* * *
День, которого Гермиона ждала и которого втайне боялась, настал. В среду в половине десятого она уже раскладывала свои шпаргалки на кафедре малого зала совещаний. Это была продолговатая комната со сводчатым потолком, расположенная на пятом уровне Министерства. Вдоль стен, по левую и правую руку от Гермионы, на возвышениях стояли четыре ряда кресел, которые постепенно заполнялись членами общественной комиссии. Их на входе регистрировала незнакомая Гермионе строгая на вид чиновница из аппарата министра магии. Гермиона, вежливо здороваясь с каждым приходящим, мысленно сверялась со списком. Диггори, Боунс, Подмор – все заведомые союзники были здесь, пришел и Трэверс, обрюзгший, в поношенной мантии, и рядом с ним место заняла широкоплечая миссис Флинт. За их спинами почти спрятался невзрачный Двукрест, а вот Малфоя не было. В ожидании начала заседания волшебники и волшебницы негромко переговаривались. Явилась и пресса – репортер и фотограф из «Пророка» и Ксенофилиус Лавгуд, который подмигнул Гермионе, развалился в кресле и отгородился от остальных раскрытым номером «Придиры». Приковыляла какая-то странная старая ведьма с бородавкой на носу. Следом за ней в зал вошел личный помощник министра Арчи Маккиннон, и дверь за ним захлопнулась с громким стуком, привлекая общее внимание. – Сердечно рад видеть всех вас, – сказал он. – На правах председательствующего позвольте открыть наше собрание. Из дюжины избранных членов комиссии присутствуют десять, кворум есть, заседание комиссии правомочно. Напоминаю, что сегодня нам предстоит обсудить проект закона о домовых эльфах. Свитки с текстом были разосланы всем заранее, но прежде чем мы начнем прения, давайте предоставим слово автору законопроекта, нашему молодому и многообещающему сотруднику. Мисс Грейнджер, пожалуйста! Гермиона кашлянула, прочищая внезапно охрипшее горло. Это всего лишь еще один экзамен, и она к нему готова. Не стоит волноваться. – Дамы и господа, – заговорила она, – хочу обратить ваше внимание на то, что законопроект разработан в первую и главную очередь в ваших интересах… Мисс Читлок всю прошлую неделю вбивала это в Гермионину голову. Политика – искусство компромисса: хочешь провести свое решение в жизнь – покажи выгоду от него для тех, от кого зависит его принятие. И хоть Гермионе несколько претил такой подход, она все же вняла голосу здравого смысла и выстроила речь так, как ей советовали. Во-первых, свободный рынок труда. Магия домовых эльфов существенно отличается от человеческой, например, домовики прекрасно владеют навыками стройки и ремонта. Если появится возможность привлекать их к проектам Министерства, магическое сообщество получит в свое распоряжение обновленные квиддичные стадионы, более комфортабельные палаты в Мунго, возможно, даже новые деревни и улицы в Лондоне, заселенные исключительно волшебниками. Кроме того, отдельные эльфы могли бы работать на условиях краткосрочного найма в семьях, не имеющих своего домовика, помогая молодым волшебницам, например, во время беременности и ухода за ребенком, что должно благоприятно сказаться на демографической ситуации. Во-вторых, снятие потенциальной угрозы. Эльфы, как и гоблины, являются разумными существами. («Абсолютно верно», – заметил Лавгуд, не отрываясь от своего журнала.) Но если гоблины нашли свою нишу и занимают уважаемое и важное место в мире волшебников, то домовики в нем – бесправные рабы. Не секрет, что в так называемых чистокровных семьях домовые эльфы подвергаются жестокому и унизительному обращению. Но терпение даже таких кротких и преданных существ не беспредельно. Негуманным обращением с домовыми эльфами волшебники готовят себе бомбу замедленного действия, которая может рвануть когда угодно и самым непредсказуемым способом. Так не лучше ли начать ее демонтировать прямо сейчас? – И наконец, задумаемся о нравственном аспекте вопроса. – Теперь, когда Гермиона добралась до главного, ее голос зазвенел, отдаваясь эхом от каменных стен. – Маги часто кичатся своим превосходством над магглами. Но магглы отказались от рабства уже полтора столетия назад, а маги все еще держатся за этот варварский и устаревший обычай! Так чье же общество, в таком случае, более развито и цивилизованно? Магглы поняли, что рабовладение попирает человеческое достоинство рабовладельца. Пора это понять и нам, магам! Речь окончилась. В наступившей тишине послышались хлопки – это аплодировали Боунс и Подмор. Трэверс тяжело поднялся со своего места и рявкнул: – Чушь все это, мисс Юная Идеалистка! Домовые эльфы в подчинении у чистокровных семей – это древний и благородный обычай. Наше общество сильно традициями, и мы должны их поддерживать, если хотим оставаться самими собой! – Традициями? – Прямо напротив Трэверса поднялся хмурый Амос Диггори. – А что хорошего нам дали эти ваши традиции? Чем осчастливила нас борьба за чистокровность? Лично мне она принесла только горе – мой единственный сын погиб от руки вашего кумира, Волдеморта… – В любой борьбе бывают жертвы, это неизбе… Конец фразы Трэверса потонул в гаме – другие члены комиссии наперебой бросились предъявлять свои счета Волдеморту и его приспешникам. Даже старуха-ведьма, с самого начала заседания мирно дремавшая в своем кресле, очнулась и пробормотала: «Печень дракона по двадцать семь сиклей за унцию. Да они с ума посходили!» Репортер «Пророка» судорожно строчил волшебным пером по пергаменту. Гермиона, ошеломленная таким бурным взрывом, вопросительно взглянула на мистера Маккиннона. Тот наблюдал за схваткой двух лагерей, скрестив руки на груди и улыбаясь одними кончиками губ. – Ничего-ничего, – тихо сказал он Гермионе. – Дайте им выговориться. Наконец стороны утихомирились, и багровый Трэверс грузно осел в кресле, сраженный объединенным напором Диггори, Подмора и Боунса. Миссис Флинт тоже выглядела какой-то встрепанной. До конца заседания эти двое больше не сказали ни слова. Были еще вопросы, Гермиона отвечала, объясняла детали законопроекта, позировала фотографу «Пророка», но все это было уже не важно. Люциус Малфой на заседании так и не появился, а комиссия одобрила законопроект о домовых эльфах со счетом голосов восемь – два.* * *
Концерт «Вещих сестричек» должен был состояться в клубе «Мандрагора», что в Годриковой Лощине, и Драко Малфой в записке, которую утром принесла в секретарскую сова, назначил Гермионе встречу на самом краю деревни. Гермиона и не подумала брать назад свое легкомысленно данное обещание: гриффиндорка она, в конце концов, или кто? Но каверз со стороны школьного врага и бывшего Пожирателя Смерти она все же опасалась и потому после работы помчалась домой – освежить в памяти кое-какие разделы из курса защиты от темных искусств. Ну и переодеться-причесаться, само собой. Пока крутилась в одних трусиках перед зеркалом, изучая свое отражение, времени забежать к Снейпу совсем не осталось. Но, едва завидев Драко, Гермиона поняла – ее опасения были излишни. Весь вид Малфоя-младшего был проникнут духом бунтарства: джинсы, кроссовки, черная футболка с изображением маггловского гоночного автомобиля и небрежно распахнутая мантия. Обычно зализанные волосы теперь торчали, как встрепанные – без геля, впрочем, и тут не обошлось. Сам Драко топтался на месте, заложив руки в карманы, и окинул Гермиону с ног до головы беззастенчивым взглядом, когда она подошла. Манеры прежние, школьные, но вот все остальное… – Что-то я тебя совсем не узнаю, Малфой, – насмешливо сказала ему Гермиона. – Привет! – Ха, если бы только ты… Я уже и сам себя перестал узнавать! – Драко ответил довольным тоном, чуть ли не с гордостью. – Ну что, пошли? Гермиона не тронулась с места. – Не так быстро. Я по дороге сюда видела Паркинсон, Забини и еще кое-кого из ваших, они все тоже пришли на концерт. Ты в самом деле хочешь показаться перед слизеринцами в обществе магглорожденной ведьмы? – Да мне плевать, Грейнджер, честно. – А вот мне – нет! Не хочу, чтобы потом мне перемывали кости. – И что ты предлагаешь? – Драко помрачнел. – Вообще не ходить? Гермиона достала палочку и сотворила заклинание, которое вычитала в одной из Снейповых книг. – Учись, Малфой, пока я рядом! Это чары незаметности, они отталкивают внимание. Нас просто не будут замечать в толпе. – Прикольно… А ты и в самом деле очень умная, Грейнджер, ты знаешь об этом? Они двинулись вверх по мощеной улочке к клубу, у которого уже собралась изрядная толпа. Теплый летний ветерок дул навстречу, трепал подол платья, обвевал колени. – Разумеется, и всегда знала. – Хоть комплимент и прозвучал грубовато, Гермиона почувствовала себя польщенной и заговорила с Малфоем уже без тени враждебности. – Так с чего такие крутые перемены, Драко? Он пожал плечами. – Да так… Я столько всего передумал за три года – и пока был у Пожирателей, и потом, после войны. Чуть с ума не сошел от этих мыслей. А Снейп меня за пять минут вылечил: макнул лицом прямо в фонтан – сразу в голове прояснилось – и сказал, давай, мол, живи дальше, учись, развлекайся, все дела… Как раз после квиддича это было, ты нас тогда видела. – А меня на концерт пригласить тоже Снейп посоветовал? При звуке Снейпова имени сердце Гермионы сладко екнуло и забилось сильнее, а кровь предательски прилила к щекам. Нет, все-таки нужно обязательно заглянуть к Снейпу сегодня, тем более и повод есть – вот он, в надежно зачарованном кармане… К счастью, Драко, который как раз в этот момент отвлекся на свое отражение в витрине лавчонки волшебных редкостей, ничего не заметил. – Что? А, нет, это я уже сам… – Глядя в стекло витрины, он провел пятерней по волосам, взлохмачивая их еще больше, и неожиданно признался: – Я вообще-то сначала Гринграсс пригласил, она мне еще в школе нравилась. Но она мне от ворот поворот дала. – А я, значит, вторая в очереди? Вот спасибо, – Гермиона беззлобно фыркнула. – Знаешь, Малфой, ты на меня в романтическом плане тоже не рассчитывай. – Эй, Грейнджер, ты что, обиделась? – С таким чувством такта ты останешься старым холостяком, вот увидишь… Но вообще-то я уже встречаюсь кое с кем, и, кажется, это серьезно. – Ого! С кем? – Драко глянул на нее с нескрываемым любопытством. – Ха! Ты не слишком многого от меня хочешь, Малфой? Толкотня на входе прервала разговор, и в «Мандрагору» они с Драко вошли в числе последних, когда музыканты уже настраивали инструменты. На танцполе то и дело попадались знакомые по Хогвартсу лица, а под невысоким потолком парили и перемигивались множество разноцветных огоньков. Замечание Драко насчет Снейпа заставило Гермиону задуматься. Романтические вечера романтическими вечерами, но рано или поздно чем-то все это должно закончиться. Или расставанием, или... А каково это будет – объявить, что Гермиона Грейнджер и Северус Снейп теперь пара? Как на это отреагирует Гарри? Джинни и остальные Уизли? Да те же Малфои?.. А потом ударили барабаны, вступили гитары, разом взвинчивая нервы толпе, на сцену выскочил солист «Вещих сестричек» Мирон Вогтейл, поднес к губам микрофон, выдохнул: «Ну что, готовы?» – стайка девчонок у самой сцены завизжала, и думать стало некогда. Умеете ли вы танцевать, как гиппогриф? Летящий прочь с утеса, Падающий на землю И вращающийся, вращающийся, вращающийся… И Гермиона вместе со всеми кружилась под «Гиппогрифа» и прыгала под «Это магия, детка», и под «Возьми мою волшебную палочку», и под «Троллей в большом городе», и подпевала песне «Мой брат – чародей», а когда «Сестрички» затянули длиннейшую балладу «Лепреконово золото в серых горах», вместе со всеми подняла вверх свою волшебную палочку, и на ее кончике светился огонек… Под занавес концерта Вогтейл запел: «Это твой последний танец, это твой последний шанс», – и толпа зрителей, которая до сих пор казалась единым организмом, вдруг начала распадаться на множество парочек. Гермиона вздрогнула – Малфой неожиданно положил ей руку на талию: – Потанцуем? – Эй, я же предупредила насчет романтики! – Да ладно тебе, Грейнджер, не ломайся. Пришла веселиться – так веселись! Танцем это назвать было трудно – так, топтание в обнимку на месте. С Крамом и то получалось интереснее – надо же, совсем забыла про Виктора, подумала Гермиона, а ведь именно под «Магия работает» они танцевали на том святочном балу… Впрочем, большинство парочек вокруг выглядели вполне довольными, а кое-кто даже целовался. Драко прижал ее к себе крепче, и Гермиона, подняв на него глаза, поспешно спросила: – Слушай, мне ужасно любопытно, как ты все-таки уговорил отца не ходить на заседание комиссии?* * *
На дорожку перед Снейповым домом она вывалилась, все еще содрогаясь от приступа беззвучного смеха. Окна были темны, но Гермиону это не смутило – ей уже случалось заставать Снейпа спящим. Говорил, что это побочный эффект лечебного зелья. Какого именно – Гермиона из деликатности не выясняла, да и вряд ли бы Снейп ей это сказал. Но выглядел он и в самом деле не очень здоровым. Вот и сейчас Гермиона на цыпочках прокралась в спальню и постояла над дремлющим мужчиной, вглядываясь в осунувшееся лицо, на котором крючковатый нос казался еще крупнее обычного. Первоначальный шаловливый порыв разбудить Снейпа, пощекотав босую пятку, исчез без следа – вместо этого Гермиона наклонилась и нежно тронула губами его губы. Снейп проснулся мгновенно, узнал Гермиону и слабо улыбнулся. – Все-таки пришла… Гермиона вытащила из кармана кофточки наполненный светящимся серебристым туманом флакон и помахала им, разгоняя полумрак по углам комнаты. – Ваши воспоминания, любезный сэр! Как выяснилось, все это время Гарри держал их в своем доме на площади Гриммо. В сейфе, – поспешно уточнила она, заметив гримасу на лице Снейпа. – В субботу у Гарри день рождения, и вчера мы с Джинни весь вечер делали уборку к празднику. Ну я и воспользовалась удобным моментом, чтобы спросить… Гарри удивился, но, по-моему, рад был от них избавиться. Так что держите. Снейп взял из ее рук флакон, небрежно поставил его на прикроватную тумбочку и подвинулся, освобождая Гермионе место рядом с собой. – Это было вчера. А где же вы пропадали сегодня? – Ооо… – Гермиона устроилась на кровати в излюбленной своей позе, облокотившись на бок Снейпа, и выложила одну за другой остальные новости. Заседание комиссии прошло очень неплохо, и проект закона ушел на подпись к министру магии. Через недельку-другую ждем постановления об учреждении бюро по трудоустройству домовых эльфов и приказа о назначении Гермионы Грейнджер на новую должность – и тогда прощай, миссис Перкинс, здравствуй, мисс Читлок! А еще сегодня напечатали статью в «Пророке», и Гермионе, между прочим, к концу рабочего дня прилетел уже десяток писем от подписчиков газеты – судя по всему, законопроект будет резонансный. Придется попотеть, чтобы провести реформу в жизнь. Что касается Люциуса Малфоя, то он на заседание просто не пришел – и Гермиона, конечно, ничуть не была огорчена этим фактом. А оказалось, что она обязана этим приятным обстоятельством Драко Малфою. Тот принял всерьез ее условие насчет свидания, но не стал переубеждать отца ни в чем (чего и следовало ожидать, заметил Снейп), даже не заводил разговоров о предстоящем заседании. Просто заказал кое-что во «Всевозможных волшебных вредилках» и незаметно подсунул отцу в нужный момент. Со всеми вытекающими последствиями в виде внезапно отросшей до пола бороды и вылетающих из рта мыльных пузырей. – И Драко после концерта мне так живо все это описал, что я чуть со смеху не лопнула, – заключила Гермиона свой пылкий монолог. Снейп слушал ее внимательно, но из всех подробностей его заинтересовала только одна. – Значит, вы встречались с Драко Малфоем… – задумчиво произнес он, гладя ее прикрытую платьем коленку. – Ну, он все-таки мне помог, хоть и не совсем так, как я это представляла. А я всегда держу свое слово! – Надеюсь, что да… Вы ведь не целовались с ним, а? – С Малфоем? – Гермиона чуть не поперхнулась и с шутливым упреком воскликнула: – Эй, вы что, ревнуете?! Снейп вздернул брови и смерил ее выразительным взглядом. – Кого, мисс Грейнджер? Вас?.. Еще как!