johnny's back

— Хён. Джэхён появляется на его пороге раньше, чем он только мог представить, а Тэён так и не успевает унять дрожь в руках. Сколько он себя помнит, они с Джэхёном и Ёнхо были друзьями не разлей вода. А вот теперь Джэхён стоит у Тэёна в дверях и смотрит на его губы так, что стыдно становится. У Джэхёна щёки тоже красные, а дыхание сбитое, как будто он действительно бежал со всех ног. — Что это? — Тэён кивает на сверток в его руках. — А, — заторможено отзывается Джэхён, посмотрев на свои руки так, будто впервые увидел, — это моя толстовка. И если возможно сделать этот момент ещё более неловким, то он делает, с мягкой улыбкой бросая: — Чтобы ты не мёрз, хён. — Ладно, — смущённо отвечает Тэён, теряясь в пространстве и времени; он забирает из чужих рук огромную тёмную толстовку и отступает на шаг назад, — хорошо. Может, стоило немного подождать? Сказать Джэхёну не спешить, или не приезжать прямо сейчас, или вообще никогда не приезжать, потому что невозможно выдерживать всё это: взгляд, мягкий голос, секундное случайное прикосновение прохладных после улицы рук. Тэён отворачивается и машинально натягивает на себя кофту, тонет в ткани и в запахе, исходящем от неё. Джэхён уже внутри, закрывает дверь и зовёт: — Хён. И Тэён понимает, что это было лишь начало его медленной смерти. — Иди ко мне. Руки Джэхёна обнимают его, обвивают, прижимают, и Тэён склоняет голову, когда прижимается щекой к его груди, ногами к ногам, и его собственное тело идеально вписывается в изгиб чужого тела. Так и будем стоять, звучит в голове саркастичный внутренний голос, но Тэён его затыкает, потому что да, он готов стоять вот так, прижавшись к Джэхёну, целую вечность. Через пару минут Тэёна осеняет, что если у него в запасе и есть вечность, то не больше одной, а есть ещё множество вещей, на которые он бы её потратил. Например, отстраниться от Джэхёна. Протянуть к нему руки. Зарыться руками в волосах. Коснуться пальцами пылающих кончиков ушей. Скользнуть к шее. Прильнуть с долгим отчаянным поцелуем к мягким губам. Позволить утянуть себя внутрь квартиры. Опуститься на диван и долго целоваться, не произнося ни слова. Всё, что имело значение десять минут назад, теперь стало неважным. Джэхён думал так же. Тэён знал это, чувствовал, когда смотрел ему в глаза, когда сцеловывал с его губ ласковую улыбку. Шершавые ладони Джэхёна сжимали ткань толстовки, пальцами оттягивали капюшон, заставляя Тэёна прогибаться в спине и задыхаться. Они всё-таки отстраняются друг от друга, и надо бы отдышаться, но Тэёна снова накрывает. Он думает, это вина Джэхёна, что его шея такая красивая, соблазнительная, и невозможно не прильнуть к ней губами. Изо рта Джэхёна вырывается стон, и тело Тэёна незамедлительно реагирует на него: вздрагивает, как от удара током. — Тэён… — голос у Джэхёна хриплый, его пальцы скользят под одежду, и под ними спина Тэёна напрягается. Он отстраняется, смущенно рассматривает покрасневшую у основания шеи кожу. Боже, что он творит? Возбуждение сменяется осознанием, и вот он находит себя на коленях у Джэхёна. Джэхёна, который всегда был ему, словно младший брат. Тэён ощущает себя изголодавшимся животным, что набросилось на кусок мяса, и ему невыносимо за это стыдно. — Прости, — говорит он и пытается соскользнуть с чужих коленей, но Джэхён, в удивлении изогнув брови, крепко удерживает его. — За что? — Я просто… — Тэён без понятия, куда вдруг делась вся уверенность, с которой он больше двадцати лет жил, — ты не обязан делать этого, если не хочешь… — Что? — в голосе Джэхёна столько непонимания, что хочется исчезнуть и перестать существовать. — То есть я хотел сказать, что если ты пришёл потому, что я был слишком жалким, то спасибо, но ты не обязан. Я… — Что ты несёшь? Тэён, правда, не знает. Ещё недавно ему казалось, что они достигли полного понимания, абсолютной гармонии, но как только магия рук и губ кончилась, всё снова стало сложнее. — Что с тобой, хён? — спрашивает Джэхён. — Со мной, блять, три года безответной любви, — отзывается Тэён, — а с тобой, с тобой что? Джэхён гладит его щёки и плечи, тихо смеётся, и на этот раз Тэён ощущает себя ребёнком, которого поймали на шалости, но, вместо наказания, он получает ласку. Вот только детей не целуют так, по-взрослому. Настойчиво, немного грубо, навалившись всем телом, свесив с дивана. Единственное, что удерживает его от падения, это руки Джэхёна, потому что его собственные руки, почти невесомо скользящие по чужим плечам, просто не способны на большее. — Всего три года? — наконец, спрашивает Джэхён, уложив голову Тэёна себе на грудь, наверное, для того, чтобы он мог слышать быстрое биение его сердца. — Нашёл чем похвастаться. — Пошёл ты. — Тэён недовольно сопит. — Не надо было тебя звать. — Ты меня и не звал, я сам напросился. — После того, как я почти признался. — Почти. После почти признаний лет пять на настоящее признание, а потом ещё лет десять на приглашение? А поцеловались бы мы к пенсии, когда бы ты, наконец, понял, что я уже не ребёнок. Справедливо, замечает в голове внутренний голос. — А секс? — хихикнув, интересуется Тэён. — В глубокой старости. Если очень повезёт. Но, если быть реалистом, до секса бы не дошло. — Дурак, — ворчит Тэён, — откуда мне было знать, что я тебе нравлюсь. Я вообще тебе нравлюсь? — Мне казалось, это очевидно! — возмущается Джэхён. — Я всегда давал тебе одежду, хотя сам мёрз. А ты вёл себя как всегда. — Я за тобой ухаживал, когда ты болел. — А я тебя до дома провожал. — Я тебе еду приносил! — Тэну ты тоже приносил еду. — Это другое. — Возможно. Но я, в любом случае, сделал всё достаточно очевидным. — Тебе нужно взять пару уроков у Юты, как сделать свои подкаты по-настоящему очевидными. Джэхён, зарычав, хватает Тэёна за бока и сжимает. Не настолько сильно, чтобы стало больно, но достаточно, чтобы он вскрикнул. — Кстати, на счёт Юты. И Джонни. И всего остального… — Тс, — Тэён затыкает Джэхёна, закрыв ладонью ему рот. — Я знаю, ладно? Юта просто дурачится. А Джонни… возможно, мы пытались, но это было ужасно глупо. Мы безнадёжно любим друг друга в качестве друзей. И вообще, Джонни запал на Тэна. Брови Джэхёна в удивлении приподнимаются, и Тэён с облегчением понимает, что последнее сказанное им заставляет забыть о том, что было до. Он убирает руку. — На Тэна? — шепчет Джэхён, будто их могут услышать посторонние. — Он не может! — Почему? — Тэн священен, — говорит он с такой уверенностью, как если бы действительно в это верил. — А я что, нет? — Тэёну хочется его ударить, не сильно, но всё же. — Ты мой, — уверенно говорит Джэхён и улыбается так мягко, что Тэёну больше не хочется его ударить. — А ты наглый. Позже Джэхён трогает пальцами лицо и руки Тэёна, пока тот спит, уложив голову ему на колени. Рядом лежит телефон Тэёна, на заблокированном экране высвечиваются одно за другим сообщения от Джонни. Тэён сам виноват, решает он. Не надо было засыпать и заставлять его скучать. Разблокировать телефон не составляет труда. Тэён настолько примитивен, что ставит в качестве пароля дату своего рождения. Джэхён ведь не делает ничего плохого. Между ними больше не может быть тайн.