Весна… Сейчас это время ассоциируется с авитаминозом, бездорожьем, потому что асфальт размывается дождями, что смывают снег в обочины и укромные уголки до конца марта. Словно сама природа из ноосферы начиталась про людские эмоции, только прельстили её лишь жадность и желание урвать больший клочок мира… И зима такая: «Не уйду, буду править до второго пришествия!», а весна в ответ: «Если не уйдешь, сама тебя вынесу!». И выносит, но приходится попотеть. А тогда, в далеком тысяча девятьсот восемьдесят шестом, все было иначе. Точнее маленький семилетний мальчик Саша думал, что всё иначе…
Тихие улочки маленького уютного городка, в которых, однако, было столько же зелени, как в самом Киеве (да, эта помойка когда-то была одним из красивейших городов мира), были идеальным местом для такого же идеального детства. Этот городок назывался Припять… Мальчик был учеником первого класса и у него еще не было никаких директорских контрольных, никаких физик, химий и разделения математики на жуткую геометрию и вообще демоническую алгебру… Весна использовалась для того, чтобы радоваться жизни, играть с парнями в «казаки-разбойники» и наслаждаться запахом цветущей сирени…
Отец Саши, Сергей Дегтярев, был пожарником, мать — продавцом в продуктовом магазине. За верную службу Родине старшему Дегтяреву выделили комнату в общежитии на востоке города… Отлично, страна поощряет своих героев, скажете вы. Но в те времена никого не выделяли из общей массы, да и не знали люди, что жизнь может быть какой-то иной. В общем, семья Дегтярёвых была очень даже счастливой. Парень планировал прийти домой, пообедать и отправиться страдать обычной детской ерундой. Но небеса распорядились иначе.
— Марфа, а ну включи погромче приёмник… — первое, что услышал мальчик, придя домой. Дальше какой-то дядька сообщал, что объявляется эвакуация в связи с некой аварией. Ребёнок не понимал, что происходит, но видел как изменились лица у присутствующих, эти выражения лиц он запомнил на всю жизнь… Сейчас Дегтярев-младший, и уже единственный, хорошо различает эту эмоцию — Страх. Такой сильный, что начисто пропадает желание жить. Но тогда ребёнок был по-настоящему шокирован и дальнейшие события были как в тумане… Саша пришел в себя только возле колонны автобусов, которая увозила людей в никуда… Не менее мрачная картина рисовалась в голове первоклассника. Отца с семьей не было… И не будет больше никогда. Спустя какое-то время пришла похоронка. Сейчас чекист уже и не помнит, каким был его отец, но с большой вероятностью мог бы сказать, что он был хорошим человеком. Марфа, мать Александра, всё детство изъедала сыну мозги, что он его копия. А сам он, насколько понимал из наблюдения за людьми, был хорошим человеком, хоть и до определенного момента… Но все по порядку.
Сначала припятчан эвакуировали в поселок, которого уже и нет на карте, и, после различных обследований на наличие облучения (лучевая болезнь была тогда чем-то новым и неизведанным) в Киев. Жизнь вроде бы пошла своим чередом. Почему вроде бы? Нет, не из-за развала Советского союза, на который многие возлагали такие надежды, вслед за которыми наступило разочаровывающие понимание того, что светлое будущее откладывается на неопределенное время. Александр был слишком мал для понимания таких вещей… Проблемы были из-за того, что ребенок быстро осознал, что главным источником любви к нему был отец. Для матери же он был «спиногрызом, который испортил ей десять-двенадцать лет жизни». Этакими заявлениями парень мог отмечать свои дни рождения. Но, несмотря на это, мальчик не унывал, хорошо учился, при этом успевая заниматься спортом, достиг значительных успехов в боксе. Что в будущем принесло ему немало страданий… Чего только стоил момент, когда он в восьмом классе окунул главного гопника микрорайона Тольку Тараканова (фамилия под стать образу) в школьный унитаз. Как его мать бесилась за причиненные ей неудобства! Видите ли, какой позор! К директору вызвали, что люди то подумают! К тому времени она ещё и начала пить от безысходности, как будто ей одной в их семье было нечего жрать и она одна ходила в лохмотьях…
— Ну что ты смотришь на меня?! Что молчишь?! — продолжала «дизморалить» (тогда такого слова не было, но оно очень подходило к данной ситуации, и именно его будущий чекист, как только оно появилось, предпочитал использовать для описания тех событий), — Глаза б мои тебя не видели… — закончила мать традиционные стенания по случаю его возвращения домой.
— А что я должен тебе ответить? — внешне безразлично, а на деле закипая внутри ответил Сашка.
— Ой-ой. «Что должен ответить?» — передразнила Марфа сына. — Да ты знаешь, сколько денег на тебя безмозглого уходит? Кем бы ты был без меня?!
— На алкоголь уходит больше, — неожиданно для себя ответил парень. По его жилам пробежал неизведанный бодрящий холодок, переходящий в покалывание в пальцах. Александр не знал, что с ним происходит, но решил, во что бы то ни стало сохранить это чувство, запомнить и как не будь периодически воспроизводить.
— Ты меня жизни учить будешь?! — с пеной у рта, как у бешеной собаки, заорала мать.
— А что? Нельзя? — Дегтярев не узнавал собственный голос, он был каким-то… утробным, что ли? Пронзающий до костей холод, с которым были сказаны эти слова заставили Марфу замереть с открытым ртом словно восковую фигуру. А будущий чекист продолжал… Он уже был достаточно взрослым, чтобы, наконец, смириться с простым фактом: мир жесток. И если ты не будешь бороться с попытками всяких ущербных тебя сломить, ты рискуешь на всю жизнь остаться грушей для битья… Парень медленно наклонил голову влево, он заметил, что люди бессознательно часто так делают, когда вынашивают желание заехать кому-то в табло.
— Боже… — мать как подкошенная рухнула на стул. — Ирод ты проклятый, — сдавленным голосом сказала она.
— Сочту за комплимент. Ладно, Мама, — упор делался на последнее слово в которое было вложено всё презрение к этому, с позволения сказать, человеку, — я пошёл делать геометрию… Тангенсы, котангенсы, знаешь, чё это такое? — продолжал издеваться Саша.
— Нет… — сглотнув подступивший под горло ком призналась Марфа. — Точнее знаю, но никогда не могла понять…
— А мне вот придется понять.
— Иди, сын… Учись…
Сейчас Александр смело мог праздновать победу, но было наивно полагать, что драконы рода человеческого скрываются в оболочках раздавленных жизнью пьяниц. А в девятом классе появилась Она. Банальное начало, не правда ли? Только финал будет далеко не как в сопливых мелодрамах…
— Девочки и мальчики, познакомьтесь с вашей новой одноклассницей. Катя Морозова, — объявила классный руководитель.
— Привет! — с улыбкой ответила девочка. Смугловатая кожа, карие глаза, но при этом блондинка. Странное сочетание, если задуматься… Но те кто видели её, поймали себя на мысли, что зрелище было завораживающее…
— По-моему звучит пошло, — вставил свои пять копеек Вано.
— Если у тебя никогда не было девки, то я тебе сочувствую, — съязвил чекист.
— Не отвлекаемся! — прорычал Зулус.
Дегтярев сидел на первой парте, ведь если он хотел быть хорошистом, то должен был всячески демонстрировать преподавателям свой интерес к предмету. Но сейчас он также получил возможность ярче всех продемонстрировать свою нагловатую улыбку в тридцать два зуба новой однокласснице. И вуаля! Катя предпочла сесть за парту именно с Дегтяревым. Но парень глубоко ошибался, когда думал, что это он выбрал ее и привлек, ослепив своими белыми зубами. Через месяц после того как они стали встречаться (другим ученикам были дороги их зубы и кости, и они не претендовали на ту, с которой Дегтярев намылился слиться в единое целое), Катя призналась:
— А ведь я тогда приветствовала целенаправленно тебя…
— Да ладно! — опешил будущий чекист. — И с чего вдруг такая честь?
— Я сразу заметила, что ты не такой как все.
— А какой я? — Сашка не по дням, а по часам становился всё более самовлюбленным, напористым и агрессивным. В конце концов, он создавал себя сам, никто не занимался его воспитанием, лишь герои книг… Жюльен Сорель из «Красного и чёрного», Раскольников из «Преступления и наказания» и им подобные…
— Злой, — односложно ответила девчонка.
— Тогда почему… — договорить парню не дали.
— Ты ломаешь стереотипы… — Катя пожала плечами, сделав странное загадочное выражение лица, ее взгляд словно смотрел сквозь телесную оболочку парня прямо в его душу.
— Эй пацан! Дашь с телочкой прогуляться? — философские рассуждения подростков прервали бредущие в их сторону два пьяных придурка. Вроде и не поздно было, когда они успели так нажраться? Гопникам было на вид чуть больше восемнадцати, явно не школьники. Оба были на голову выше Александра.
— Бежим? — девчонка вопросительно посмотрела на Сашу.
— Не успеем…
— Чувак, подвинься… — гопник пренебрежительно толкнул руками Дегтярева освобождая себе путь к намеченной цели. Выбора не оставалось… Александр закрыл глаза, сжав кулаки до побеления костяшек. «Я хищник, я волк, а они зайцы… Это мой лес» — мысленно говорил он себе. Сердце начало колотиться, а по телу расходился знакомый холодок. Весь мир перестал существовать, остался лишь он — ХИЩНИК, и они — ЖЕРТВЫ. В следующую секунду на ничего не подозревающего пьянчужку был обрушен удар, прямо под дых. В одно мгновение весь воздух был выбит из легких, и агрессор, издав невнятное бульканье, рухнул на колени, чем парень незамедлительно воспользовался. Удар коленом в лицо, хруст ломающейся переносицы и последующий взвизг давали понять, что у парня остался лишь один противник. Но тот не растерялся. Вместо того, чтобы ретироваться, он взревел «Ах ты мудак!» и ринулся в атаку. Все же человеческая тупость не знает границ… И, тем не менее, вначале ему повезло. Дегтярев всё же был подростком и подобная стрессовая ситуация на минуту ослабила его внимание. Он пропустил сильный удар в ухо. Тот был настолько мощным, что ненадолго лишил Сашу слуха. Дегтярёва зашатало, вслед за этим последовал подсрачник, отправивший парня в ближайший куст…
— Саша! — неповрежденным ухом услышал Александр.
— Саша значит. А я Вася, будем знакомы! — уродец схватил девчонку за талию смачно вцепившись «поцелуем» ей в нос. Дегтярев собрав волю в кулак, начал подниматься с колен отряхивая себя от пыли. «Не позволю, тварь…» — крутилось у него в голове.
Неожиданно его взгляду предстал бесхозный булыжник… Он словно специально лежал здесь, дожидаясь своего часа. И ЭТОТ ЧАС НАСТАЛ!
— АРРРРГГГ!!! — обезумев от гнева, с рыком берсерка парень налетел на алкаша, обрушив ему на голову каменюку со всей доступной силой. Кровь фонтаном брызнула из черепушки агрессора, он рухнул оземь, теряя сознание. А парень не унимался… Он взобрался на поверженного врага нанося удары снова и снова, сопровождая действия обильным матом, которого вдоволь наслушался от своей мамаши и её собутыльников (которых она, кстати, уже год не водила, опасаясь, что ее чадо подобного финта не поймёт), пока из головы гопника уже не начала выходить какая-то липкая субстанция, предположительно мозг…
— Хватит! Хватит! Да остановись же! — вмешалась Катерина. — А вдруг люди увидят! Тебе нужны проблемы из-за этих уродов?
— Так девяносто процентов населения планеты Земля точно такие же, — начал философствовать парень усевшись рядом с телом алкаша. — Но ты права проблемы из-за него мне не нужны.
— Ты, ты… Ты убил его?! — впал в панику пришедший в себя второй гопник.
— Не знаю… — честно признался Дегтярев, скорчив гримасу скучающего двоечника. Вообще парень так и не узнал, убил он ту пьяную тварь или нет… — Если расскажешь кому-то, я найду тебя и… зарежу, наверное, так надежнее, чем булыжником.
— П-понял, — проблеял второй нападавший, хмель явно выветрился из его головы.
— Он зарежет, — с улыбкой подтвердила Катя, — У него по биологии десятка, он знает куда бить.
Отбившись от придурков, парочка побежала с места преступления, или подвига… Кому как. Но энергия парня ещё себя не исчерпала… Через несколько поворотов он резко схватил девчонку и затащил её в безлюдный подъезд.
— Тебе всё ещё нравятся парни, ломающие стереотипы? — спросил Александр, прижимая подругу к стенке.
— Ты, бесспорно, интересный экземпляр, — дыхание девятиклассницы участились, а сердце бешено колотилось. Она и не заметила, как встала на цыпочки, впившись своими губами в губы своего спасителя, что на них была кровь алкаша, как и на лице парня, но девушку это не сильно смутило. Оба тела слились воедино бездумно отдавшись желаниям…
— Да, ты всё-таки крут, этого у тебя не отнять… — искренне выразил респект Султан. Он прожил на полтора десятилетия больше чекиста, но его жизнь и вполовину не была такой яркой и запоминающейся. — И почему все достается уродам вроде тебя?
— Кхм… Если мне завидует человек, собирающийся меня расстрелять, то моя жизнь прошла не зря. А что насчёт твоего бытия? А, Султанчик?
Александр и Катя жили счастливо два года. Момент с гопниками не обсуждали. Он или они послушали совета парня и никому не трепались. Дегтярев хоть и понимал безразличие своей матери, всё же смыл с себя большую часть крови, чтобы сошло за обычную драку. Катя завела их отношения очень далеко, познакомив своего любовника с родителями. Папа Катерины был деканом факультета одного из вузов, а мать психологом. На удивление Александра, который очень долго отказывался от этой встречи по причине своей принадлежности к социальному дну, родители девушки очень тепло приняли его. Они увидели в нём сильную и неординарную личность способную на поступки, правда они не знали еще на какие…
— Саш, Саша! — окликнула однажды своего парня Катя после учёбы. — С тобой что-то случилось, расскажи мне…
— О чём ты? — удивился парень.
— У тебя уже третья семь по алгебре хотя раньше были девятки, контрольную по физике ты вообще феерично завалил на пятерку, хорошо тему спасли положительные поточные оценки, а на боксе тебя чуть не уделал Дубинин, который тебе в подметки не годится. Сложила дважды два…
— Пифагор ты наш в юбке, — пробурчал Александр себе под нос.
— И всё-таки? — не унималась девушка.
— Вагоны я по ночам разгружаю, — нехотя признался Дегтярев. На его лице отобразилась краска смущения.
— Зачем? — искренне удивилась Катя.
— А ты не понимаешь? — парень недоверчиво смерил девушку взглядом. Та отрицательно покачала головой.
— Да потому, что я почти БОМЖ! — лицо Александра побагровело, но на сей раз от гнева.
Он схватил девушку за плечи, но через несколько секунд, совладав с собой, отпустил её, на всякий случай отступив на несколько шагов.
— Прости… — уже спокойно продолжил парень. — Мы встречаемся два года. ДВА. Мы скоро сможем пожениться, — после этих слов девушка расплылась в наивной мечтательной улыбке. — А я до сих пор ни разу тебя никуда не сводил. Ни в ресторан, ни в кино, ни в театр! Я не понимаю, как ты меня выносишь? — в голосе парня начала отчётливо прослеживаться паника. — Я слишком тебя люблю и не хочу потерять тебя из-за алкоголизма моей мамаши!
— У меня папа декан факультета. По-твоему, я редко хожу в кино и театр? — в голосе девушки послышалось лёгкое раздражение. — Или по-твоему я встречаюсь с парнями, чтобы в дальнейшем упасть им на хвост?
— Я не об этом…
— Тогда остается ещё один вариант, и он хуже двух других вместе взятых. Я для тебя дело десятое. Ты чувствуешь себя ущербным и из-за всех сил стараешься свою неполноценность заткнуть… В таком случае я для тебя лишь ценный трофей. Покоренная вершина.
— Прости… — парень отвернулся от девушки уткнув взгляд в тротуар. — Может ты и права.
— Эй, эй… — Катя поняла, что перегнула палку. — Никогда бы не подумала, что парень в пятнадцать лет убивший человека будем таким хрупким и ранимым в душе.
— Сам в шоке, — огрызнулся парень. Действительно, какого хрена?
— И как, на кино насобирал? — доброжелательно и с улыбкой на лице спросила девушка.
— С лихвой, — оживился парень. — Когда пойдём истощать твои накопления?
— Давай в пятницу.
— Давай… — парень и девушка нежно поцеловались и счастливыми разошлись по домам. Но судьба вновь всё вернула на круги своя.
На следующий день Катя приболела и решила подлечиться, дабы не сорвать такой важный для Александра ритуал, как поход в кино. Условились через день встретиться вечером во дворах… Для красивой девушки было очень опрометчиво бродить в переулке одной. Александр шёл на встречу по-настоящему счастливым, таким, каким он никогда не был и никогда больше не будет, никогда…
— НА ПОМОЩЬ!!! — из темного переулка послышался истошный вопль такого знакомого голоса. Александр на мгновение встал как вкопанный, тряхнул головой. Может, показалось? Может, он просто переутомился?! Но крики продолжались. Парень со всех ног помчался в сторону призывов о помощи. Он увидел свою девушку, лежащую в грязи, на которую опять забрался какой-то урод… Второй раз за два года… Александр откровенно не знал смеяться ему или плакать. На автомате он начал искать посторонний предмет… О дрын, то, что надо.
— ДА ЧТО ЗА УБЛЮДСКИЙ, СУКА, РАЙОН! — орал парень на всю округу. Примечательным было другое… Это всё же была не пустыня Сахара: где-то ещё сновали люди, кто-то брел с работы… И ни один, ни одна подзаборная вошь даже не удосужилась на то, чтобы помочь, даже элементарно набрать «02». Александр вольготно подошёл к уродцу, — тот как раз повернул свое ебало на крик, — аккурат подставил то под дрын. Хренась, хренась и ещё раз хренась. Ещё один урод лежал ни живым, ни мертвым. К сожалению, выжил, и кто знает, как повернулась бы судьба юноши, если бы издох…
Дегтярев поднял дрожащую как осенний лист девушку и нежно прижал её к себе. Тихо нашептал ей на ушко: «Тихо, тихо, всё будет хорошо». Хотя сам не верил в эти слова. И не зря. Он отвёл девушку домой, рассказав всё как есть её родителям. Те предлагали ему остаться ненадолго, но он отклонил это предложение, отправившись к себе в подавленном настроении. А на следующий день, в субботу, как, блин, оперативно, в дверь крохотной однокомнатной квартиры позвонили.
— Откройте, милиция! Александр Дегтярев, вы обвиняетесь в нанесении тяжких телесных повреждений гражданину Лукьянову.
— Что, допрыгался! — раздалось «материнское» радостное бульканье за спиной у без того ошарашенного парня. — Забирайте его, товарищи милиционеры, забирайте!
— Я понятия не имею, что здесь происходит, но давайте действительно уведите меня отсюда, — выдавил из себя Александр понемногу овладев собой. — А то точно у кого-то тяжкие телесные появятся, — голос парня был тихим, но глаза более чем выразительно указали биологической матери, что лучше ей помолчать в тряпочку.
До ОВД доехали быстро. Александра ввели в какой-то кабинет.
— Наручники то с него снимите, — сказал человек на стуле. То, что Дегтярев был кандидатом в мастера спорта по боксу, пересилило то, что ему было семнадцать лет.
— Присаживайся, «герой», — с иронией в голосе сказал следак.
— Спасибо… — угрюмо поблагодарил парень растерев свои руки после наручников.
— Рассказывай, как ты покалечил сына уважаемого человека.
— О чём вы?
— Послушай парень… — мент наклонился в сторону Александра. — Хватит комедию ломать. Сын генерала Лукьянова уцелел. А свидетельница, увидев избиения, сумела рассмотреть твое лицо. У неё стопроцентное зрение и фотографическая память.
В это было невозможно поверить… Значит, в момент, когда девушку Александра лапало своими руками какое-то ничтожество на основании того, что оно является отпрыском мусорского генерала, сознательного гражданина не нашлось. А когда парень заступился…
— Никчемные людишки, — посочувствовал Дегтяреву Султан. — Когда мой кореш на дурь подсел, никто и глазом не моргнул, и бровью не повел. А когда я этих барыг порешил к чертям… Слетелась кодла ментовская.
— И что, теперь каждый, у кого трудное детство, получает право переть по трупам как по бульвару? — пытался разрушить и так хрупкое взаимопонимание Зулус.
— Я не знаю… — уставшим голосом ответил авторитет. — Дослушаем до конца.
— Он хотел изнасиловать мою девушку… — сказал в свое оправдание Дегтярев.
— Да ладно, — ехидно улыбнулся мент. — И доказательства есть? Экспертиза установит факт сексуального надругательства?
— Он не успел. Я ему не позволил, — лицо парня начало багроветь от злости.
— Я так и думал, доказательств нет, — подытожил следователь допрос.
— А свидетельства Кати? — не терял надежды Дегтярев.
— О-о-о… — мент расплылся в довольной улыбке, не предвещающей ничего хорошо. — С этого я и должен был начать нашу беседу… Согласно показаниям Морозовой, от перепада температуры она потеряла сознание. А проходящий мимо сын генерала Лукьянова помог ей прийти в чувство. В тот момент он подвергся жестокому избиению с твоей стороны…
— ЧТО ЗА БРЕД?! — не выдержал парень вскочив из-за стула.
— Сядь! — мент также начал терять терпение. — Или на тебя опять надеть браслеты?
— Этого не может быть… Это ошибка… — уже тихим голосом продолжал бубнить под нос Дегтярев. Его жизнь только что рухнула. За одну ночь, пока он дрых без задних ног, у него отняли всё. Любовь, возможность будущей карьеры и даже, возможно, свободу.
— И что со мной будет? — уже совсем спокойно спросил Александр. Он с достоинством выдержит испытания, уготованные ему судьбой.
— В тюрьму мы тебя не посадим. Можем, твой возраст позволяет но… много лишней мороки. Лукьянов порешил следующее. Про поступление в вуз забудь. Нечего асоциальным элементам вроде тебя в высоких кабинетах делать… В армию пойдёшь и, если там не сдохнешь, будешь до конца своих дней шавермой на базаре торговать. Сейчас тебя отпустят. Дело замнут. Но не вздумай надуть нас. Тебе же хуже будет…
— Забавно. То есть тебя хотели покарать, а дали штрих к твоей биографии, без которого ты бы не мог сделать карьеру в СБУ… Вот тебе и жизнь, череда случайных совпадений, — после подобной истории даже Зулус не удержался от философских суждений.
— Ну, должна же быть хоть какая-то компенсация, — пожал плечами чекист.
Но тогда по выходу из ОВД Александр, конечно же, не думал про ждущие его золотые горы… Его жизнь окончательно пошла к чертям. Они так усиленно целых семнадцать лет старались, а в аду, наверное, пир…
Первоначально парень хотел навестить свою «ненаглядную», но быстро отказался от этой затеи… Какая разница, что заставило её пойти на это предательство. Возможно на неё и родителей надавили, может, им сделали предложение, от которого было сложно отказаться.
— Ну ты хоть потом разобрался? — обеспокоенным голосом поинтересовался Вано.
— Спустя много лет. В принципе ничего неожиданного там не было.
Парень поклялся, что выдержит любой плевок человечества. Дабы когда-нибудь заставить это самое никчемное человечество умыться кровавыми слезами. Но сейчас он купил в ларьке две бутылки водки, поехал на Днепр (эта вонючая, периодически зеленеющая лужа с обитателями в виде двухголовых крыс была отличной метафорой его душевного состояния) и пил. Хотел нажраться как свинья, но денег хватало только на две бутылки… Да и домой доставить ему было некому, а вырубиться и задохнуться, лежа мордой в песок, в планы Александра не входило.
— Как?! Тебя отпустили? — «поздоровалась» Марфа с сыном.
— И тебе добрый вечер, МАМА, — с иронией на последнем слове сказал Александр и, не раздеваясь, а только сняв обувь, плюхнулся на диван, погрузившись в беспокойный сон.
С Катей он больше многие годы не встречался. Учебный год как раз подходил к концу, впереди были вступительные экзамены в университет. Смысла ходить на занятия не было, и девушка очень удачно «заболела», дабы не показываться парню на глаза. Последний месяц пролетел незаметно, и летом парень просто растворился для многих людей. Они не знали, что случилось с Александром и куда он делся, а осенью началась новая глава его жизни… 22 июня ему исполнилось восемнадцать лет, и он идеально подпадал под осенний призыв. Его отправили в воинскую часть под городом. За свой жесткий и бескомпромиссный характер он заслужил уважение многих сослуживцев, но также презрение и ненависть так называемых «дедов».
Одной тихой и безмятежной ночью. Казарма.
Дегтярев был истощен. Длительное построение в честь приезда большого начальства, показушные стрельбы и многокилометровый кросс в противогазе измотал даже этого крепкого и здорового парня. Мышцы отдавали тупой протяжной болью, голова гудела, воздух в помещении казался сырым и вонючим. На носу стояла зима, а в части до сих пор не включили отопление. Спать было попросту невозможно…
— Проблемы маленького человека… — пробубнил себе под нос Султан.
— Скучно вам, ребята, смотрю, вон Дениска уже зевает, — съязвил чекист
— Не отвлекайся давай! — десантник боялся перехода части «заговорщиков» на сторону Дегтярева и поэтому всячески старался помешать чекисту говорить на отвлеченную тему.
— Ладно, — сбушник с видимым безразличием пожал плечами. — Буду дальше пытать вас унынием, авось помрете от тоски.
За спиной у предателей от шутки чекиста послышался тихий девичий смех. Единственный преданный человек, который вряд ли мог поменять расстановку сил в пользу Александра.
Ситуацию усугубило ещё и чьё-то всхлипывание…
— Да ты задолбал, — раздался громкий шепот, требующий ночного нытика заткнуться. Это высказывал недовольство Забзаров. Михаил Забзаров. Парень татарской национальности, с которым Дегтярев одновременно попал в часть. Так же, как и Александр, был тёмной личностью, со своим прошлым, о котором будущий чекист ничего не знал. Но это самое прошлое явно пожирало горца изнутри. В его карих глазах играло настоящее адское пламя. Возможно, из-за этого Забзаров и Дегтярев так сдружились…
— Ну, что случилось? — более мягко продолжил татарин после того, как боец, лежащий на ближайшей к нему койке, и не подумал уняться.
— Когда приехали генералы… — начал с запинками боец, — солдат в хорошей физической форме погнали на построение и последующий идиотизм. Тех, кто послабее, оставили в казарме… — боец снова заскиглил.
— Что у вас тут твориться? — присоединился к компании страдающий бессонницей Дегтярев.
— Вот, провожу дознание, — сообщил татарин. — Давай не скигли! Будь мужчиной, а не тряпкой… — вновь обратился Забзаров к солдату.
— Д-да… Хорошо. Так вот, тех, кто послабее, оставили в казарме, дабы не портили имидж наших доблестных вооруженных сил. Меня отправили на кухню картошку чистить. Как вдруг появились они… Они тоже не попали на учения. Странно… Вроде здоровые все такие…
— Кто они? Ты по-русски можешь объяснить? — здесь уже наступил предел терпения Дегтярева.
— Тимофеев с Ладыжским… Суки… Заставили меня чистить зубы щёткой для обуви. Сказали, мол, гигиена наше всё. Твари!
— Потише вы там! Спать нихрена невозможно! — раздался недовольный голос с другой шконки.
— Прости, брат, — успокоил Забзаров.
— Ага. Расходитесь давайте. — ещё раз буркнул и отправился обратно в царство Морфея боец.
— Ах эти… — лицо Дегтярева скривилось от отвращения. Эти два «гоблина» пересекались с ним всё время его службы родине. Деды… В свои 19 лет. Дебилы. Скорее жирные, чем накаченные, скорее борзые, чем смелые. Хотя какая там смелость… Они и к Дёгтю (да, его кликуха появилась здесь) с татарином лезли. Тоже правила гигиены разъяснить пытались… Их слегка обломали и даже поломали. До их коллег, солдат срочников второго года, дошло, что есть люди, к которым лучше не приближаться и переходить на другую сторону улицы при их виде. А Ладыжский с Тимофеевым продолжили нарываться…
— Мне кажется, или они совершили большую ошибку?.. — предположил грузин.
— Тебе не кажется… — подтвердил Дегтярев. — Только главной ошибкой таких людей является их появление на свет, — все с удивлением заметили, что в голосе чекиста прозвучало… раскаяние?
— Какая интересная тактика войны… — скривился Александр.
— О чём ты? — татарин с непониманием посмотрел на своего друга.
— О всё тех же наших «баранах», — сейчас это слово имело двойное значение. — Им определенно хочется вернуть свой дутый авторитет. У нас с «дедами» чёткая договоренность: они не трогают нас, а мы не заваливаем их телами медсанчасть… — будущий чекист гордо улыбнулся, но через минуту его улыбка увяла, — Но эта договоренность потеряет силу, если мы сами начнём по «беспределу» наезжать на второгоднюю солдатню. То есть если мы просто наедем первыми.
— А эти твари нас на это провоцируют. Это уже четвертый случай унижения «салаг». Они своими свиными мозгами размером с грецкий орех допёрли, что рано или поздно нам придется ответить и тем самым нарваться на гнев целой толпы уродов. А стадо верблюдов может затоптать льва, даже двоих… Если же будем закрывать глаза на их проделки, то потеряем уважение «салаг», что со временем вновь вернёт нас в сферу влияния «дедов». Палка о двух концах… — невесело подытожил горец.
— Значит ответим так, чтобы не нарваться… — лицо Александра исказила ухмылка, от которой у любого «нормального» человека в голове бы всплыл образ антихриста, или ещё какой-то нечисти, но только не у Забзарова. — Будет весело, только не знаю, позволяет ли тебе подобное религия…
— Я пью водку и не ем свинину только потому, что она вредная, а не потому что мне запретил Аллах. Геенна огненная мне уже обеспечена…
— Эй, вы что задумали? — друзья так увлеченно обсуждали стратегию наступления, что забыли из-за чего планируют начать войну. Паренёк, которого приучали к «гигиене», стал невольным свидетелем общения этих двух необычных, но от этого не менее жутких людей. Его глаза вот-вот собирались «вылезти из орбит», а кожа стала настолько бледной, что патологоанатом перепутал бы его со своим клиентом.
— А ты… — татарин легонько ткнул солдатика пальцем в «третий глаз». — Будь хорошим мальчиком и помалкивай об услышанном, а в замен ты скоро получишь чудо, я обещаю…
Произошедшее дальше сложно назвать чудом в том смысле, к которому мы привыкли, но эффект от него останется надолго. До конца службы Александра и Михаила… Произошло воздаяние на кухне. Где тихой ночью Ладыжский и Тимофеев «забили стрелку» друзьям.
— Ну здравствуйте, люди дорогие! — склонился Ладыжский в ироничном поклоне.
— Не могу желать тебе того же, — холодно ответил татарин.
— С чего так? — скривился «дед» в мерзкой улыбочке.
— По-моему нас не уважают… — попытался отразить глубокомыслие на своем свином рыле Тимофеев.
— Завязывайте цирк, — Дегтярев был далек от шуточного настроения, — Мы знаем ваш «хитрый», — будущий чекист изобразил пальцами кавычки, — План. Думаете, мы вам тут ёбла порассписываем, а завтра нас будут рвать на куски.
— Ну, можете поддаться… — вновь мечтательно закатил глаза Тимофеев, — И тогда мы отобьем вам все видимые и невидимые анатомические образования сегодня, а с завтрашнего дня ваши ошметки начнут спокойно гнить в течение последующих полутора лет.
— Ну почему же, ваш первоначальный замысел нам весьма по душе, — Александр расплылся в хищном оскале предвкушения, — Но мы его слегка подкорректируем!
Прежде чем «деды» врубились во внезапную перемену настроения оппонента, Дегтярев двумя большими шагами сократил дистанцию до врагов и нанес Ладыжскому зубодробительный удар.
— А-А-А-А!!! — это татарин набросился на своего соперника по рингу жизни. Он не был профессиональным спортсменом как Александр, поэтому пропустил несколько ударов в лицо, что лишь больше вывело его из себя.
— НЕТ, НЕТ! БОЛЬНО! — взвизгнул Тимофеев, когда друг Дегтярева бесцеремонно вгрызся ему в глотку.
— Стой! Стой! Ты сорвешь план! — Александру потребовались усилия, чтобы оттащить горца от его жертвы.
— Чёрт, Боже, Шайтан… — пытался прийти в себя Забзаров, — Ничтожные твари вывели меня из себя.
— Что вы задумали? — почти хором, дрожащими голосами спросили «деды».
— Вам не понравиться, я гарантирую… — прошипел Александр. Забзаров достал невесть откуда взявшиеся тряпки и скрутил руки Тимофеева.
— Не вырвется? — скептически осмотрел путы Дегтярев.
— У него на руках жир, а не мышцы… — бросил через плечо Забзаров.
— Ну что же, теперь ваш выход, голубки! — с улыбкой мастера, творящего шедевр, провозгласил Дегтярев.
— Голубки? — переспросил Зулус, до конца не веря своим ушам.
— Ну да… — пожал плечами Александр.
— Сейчас ты, мразь, — татарину было плевать на эстетизм происходящего, его волновал лишь сам факт изощренной мести, — Снимешь с себя штаны и отымеешь в задницу своего кореша.
— Я?! — Ладыжский отдал бы сейчас что угодно, чтобы повернуть время вспять, но судьба не даёт дуракам второго шанса.
— Ну вообще-то я бы поменял вас местами, — Александр почесал себе рукой за ухом, — Мол, более толстый и сильный заимел себе более слабого и относительно модельного. — Ты станешь не только пидорком-насильником, но и ещё с ужасным вкусом.
Но Мишка решил пойти дальше.
— Не-е-ет… Ты тему не просек, — татарин с поучительным видом поднял вверх указательный палец, — Он будет типа латентным зоофилом! Мол, давно мечтал сблизиться со свиньей, а пришлось довольствоваться подручными средствами.
Кухня залилась диким и безудержным смехом. Друзья чувствовали себя хозяевами положения и жизни в целом, адреналин бурлил в их крови, не давая буре утихнуть. Но всё же через пару минут пришлось заставить себя заткнуться, ибо не хотелось, чтобы их по-своему гениальный план рухнул из-за того, что они вовремя не сдержали эмоции.
— Я, я не хочу… — плакал «дед» как маленький.
— Тогда я принесу с кухни нож и отрежу твое хозяйство, после чего запихну его тебе в глотку по самые гланды! — в глазах Забзарова играл тот самый дьявольский огонь, не позволяющий врагам ослушаться приказа.
— Прости… — обратился Ладыжский к своему товарищу по зачмырению окружающих людей.
— Не надо!
— Блин, свинья очухалась, — констатировал Дегтярев, — Нож всё-таки понадобится.
Через тридцать секунд он вернулся с отлично заточенным кухонным ножом, приблизился к уже оголенным ногам Ладыжского и… срезал с него трусы, после чего скомкал их и запихнул в рот Тимофеева.
— Хватит! У меня нет сил это слушать! — взревел Зулус.
— Я тебя не заставлял, ты сам захотел, — парировал Дегтярев.
— А ведь он прав, — не выдержала Даша, — Ты заставил его выплеснуть эти факты биографии на всеобщее обозрение.
— Не беси меня! — крикнул Белов на свою племянницу.
— А то что? Пристрелишь меня?!
— Возможно, — голос десантника стал угрожающим.
Итак, ночь была долгой, но не вечной. На следующий день друзья получили возможность насладиться результатом своих деяний. Тимофеев покончил с собой. Повесился на собственной порванной футболке. Были обнаружены следы сексуального насилия. Искать «неутомимого жеребца» пришлось бы долго… Если бы Ладыжский не попытался дезертировать из части. Экспертиза спермы дала свои результаты. В историю, что его заставили, разумеется, никто не поверил. Десятки человек подтвердили, что «деды» первыми задирали Александра и Михаила. Это была полная победа. Примечательно, что «деды» сами погубили себя. Татарина очень смущала финальная часть операции, ведь стоило Тимофееву совладать со своими эмоциями и всё бы пошло крахом… Но Александр отлично знал слабости большинства людей и решил сыграть на этом. Хотя риск, бесспорно, был очень велик. На карту было поставлено буквально ВСЁ. Зато Александр по достоинству оценил своего нового друга, теперь он прекрасно осознавал, что не найдёт более решительного и верного сподвижника, чем Забзаров.
— Брат! Сработало! Получилось! — татарин радовался как щенок, получивший новую игрушку, что крайне контрастировало с его внутренним демоном. — Мы совершили идеальное преступление, чёрт возьми! Кто бы мог подумать…
— Преступление? — Дегтярев смерил своего друга испытывающим взглядом пронзительных глаз. — Это не преступление, — будущий чекист отрицательно покачал головой, — это есть торжество ПРАВДЫ! И именно мы обеспечили это.
— Куда теперь, брат?
— Теперь… По-моему у нас есть только один вариант. ВПЕРЁД.
Парадоксально, но именно те, кто упек друзей на легальную каторгу под названием «армия», дали их биографиям ключевой штрих для того, чтобы они получили возможность начать карьеру в самой могущественной службе страны — СБУ. Дегтярев имел все данные для успешной учебы в академии. Отличная физическая форма, необходимое знание двух иностранных языков (один английский, а за второй сошел русский). О Забзарове такого сказать было нельзя. Он не был отличником боевой и политической… И хоть и не был идиотом, но звёзд с неба не хватал. Брал всё яростью и невероятным трудолюбием. Не в силах выучить английский или немецкий овладел более простым польским. На спаррингах по рукопашному бою выигрывал не техникой, а нечеловеческой болеустойчивостью, благодаря которой его было невозможно вывести в нокаут. Не обошла друзей и эпопея с iq. Результат татарина 116 — не очень умён, но невероятно трудолюбив и напорист. Классическая рабочая лошадка. Именно руками таких, как он, мегамозги творят свои свершения. А Дегтярев и был темным, злым мегамозгом. Яд общества поразил его душу, но не задел силу воли и интеллект. Касательно интеллекта — 138. Самолюбие Дегтярева было сильно ущемлено от осознания, что он так и не прошел пропасть между одаренным и гением. Он был заметным, объемным, мощным, но не абсолютным исключением из правил.
А в 2009 для друзей начался этап Зона. Несмотря на то, что друзья были одногодками, Дегтярев уже был капитаном, в то время как Забзаров слыл лишь старлеем. И сейчас он вряд ли прыгнул бы выше капитана.
— Ты всё время говоришь о нём в прошлом… — заметил Вано.
— Потому что Михаил погиб. Из-за меня… Из-за моей гордыни и моего безразличия.
— Во как… — иронично подметил Белов.
— Заткнись. — неожиданно резко и холодно потребовал Султан.
Это началось незадолго до отправки друзей в ЧЗО.
— Дегтярь, брат, какой-то ты печальный… — заметил горец на встрече со своим другом в одном из пабов на окраине Киева.
— Ладыжского с Тимофеевым помнишь? — Дегтярев вопросительно посмотрел на Забзарова.
— Ещё бы! — татарин расплылся в самодовольной улыбке, но, увидев замешательство Александра, поубавил пыл, — Погоди… — Михаил сощурился и, склонившись над ухом друга, перешёл на шепот, — Только не говори, что нашёлся кто-то, кто поверил в рассказ этой собаки… Прошло столько лет! Я вообще удивляюсь как он с такой статьей до сих пор не издох. Он же уже раз двести должен был выйти замуж. Ну, и здоровья у него…
— Закончилось его здоровье, — прервал Александр стенания своего соучастника преступления, — Неделю назад он умер от венерической инфекции…
— Аллах велик! — с облегчением воскликнул Забзаров и закатил к небесам глаза преисполненные наивысшего почтения, — Официант, пива мне! И покрепче!
— Зараз панове, зачекайте хвилинку. — пробормотал парень за стойкой бармена и приступил к выполнению заказа.
— Ну ты Санёк даёшь… Так меня разыграл, так разыграл… Я то думал всё, приплы… — татарин осекся на полуслове, — Или не разыграл? Что всё-таки случилось?
— У Ладыжского были родители… — запинаясь, начал говорить Александр, — Любящие отец и мать. Они не отвернулись от своего ребёнка, даже думая, что он… насильник, — слегка помедлив, Александр продолжил, — После того, что с ним случилось, его мать на следующий день выбросилась из окна, а отец, не выдержав этого, сошёл с ума. Миша… из-за нас погибли невиновные люди… СВЯТЫЕ ЛЮДИ, МИША! — Дегтярев потерял контроль и перешёл на истошный вопль, чем заставил покинуть заведение большинство посетителей.
— СБУ! Забудь всё, что ты тут слышал… — Забзаров поспешил ткнуть ксивой в нос перепуганному бармену, который в силу своего места работы здесь не мог убраться восвояси. — А ты… — Михаил взял своего друга за шкирку и бегом вытащил из паба. Затянув его на ближайшую детскую площадку, где их никто не услышит, он наконец-то продолжил, — Ещё громче об этом кричи. А если серьезно… Какие они СВЯТЫЕ? Воспитание выблядка такое же преступление, как и быть им. Ты сам говорил, что мы не творим беззаконие, а прекращаем его. Пусть это будет уроком всем собакам наподобие Ладыжского и Тимофеева.
— Ты так думаешь? — с мольбой в глазах посмотрел Александр в глаза своего друга. Самое страшное чувство после страха — чувство вины, без предъявления войны ворвалось в душу чекиста (странное сочетание слов, но бывает и такое) и крушило там всё на своем пути.
— Именно так, — уверенно кивнул Забзаров.
— По-моему, он спас тебя от преждевременного суицида, — подметил внимательно слушающий Султан.
— Мне тоже поначалу так показалось… Но когда я понял в чём причина такого поведения на самом деле, мне было всё равно…
Полгода спустя. ЧЗО. Болота.
— Давай Семён, давай! Сделай этого пришлого! Ты можешь! — почти вся база «Чистого неба» собралась, дабы поглядеть на небывалое доселе представление: один из двух сталкеров, которых они спасли от «Ренегатов», пытался перепить на спор самого сильного бойца группировки. И это у него получилось. Семён Петрович (у этих недоучёных почти не было обращения по кличкам) последний раз кивнул головой и рухнул наземь, едва не перевернув ногами питейный стол.
— Ехоу! — взревел, ударив себя в грудь, «спасённый сталкер», которым был старший лейтенант Забзаров.
Воспользовавшись всеобщим трауром по отрубившемуся Петровичу, Михаил наконец-то сумел вызвать по рации своего напарника, растолкав толпу чистонебовцев и свернув за угол небольшого сарайчика:
— Дегтярь, ты где там, давай шевели булками быстрее, я не смогу перебухать всю базу.
— Уже почти… Как раз нашёл ключи от сейфа Лебедева.
— Пошевеливайся, брат… — прервал связь татарин.
Дегтярев наконец-то открыл сейф главы организации, выгреб все необходимые документы, едва не наступив на вырубленного Лебедева. Чертов старикан уже вырос из тех детских забав, которые напарники могли предложить этим полуботаникам. СБУ давно следила за «секретной», как думали её участники, организацией. И в один день решили провести ревизию всего накопленного материала… Для этой цели и были заброшены Дегтярев и Забзаров. Но была одна загвоздка — местоположение базы бело-голубых было неизвестно. Поэтому Александр принял решение пойти на контакт с «местными». Главным врагом «небовиков» были «ренегаты» — группировка-отстойник. Сборище самых отъявленных личностей в Зоне. Хотя… Какие это личности? Их и людьми не просто то назвать. Но задание превыше всего… Напарники встретились с местным бугром и пришли к соглашению. «Ренегаты» помогают разыграть чекистам сценку боя и прикрывают их в случае эксцесса. А те, проникнув в лагерь доверчивых «небовиков», должны забрать не только необходимые бумаги с дальнейшими планами группировки, но и некий артефакт «Глаз дракона». Очень редкий и невероятно дорогой.
Работать с аномальными образованиями в условиях Зоны Дегтяреву еще не приходилось. Поэтому о мерах предосторожности он и не догадывался, когда, открыв крышку контейнера, что также нашелся в сейфе, он заглянул внутрь. Что-то зеленое, прищурившись кристально-черным змеиным зрачком, заглянуло в душу чекиста. Вцепилось во все самое светлое, чего и так практически не оставалось, и будто высосало с концами.
Перед Александром, вокруг него и в нём была пустота. Оперативник попробовал пошевелиться, но ощущения собственного тела покинули его, теперь отзываясь пульсирующим эхом чувств, словно еще намекая на то, что он жив, еще как-то связан с реальностью.
Где-то издалека раздавались возгласы ничего не подозревающих чистонебовцев, будто погребенных под звукоизолирующими слоями. Дегтярев, собрав волю в кулак, сконцентрировался на них в попытке вышвырнуть себя из наваждения, накинутого артефактом. Но, как чекист ни пытался, он падал, проваливался в немую, холодную, бесцветную и бесчувственную пасть бездны.
Привел в сознание Дегтярева укол в район шеи. Сначала расплывчатыми пятнами, а потом размазанными глянцами сгорающих в лучах закатного солнца облаков его встретили Болота. Затем уши уловили недалекие выстрелы и окрики, а ноздри резанул запах диких трав и сырости. Он явно находился вне базы «Чистого неба».
— Брат, ты как? Очнулся… Хвала Аллаху…
Голос товарища окончательно вернул оперативника в реальность.
— Что… что ты мне вколол? — пальцы нащупали раздувшуюся шишку на темени.
— Анальгетик «Возрождение», экспериментальный препарат, который и мертвого на ноги поставит… Выбора у меня не было, понимаешь?
— А где мы сейчас?
Разговор прервал свист внезапно прилетевшей из камышей пули. Оба напарника залегли за корпусом деревянной рыбацкой лодки, одним боком утонувшей в иле.
— Нет времени объяснять! Нас запалили, вот что! Но главное, документы у нас…
— А артефакт? — память понемногу возвращалась к Дегтяреву, — Где артефакт?!
— Когда я тебя вытащил, при тебе не было артефакта…
— А что было со мной? А, черт, не важно! Давай выбираться! — пули, взбившие фонтанчики грязи где-то позади бойцов и щепки остатков лодки, посыпавшиеся сверху, снова свели диалог на нет.
Сумерки, стремительно опускающиеся на Зону, могли обернуться и хорошей стороной для товарищей. По крайней мере Дегтярев планировал уже раствориться в камышах, несмотря на взведенное то ли адреналином, то ли экспериментальным анальгетиком сердце, но Забзаров решил все иначе…
Выскочив из-за укрытия, татарин вскинул АКМ и полоснул очередью прибрежные заросли. Ему было не справиться одному… Дегтярев, злобно рыкнув, также перешел в наступление, дав волю невесть откуда взявшейся энергии. При себе автомата он не обнаружил и поэтому инстинктивным жестом выхватил из кобуры ПБ.
Когда на смену пришла последняя обойма, чекист опомнился. «Чистое небо» и не думало отступать. То тут, то там следовали огненные вспышки и всполохи. В их хороводе Дегтярев и не заметил два кровоточащих ранения. Удивительно, но боли он не чувствовал. Окровавленными пальцами свободной руки он стиснул рукоять ножа.
— Сколько же вас еще… — само процедилось сквозь зубы.
Дегтярев, обернувшись, углядел в потемках товарища, что, проклиная все и вся, добивал прикладом бойцов, что осмеливались вынырнуть из камышей.
— Миш! Уходим! Оно того не стоит! — попытался умерить пыл Забзарова чекист.
Очередь выпущенная из автомата где-то поблизости заставила Александра уткнуться носом в болотистый грунт, от которого несло мокротой и сероводородом. В последующее мгновение автоматчик захрипел от молниеносного удара ножом.
Шелест в камышах удалялся: чистонебовцы наконец поняли, что за зря тратят патроны и человеческие жизни. Слух возвращался, и теперь были различимы уханье потревоженных сов и плаксивое кваканье пугливых жаб.
Оба оперативника уселись спина к спине, истекая потом и кровью.
— Сколько раз в тебя попали, а, брат?
— Два, — холодно ответил Дегтярев, вдыхая вечернюю прохладу и смесь пороховых газов с гнилью.
— В меня пять.
— Я же говорил уходить…
— Все в норме… Не страшно. Выберемся. Теперь, конечно, ренегатам нечего будет предъявлять: «Глаза дракона», я так понимаю, нет?
— Хрен знает, как я так умудрился… Ты знаешь, что-то произошло, когда я нашел артефакт, меня будто контузило…
— А то. Пришлось тащить тебя, пока эти сволочи не нагнали…
— Есть варианты дальнейшего плана действий?
— Для начала обыщем этих ботаников на предмет наличия хотя бы перевязочных пакетов, а потом… Рванем к границе, там нас не достанут.
Перед тем, как уходить, Забзаров сделал странное и на тот момент необъяснимое: срезал с одного из чистых ухо в качестве трофея. Это Дегтяреву не понравилось. Да, он сам себя не контролировал во время схватки, а теперь еще и товарищ его скоро свихнется в болевых порывах: столько крови потерять и еще стоять на ногах, уму непостижимо…
Кордон. Несколько месяцев спустя.
Прошло несколько месяцев с происшествия на Болотах. На Кордоне тем временем было тихо.
И без того напряженные отношения со сталкерами, обитающими в деревеньке неподалеку и за насыпью, накалились до предела, когда произошел один случай.
Тогда Дегтярев и Забзаров были направлены на Кордон для сбора информации, что в дальнейшем должна была помочь в установлении контроля над Кордоном, а соответственно и над одиночками, кои в разрозненных группах были не слишком опасны.
Первые шаги были трудны. Дегтярев, взяв небольшой отряд военных, отправился в скором времени на разведку территорий за насыпью. Забзаров следил за состоянием связи с разведгруппой, когда вдруг та оборвалась, резко и без всяких на то причин. Облет Кордона на вертолете ничего не дал.
Как того не хотелось, а в контакт с местными все-таки пришлось вступить.
Большинство молодых сталкеров попрятались, только завидев военный патруль, в руинах обветшалых строений и по подвалам да погребам. Навстречу воякам вышел смельчак в «Заре» и с укороченным калашом за плечами, вызвав ехидную улыбку Забзарова.
— Я так понимаю, не по наши души? Чем могу помочь, служивые? — сталкер остановился прямо напротив командира. Четверо солдат, охраняющих Забзарова, заняли позиции по разные стороны раскисшей от дождей дороги, взяв парня на прицел. Тот, к слову, даже не шелохнулся.
— А я думал все одиночки, что крысы, забивающиеся в угол при каждом шорохе… Ан нет. Ценю твою смелость, сталкер…
— Волк. С кем имею честь?
Парень сразу приглянулся Забзарову. Явно не первый год в Зоне, смышленый, серьезный, голос как у настоящего руководителя. Разговаривать с ним было одно удовольствие: всё ясно и коротко, без лишней канители.
— Старший лейтенант Забзаров я. Ты прав, мы не по ваши души. Пока что. Слыхал о рейде недавнем с нашей стороны?
— Это те, которые мимо наших на насыпи прошмыгнули? Мы им не судьи — сами сунулись куда не надо.
В этот момент лицо командира побагровело. Рука потянулась к кобуре. А Волк между тем безмятежно продолжал:
— Было б кому предупредить, что по-особому там ходить надо, а иначе… В «Пузырь» попадешь. Вот они теперь и в ловушке. Выбраться никак не могут. Пару раз ловил их сигналы, только вот вытаскивать их никто пока не осмелился… А вы, я так понимаю, за ними.
— То есть как? «Пузырь»? — Забзаров еще не слишком был знаком со сталкерской терминологией.
— Ага, «Пузырь», — Волк грустно улыбнулся и вдруг, принюхавшись, двинул к костру, на что вояки повели стволами, но без команды огонь не открыли.
— Хотите колбаски, лейтенант? Только-только поджарилась… — сталкер уселся у костерка, сняв с ветки, на которой готовилась еда, поджаристую со всех боков сосиску.
Переглянувшись с охранниками, что явно опешили от такой выходки, командир спокойно подошел к одиночке и, разок тряхнув его за капюшон, приподнял, затем придвинув к себе.
— Это колбаска окажется у тебя в одном месте, если не скажешь, где Дегтярев с разведгруппой! — Забзаров воспользовался случаем и вылил все, что накопилось в душе за несколько последних дней, прямо на бедного одиночку, — В твоих же интересах мне помочь — где там, словом, остальные сталкеры? — старлей махнул рукой, и двое бойцов отправились прочесывать деревушку с автоматами наперевес.
— Не нужно. Этого. — Волк сдвинул брови и нахмурился, став взаправду похож на слишком уставшего от жизни волкодава, — Новичков не тронь. Можешь, если что, со мною сделать что угодно, а я тебе даже вне зависимости от этого помогу. Знаю я, что такое пропасть в Зоне… — сталкер опустил глаза, — Товарища твоего помогу вытащить, только оставь молодых в покое.
Недолго думая, Забзаров остановил вояк, хмыкнув.
Дальнейший его путь лежал в бункер одного торговца, расположившегося поблизости. По словам Волка, тот мог знать кое-что про пространственную аномалию на Кордоне.
Выйдя из подвальных помещений под шелест выруганных кислотными дождями дубков, сквозь щетину листвы которых пробивалось типичное осеннее солнце, Забзаров вслух проклял этого старого хрыча Сидоровича. Будь его воля, этот торгаш был бы уже мертв, но его связи с военными не позволяли сделать этого: слишком сильно гад окопался в сделках и договорах.
Удалось таки узнать насчет аномалии и пропавших бойцов. Только вот пришлось пойти на уступки в пользу более свободной торговли в здешних местах под началом этого же… Забзаров как его только не обозвал, под конец сплюнув прямо в проем входа в бункер.
Спасти Дегтярева и остальных разведчиков удалось в этот же день. Когда все добрались до блокпоста, Забзаров отдал приказание своим ребятам, дабы те зачистили деревню новичков, а Волка привели к нему.
Узнав о планах товарища, уставший, но еще не потерявший рассудок Александр явился к товарищу, грубо отчитав того за подобное.
— Нам наоборот нужно налаживать отношения с местными! Что ты наделал? Теперь мы им как кость в горле!
— С этими-то крысами? Отношения? С этим мутантским отродьем? Думаешь, они так просто будут сидеть сложа руки, пока ты захватишь все ключевые позиции? Они — самое ужасное, что могло только произойти в Зоне! Да я только лучше сделал, освободив от них еще одно местечко! И чтобы показать тем остальным, которые за насыпью, что пощады от нас не будет.
— Это приказ, лейтенант… Отставить зачистку деревни! — прорычал из последних сил Дегтярев и далее ушел в беспамятство: несколько дней подряд он торчал в аномалии без пищи, пытаясь найти спасение.
Деревня не была зачищена. Волк с новичками ушел за насыпь, почуяв угрозу, что не на шутку взбесило Забзарова.
Следующим, кто принял на сердце весь гнев старлея, оказался вертолетчик.
— Я не буду этого делать. — солдат покачал головой. Глаза его были круглыми, на щеках вспыхнули яркие краски от осознания того, что с ним могут сделать за невыполнение, — Мы же люди. Расстреливать таких же людей с высоты, совершенно незащищенных, ничего не подозревающих…
— Отставить сопли! — Забзаров был взбешен ни на шутку.
— Не буду, не заставите… — мотал головой пилот, отступая назад, — Я с капитаном свяжусь, если он добро даст, тогда уж только…
В следующий момент бывший вертолетчик пал наземь со свернутой шеей.
Кордон. Год спустя.
Тихий вечер неумолимо гнал за горизонт огненные комья взлохмаченных облаков. Под легкий шелест окружающих блокпост рощ и стрекот цикад Дегтярев вошел в здание, где его ожидали. За столом, освещенным керосинкой и настольной лампой, расположились двое.
Первого Александр знал как хорошего информатора на территории Зоны, а второй оказался майором Кривошеенко. Отдав честь, Дегтярев уселся напротив.
— Итак, мы узнали, кто закупал оружие с нашего склада, — начал майор, предварительно кхмыкнув, — Начальник склада, будучи арестованным, указал нам покупателя, капитан…
— Кривошеенко придвинул фотографию, на которой был изображен типичный бандюга в маске-балаклаве. Только вот взгляд его был
воистину звериным.
— Это некий Татарин, глава новой группировки «Дракониды», о которой никто и слыхом не слыхивал в этих-то краях. — отозвался информатор, почесав подбородок, — У меня есть подозрение, что вы его знали когда-то под фамилией… Забзаров.
— Нет, нет… — Дегтярев закрылся рукой, — Этого не может быть. Он ушел из Зоны год назад, подавшись в бега, да зачем ему понадобилось наше оружие?
— Это вам и предстоит выяснить, капитан Дегтярев. Вы во главе отряда спецназа накроете его на точке, где ранее проходили сделки о покупке. Все необходимые указания получите завтра.
— Так точно…
***
Засада получилась удачной. «Дракониды» бросились в рассыпную, однако эффект от светошумовых гранат дал о себе знать: до укрытий добралась только незначительная часть противника. Остальная была повержена с помощью снайперского огня.
Взяв двоих бойцов, Татарин принялся отступать, стреляя из «Абакана» по местам приблизительного расположения спецназовцев. Напоследок он дал залп из подствольника, ранив второго по званию после Дегтярева бойца.
— Медика сюда! — орал капитан сквозь выстрелы и разрывы светошумовых и осколочных, продираясь сквозь кустарник к раненому.
Тот, весь истерзанный осколками, лежал, глядя в ночное небо и что-то хрипел.
— Он… уходит, капитан… Я… тоже… сейчас уйду…
— Отставить уходить! — Дегтярев приподнял голову бойца, чтобы тот не захлебнулся кровью.
— Капитан… вы должны… догнать его… Возьмите Каца, он хороший… снайпер…
Когда подоспел медик и занялся раненым, Дегтярев крикнул сквозь темноту:
— Кац!
Из кустов вынырнул маскхалатник с винторезом.
— Будешь прикрывать меня. Держи дистанцию.
Сквозь ветки раскидистых дубов и лапы высоких сосен подмигивали сверху звезды. Александр перебежками от ствола к стволу следовал за отрядом Татарина.
Поняв, что от преследования ему не уйти, глава «Драконид» развернул двоих телохранителей и послал в обход к оперативнику с разных сторон, не ведая о том, что тылы Дегтярева прикрывает снайпер. Когда через несколько минут на пригорке, освещенным луной, мелькнул чей-то силуэт, Татарин, сжав в руках кинжал, бросился в тень, сбив с ног Александра, будто наперед знал всю тактику его действий.
Оперативник, не растерявшись, быстро обезоружил противника и нанес удар в челюсть носком ботинка с разворота. Татарин только покачнулся, будто поглотив всю энергию удара. Недоумевая, Дегтярев повторил свой, как он думал, победоносный прием, вырубавший даже самых заправских крепышей, но Татарин схватил его за ногу и опрокинул наземь, оглушив ударом головы. Александр пропустил несколько мощнейших ударов, прежде чем вслепую сделал подсечку, повалив с ревом противника и далее оказавшись на нем. Кровь застилала глаза, поэтому оперативник бил интуитивно, пока костяшки его пальцев не покрылись липким.
Тяжело дыша, капитан остановился, думая, что вышел победителем. Но удар в скулу отправил чекиста в темноту. Татарин, вытеревшись рукавом, встал над Дегтяревым и по-звериному оскалился, блеснув глазами. Схватив побежденного, он вытащил его под свет луны и замер, узрев лицо преследователя. Руки его задрожали.
Долго колеблясь, он метнулся было прочь, но, зарычав, вернулся, занеся над оперативником кинжал.
Оружие воткнулось в сантиметрах от головы Александра, а сам Татарин повалился вперед, накрыв собою чекиста. Снайпер подоспел вовремя.
Пришедший в себя Дегтярев стащил с себя тяжелое тело и перевернул то на спину. Протерев залитые кровью глаза, сорвал балаклаву с головы поверженного противника, далее уткнувшись тому в грудь: это был его старый друг Михаил Забзаров.
***
— Экспертиза выявила многое, в том числе и то, что при себе глава «Драконид» держал неизученный артефакт «Глаз дракона»… — зачитал Дегтярев из доклада следующим утром. Бросив листовку на пол, Александр зажмурился, схватившись за голову, обмотанную бинтами.
Вот почему и без того выносливый и болеустойчивый Забзарин превратился в настоящего бесчувственного и непобедимого зверя. Еще тогда на Болотах Александр подозревал, что с его товарищем не всё ладно. Артефакт погубил разум Михаила, погубил друга, спасшего Дегтярева помимо всего и от потенциальной опасности — самого «Глаза дракона», приняв всю его тлетворную мощь на себя…
Все молчали.
Чекист, опустив голову, все еще терялся в воспоминаниях, Султан смерял того понимающим взглядом, Зулус хмурился, скрестив руки на груди, Вано пытался скрыть навернувшиеся на глаза слезы, но у него это не выходило. Когда от тишины начало звенеть в ушах, Белов, кашлянув, молвил:
— Я так и не понял… Это из-за артефакта ты стал таким?
— Идиот… — отозвался Султан.
— Еще до похода в Зону я был таким, — Дегтярев поднял голову, — Всегда был. Представлялась возможность убивать — я убивал, потому что мне это нравилось. Но без нужды делать другому человеку больно я не желал. А Катя… Катя была отчасти как предмет моего самоутверждения как мужчины. Я понял это, когда навестил ее однажды, взяв отпуск на месяц. Во что она превратилась… Алкоголизм разрушил и без того ее неудачный брак. А Михаил… Он был самым близким мне человеком, наверное, даже самым близким по духу, хотя я и побаивался его порой: эта решительность, этот трудоголизм могли выйти мне боком. Но я терпел все его выходки, никогда не считал его животным, просто… делал так, чтобы его действия не препятствовали моим. Я не достоин был настоящей дружбы и любви. И то, и другое всегда приобретают рядом со мной исключительно отрицательный характер. Всегда…
