В хижине ничего этого не имело значения, Зелена ничего от нее не ждала, поэтому она не заморачивалась с внешним видом. Колокольчик звякнул привычной трелью, лампочка на крыльце отбрасывала все тот же мягкий свет, но что-то все-же изменилось. Она изменилась. После ее возвращения, один лишь вид Реджины наполнял ее жутким страхом, таким осязаемым и тяжелым, что превращал всю ее кровь и мышцы в кисель. Но этой ночью тревога покинула ее, освободив место волнению, что дало телу больше подвижности. Она знала, что ее ждет еще больше горя, траура и бессонных ночей, но впервые Спасительница почувствовала, что способна побороть их, исцелится. Дверь отворилась и все мысли Эммы улетучились. Взволнованная Реджина выглядела так, словно готова была убить человека, посмевшего побеспокоить ее среди ночи, но лишь до того момента, как карамельные глаза схлестнулись со штормовыми зелёными. Потихоньку, мышцы на ее лице разгладились, пряча любые проявления эмоций, бурлящие в необыкновенных карих глазах. — Эмма, — выдохнула Реджина, стиснув ту в объятиях. Медленно, Спасительница положила холодные руки поверх мятой рубашки на ребра Реджины. Мадам мэр еще с мгновение крепко сжимала шею и плечи подруги, весьма неожиданный, но приятный для Эммы жест. — Привет, — нелепо поздоровалась Эмма, как только Реджина выпустила ее из объятий. — Пойдем со мной, — потребовала Реджина, ухватив за запятье. И потащила в гостинную, даже не удосужившись закрыть входную дверь. Робин наблюдавший за развернувшейся сценой, был таким же растерянный как и Эмма, девушки быстро исчезли в коридоре, защищенные теперь от холода. Реджина остановилась в дверях гостиной и взглянула на Спасительницу, оценивая ее реакцию на кошмар, обнаруженный внутри. Руби сидела на диване с повязкой на глазах и дрожала от страха, что заполнил дом до краев густым ядовитым адреналином. Белль, сжавшись в комочек в дальнем углу комнаты, тихо рыдала, прижав колени к груди. Руби вдохнув запах, бросила невидящий взгляд на дверь. — Помоги ей, — взмолила она лучшую подругу. — Эмма, помоги ей. Она не позволяет никому из нас к ней прикасаться. Спасительница шагнула в комнату, не отводя взгляд от дрожащей библиотекарши. — Белль, — мягко окликнула она ее. Загнанная в угол девушка даже не подняла головы. Эмма, опустилась на колени в нескольких шагах от нее, достаточно близко, чтобы прикоснуться к плечу. — Белль, это я. Эмма. Заплаканные голубые глаза взметнулись к ее. Засохшая кровь и сопли прилипли к губе и носу, испачкали частично расстегнутую рубашку. — Эмма? — едва слышно прошептала Белль, а Эмма в ответ согласно кивнула. — Ты настоящая? — Настоящая, — улыбнулась она, но улыбка не тронула глаз. — Я вернулась. — Очень медленно, она уселась, скрестив ноги, напротив верной подруги, коленом касаясь ее бедра. — Что у вас произошло? Оставляя вопрос без ответа, Белль обвила руками шею Спасительницы, прижавшись животом к коленям. Свежие слезы хлынули из глаз, и Эмма как могла крепко обнимала Белль, ожидая затишья. Решив осмотреть комнату, она наткнулась на одновременно облегченные и испуганные лица, наблюдавшие за их с Белль взаимодействием. Реджина сидела подле Руби, обвив рукой ее плечо, и тихонько шепчущей ей что-то на ухо. Эмме показалось, что та пересказывает происходящее для ослепшей волчицы. Робин, напряженный и такой же испуганный, как и остальные в комнате, скрестив руки на груди, прислонился плечом к дверному проему. Реджина положила ладонь на затылок Руби, когда та прижалась щекой к груди старшей сестры, элегантно выгнувшись в спине. Реджина встретилась взглядом с Эммой. Она казалась спокойной, но в карамельных глазах бушевали грозы. Эмма оставила поцелуй на макушке каштановых волос, щекочущих ей подбородок, и слегка поудобнее уселась. Она ни за что не выпустит из объятий Белль, пока та не почувствует себя достаточно сильной, чтобы самой твёрдо стоять на ногах. И все это знали. — Что, черт подери, я пропустила?