* * *
«С днем рождения, дорогой Гарри!» Гермиона повесила сотворенную магией надпись над диваном и отступила, любуясь делом рук своих. Просторная гостиная дома Блэков на площади Гриммо сияла чистотой, и это тоже была ее заслуга. После гибели Рона Джинни естественным образом заняла место брата в их маленьком трио, но чем дальше, тем больше Гермиона чувствовала себя третьей лишней и погружалась в работу, в какие-нибудь насущные дела вроде предпраздничной уборки, чтобы не смотреть на воркование влюбленной парочки. Что ж, наверное, такова жизнь… Стол накрыли в гостиной, и Гермиона знала, что скоро он будет ломиться от яств. С кухни умопомрачительно пахло жареными цыплятами, и пудинги миссис Уизли напекла аж четырех разных сортов. Джинни курсировала между кухней и гостиной, расставляя по столу закуски. Следом за ней семенил двухгодовалый круглощекий, временно рыжий малыш – Тедди Люпин, крестник Гарри. Внизу, в прихожей, звякал колокольчик, возвещая о приходе гостей, однако самого виновника торжества приходилось ждать – Гарри принимал поздравления с днем рождения в штаб-квартире аврората. Мистер Уизли, наткнувшись на Гермиону, горячо потряс ей руку. – Прекрасное выступление, Гермиона, просто прекрасное! Не сомневаюсь, что с рабством домовиков будет покончено в самом скором времени! – А лучше бы – с женским, – едко заметила миссис Уизли, которая как раз в этот момент вошла в гостиную с огромным блюдом в руках. – Каждый день готовка на шестерых растущих парней, и магия при глажке бесполезна… – Но, Молли… – заикнулся мистер Уизли. Не желая становиться свидетельницей семейной сцены, Гермиона поспешно ретировалась в кухню. Там, в дальнем ее конце, на краешке вытянутого стола, высокая статная женщина в платье с кружевным воротником украшала именинный торт. Андромеда Тонкс. Мама Тонкс, между прочим. Больше здесь никого не было. Гермиона прислушалась – в гостиной, судя по всему, маленький Тедди обо что-то ушибся: его рев и утешения сердобольной миссис Уизли собрали там всех гостей. Гермиона решительно подошла к женщине. – Вам помочь, миссис Тонкс? – Не откажусь, моя дорогая. Как по-твоему, какой цвет крема будет смотреться лучше? – Я думаю, лучше взять красный и желтый. Свечки для торта у нас именно такие, – посоветовала Гермиона. – Миссис Тонкс, можно задать вам личный вопрос? Пожалуйста! Для меня это очень-очень важно. – Задавай, конечно. Важные вопросы лучше не откладывать. – Как вы отнеслись к тому, что Тонкс вышла замуж за Ремуса Люпина? – Дора-то? Ну, я сразу ей сказала, что муж-оборотень – это огромная головная боль, и пусть она как следует подумает, прежде чем… Подай-ка мне вон тот тюбик. – Я имела в виду, как вы восприняли то, что ваша дочь вышла замуж за мужчину значительно старше себя, – поспешно уточнила Гермиона, вручая миссис Тонкс требуемое, и затаила дыхание в ожидании ответа. Та замолчала, сосредоточенно выводя завитки сливочного крема на глянцевой поверхности коржа. – Разница в возрасте – проблема не столь большая, – наконец сказала миссис Тонкс. – Любовь очень многое способна сгладить, а Ремус и Дора любили друг друга, это и слепой бы увидел. Очень заботились друг о друге... Любовь – удивительная сила, дорогая моя. Она – едва ли не единственное, что способно изменить человеческую личность. Взять хотя бы меня с Тедом. Разве я решилась бы порвать с семьей и выйти замуж за маглорожденного волшебника, если бы не влюбилась в него по уши?.. Знаешь, давай выложим по краю цукаты. Они у нас есть? – Акцио, цукаты! – Один из многочисленных шкафчиков распахнулся, и увесистая банка прыгнула с полки Гермионе прямо в руки. – Хорошо, это касается взаимных чувств. А если из двоих больше любит кто-то один?.. – Например, мужчина? – Миссис Тонкс бросила на Гермиону неожиданно проницательный взгляд. – Это гораздо лучше, чем женщина, которая хвостом таскается за мужчиной, который плевать на нее хотел. Сестрица моя Белла – печальный тому пример… Кусочки засахаренных фруктов опоясали торт. Смотрелось вроде бы неплохо, и Гермиона вскрыла упаковку красных свечек, увитых золотыми нитями. – Воткнем их сразу, миссис Тонкс? – Да, пожалуй, – сказала она. – Видишь ли, моя дорогая, мужчины для этого и предназначены – любить, иначе им просто скучно с женщиной. А вот женщинам для счастливой жизни важнее другое. Уважать мужчину. Не путать его с собственным ребенком. Не воспитывать, не пилить... Замечание было не в бровь, а в глаз, и Гермиона покраснела. Бедный Рон, сколько же он от нее в свое время выслушал. В кухню с воплем «Баба, баба, смотли!» вбежал Тедди. Что-то там ему наколдовали в утешение, и он хотел поделиться своим детским удовольствием с бабушкой. Андромеда Тонкс вздохнула: «Так хотелось хоть чуть-чуть отдохнуть от возни с ребенком», – и склонилась над внуком. Следом вошла Джинни, громко объявила: – Хей, Гарри вернулся! – И, заметив взволнованное лицо подруги: – Гермиона, что с тобой? – Все в порядке, Джинни, не волнуйся, – сказала Гермиона и улыбнулась. – Все хорошо.* * *
Возьмите мужчину, перешагнувшего порог от молодости к зрелости, одинокого, многого испытавшего в жизни, и оставьте его в каком-нибудь тихом уголке на несколько месяцев или даже на целый год. Пусть он успеет как следует соскучиться в своем уединении, чтобы по достоинству оценить предложенный ему дар. Возьмите девушку в самом расцвете юности, полную энергии и сил, но уже вкусившую горькой мудрости жизни. Пусть она взглянет на мужчину с любопытством и восхищением, чтобы зажечь его и пробудить ото сна. После первого закипания убавьте огонь и добавляйте девушку постепенно, помешивая по часовой стрелке. Старайтесь не перегревать котел – пусть эти двое хорошенько смешаются друг с другом. Они разнородны, и требуется много проведенных вместе и по отдельности часов, и общих занятий, и разговоров, и поцелуев, и даже маленьких ссор, чтобы ваши компоненты в достаточной степени диффундировали друг в друга. Не торопитесь с окончательным соединением – поспешность в этом случае может оказаться фатальной. В конце добавьте щепотку ревности, она – катализатор последней стадии. Если мужчина не взорвется, а девушка не сбежит, можете поздравить себя с успехом. Ваша любовь готова. Оссия Смит «Конец и начало»
С приходом августа погода резко испортилась. С самого утра воскресенья небо затянули серые дождевые облака, и от измороси в воздухе громада Запретного Леса превратилась в одно размытое темное пятно. Снейп только разок и выглянул в эту хмарь, когда забирал у почтовой совы свежий номер «Ежедневного Пророка» (он снова подписался на газету – из-за девочки), и тут же спрятался обратно в тихий домашний уют – досыпать. Сонное оцепенение немного разогнала Гермиона. Пришла, поставила на стол корзинку домашних сладостей – наверное, опять дары щедрой Молли Уизли, цапнула с кресла у камина газету с брошенным на середине кроссвордом, потребовала перо… Нарисовала что-то на запотевшем оконном стекле и тут же стерла. Разделила со Снейпом поздний обед. После трапезы они устроились в кабинете. Одно из кресел давно перекочевало к камину, а второе Снейп магией растянул до размеров небольшой софы. Первое время кресло норовило съежиться до привычных габаритов, так что приходилось то и дело подновлять заклинание, но потом все же привыкло – и как чудесно было сидеть здесь вдвоем, вновь и вновь возобновляя начатую на набережной игру! Гермиона часто что-нибудь листала, полулежа в его объятиях. Сегодня внимания любознательной и неутомимой мисс Грейнджер удостоился журнал «Практика зельеварения». Хотя, судя по тому, с какой скоростью Гермиона переворачивала страницы, вряд ли она их читала… Снейп дождался двадцать восьмой страницы и быстро закрыл ее ладонью. – Ну-ка, перечисли мне все компоненты Рябинового отвара. Гермиона гордо вздернула нос. – Да пожалуйста! Пинта сока мурлокомля, две капли слизи флоббер-червя, веточка мяты, тушеная мандрагора… Снейп выслушал длинный список до конца, кивнул и вздохнул: – Все верно, пять баллов Гриффиндору. Ну и память у тебя… До сих пор удивляюсь, сколько всего ты знаешь о маггловском Лондоне. Когда мы с тобой там гуляли, ты ни на минуту не умолкала. – Половину я тогда придумала. Все равно никто не слушал… Гермиона уселась лицом к Снейпу на другой стороне софы и начала листать журнал с азартным блеском в глазах. – Проверим подготовку Слизерина! Из чего состоит напиток живой смерти? Наверное, в отместку за лондонскую экскурсию, Снейпу вздумалось подразнить девушку. – Понятия не имею. – Как это? Вы шутите? – Гермиона воззрилась на него с таким изумлением, что Снейп чуть не расхохотался. – Зачем голову забивать? Нужно будет – посмотрю состав в справочнике. – А если справочника под рукой нет? – Тогда изобрету рецепт сам. Да будет вам известно, мисс Грейнджер, память еще не все, нужно понимать и принципы, на которых строится эта наука. Гермиона опустила журнал на колени и укоризненно произнесла: – Я всего лишь хотела поиграть. Совершенно излишне было читать мне лекцию! – Хорошо-хорошо, шучу. Настойка полыни, сок дремоносных бобов, корень валерианы и корень асфоделя. Так они вечер и провели – и конечно, Слизерин одержал уверенную победу: зря, что ли, Северус Снейп в «Практике зельеварения» был одним из постоянных и самых любимых авторов – особенно в разделе «Типичные ошибки в изготовлении зелий», благо сменявшие друг друга поколения школьников давали материала для статей с избытком. Но и Гриффиндор, учитывая преимущество соперника, уступил не с таким уж разгромным счетом… А потом свершилось чудо. Ни гром не грянул, ни пол кабинета не разверзся – просто Гермиона, отбросив надоевший журнал, потянулась, как кошечка, заразительно зевнула и сказала: – Что-то не хочется мне никуда идти сегодня. Можно, я останусь? Она еще спрашивает – можно ли ей остаться на ночь в его доме!.. Снейп сам удивился своей выдержке. Он не потащил Гермиону в постель сразу же – он и так уже столько ждал, что лишний час не имел никакого значения. Предложил ей ужин, дал поплескаться в недостроенной ванной. У него даже мелькнула мысль отплатить Гермионе Грейнджер ее же монетой и вовсе не прикасаться к ней – теперь, когда она сама ждет его ласк. Глупая идея, конечно. Само собой, его потянуло к Гермионе, стоило оказаться с ней под одним одеялом – потянуло властно, сильно, как железо к магниту. Стрелка его личного компаса тут же указала на Гермиону, и что ему оставалось, кроме как устремиться к этому Северному полюсу своего нынешнего мира? Не было нужды осторожничать, как в первый раз, да и страсть за месяц ожидания вызрела и настоялась и ударила в голову, как крепкое вино. Его подхватил водоворот рук и губ, ложбинок и изгибов, бессвязного шепота и неровного дыхания - подхватил и нес все ниже и ниже, в последнюю точку падения, в темное влажное лоно, но еще больше кружила голову последняя оставшаяся в ней мысль: это моя женщина. Женщина. Теплая, настоящая - не воспоминание, не мечта. Отдающаяся. Ласковая. Моя. Наступила разрядка - недолгий, но яркий фейерверк ощущений. Он вынырнул из водоворота и последним усилием крепко прижал Гермиону к себе. Свершилось!.. Понемногу вернулась реальность. Отдышавшись, Снейп отвел прядь пахнущих вербеной волос за ушко. – Ну, где же твоя любимая фраза? – Какая? – Про то, как странно заниматься любовью с профессором Снейпом. – Это я уже говорила, правда, только самой себе, – Гермиона тихо хихикнула, ткнувшись носом в его ключицу. – Но я как раз думала о том, как странно обращаться к профессору Снейпу по имени. Глупо ведь церемониться после всего этого. Но так сложно перестраиваться… – Так тренируйся. Гермиона высвободила одну руку и осторожно погладила Снейпа по щеке. – Северус… – И еще раз, как бы пробуя его имя на вкус: – Северус. И Снейп слушал свою женщину и таял, как забытая на солнцепеке шоколадная лягушка.* * *
Когда Гермиона проснулась, Снейпа рядом уже не было. Судя по звукам и запахам, доносившимся из-за неплотно прикрытой двери, он давно хлопотал на кухне. Комната за ночь остыла, и вставать не хотелось – хотелось нежиться в теплой постели. Тонковатое одеяло, кстати, как только Снейп под ним не мерзнет? Летом еще терпимо, а вот когда придет осень… Но она подумает об этом позже. Пока на повестке дня другие вопросы. Значит, в «Ежедневном Пророке» ей назначено на десять утра, а учитывая тамошние порядки, можно спокойно прийти и в половине одиннадцатого. Еще неделю назад Гермиона пунктуально явилась бы в Министерство к девяти, и уже оттуда каминной сетью отправилась в Косой переулок, где располагалась редакция газеты. Но не сегодня, нет. Имеет она право на лишний часик личной жизни? Гермиона подтянула к себе подушку Снейпа, устраиваясь подремать еще, и нечаянно вытащила из-под нее серый фланелевый рукав... – Доброе утро, сэр. Скажите мне, что это такое? Гермиона не удержалась от соблазна примерить свою находку. Рукава пришлось закатать, а слишком длинный подол придерживать руками на манер бального платья – в таком виде она и вышла на кухню. Снейп, который у плиты переворачивал порцию оладушек, быстро глянул на Гермиону через плечо. – Доброе утро. Моя ночная рубашка. А что? – Серьезно? – Гермиона прыснула. – Никогда не видела мужчин, которые спят в ночных рубашках. В этом столетии «Ведьмополитен» рекомендует пижамы! Снейп фыркнул, давая понять, что уж кого-кого, а лично его мнение модного журнала не интересует ни в малейшей степени. Гермиона подошла, обняла мужчину сзади, потерлась щекой о его спину и пробормотала: «В старомодных вкусах есть своя прелесть». Характер нового Северуса Снейпа она неплохо изучила за последние недели: даже если ему случалось рассердиться, от проявления нежности с ее стороны гнев моментально стихал, и Гермиона без зазрения совести пользовалась этим, чтобы безнаказанно поддразнивать Снейпа. Сработало и сейчас – он отставил сковородку, повернулся к Гермионе, и они целовались до тех пор, пока от запаха свежих оладий у Гермионы не заурчало в животе… Но до завтрака она все-таки наколдовала себе тапочки и выскочила ненадолго на улицу – нарвать свежей травы светлячку. Тот так прижился на обеденном столе, что аквариум даже не закрывали сеткой: светлячок вылетал и возвращался туда сам. Гермиона только следила за тем, чтобы он не голодал. Приносила траву, вот как сегодня. Заодно выяснилась и поразительная холодоустойчивость Снейпа – в плотной фланели Гермиона почти и не почувствовала бодрящей утренней свежести. Снейп проследил за тем, как она меняет траву в аквариуме, и вытянул обратно влажный от росы маленький побег. – Аконит, – коротко пояснил он. – Даже волшебной твари может повредить, не говоря уж об обычных. Почему ты решила, кстати, что светлячок волшебный? – Луна Лавгуд рассказывала. И где водится, и как отличить. Не желая развивать тему, Гермиона взяла со стола свежий номер «Пророка». В нелестном мнении Снейпа об эксцентричной Луне она нисколько не сомневалась, а сослаться на какую-нибудь книгу не могла. Слишком шаткая позиция, чтобы вдаваться в споры. Под газетой обнаружилась раскрытая на середине книга, и Гермиона машинально потянула ее к себе. Вчиталась в мелкий шрифт и возмущенно уставилась на Снейпа. Выражение его лица мгновенно стало непроницаемым. – Противозачаточное зелье? Эй, может, не надо решать за меня, а? – Я за себя решаю, – огрызнулся он. – Сам буду пить. – Почему? Ты не хочешь детей? – Внезапное открытие неприятно задело Гермиону. Неужели эти отношения с самого начала были ошибкой? Снейп помедлил, отводя глаза в сторону. – Не имеет значения, чего я хочу или не хочу, – наконец уклончиво ответил он. – Я думаю о твоем будущем. Ты еще очень молода, у тебя карьера в Министерстве… Гермиона примолкла. Аргумент был сильный. Действительно, если она сейчас забеременеет и на пару лет затворится дома с малышом, на ее теперешних усилиях по освобождению домовых эльфов можно сразу ставить крест. – И потом, ты привлекательная девушка, у тебя полно поклонников. Что если завтра ты встретишь кого-то, с кем захочешь провести всю оставшуюся жизнь? – Звучит так, сэр, как будто я вам уже надоела и вы мечтаете выставить меня вон. – Извини. Меньше всего на свете я хочу, чтобы ты ушла. Просто боюсь, что однажды ты пожалеешь о том, что осталась. – Уже начинаю, – Гермиона не удержалась от колкости напоследок, но тоже сменила тон на примирительный. – Ну что это такое, в самом деле! Правильное утро должно начинаться с завтрака в постели, а не с выяснения отношений... – В постели, мисс Грейнджер? – В темных глазах Снейпа мелькнуло хорошо знакомое ей выражение. – Что ж, можно позавтракать и в постели... В редакцию «Пророка» она не опоздала буквально чудом.