Спасая других

      Двери ангара со скрипом раскрывались, выпуская во двор приготовленный к новой поездке грузовик. — Для вас есть два места в ровере, канцлер, — отрапортовал младший помощник инженера. — Спасибо, Джонсон. Выезжаем через десять минут.       Маркус вытер с лица несколько капель воды и поднял голову вверх. Небо затянуло тяжелыми серыми тучами до самого горизонта. И это только начало, впереди их ждало несколько дождливых месяцев, прежде чем зимние холода усложнят передвижения по местности. Необходимо закончить с перевозкой необходимых вещей с горы Везер до этого момента. Кейн развернулся и направился внутрь станции. Ему противно было ощущать себя расхитителем склепа, иначе бункер нельзя и назвать, но припасы и оборудование были жизненно необходимы его людям для выживания, а значит другого выхода просто нет. О том, чтобы посетить Скайкру под землю, оградить людей, только недавно выбравшихся из заточения в космосе, от свежего воздуха и видов природы, не могло идти и речи. К тому же, коалиции землян, это вряд ли понравилось. Оно и неудивительно. Мужчина своими глазами видел состояние тех, кому повезло дожить до освобождения из клеток лаборатории. И тех, кто пал жертвой не дождавшись всего лишь пары дней.       Даже спустя месяц Маркус с дрожью вспоминает тот день. Не успев закончить разговор с Миллером, который вернулся с поисковой миссии практически ни с чем, разве что с плохими новостями, Кейн получил радиосообщение от Беллами. Канцлер никогда раньше не слышал столько волнения в голосе парня. Хотя он и сам мог ощутить холодок, пробежавший по спине от слов «ядерные боеголовки». История человечества уже показывала к чему приводило подобное действие. Кейн судорожно представлял, каким чудом он может спасти хотя бы часть людей, пока слушал сбивчивую речь Блейка. Затем прозвучали выстрелы. И наступила тишина. Самая долгая и пронзительная в его жизни. И когда Беллами через пару минут вернулся со словами: «Отбой, как понял?», Маркус еле смог выдавить из себя ответ.       Правда стала известна лишь через несколько часов. Проводя к врачам Кларк, больше похожую на тень, чем на девушку, которой Маркус ту помнил, Блейк вкратце рассказал, что с ними произошло за последние сутки, после чего попросился спать. Канцлер же еще полночи сидел в своем кабинете, раздумывая о случившемся.       Рапорта от Кларк Маркус так и не получил. Ни в этот день, ни в последующие. Девушка ни с кем не разговаривала и не покидала выделенную ей комнату. Кейн не мог винить её за подобное поведение. Он сталкивался с похожим на Ковчеге. Сколько раз ему или другим советникам и представителям власти приходилось принимать невозможные решения ради выживания собственных людей, последних представителей человечества. После очередной жертвы, на которую им приходилось идти, Кейн с трудом заставлял себя общаться с жителями Ковчега. Ведь один их вид напоминал о принятом выборе, о потерях, с которыми приходилось смириться ради них. Кларк же, к тому же, являлась последним представителем горных людей. Последней из своих людей. И несмотря на то, что все в поселении на неё смотрели, как на героиню, сама девушка себя таковой не чувствовала. Кейн при всем желании не мог представить каково ей сейчас, и чем он мог бы ей помочь.       У мужчины не было шансов. Она отстранилась даже от самого близкого среди аркадийцев — Беллами. Тот тоже ходил по станции мрачнее тучи, ощущая свою беспомощность. Даже Октавия, вернувшаяся на время из Тондиси, не могла привести брата в чувство. С этим Маркус был категорически не согласен. Именно поддержка родного человека помогала ему сохранить рассудок в трудные моменты. Даже когда его любимая женщина умерла, память о ней держала его. Кейн откашлялся, отгоняя давние воспоминания прежде чем постучал в дверь. Девушка открыла практически сразу. — Кларк, милая, ты уверена, что готова? — уточнил Маркус.       Девушка попросила, чтобы её взяли в сегодняшнюю делегацию в Везер. Несмотря на то, что трупы уже давным давно убрали и в бункере навели порядок, Кейн всё равно переживал за её эмоциональное состояние, связанное с возвращением в бывший дом.       Хотя он должен был признать, что держалась Кларк достойно на протяжении всего маршрута. Даже решила пойти в свою комнату. Маркус не хотел оставлять ее одну и вызвался сопроводить. Девушка и не сопротивлялась. Она собрала некоторые вещи: одежду, альбомы с рисунками, безделушки, важность которых известна лишь самой хозяйке. Проведя пальцем по пыльной раме картины, вышла из комнаты, сообщив, что остальные предметы ей не нужны.        Следующим пунктом назначения являлся лазарет. Доктор Питерсон, которому поручили провести инвентаризацию медикаментов и оборудования и изучить архивы, обрадовался узнав, что Кларк присоединится к группе. — Я ждал, пока ты лично будешь присутствовать, прежде чем сообщить о своей находке. Ведь прежде всего она касается именно тебя, — мужчина встретил их с улыбкой и предложил расположиться на свободных от различных ящиков и коробок стульях. Маркус довольно хорошо знал Питерсона, чтобы понять, что тот волнуется. — Дело в том, что при изучении старых исследований, которые делали ваши учёные, я обнаружил много записей с твоим именем. Причем, подписаны они одним человеком. — Моей матерью, — догадалась Кларк. — Она много времени проводила в этой лаборатории. Мне уже рассказывали, что это как-то связано с опытами с кровью, чтобы я была способна выжить на поверхности. — Не совсем так, — покачал головой Питерсон. — Да, твоя мать искала способ дать горцам возможность покинуть Везер. Но, расшифровав большинство записей её дневника, я могу с уверенностью сказать, что она не изменяла твою кровь. Кларк, как звали твою маму? — Эбигейл Гриффин, — автоматически ответила девушка, не до конца понимая, к чему данный вопрос. Сидевший в стороне Маркус решил, что он ослышался. Вероятность, что где-то на Земле среди выживших счастливчиков существовала однофамилица его Эбби, казалась невозможной. Однако поймав на себе взгляд Питерсона, своего старого друга и коллеги Эбби, Маркус был вынужден признать, что ему не привиделось. — Доктор Гриффин потратила несколько лет на поиски лекарства для приютивших в трудный для неё момент людей. Эбигейл была уверена, что ключом являлась её собственная кровь, измененная солнечной радиацией за время её жизни на Ковчеге.       Тишину в лаборатории нарушал лишь слабый шум от включенных компьютеров и еле различимые голоса в коридоре. — Всё верно, — продолжил рассказ Питерсон, убедившись, что его слушатели еще не потеряли способность воспринимать шокирующую информацию. — Эбби родилась и и выросла на станции Меха. Мы учились вместе на медицинских курсах. Твоя мать была прекрасным врачом и хорошим человеком. И за последнее была наказана. Пойдя против законов Ковчега, она обрекла себя на скорую казнь. Однако, из её дневника следует, что перед самым выбросом в космос действующий канцлер изменил своё решение. Эбби отправили на одноместной капсуле на Землю.Таким образом, она могла разузнать обстановку на планете, если бы до неё добралась. Эбби выжила, но не смогла связаться с Ковчегом. Через несколько дней её нашёл наземный отряд Везер. — Моя мама из Скайкру? — переспросила Кларк, переводя взгляд с одного мужчины на другого, всё еще не веря в услышанное. — Определенно, — кивнул Питерсон. — И это ещё не всё. Президент Уоллес, выслушав историю Эбби, разрешил ей остаться среди населения бункера. И пока она находилась на обследовании в карантинной зоне, Эбигейл узнала, что беременна. — Мужчина внимательно посмотрел на Кейна. — Мы можем провести анализ ДНК. Но судя по всему, Кларк — твоя дочь.       Сказанные его другом слова постепенно оседали в голове Маркуса, набатом отдаваясь в ушах. Как он не догадался еще тогда в Аркадии, при их первой встрече. Кларк ведь так похожа на Эбби. Видимо, его мозг счёл подобную ситуацию невозможной и отмел её. Но вот она перед ним. Их маленькая девочка. Наследие любимой женщины. Молчание затянулось. Ему нужно что-то сказать. — Они знали.       Маркус обернулся на Кларк. Девушка поднялась со своего места. Её лицо выражало ужас и удивление. — Они знали про людей в космосе. И продолжали свои истязания. Отец… — Кларк замялась, встретившись взглядом с Кейном, — руководство оправдывало свои действия, называя себя последней надеждой человечества. Называя наземников дикарями. Но они знали о Скайкру... Знали. — Видишь, у них был выбор, и они сделали не самый лучший, — Питерсон решил воспользоваться моментом, чтобы уменьшить её чувство вины. — Горцы получили по заслугам. Это всё меняет. — Это ничего не меняет, — Кларк замотала головой. — Нажимая на курок, я не знала всего этого… Я такой же монстр, как и они.

***

      Кларк не могла сказать, что испытала облегчение, узнав, что её люди всё еще живы. Кто они — её люди?       Те, кто выбросили в космос её мать, или те, кто всю жизнь врали и держали Кларк взаперти под землёй.       А она всегда мечтала о жизни поверхности. Хотела вступить в наземный отряд, чтобы хоть ненадолго прикоснуться к этому загадочному прекрасному миру. Девушка пыталась оправдать враньё матери и отчима, но не получалось.       Но всё же ей полегчало. Может прошло достаточно времени. Может подействовали слова доктора Питерсона. В конце концов, всё произошедшее привело её к новому дому и даже частично вернуло семью. Они с Маркусом проводили много времени в беседах, наверстывая упущенное и рассказывая друг другу о пропущенном прошлом Эбби.       Кроме воссоединения с родным человеком, Кларк получила и новых друзей. Но тут не всё было гладко. Отношения с Беллами так и оставались отстраненными. Она оттолкнула его от себя и не раз и теперь он избегал её при любой возможности. Когда Кейн предложил ему быть наставником новой гражданки Аркадии, Блейк довольно грубо отказался, предложив выполнить данную задачу новенькому папаше. Если честно Кларк не удивилась подобному ответу. Допустим, что остальные аркадийцы, которые лишь слышали мельком об её поступке, могут общаться с ней без страха или презрения. Но Беллами... Он находился на расстоянии вытянутой руки. Он видел всё своими глазами. Нельзя было ожидать от него другой реакции. И то, что в результате этого геноцида его люди выжили, не может служить смягчающим обстоятельством. Кларк смирилась с решением парня без сопротивления, стараясь как можно скорее избавиться от странных и непривычных ощущений, которые возникали при каждом зрительном контакте с ним.       Однако, и её терпению пришёл конец. Обиды обидами, но Беллами отказался взять девушку с собой в разведывательный поход в один из секторов недалеко от горы Везер. Кларк часто там бродила, собирая припасы и лучше любого человека в Аркадии знала тот район. О чём она и сообщила Блейку и, не дожидаясь ответа, перекинула рюкзак через плечо и направилась в сторону ворот. Парню ничего не оставалось, как согласиться с ней на этот раз.       Их движение сопровождало тяготящее обоих молчание, прерываемое лишь короткими сообщениями о смене направления. — Надо сделать привал, — предложила Кларк через пару часов. Ноги с непривычки ломило, и к тому же она была готова продать душу за возможность сделать укус от взятого с собой пайка. — Обойдусь, — донесся голос идущего позади Беллами. — Вдруг снова что-то подсыпешь в еду. — Серьезно? — Кларк остановилась как вкопанная. Кажется, у нее начиналась истерика. Резко развернувшись лицом к своему спутнику, девушка была готова прожечь в нём дыру взглядом. — После всего, что произошло, тебя волнует именно это? Ты до сих пор обижаешься? Так надо было. Прости, что головная боль от ягод доставила тебе немного неудобств. — Неудобства? — криво усмехнулся Блейк. Он сделал шаг к ней навстречу, не моргая смотря на девушку сверху, вызывая у последней желание съежиться и спрятаться от его упрекающих глаз. — Ты думаешь дело в этом? Ты хоть представляешь какие картины проносились у меня в голове, пока я шел по твоему кровавому следу... Ожидая увидеть полусъеденный труп под ближайшим кустом... Зачем ты вообще сбегала с горы, если планировала вернуться? Зачем прыгала? — Потому что ты бы утонул! — прокричала Кларк, останавливая поток его вопросов. — А вообще, надо было оставить тебя еще тогда в лесу, в кислотном тумане...       Она не успела произнести свою фразу до конца. Губы, одновременно грубо и нежно заткнувшие её рот лишали возможности что-либо сказать, а неожиданно возникшие вокруг её талии руки дезориентировали настолько, что Кларк уже не была уверена, что вообще собиралась что-либо говорить. С каждым мгновением всё становилось на свои места, давая ощущение правильности происходящего.