***
Я смотрю ему в спину и отчетливо понимаю, что ничего больше не могу сделать. Все, это конец. Game over, блять. И ни единого сохранения за всю игру. Как мне правильно сказать ему? Как вообще люди способны говорить что-либо в подобных ситуациях? То есть, я мог бы сейчас…ну, не знаю, увезти его куда-нибудь, приковать там наручниками к батарее и отправиться всем чистить ебальники, но у меня нет ни наручников, ни батареи, да и глупо это все. Я и так предложил все сделать за него. Даже этого Киду лично бы к его ногам притащил, стоило только семпаю сказать об этом. Серьезно, я бы проглотил свою гордость и сделал бы это. Ему просто стоило сказать мне. Сказать мне несколько слов – и я бы костьми, блять, лег, но выполнил его желание. Глупый, глупый семпай. Он имеет возможность отправить куда только пожелает меня и моих акул, и через полчаса мы принесем свою добычу к его ногам. Да хрен с остальными акулами, я один могу это сделать. Будет сложновато, но я сделаю, черт бы все это побрал! Почему ты никогда не видишь дальше своего носа, семпай? – Я пойду к нему один. Хватит строить из себя героя, я могу сделать это за тебя. Просто подожди немного, я все сделаю, вот увидишь! – Постарайтесь с ребятами быть аккуратнее, хорошо? Прекрати, ты же знаешь, что я заставлю их руки в кровь сбить, если ты захочешь. Я заставлю их драться до последнего, я заставлю их победить любой ценой. Только скажи мне об этом, черт возьми! Я действительно смогу это сделать! – И да…спасибо за все. Пожалуйста, не говори так, словно все действительно закончилось. Дай мне шанс, я все исправлю. Я найду способ, нет, я найду тысячу способов выйти из этого дерьма с минимальными потерями. Просто дай мне немного времени, я найду выход! Доверься мне, я смогу с этим справиться! Дай мне еще один чертов шанс!! Но вместо всего этого я только молча смотрю ему в спину и киваю. Я ведь не конченный кретин, чтобы не понимать крайне очевидных вещей: семпаю нужно только удовлетворить свое желание, а мы с акулами – всего лишь средство, но не конечная цель. И поэтому я молчу, когда он уходит. Я даже не являюсь его другом, чтобы вмешаться. Я – просто средство. И, можно подумать, я не рассчитывал на такой исход, но я же не совсем дурак. Рано или поздно это должно было бы произойти, но все же я хотел бы разойтись…не так. Я бы очень хотел в тот момент ничего не испытывать. А в итоге стою сейчас около фургона, куда уже успели забиться все акулы, и мир предательски плывет перед глазами, пока я бессильно сжимаю и разжимаю кулаки. Какой же я, черт возьми, слабак. Я просто мог бы сказать тебе все это в лицо и… И ничего бы не изменилось. И мы оба это прекрасно знаем, не правда ли? Поэтому я делаю глубокий вдох и открываю дверцу фургона. Взбудораженные акулы ерзают на своих местах, впервые в своей жизни ощутив реально крупную добычу: на штаб-квартиру Авакусу-кай мы бы сами никогда не замахнулись, если бы не план нашего лидера. Но в отличие от моих акул я не чувствую никакого возбуждения. Я просто хочу, чтобы это все закончилось, раз я не смог оставить все так, как было еще сегодня днем. Я просто не хочу ничего больше чувствовать. И поэтому я просто делаю то, что могу, хотя и понимаю, что проиграл еще час назад, когда слушал разговор семпая с этим чертовым Чикаге. Но я все равно дойду до конца, и не стану больше оглядываться. Если это – то, что так желает мой семпай, я приму это, даже ничего не попросив взамен. С его стороны, если он, конечно же, задумается об этом на следующее утро, это будет проявлением моего доверия или преданности, с какой самураи исполняли волю своего императора. Но сейчас я бы, наверное, назвал свои чувства немного иначе… Хотя это и не имеет больше никакого значения..10
28 февраля 2018 г. в 15:54
– И? О чем ты говорил с моим братом?
У меня не хватает сил озвучить этот вопрос нормально, голос становится ниже вопреки моим попыткам сделать вид, что меня это не задело.
Задело, черт возьми, еще как задело. Я ведь старался, действительно старался взять контроль в свои руки, я так старался…
Семпай буднично пожимает плечами, печатая кому-то сообщение в чате:
– О разном. Мы просто… – он делает небольшую паузу. Не слишком заметную в обычном разговоре, но для меня этого более чем достаточно, чтобы заподозрить неладное. – Немного поговорили.
Немного поговорили.
Семпай просто мило побеседовал с моим старшим братиком, делов-то.
И вот мой семпай сидит сейчас передо мной и нагло врет.
С моим братом невозможно просто поговорить.
Мне ли, черт возьми, об этом не знать
А семпай говорит обо всем этом так, будто приход моего братца сюда не имеет никакого значения.
Да и правда, разве имеет значение, что я – единственный, кто оказался конченным долбоебом в этой ситуации?
Что я – не единственный, кто владеет информацией? И что я даже знаю, какая мразь услужливо «поделилась» с моим семпаем этой информацией?
Для семпая и его глобальных планов, наверное, это нихера не имеет никакого значения, но мои планы рушатся у меня же на глазах, черт возьми.
Я не могу просто стоять и смотреть, как то, во что я вложил столько сил, просто исчезает из этого ебанного мира.
– Я даже завидую тебе, – тихо тянет семпай, не отрывая взгляда от монитора. – Я ведь, знаешь, единственный ребенок в семье.
– Прекрати, – я не могу сдержать раздражения в голосе, да и плевать. Сейчас это уже не имеет никакого значения. – Лучше не иметь такого брата, как у меня.
Семпай удивленно оборачивается ко мне.
О, неужели тебе не все известно? Или твой информатор решил опустить кое-какие детали в своем кратком пересказе нашей биографии?
– И не уходи от темы, – я из последних сил сдерживаю себя, чтобы не сорваться на нем. Какого черта он держит меня за конченного идиота? – Никогда не поверю, что мой брат пришел к тебе просто поговорить.
– Подожди минуту, ладно? – семпай улыбается своей ебучей улыбкой просветленного монаха. – Сейчас я закончу просматривать сообщения…
Пауза.
И удивленный вздох.
– Микадо-семпай? – все мое раздражение как рукой сняло. Я подхожу к нему ближе, заглядывая через плечо.
– Это…
На экране одно за другим возникают сообщения в чате.
Семпай бледнеет, руки трясутся. Я же стою рядом и…ничего не могу сделать.
То, что мы так долго создавали вместе, рушится на наших глазах.
Какой-то ушлепок, возомнивший себя паладином, сливает в сеть наши личные данные.
Сообщения приходят с секундными интервалами, он явно вне себя от ярости и не понимает, что творит.
На нас градом обрушиваются потоки информации, с которой мы ничего не можем сделать.
Семпай с глухим стуком захлопывает крышку ноутбука.
– Оставь меня одного, – говорит он надломленным голосом, закрывая лицо руками.
Семпай сжимается в комок, а я нихрена не могу ничего сделать.
Я просто смотрю на него, думая том, как же легко в этом ебанном мире разрушить чей-то четко спланированный план – достаточно всего парочки сообщений в чате.
Я опускаюсь перед ним на колени, пытаясь хоть как-нибудь помочь ему – но чем? Семпай отчаянно мотает головой, повторяя свою просьбу снова и снова.
Оставь меня одного.
Я встаю с пола. Я ведь ему даже не друг.
Я могу только кивнуть и спуститься вниз к акулам, проглотив всю свою злость.
В этом ебанном мире я ничего не могу сделать.