Черное серебро

      Солнце кровавым заревом расцветало на горизонте, окрашивая застланный снежным ковром лес в красный. Где-то раздавались крики людей, топот и ржание коней, нарушая плотную тишину, царившую доселе в лесу. Звуки распугали птиц, что шумной стаей спорхнули со своих насиженных мест. Меж деревьев быстро юркнула черная лисица огромных размеров с четырьмя пушистыми хвостами. За ней тянулась вереница кровавых капель.       Путаясь в лапах, она перескочила ручей, юркнув в заросли вечнозеленых кустарников. На поляну выбежали всадники, что-то громко крича. Из-за их спин выскочили черные псы с горящими красным огнем глазами. Они утробно рычали, сглатывая ядовитую слюну. Морды этих существ походили на демонов со старых фресок. Это были шикигами одного из людей — опытного оммёдзи. Именно его чары смогли ранить кицунэ. Адские псы рванули вслед за ёкаем, плавя под собой наст и опаляя ветки деревьев. Во главе группы стоял статный господин в дорогих одеждах. Он отдал приказ идти в обход.       Лисица пыталась замести следы хвостами, но ищейки чувствовали её силу. Словно безумные, они гнались за ней, высунув языки. Прямо возле уха послышался злобный рык. В шею вонзились клыки, лиса взвизгнула от боли и свалилась на землю. Второй пес пытался схватить за хвост. Схватил. Кицунэ в сердцах зарядила задними лапами одному, второму вцепилась ответно в шею. Полилась черная скверна из чужой раны. Лисица повалила шикигами на землю, вспорола брюхо. Другой вцепился в спину сзади, но был сброшен. Заскулил как щенок, когда зубы вонзились в плоть.       Она бездумно бежала вперед в попытках найти убежище. Сомнительная тишина царила вокруг. Она остановилась у дуба. Навострила уши. Тихо. подозрительно тихо, ни единого колебания. Магических сил оставалось до боли мало. Не хватит даже на самый маленький заряд. Лапы от слабости подкосились, кицунэ тяжело плюхнулась в снег. На белизне вокруг расцветали кровавые пятна. Не было сил, даже чтобы подняться.       Сознание затягивалось мутной пеленой, веки тяжелели и слипались. Казалось, забытье вот-вот придет, и тогда ноющая боль отступит, а душа отправится к Великим предкам. Но краем уха кицунэ уловила шорох вдалеке. До забвения оставалось еще совсем чуть-чуть, но не достаточно, чтобы преследователь не нашел её живой. Она с трудом поднялась и, еле переставляя лапы, поплелась в чащу.       Не долго довелось ей блуждать. В спину вонзился наконечник стрелы. Лисица повалилась наземь.       Подъехали люди на лошадях. К телу подошел молодой человек с длинным колпаком черного цвета и в белых одеждах.       — Господин, ещё немного, и она погибнет, — тихий, но холодный, словно сталь, голос обратился к пожилому мужчине. Тот причмокнул губами.       — Мы гонялись за ней столько времени не для того, чтобы она сдохла. Маг, делай, что хочешь, но чтобы она была доставлена ко мне во владения живой.       Оммёдзи повиновался. Из кармана достал какие-то белые бумажки с рисунками, что-то прошептал. Руны перешли на тело лисы, а затем, загоревшись зеленым, исчезли. Раны на теле затянулись.       — Я запечатаю её силы, чтобы она не вырвалась. Она, конечно, на грани смерти, но всё-таки кицунэ — магическое существо, нам с ней не справиться, — он приставил два сложенных вместе пальца к губам и, прикрыв глаза, произнес что-то на неизвестном для всех присутствующих языке. Потом он положил ладонь на спину бедняге, завершив ритуал.       Теперь вместо лисицы на снегу лежал молодой парень с растрепанными волосами цвета гагата. Одежды его были такого же черного цвета, на голове красовались лисьи уши, а из-под подола кимоно выглядывали четыре пушистых хвоста. У него была болезненно белая кожа с голубыми прожилками и длинные острые ногти с запекшейся под ними кровью.       Все ахнули. Пожилой мужчина в изумлении вытаращил помутневшие от старости глаза. В них горел нездоровый интерес. Маг старался не обращать на это внимания.       — Эта оболочка будет сдерживать его истинную мощь какое-то время...       — А есть ли возможность, — поинтересовался старик, плохо скрывая жгучее любопытство, — оставить его в образе человека?       — Да… — неуверенно сказал оммёдзи. — Я могу это сделать. Только это опасно.       — Значит, сделай все как следует. Быстрее забирайте его, уже вечереет, — он махнул рукой своей свите и повернул коня назад.       Бин усадил ёкая впереди себя, привязав его к лошади. От него пахло лесом.