Цикл по фэндому "Поле битвы - Земля"

1. Без названия Персонажи: все больше Кер, но другие упоминаются С этим, чтоб его, Главой Корпорации, да с энтузиастами – новыми главами новоиспеченных же Департаментов скоро не то что спятишь – самоликвидироваться пойдешь. Хотя, что и говорить – родную Псайкло они лихо поставили с ног на голову. «Программа всеобщего Оздоровления» - и весь город гудит, и гул это расходится, растекается по планете, и даже до колоний – бывших и пока не очень – долетают отголоски. А ведь прав был хитрюга Вэр, втолковывая всякому, кто готов был слушать, что, мол, «детям трущоб» только и нужно, что предоставить возможность и слегка подстегнуть правильным стимулом… В таком духе, в общем. Дали, подстегнули – и вот вам, получите-распишитесь: план по модернизации промышленности, полная реорганизация энергетического сектора, изменение внешней политики… Аборигены всякие, небось, до сих пор от шока отходят. ...Вэр, конечно, тот еще тип. Как ловко прибрал к рукам всю идущую на Псайкло контрабанду! Ребятки, небось, и понять ничего не успели, а ведь тертые да ушлые. Теперь весь импорт-экспорт под строгим корпоративным контролем, и дерьма сомнительного заметно убавилось... А прибыли, само собою, на нужные счета. А оттуда уже на дальнейшее развитие. Биоконтроль так вообще разошелся не на шутку – прямо дрожь пробирает… Зато от трущоб понемногу остаются одни воспоминания; зато впервые за триста лет рождаемость на Псайкло почти уравнялась со смертностью, а сейчас они всерьез ухватились за «улучшение генофонда» - и чтоб Кер провалился на ровном месте, если лет через двести-триста число «вырожденцев» с набором затейливых, чисто наследственных болячек, практически сойдет на нет… А все эти образовательные программы? Раньше, бывало, сунешься по делам в сомнительный квартал – тут же если не обворуют, то попытаются; а теперь – прямые чистые улицы, новенькие, с иголочки, дома, и толпы мелких пакостников, сплошь в отглаженной форме, так и торопятся в недавно открытую школу… Мальчишки, девчонки – нынче без разницы. И отовсюду шум, гам, стук, и пыль столбом: там сносят, там чистят, там строят вовсю... Только и успевай, что глазами хлопать. И черт его знает, во что оно выльется; но кредитов на эти реформы уходит! Кер, отчеты составляя, только вздыхает и нервно ерзает в кресле. Ему положено теперь все эти цифры знать – как –никак, начальник Департамента статистики… Но что есть, то есть – все эти вложения с неимоверным числом нулей, все они окупаются. И это как-то примиряет Кера и с новой должностью, и с новыми обязанностями. …Но с этим их «равные возможности для всех» они, конечно, перегнули. Разве дело, чтоб женщина не только училась с мужчиной наравне, но и… Кер не забыл еще, какой шум поднялся из-за той пробивной девицы – и ведь стала в итоге капитаном межпланетного корабля, добилась своего! Хотя тут Терлов земляшка - и плевать, что Джо-оунни этот давно уже строит исследователькую лабораторию, Кер упорно называл его земляшкой, по крайней мере, про себя, - как будто бы руку приложил… Тоже еще выискался… Восходящее светило физико-математических и каких там еще наук. Мало ему лаборатории, вечно с комментариями и предложениями лезет; хотя и поумнел за годы, что есть, то есть. И в Корпорации теперь не одни только секретарши – Керу, вон, подсунули перспективную практикантку, теперь в оба гляди, как бы в замы к нему не выбилась. Хотя, девица умная, что есть то есть. Единокровная сестра Старшего Инженера, чтоб у него весь пирсинг отвалился, Ари. …Еще Диззи устроила вчера. Керу что – он указания выполняет; так эта болтушка, не успел он договорить «…могут вернуться на родные планеты» - тут же и в слезы. «Надоела вам Диззи, хотите избавиться – ну и скажите прямо: пшла, мол, вон». Выгонишь ее, как же. Кому тогда за близняшками ходить? Снова девочки, от четвертой жены… Оставил, в общем, Диззи вольнонемной, и всем хорошо. Разве что Керу не очень – Кеза, четвертая, близняшек на Диззи, а сама в свой распрекрасный Комитет по правам замужних и разведенных женщин. Наплачутся они еще с этими «равными возможностями» - женщине только дай волю… Однако… Кер, будучи отцом такого количества дочерей, раньше в холодном поту просыпался: им ведь мужей искать, да не лишь бы кого; а теперь, пожалуй, малышки и без него прекрасно справятся. Но Кер, конечно, проверит любого кандидата. Его девочки должны быть счастливы – как он и его прекрасные жены. …А вот Дэа, уже давно не малявка, с ее-то фанатичной любовью ко всяческой подозрительной живности… Кер все чаще представлял: вот его девочка, совсем уже взрослая, в строгой форму с гербом Департамента, лихо раздает указания из стоящего на возвышении кресла, а суровые мужчины, низко склонив головы, торопливо заносят слова своей начальницы в электронные ежедневники. С Дэа станется возглавить сам Биоконтроль – благо, сообразительностью и гибкостью ума отнюдь не в отца-тугодума. Ну а что: если та девица стала капитаном межпланетного, почему бы Дэа не ... И будут ей полчища лабораторных тараканов, и будет малышке, где развернуться! От нарисованных воображением перспектив у Кера даже пересохло во рту. И даже надвигающийся Совет, на котором ему, начстатистики, предстоит отчитаться за минувший полуцикл, отошел на второй план. У него, в конце концов, почти целый час в запа… «Вз-з-з-з!!!» - пронзительно заверещал оживший селектор. - Осмелюсь напомнить, - ядовитый голос Главы Корпорации подействовал на Кера как обычно: колба ледяной воды за шиворот и легкая дрожь во всем организме, - что до начала осталось ровно двадцать минут. Уже двадцать? А он уверен был, что без малого час… - Но ты не торопись, - с отточенной годами язвительной любезностью предложил драгоценный начальник. – Подумаешь, отчет; кому какое дело до этой статистики? Кер нервно смахнул со лба капли несуществующего пота – знает ведь, что Терл привык просматривать все отчеты перед Советом; знал – и так прокололся! Руки суетливо зашарили по столу в поисках нужной папки. - Главное, не переусердствуй, бегая по коридорам, - продолжал измываться из селектора Терл. – А то вдруг споткнешься, голову свою многоумную разобьешь – а мозги твои с пола отмывать желающих нет. «Щелк!» - сочтя, что Кер доведен до необходимой кондиции, драгоценный начальник отключился. «Псайкло вся на ушах стоит, - философски вздыхал Кер, торопясь к началу Совета, - а некоторые вещи – они не меняются» 2. Школьные годы чудесные… Персонажи: Кер, Терл, упоминаются прочие слушатели Академии - …или ты, Кер, боишься, что этот ненормальный тебя однажды сожрет? - Среди ночи перегрызет горло своими зубами. - Сначала он подкрадется. - Бесшумно и коварно. - И только плащ будете таинственно шелестеть… - Ты совсем, что ли? Какой плащ посреди ночи! - А может, он одетый спит. - Зачем? - Мало ли. - Вдруг решит прогуляться. - Ночью. - По корпусу… - Нет, ему теперь сразу к господину ректору! - Эй, ты, нищеброд, что там твой папочка, гордится? - Ну вы это, парни… Полегче. - Пф-ф!! Смотрите-ка, наш Кер и правда боится! - И никого я не… - Посерел весь. - И руки дрожат. - Надо же, какого-то заучку… - Не будь так суров к нему, Лезз, он ведь вынужден делить с психом одну спальню. - Что ты, Мори, я само понимание и, если позволишь, сочувствие! - Только и можете, что ржать, придурки… «Придурки» - троица родовитых «отпрысков», каждый из которых мог себе позволить отдельную спальню в студенческом общежитии, разродились очередной порцией весьма обидного смеха. Им хорошо – где они, а где этот ненормальный; а случись чего – так папочки без проблем отмажут. Взбучку, конечно, обеспечат, но все равно… Где они, а где псих этот, Терл! Потому и гогочут сейчас, потому и цепляются к Керу – их этот, может быть, и не тронет. Зачем, если под рукой всегда имеется сосед по спальне? В случае чего и ходить далеко не надо, только с койки своей подымись… Горькая правда заключалась в том, что дерганого новичка Кер стал бояться практически сразу. Едва попал под прицел опасно суженых, странно зеленеющих при каждом приступе злости глаз. Он боялся этого Терла, до дрожи в коленках – а ведь, если разобраться, то Кер и крупней его, и старше, и питался всю жизнь явно получше, чем этот… А поделать с собой все равно нихрена не мог. Теперь еще эти… Шутники хреновы. Кер, может быть, спать стал вполглаза - потому что пойди поспи, когда этот так страшно дышит, еще и ворочаясь во сне. Кто его знает, что за дерьмо ему снится, Терлу. Быть может, именно сейчас, когда Кер обильно потеет под тонким одеялом, дерганый Терл с наслаждением плетет кошмарное кружево из его, Кера, родных кишок. Они представить не могут, придурки высокродные, каково это – до полусмерти бояться того, кто ниже, слабее и младше тебя. Просто потому, что нищеброд и заучка переполнен яростью, словно перегонный куб кислотой. И одно неосторожное движение… Кер уже знает, Кер уже дернулся невпопад. Поучил, называется, зарвавшегося салагу, показал молодняку его место… Нет, когда Терла этого, при всей Академии… Чтоб не совал свой нос, куда не положено, да не читал, чего не предусмотрено Программой … Кер без преувеличения кайф ловил – не от занудной нотации ректора, а от того, как этот дерганый едва не лопался там, на специально сварганенном для него возвышении, от клокочущей внутри бессильной ярости. Кер поклясться готов был, что Терловы тугие косички вот-вот заискрят, а то и встанут дыбом – сразу все. Жаль, не сумел подсмотреть, как папаша нищебродский своего отпрыска воспитывает. То есть, по яркому следу на пол Терловой морды ясно было, что не одними нотациями ограничился. Ну и по глазам этого… Хотя пробивающееся сквозь желто-зеленую муть горькое удовлетворение заставило сердце тревожно сжаться. И несмотря на это, на предчувствие поганое плюнув – полез таки. Сунулся, воспитатель хренов. Вид на себя важный напустил, брови нахмурил, все как полагается. И даже первую фразу, из речи, стало быть, заготовленной, еще успел озвучить. А потом только и мог, что ойкать да отбиваться от притихшего было психа. А еще потом – отдыхал себе тихонечко на полу да все звездочки считал. Которые перед глазами так и мельтешили… А про мебель порушенную как-то не думал. Не осознал еще. Пока псих, нищеброд и заучка не пнул точнехонько в отбитое ребро да не процедил высокомерно: - Хватит валяться, приберись тут. И улыбочка такая… Мерзостная. Рот весь в кровище, даже на зубах… И не до конца сошедший след отцовской ласки на морде – а все равно скалится и на Кера свысока так смотрит. Будто не псайкл перед ним, а черная дыра знает кто. Аристократ хренов. Из долбаных трущоб. Или где он там воспитывался, психический такой… 3. Наше прекрасное будущее Персонажи: те же плюс Наследник - Замри. Кер послушно застыл - с не до конца опущенной левой ногой и сложным выражением лица. - А теперь, - приглушенным и очень ровным голосом приказал сидящий за столом драгоценный начальник, - медленно… Очень медленно опускай свою конечность. И не дай тебе псайкл наступить… Голову оторву. Кер с трудом подавил тяжкий вздох – все ясно, обожаемый Терлов наследник изволит ползать по обширному кабинету. А учитывая завидную прыть и неутомимое любопытство данного ребеночка, оказаться он мог где угодно – хоть под столом у дорогого папаши, хоть за спиной у вечного страдальца Кера. Бессменный заместитель на всякий случай зажмурился и опустил. Очень, очень медленно опустил, как и было приказано. Не услышав ничего, напоминающего обиженный младенческий вопль, он осторожно приоткрыл один глаз. - Что у нас сегодня? – начальник разглядывал Кера в меру злобно, сохраняя при этом приятное выражение лица. – Только не говори, что по пути сюда ты потерял половину бумаг. Снова. Голоса Терл не повышал – и от этого заместителю делалось еще неуютней. Хотя и ему, и всему ближайшему окружению было известно, чем вызваны подобные новшества в доме Главы Корпорации. Наследничек, единственный и неповторимый Тере, несмотря на пустячный для псайкла возраст, уже успел обозначить себя самым настоящим тираном и мини-деспотом. Способствовала столь раннему проявлению характера банальнейшая ссора, случившаяся между Терлом и его драгоценным земляшкой; предметом спора были методики воспитания подрастающего поколения, а толстощекий представитель последнего горделиво восседал на руках золотоволосого нахала. Итак, кошмарная парочка спорила; в какой-то момент ожесточенная, но в рамках приличий полемика переросла в агрессивное рычание одной из сторон – и в этот момент драгоценнейший Тере впервые показал всю мощь данного ему природой голоса. По слухам, земляшка едва не уронил младенца на пол; если верить им же, Терл при виде подобной безответственности попытался разродиться новой серией гневных воплей. Но заглушить орущее благим матом сокровище попросту не сумел. Методом осторожнейших проб и ошибок было выяснено, что наследник не выносит, если рядом с ним орут, рычат, визжат, скалят зубы и вообще каким-либо образом проявляют агрессию; не терпел младенец и злобного выражения лиц, и неизменно реагировал на подобные явления оглушительным басовитым ревом. Кер слышал так же, что балбесы из личной охраны уже сделали ставки: одни утверждали, что Тере в конце концов перерастет, и тогда можно будет выдохнуть, другие же уверяли, что так оно и будет продолжаться, разве что, став постарше и выучившись связной речи, наследник сможет выражать свое недовольство массой новых способов. Кер поставил бы на второй вариант – он знал Терла давно и не сомневался, в кого уродилось эдакое сокровище; но, пораскинув мозгами, все же не рискнул ввязываться в сие сомнительное предприятие. …А пока в доме у Терла полагалось – по крайней мере, в присутствии малолетнего тирана – ходить тихо, резких движений не делать, разговаривать тоном ровным и дружелюбным, ну и лицо держать… Но ведь издеваться над своим замом можно и с приятным выражением лица! Чем Терл и занимался при каждом удобном случае, все с тем же мстительным удовольствием. Кер глубоко вздохнул, на всякий случай бросив взгляд вниз – вдруг кое-кому вздумалось выползти поперек дороги! - Можешь не дергаться, он у тебя за спиной, - отстраненно информировал Терл. – Ну, долго я еще буду ждать? «Да подавись ты своими отчетами», - поскорей преодолев пространство, отделяющее его от стола, Кер шлепнул перед начальственным носом папкой и с облегчением опустился в ближайшее кресло. - Бубумпфф!! – радостно приветствовал его наползающий наследник. - Да, да, мой хороший, к нам снова пожаловал наш дорогой недотепа, - быстро просматривая столбики цифр, почти промурлыкал Терл. - Можешь потрогать его – если он, конечно, перед тем как войти сюда соизволил посетить душ. - Я соизволил, - покосившись на пускающее пузыри дитятко, буркнул Кер. И, решительно игнорируя сумрачные взгляды начальства, наклонился к наследнику. - А кто у нас такой неугомонный? – отлично зная, что подобные штуки Терла злят, засюсюкал он, протягивая Тере указательный палец. – Кто такой пушистый, кто отца родного построил, как… А-айй!!! - Не ори, - чуть придушенно одернул драгоценный начальник. – В чем дело опять? Кер ответил не сразу – нужно было вновь овладеть своим голосом. - Вашему сыну, похоже, по вкусу пришелся мой палец, - наконец сумел выдавить он. – Я понимаю, конечно, насчет недотепы и прочего, но, может быть, вы отцепите Тере, пока он не отгрыз его окончательно? - Что ты несешь, кретин пустоголовый! У мальчика еще не прорезалось ни единого… Ты лапы свои мыл, скотина? - С мылом. Дважды. Не знаю, кто сообщает вам новости, а только по моим ощущениям там не один зуб, а как минимум три. Или четыре? Ой-й, нельзя ли полегче?! - Интонации, контролируй интонации! - Еще немного – и хрен я что смогу контролировать. В смысле цепкости он в вас пошел, такой же… - Фшшшш… - Сам бы за интонацией последил. - Я с тобой завтра пообщаюсь. В офисе. Тере, радость моя! Зачем тебе этот грязный кривой палец? Пойдем к Джо-оунни, он угостит тебя… Нет. Не угостит; наш Джо-оунни с самого утра торчит на испытаниях; значит, проведаем твою матушку… Смотри-ка, действительно целых три новеньких зуба! Ну не чудо ли? Усердно дуя на недооткушенный свой палец, Кер соглашался мысленно, что и впрямь чудо. И отчаянно жалел, что так и не сподобился одолжить у Неера ту его забавную штуковину в виде пуговицы. Все же Терл в роли заботливого отца – это что-то; за одно-единственное фото с таким лицом и такой улыбкой любой из сотрудников с радостью отдал бы половину месячного жалованья. 4. Академический переполох Персонажи: рождены буйным воображением аффтыря. Но наши старые знакомые упоминаются - Ужасно! Абсурдно! Воз-му-ти-тель-но! - Ну-ну, господин декан, не стоит принимать все это так близко к сердцу. - Не стоит? Не стоит, говорите?! Что же по-вашему, я сквозь пальцы должен смотреть на то, как все эти сыновья клерков… рабочих… Техников, наконец! - И дочери. - …нахально попирают древнейшие устои… Ч-что вы сейчас сказали? - Я всего лишь напомнил вам, уважаемый декан, что с нового учебного цикла в Академии могут учиться не только представители мужского пола. Для которых, если вы запамятовали, уже строится новый, отдельный корпус. - О-о-о… Но это же, это… Разврат! Совершенный, неприкрытый разврат охватит все наши… - Как будто раньше Академия представляла собой образец благонравия. Семнадцать Домов Удовольствий только в ближайшем к нам городе. - Должны же отпрыски благородных семейств… - А так же известные всем нам случаи совращения студентов с младших курсов. - Но древние тради… - А эти, как вы выразились, сыновья…И дочери клерков и так далее, намерены не соблюдать эти ваши «древние традиции», а усердно получать знания, необходимые для будущей карьеры. - Но… Но… Девицы в стенах Академии – это же… - Наиболее способные девицы уже работают на обновленную Корпорацию, и, должен вам заметить, весьма успешно работают. Как и сыновья столь нелюбимых вами… Милый мой декан, выпейте лучше освежающего. Чудесный напиток, производится на одной из бывших колоний и, между прочим, из полностью натурального сырья. Сплошные витамины! - Искусственные стимуляторы меня вполне устраивали. - Как и многочисленных медиков, прописывавших вам очищающие – химия, чтобы очистить организм от химии, сплошная польза для здоровья! - Допустим. Допустим, некоторые перемены действительно пошли нам на пользу, но… - Зачем скромничать, уважаемый декан? Как будто у вас в доме не стоит преобразователь Тейлора! - Еще бы ему не стоять! Если с этой штуковиной я плачу за энергию вполовину меньше. - А платили бы как раньше, если бы не… - Да вы, я вижу, тоже из этих… Из реформаторов?! - Отчего не быть, коль скоро действия нового Совета идут планете только на пользу? Полно вам, декан! Давно ли вы выбирались за наш почтенный академический забор? Возьмите отпуск, проветритесь, посмотрите, как меняется все вокруг, вдохните полной грудью ветер перемен, бушующий сейчас над Псайкло… - Благодарю. Мне и здесь хватает этих ваших… Еще и эти возмутительные новшества в образовании! Зачем, скажите, молодому поколению нужна древняя история? А эта допотопная биология? А… - Не забывайте о свежесозданном дипломатическом факультете. И читать курс будет не кто иной, как сам Вэр. - Интриган! Мальчишка! Пусть он и старше этого… этого авантюриста Терла вдвое – все равно мальчишка! Ох уж мне этот Терл! Еще во время учебы он проявил себя… Во всей красе проявил! - …А вы ведь гордитесь сейчас, что сумели воспитать такого псайкла. - Я?! О чем вы, милый? Или этот дурацкий напиток вызвал у вас такие странные галлю… - Бросьте, декан. Вы, конечно, великий специалист по притворству, но все же выдали себя. И взглядом, и интонацией. Полно, уважаемый; вы ведь вечно ворчите, что из сотни студентов по-настоящему учатся хорошо если десять! И сокрушались, помнится насчет вырождения высокродных семейств… Громким таким шепотом. А теперь – оглянитесь, наконец, вокруг! – вы получите не десяток, и даже не сотню – тысячи молодых псайклов, которые яростно жаждут учиться и снова учиться! Ну же, декан, вспоминайте: вам ведь нравится учить, в этом, а не в обязательном интриганстве, ваше истинное призвание. - Но девицы..! - О-о-о, бросьте. - Но разврат! Но возможная вспышка насилия в стенах… - Во-первых, мы можем позволить себе квалифицированную внутреннюю охрану. Во-вторых, эти, как вы выражаетесь, девицы, вполне научены за себя постоять. И, в-третьих – те самые сыновья клерков, рабочих и, о ужас, техников, тоже не останутся в стороне, если какой-нибудь не слишком сообразительный отпрыск попытается насаждать среди новичков свои замшелые порядки. - О-о-о… - Будет вам, уважаемый. Все, в конце концов, образуется. Давайте все-таки выпьем… И вернемся к учебному плану на следующий цикл; на чем мы остановились, на кандидатуре нового преподавателя..? 5. Отец и сын Персонажи: Терл и его папа - …и если ты забыл, в какую сумму обошлось пристроить тебя в Академию, то для меня не составит особого труда напомнить… Отец чеканит слова – ровно, отстраненно, в привычном до боли, размеренном ритме. Ни взгляда в сторону сына – ни намека на взгляд. Как будто Терл – пустое место, как будто идиотская лепнина на той поганой стене и есть то единственное, что он произвел на свет. Прямая, неестественно прямая спина, обтянутая обязательной черной кожей – сколько раз наблюдал Терл эту спину? Сколько раз в своей короткой жизни обращался именно к ней с придушенным: «Да, отец», «Как скажешь, отец»… «Никогда больше, отец»? Правильный ответ: постоянно. Каждый хренов раз, когда приходилось стоять навытяжку и выслушивать нескончаемые равнодушные наставления. …Словно бы не слова слетают с бледных отцовских губ – аккуратные, не отличимые друг от друга прозрачные кубики льда. И каждый – точно по злому, голодному сердцу. - Ты нарушил правила, - сразу три ледяных кубика. – Ты… Невозможно и дальше оставаться в этой холодной пустоте. Невыносимо. - Да, - язык с трудом повинуется, но все же… - Именно я, твой единственный сын, твое никчемное… Он всегда был взрывоопасен, постоянно на грани; никто и представить себе не мог, чего ему стоило сдерживаться – а здесь, в этих поганых стенах, он только и делал, что держал в узде свою злобу и ярость, с самого первого дня. Потому что отец, как всегда равнодушно и бесстрастно… Потому что он приказал. Но у всякого терпения есть свой предел; и вот уже Терл, бледнея и сжимая до крови кулаки, сипит – потому что орать в присутствии этого псайкла он так и не научился, - сипит жалко и с вызовом, что он, Терл, поступил так, как считал нужным, и будет поступать точно так же и впредь; и что плевать он хотел на бесконечные «должен», «обязан» и «достоин»; а если кому-нибудь что-то не нравится, он… Непривычный, хлесткий и болезненный жар обжигает правую щеку. Терл замолкает так же резко, как получасом ранее сорвался. Еще не вполне доверяя собственным ощущениям, осторожно касается пальцами пылающей щеки. Отец никогда еще… Ни разу… Но теперь Терл наконец-то видит его суженные злые глаза. Прямо напротив, так близко… - Что ж, - сам того не сознавая, он подражает отцу, так же, как и он сплевывает прозрачные ледяные кубики. – Теперь я хотя бы знаю, что ты еще помнишь о моем существовании. Что я, а не этот каменный уродец на ср..ной стене – твой собственный сын. В горле першит, и он все бы сейчас отдал за глоток самой дрянной воды – но именно сейчас Терл не способен двинуться с места. Не может отвести взгляда. Пока отец видит именно его, а не весьма смутные картины, нарисованные воображением – сцены из будущего, которые Терл должен, обязан воплотить в реальность, - нужно смотреть. Необходимо. Пока отец видит – его. Своего единственного сына. «А ты, оказывается, повзрослел - читается в глубоко посаженных желтых глазах. – И как это я не заметил?» Вслух говорится: - Такой же упрямый, как и твоя мать. Терл почти успевает открыть рот, чтобы спросить – хотя бы узнать, жива ли она, та женщина, что дала ему жизнь; но перед ним снова неестественно прямая, обтянутая черной кожей спина. Свежая порция льдинок: - Я ударил тебя не за то, что ты нарушил неписанное правило. Я ударил за то, что ты… - Позволил себя на этом поймать. Ответ, в общем-то, очевиден. 6. Пользуясь служебным положением Персонажи: наместник Зир и один, гм, перспективный молодой сотрудник В любой медчасти любой базы на любой колонии имелся почти неограниченный запас небольших белых таблеток, предназначенных для блокирования одного-единственного инстинкта. Что поделать – с женщинами на дальних планетах туго, а неудовлетворенный в этом смысле псайкл становится вдвое агрессивней. Таблетки выдавались по первому требованию – и многие регулярно наведывались в медчасть, довольствуясь туманными мечтами о будущем отпуске с обязательным посещением ближайшего борделя. Или о долгом и жарком общении с законными женами – у кого они были, конечно. А те, кому по той или иной причине не хотелось «травиться», обязаны либо терпеть, либо выкручиваться. Зир неоднократно слышал байки о связях псайклов с аборигенками – случаи якобы имели место на совершенно экзотических даже в сравнении с этой… Землей планетах; зато об интимном досуге некоторых своих подчиненных наместник знал не понаслышке. Благо, при возведении базы средств на камеры наблюдения отсыпали достаточно. Почти всегда такие игры случались по взаимному согласию – часто довольно условному, но все же случаев откровенного насилия при Зире зафиксировано не было. Пока что не было. Но, наблюдая за «свежим» кадром, сменившим умершего от чрезмерной любви к кербанго счетовода-аналитика, Зир все чаще ловил себя на мысли, что первый случай вот-вот может омрачить его более-менее спокойное существование. Потому что юноша, семья которого сумела впихнуть отпрыска в Академию, но для приличной должности на Псайкло связей уже не хватило, был мало того что вызывающе молод, но еще и возмутительно красив. И, к тому же, невысок, строен и не по-псайкловски изящен. Со спины – совершенная девица, вырядившаяся зачем-то в исконно мужской костюм. Ему намекали уже, этому Чени; кое-кто из охраны, старший надсмотрщик, еще какие-то псайклы из технической службы; последним подкатил начальник одной из шахт… Чени спокойно отвергал все и всяческие притязания. - Смотри, парень, - с явной угрозой заявил ему обозленный начальник шахты, - с огнем ведь играешь. С твоим-то лицом, да в здешней дыре – и без покровителя… Вполне понятный такой намек, предложение, от которого сложно отказаться: либо ты, красавчик, ублажаешь меня одного, либо заказывай титатовые трусы – и то вряд ли поможет. Зир, наблюдавший за данной беседой из собственного кабинета, озабоченно хмурился. Совсем ему не хотелось наблюдать таким же манером сцену группового изнасилования. Тем более, с Чени в роли жалко трепыхающейся в чьих-то грязных лапах жертвы. Все это – конечно, в выражениях деловых и сдержанных – изложил он молодому сотруднику, вызвав его к себе под первым попавшимся предлогом. - Поэтому считаю своевременным внести предложение, - Зир с некоторой нервозностью побарабанил ногтями по краю стола. - Моим покровителем станете вы? – тихо закончил Чени, избегая пристального взгляда наместника. - Если ты сам, конечно, не жаждешь получить статус «общей» игрушки. Зир говорил мягко, но решительно. И даже готов был – в том случае, если юноша и здесь станет упорствовать – продемонстрировать некоторые, довольно таки пикантные записи – еще дозировских, а так же дотерловских времен. Указательный палец уже завис над нужной кнопкой, но в этот не слишком приятный для Зира момент молодой Чени впервые за все время разговора посмотрел наместнику прямо в лицо. - Я согласен, - еще тише, едва ли не шепотом проговорил он. И как-то неуклюже потянулся рукой к застежке своего плаща. - Не сейчас и не здесь, - тщательно контролируя собственное лицо, сухо сказал Зир. – Сегодня, после ужина – сразу ко мне, - наместник немного помедлил, отмечая про себя заметно дрожащие тонкие пальцы Чени и едва заметный румянец на белых щеках. – В личном отсеке, разумеется. Зир подозревал, что юноша, занятый размышлениями о назревающих перспективах, вряд ли появится в общей столовой, потому озаботился не только хорошей порцией кербанго, но и кое-чем, не входящим в стандартный рацион. Благо, природные ресурсы этой конкретной колонии позволяли. Подумаешь, отправил двоих земляшек на охоту – все лучше, чем долбить до заката горную породу; да и в здешнем мясе они разбираются получше… Заодно принял от Карло очередной трофей – несколько припорошенных пылью украшений из золота и платины. Одно из них – массивный перстень с изящной, хоть и чересчур вычурной печатью, Зир планировал вручить молодому Чени. Не сразу, конечно, ближе к утру. Эдакий символ заключенной и скрепленной древнейшим способом сделки. О том, что уже завтра к обеду вся база будет знать, под чьим крылышком пребывает отныне юный аналитик, Зир не сомневался. Обязательно найдется глазастый псайкл, который засечет Чени покидающим комнаты наместника с утра пораньше. Да, да, Зир намерен был получить этой ночью все. И планировал получать и дальше – и желаний своих абсолютно не стыдился. У Чени ведь был выбор, пускай и вполне иллюзорный. Юноша мог отказаться, мог и дальше верить, что никто не зажмет его в темном углы и не возьмет строптивца силой; мог он даже наивно надеяться на собственную способность противостоять решительному напору… Но Чени выбрал; и очень скоро он будет здесь, в комнате наместника и в полной его власти; и только от Зира зависит – уйдет ли юноша хоть и ошарашенным, но довольным; будет ли в дальнейшем воспринимать покровителя меньшим из зол, или же незаметно для самого себя втянется в эти выходящие за рамки служебных отношения… Все прошло даже лучше, чем ожидал наместник Зир; а тот факт, что его подозрения насчет полной невинности Чени в известного рода вопросах целиком и полностью подтвердились, только добавили в происходящее остроты. - Странно, что тебя не обработали еще в Академии, - лениво заметил Зир, водя пальцами по влажной от пота спине юного Чени. Тот так же лениво потерся щекой о голую грудь наместника: - О-о, некоторые, конечно, пытались, - теплые губы на мгновение прижались к чувствительной коже над правым соском. – Но я, в конце концов, откупился. Рассказать, как? - Позже, - Зир прислушался к себе и крепче сжал руки – возбуждение понемногу нарастало, а до общего подъема оставалось достаточно времени. – А почему тогда согласился… со мной? Почти не думая… Рука Чени недвусмысленно скользнула вниз по животу наместника: - Вы мне нравитесь, Зир. Всегда нравились. В отличие от… Но если бы вы так и не решились воспользоваться своим положением… Зир охотно позволил пальцам юноши немного посвоевольничать там, под небрежно наброшенным на бедра покрывалом: - С тобой вряд ли могло получиться иначе. И мысленно напомнил себе о приготовленном еще вчера сюрпризе. Чени вполне доказал, что стоит подобных подарков.