Цикл по фэндому "Поле битвы - Земля"

Без названия - Мы еще даже не на полпути, - ворчит Терл, просматривая очередные отчеты, - а эти игры уже обходятся мне в приличную сумму. Вэр бормочет, не отрываясь от своей части документов: - Как только мы возьмем под контроль счета Корпорации… - Да, да, все окупится, - машет рукой Терл. – В пределах двадцати циклов. - Учтите еще, что средства вкладываете не только вы. И не только я. Список сочувствующих… - Могу я, в конце концов, поворчать в свое удовольствие?! Раз уж основные риски, как ни крути, падают на мою склонную к авантюрам голову? Вэр великодушно кивает: - Ворчите сколько угодно. Терл отзывается ядовито: - Благодарю за высочайшее разрешение. Что это у вас? Вэр несколько суетливо демонстрирует сообщнику небольшой лист обыкновенной бумаги. Терл вчитывается: - «Лига спасения Псайкло»? Не многовато ли пафоса, любезный? - Ничуть, - снисходительно отвечает юрист. – Рядовым псайклам должно понравится, а уж верхушке – тем более. - Накроют эту вашу типографию… - Даже если накроют, на вас выйти не смогут. - А на вас, милый крючкотвор? - Но я как будто принял все необходимые… - Как будто, - ворчливо перебивает Терл. – «Как будто» - совсем не то выражение, которое подходит к нашей с вами ситуации. - Я принял все необходимые меры, - поправляется Вэр. – К тому же, в случае непредвиденного поворота нас прикроют. - Да, да, среди армейских нашлись союзнички… Уверены вы в них, уважаемый? - Половина, вне всяких сомнений, примет нашу сторону, большинство неопределившихся примкнет к победителю. - А некоторый процент будет защищать то, что останется от Пяти Семейств с непсайкловским рвением. Нужно еще раз обдумать эту часть плана – все же, без ставящих нам палки в колеса реликтов обновление пойдет веселей. - Будем думать, милый мой Терл, будем думать… Время еще есть. Внеплановые работы Он едва успел переступить порог лаборатории… - Биологическая опасность! Срочная эвакуа… - Только не дави его, предков великих ради! - С какой, позволь уточнить, стати? Кто там затаился у монитора? Немедленно связаться с Биоконтролем! - Он не настоящий, Терл. - Что? - Это робот. Джо-оунни выглядит совершенно как набезобразничавший ребенок. По отмытым до блеска плитам пола бодро бегает отвратительное и очень крупное насекомое. С неимоверно длинными усами, которыми оно еще и шевелит. В сторону едва не искрящегося от гнева и отвращения Терла. - Это робот, - несколько нервно повторяет Джо-оунни, доставая из-за спины небольшой пульт. Мелькание белых пальцев над кнопками – и насекомое вдруг переворачивается на темно-коричневую спину и складывает на пузе суставчатые лапы. Теперь Терл замечает, что конечности твари явственно отблескивают металлом. Какой-то отчаянный храбрец – или самоубийца? – сдавленно хихикает у Терла за спиной. Джо-оунни поясняет, отводя глаза: - Видишь ли, у малышки Деа случилось несчастье… Терл яростно смотрит на неподвижное творение кое-чьих шаловливых рук и мозгов. - Я в курсе, - цедит он сквозь зубы, - что та мерзкая тварь наконец-то издохла. В связи с чем недотепа, ее отец, даже соизволил вырядиться в траур. Фырканье за спиной раздражает. Терл делает зарубку на память: позже просмотреть записи камер и установить личность идиота, не умеющего держать себя в руках. Слишком они распоясались, эти недосветочи псайкловской науки. Пора напомнить некоторым, благодаря кому они имеют средства не только на кербанго с хлебом, но и на некоторые, не самые дешевые, излишества. Джо-оунни рассеянно щелкает кнопками пульта. Насекомое на полу оживает и принимается бегать вокруг Терла, звонко стуча по полу лапами. - Прискорбно, - стараясь не обращать внимания на ритмичный стук, заявляет Терл, что я упустил момент, когда эта в высшей степени нахальная девчонка… - Она твердо намерена взять Тере под свою опеку, - мягко напоминает Джо-оунни. - Как будто у нее не имеется уймы разнообразных сестер. - Ей с ними скучно, - дергает Джо-оунни плечом. Механическая тварь как будто сужает круги. - Останови это. Сейчас же. Сзади снова фыркают. И что же такого смешного в том, что Терл физически не переносит всяческих насекомых? Хреновина Ари носится по гулкому цеху с такой скоростью, будто ему в зад вставили старый добрый атомный заряд. Это не Джонни так думает, это один из сумрачных псайклов-рабочих выразился. Еще и плюнул, метя в сапог неугомонного техника. Попасть – не попал, но хотя бы душу отвел. Здешний начальник нависает над Джонни, скрипя зубами: - За простой кто заплатит? А за станок сгоревший? А-а-а, чтоб тебя, паскудника растакого-эдакого… Джонни слушает очень внимательно – таких затейливых ругательств он даже от Терла ни разу не слышал. Ари наскакивает сбоку: - Работает, он работает, понимаешь ты, дурья твоя башка? Начальственный псайкл отвлекается от землянина, трогать которого чревато, и хватает Ари за грудки. - Какого, я тебя спрашиваю, ты..?! Многочисленные косички техника мелко трясутся. - Подумаешь, перенапряг! Всего-то подкрутить кое-что, и тогда… - Я те подкручу, - сумрачно обещает начальство. – Я так подкручу – прибор свой с пятого раза найдешь, когда в сортир припечет! Рабочие скалятся издали – кто одобрительно, а кто напряженно. Ари хохочет, как сумасшедший: - Долдон ты заводской, а не псайкл! Ведь какая экономия выходит! - А предохранители? – вопит начальство. – Предохранители полетевшие я откуда возьму?! Первые испытания преобразователя, над которым столько времени бился Джонни – и некоторые псайклы из лаборатории – прошли успешно. Ну, почти... Допрос Им попросту перегородили дорогу. Два черных автомобиля с наглухо закрытыми окнами. - Служба безопасности. Чуть не в лицо Нееру сунутый жетон – и вот уже Джонни втолкнут в недра одного из механических монстров, и что будет дальше – неизвестно. Два псайкла, неподвижно сидящие по обе стороны от него, мрачно молчат. «Неер ведь сообщит? – думает Джонни, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. – Передатчик забрали, но на нем ведь еще… Он ведь вечно таскает с собой, на всякий случай» Да и датчики, вмонтированные в браслет Джонни, позволят определить его местоположение… В тесном, без окон помещении, куда двое бесцеремонно втолкнули землянина, ожидают узкое металлическое кресло и три псайкла. Двое из них такой наружности, что подготовившегося ко всему Джонни невольно передергивает. Третий, по повадкам явный заместитель, смотрит с настороженным сочувствием. - Максимальную дозу ему, - скрипит одно из престарелых страшилищ, тыча в землянина морщинистым пальцем. - Мы понятия не имеем, как это существо отреагирует на препарат, - угодливо выгибая спину, шелестит заместитель. - Тогда минимальную, - пожевав толстые лиловые губы, изрекает страшилище номер два. - Я позабочусь, - заместитель – само подобострастие. Джонни не знает, - да и откуда ему, - что именно этот псайкл давно и крепко сидит на крючке у Вэра; не знает он и того, что некий звонок уже был сделан. Но, крепко пристегнутый к креслу, Джонни отлично видит гримасы нависшего над ним сероватого лица. «Притворяйся. Так хорошо, как только умеешь» Джонни достаточно прожил среди псайклов, чтобы разбираться в их мимике. Он озадачен, конечно, но послушно обмякает в кресле, когда заместитель, нарочно стоя к престарелым страшилищам спиной, производит руками некие манипуляции. На самом деле инъекция достается только плащу Джонни; ни капли неизвестного препарата в кровь землянина не попадает. - Что ж, приступим, - одно из страшилищ потирает свои мерзкие лапы. Их не столько интересует созданный Джонни преобразователь, сколько Терл. Его планы, его мысли, его… Джонни слабо покачивает головой, изображая пьяного. На вопросы отвечает первое, что приходит в голову. Для полноты картины даже принимается напевать какую-то чушь на смеси псайкло и родного языка. Глаза заместителя светятся одобрением. Страшилища недовольны. - Убить его сейчас? - Выскочка взбесится. - И пускай. Мы ведь… - Пшшшсс… Не при этом создании. - Он под воздействием препарата и совершенно безвреден. - Я не желаю лишний раз рисковать. Чудовища покидают комнату. Заместитель поспешно освобождает затекшие руки землянина. - Потерпи еще немного, - шепчет он одними губами. Джонни терпит, на всякий случай продолжая изображать невменяемого. Кто знает, сколько камер здесь понатыкано… Ненужный подарок Терла Его ждут – все тот же Неер, злой и какой-то взмыленный, и Вэр, чертов крючкотвор и подстрекатель. Оказавшись в знакомой до мельчайшей детали машине, Джонни выдыхает с облегчением. Неер извлекает откуда-то из подмышки знакомый прибор. - Ишь, понавесили, - бурчит он сердито. Четыре подслушивающих устройства, каждое размером с горошину. Джонни пытается представить, что сейчас должен чувствовать Терл. Что он должен был почувствовать, когда ему доложили о похищении. За тяжелыми раздумьями он не сразу замечает непривычный пейзаж за окном. - Куда вы меня везете? Невнятное хмыканье юриста и неодобрительная гримаса от Неера – вот и весь ответ. - Останови, - цедит Джонни сквозь судорожно сжатые зубы. – Останови, с-сволочь. - Приказано не останавливаться, - таким же манером отзывается Неер. - Ему даны совершенно четкие распоряжения, Джо-оунни, - мягко поясняет Вэр. – Лучше не дергайтесь. Не поможет. Еще бы помогло – даже самый хлипкий псайкл раз в пять сильнее любого землянина. Джонни сердито складывает руки на груди. В голове одно за другим всплывают самые грязные ругательства. И он с удовольствием поделиться ими с Терлом. С этим чертовым параноиком… Темную громаду телепорта Джонни узнает еще издали. - Чт..? Тяжелая лапа Неера вжимает его в кресло при первой же попытке дернуться. - Тебя встретят там. Не психуй. Знакомое басовитое гудение. Знакомый зеленовато-серебристый туман в пасти оживающей громадины. - Не психуй, паря. Это для твоей же безопасности. Следующее, что землянин видит – озабоченная физиономия псайкла Зира на фоне скучных серых строений. - Что за дела творятся в метрополии? – закатывает наместник желтые глаза. И без тени отвращения подставляет Джонни руку. Молодой псайкл – тот, которого Джонни видел однажды, коротая ночь в ненавистной клетке, - осторожно приближается к Зиру. - Все готово, - шепчет он. И на Джонни смотрит совсем как тогда: расширенными, чуть испуганными глазами. Как умирают предатели С того дня, когда Джонни Тейлор, оказавшийся вдруг совершенно живым, едва не прикончил его на глазах у гогочущих псайклов, Карло забыл, что такое покой. Больше он не видел ни Джонни, ни Терла, этого вероломного демона; но подспудная мысль, подпитываемая страхом, прочно засела в его голове. И сны, душные ночные кошмары… Крисси то и дело будит его, озабоченно вглядываясь в лицо. - Ты снова звал Джонни. - Да, да; опять видел его в крови… Не объяснишь же ей, как оно на самом деле. Всякий раз, когда нужно тащиться к псайклу Зиру, Карло обмирает от страха. От совершенно животного ужаса. Ему кажется – он почти уверен, - что именно сегодня Терл со своим чертовым трофеем появятся снова; и в этот раз никто не оттащит бешеного Джонни от предателя-соплеменника; больше того – их наверняка запрут в одну тесную и душную комнату, где никто не помешает Тейлору довести дело до конца. А псайклы будут наблюдать со своих поганых экранах, как корчится в агонии несчастный землянин Карло. Он уверен, что так в конце концов и будет. Этим оно и закончится – когда Терлу вновь приспичит наведаться на Землю. Но ослушаться Зира – немыслимо; и Карло снова и снова шаркает ногами в желтой пыли опостылевшей дороги. Сегодня – всего лишь отдать очередную добычу. Пара блестящих цепочек, непонятное нечто с алым камнем, скрученная в затейливую спираль золотая змейка… Чем дальше, тем реже попадается в развалинах ценное; настанет день, когда Карло не отыщет среди вековой пыли вообще ничего. Он бредет, освещаемый тусклым, почти уже зимним солнцем, и губы его беспрестанно шевелятся, изрыгая безмолвные мольбы. «Только не сегодня, только не…» Карло все еще хочет жить. Отчаянно и безумно. Но на сей раз его униженные просьбы не были услышаны. Он узнал, почти сразу. Почти – потому что сперва не поверил собственным глазам. И ушам тоже. Тейлор, тот самый Джонни, который давно должен был отправиться к предкам и оставить Карло в покое; Джонни по прозвищу Гудбой – одетый как псайкл и без всякого страха орущий на псайкла. На Зира орущий. И наместник не спешит ломать наглому дикарю его тонкую шею… Сердце Карло едва не выпрыгивает из груди. Перед глазами темнеет, дышать не получается. Тейлор орет: - …обратно. Сейчас же, слышишь, ты! Зир: - У меня четкие инструкции на твой счет, земляшка. Еще один псайкл, который вечно крутится у Зира под боком, что-то бормочет – слишком тихо, чтобы Карло удалось разобрать. Тейлор орет: - Да откуда вам было узнать?! И вид у него такой, будто он прямо сейчас готов наброситься на этого самого Зира. И неизвестно еще, кто одержит верх в этой безумной схватке. Последнее, что Карло еще в состоянии расслышать – Зирово: - Не раньше, чем через два часа. После этого уши Карло слышат лишь противный тягучий звон. Как будто рой и тысяч москитов кружит и кружит у него над головой. Не глядя, не думая, он бросает добычу в замерзшую пыль. Ноги почти не подчиняются приказам гудящей головы. Тейлор вдруг оборачивается и встречается с Карло взглядом. Тот замирает на месте, как застигнутая гремучей змеей мышь. Глаза Тейлора – словно предгрозовое небо. Зир хмурится и делает Карло знак: подожди, не до тебя сейчас. Карло стоит, не в силах даже моргнуть, не то что сойти с места. Брови Тейлора сходятся на переносице, ноздри трепещут, гневно раздуваясь – а потом к Карло возвращается способность двигаться, и он понимает, что невесть как выживший среди псайклов Джонни больше не смотрит в его сторону. Путь до дома, к родной и уютной хижине, напрочь выпадает из памяти. Карло только тогда понимает, что он уже не у псакйлов, когда ласковая рука Крисси утирает холодный пот с его лба. - Ты болен, Карло, ты очень болен, - говорит она – та самая, которую он вожделел с первого взгляда, и которая стала его женой лишь после того, как он предал свое племя. - Мне плохо, - едва ворочая языком, бормочет Карло. «Он придет ко мне. За мной. Нынче же ночью» С каждой секундой уверенность крепнет в нем. Тейлор придет – только закончит там с Зиром. Придет – и покарает Карло за предательство. Он и знать не знает, что Джонни забыл о его существовании сразу после того, как вернулся к переругиванию с Зиром. Он понятия не имеет, насколько нынешний Джонни не похож на Джонни прежнего. Ужас, затапливающий душу, настолько силен, что сердце Карло не выдерживает. Последнее, что успевает он прошептать прежде чем оставить этот мир навсегда: - Тей-лор… Возвращение Джонни вываливается на площадку телепорта, все дрожа от ярости. Зир все же выполнил его просьбу, и Джонни так и не увидел, что за помещение приготовил для него молодой Чени. В любом случае, землянин бы попытался оттуда удрать. И Зир, кажется, понял, потому и отдал в итоге распоряжение. А может быть, просто не хотел влезать в чужие, явно опасные игры. Как бы там ни было, Джонни снова на Псайкло; но его здесь не ждут, потому путь до дома приходится проделать пешком. Джонни плутает между скучных серых коробок и огрызается на редких встречных. Здесь, на Псайкло, почти уже ночь. И дует в лицо ледяной, пронзительный ветер. Дом вырастает перед ним привычной скучной громадой. Джонни пинает ближайшую стену и орет, высоко задрав голову: - Открывай, так твою и разэдак! Ему наплевать, кто там сейчас за пультом – Неер или любой другой; а если его не соизволят впустить – он будет биться о чертову дверь до самого чертова утра. - Ну ты, паря, даешь, - Неер удивлен и доволен одновременно. Он бесцеремонно хватает продрогшего Джонни подмышку. - В такое время – да без талисманчика! Последнее же дело… Неер шумно топает по знакомым коридорам – прямиком к апартаментам Джонни. Землянин вяло отбрыкивается: - Где эта сволочь, параноик этот..? Величайший специалист по талисманам сует землянина в открывшийся проем: - У себя, где ж ему быть. Только ты это… Не суйся к нему пока. Не до тебя счас, понял, нет? Как же. Прямо вот взял Джонни и послушался. Пусть он и устал зверски, но сил проскользнуть у Неера под лапой, у него хватит. И бегом, как ветер весенний – в комнаты Терла. - Ты-ы..! - Какого псайкла?! - Что за..? - Не шевелитесь, господин, молю! Домашний медик священнодействует над полуобнаженным Терлом. Точнее, над его левым плечом. - Итак, - Джонни изо всех сил пытается всять себя в руки, - тебя пытались убить. Поздравляю. Терл явно зол, и в то же время смущен: - Всего лишь предупреждение. Зиру, скотине, голову отгрызу. - Он здесь совершенно ни при чем, - Джонни приближается бочком, садится на самом краешке кресла. – Не в Зире, знаешь ли, дело. - Ушел бы к своим, - кривится Терл. – Тебе совершенно незачем рисковать своей… - Мы уже говорили с тобой на эту тему, - хмурится Джонни. – Эйну с ребенком ты тоже… - Само собой. Не беспокойся, теперь их не достать. Джонни кивает. - Хорошо, что я успел отдать Деа подарок. Терла передергивает: - Не напоминай мне об этой пакости. Медик забавно всплескивает руками: - Господин! Нельзя же так, у вас опять откроется кровотечение! - Слушайся специалиста, Великий-Ужасный, - Джонни откидывается в кресле, не скрывая облегчения. – И не смей больше… Не смей. - И что же ты сделаешь, если я снова прикажу тебя скрутить? – Терл усмехается, и тут же шипит – медик прокалывает его кожу иглой, накладывая очередной шов. Джонни не удостаивает это ответом. Не то чтобы у него не нашлось нужных слов – но псайклы ведь не особенно доверяют словам. Сказать можно все, что угодно: от «Я всего лишь не представляю жизни, в которой ты не околачиваешься поблизости» до какой-нибудь сентиментальщины – и будь это все тысячу раз правдой, псайкла убедят только поступки… Почти на осадном положении Нельзя сказать, что в доме царит скука вкупе с преступным ничегонеделаньем: даже подстреленный и заштопанный Терл фонтанирует упрямством и энергией, ни на день не забывая о главной цели. Ему предписан постельный режим – ну так изучать документы и обдумывать планы можно и в полулежачем положении. Информация стекается со всей Псайкло тонкими, порой весьма извилистыми ручейками: департаменты, технические службы, армия… Джонни, на которого взвалили довольно скучное для нелюбителя точных наук занятие – составление графиков предполагаемого роста в тех или иных областях псайкловской экономики, причем с учетом грядущей модернизации – с удивлением узнает однажды, что план по возрождению местной экосистемы – то есть, первоочередные его этапы – составляет не кто иной, как нынешний глава пресловутого Биоконтроля. Промышленность, энергетика, образование, политика внешняя – от обилия задач голова идет кругом; а еще неутомимый Вэр ежедневно подбрасывает новые и новые сведения, а еще его верные помощники, а еще… Ари, развязно – даже слишком развязно, по мнению Джонни, - посмеиваясь, сообщает по видеосвязи последние новости: лаборатория бурлит, а местами и пенится, намеченные работы идут по плану, и даже опережают его – перспективным не нравится произвол верхушки Корпорации, они злы теперь настолько, что готовы вкалывать сверхурочно, изобретать и совершенствовать самые невероятные вещи – лишь бы посильней напакостить «старым хрычам». Идеи и планы «Лиги спасения», распространяемые с помощью вполне подпольной типографии Вэра, вызвали настоящее бурление в умах; все чаще рядовые псайклы спорят не о прибылях, убытках и способах урвать побольше, а о проблемах собственной планеты и способах их решения. Кто-то согласен с постулатами Лиги, кто-то является ярым противником их, но мнение большинства сходится в одном: перемены Псайкло необходимы. Уже имел место спонтанный (в на самом деле, мастерски спровоцированный одним из помощников Вэра и ушлыми ребятами из Лиги техников) мини-бунт в нескольких наиболее бедных кварталах столицы; уже и другие города начинали понемногу бурлить… Служба Безопасности фактически разрывалась: не успеешь подавить волнения в одном месте, как тут же начинает вскипать в другом; опасней всего были брожения в умах армейцев – умные псайклы предполагали, и чем дальше, тем уверенней, что в случае всеобщих волнений простые солдаты встанут на сторону граждан, а не разожравшейся и плюющей на будущее Псайкло элиты. Атмосфера понемногу накалялась - под умелым подстрекательством Вэра и созданной им разветвленной сети так называемых «разъяснителей»; новость о создании преобразователя, способного производить более дешевую и более чистую энергию их стараниями распространилась среди населения со скоростью лесного пожара, которые частенько случаются на далекой Земле. Таким образом, элите не удалось по-тихому перехватить эксклюзивное право на изобретение и похоронить документацию и отчеты об испытаниях в бесконечных недрах корпоративного архива. - Если все пройдет так, как мы планируем, - почти мурлыкал Терл на ухо дремлющего на здоровом его плече Джонни, - если мы расконсервируем этот самый архив… Очередной источник уже предоставил Лиге список – и весьма неполный, - всех тех изобретений и инноваций, которым трясущаяся над сверхприбылями элита так и не дала хода. Медицина, социология, инженерные решения – все достижения не желающей умирать псайкловской науки за пять с лишним веков… Стариковское ворчание - Ты! – старый Рори давно уже не звал своего раба по имени – не то чтобы он забыл, просто единственное оставшееся ему верным существо в имени не нуждалось. «Все это глупости дикарские» - ворчал раб еще в те благословенные годы, когда Рори был хоть и немолод, но полон сил и надежд. - Эй, я к кому обращаюсь?! Конура, в которой Рори коротал тоскливые циклы, не то чтобы огромная – двум среднего роста псайклам не развернуться; тем не менее, вздорный старикашка, не признающий имен, не спешит подавать голос. Как будто не в жуткой тесноте они обитают – два упрямых реликта, - но в просторнейшем доме на пятьдесят комнат. Хотя Рори отлично знает, что его бессменный компаньон сейчас обретается в так называемой кухне – цедит мелкими глотками только что заваренную смесь из целебных трав. Контрабанда, она самая. А запах из кухни – одуряющий. Чем-то напоминающий полную смелых планов молодость. - Ты оглох там, что ли, огрызок старый? – Рори кряхтит на своем скрипучем ложе, негодуя на собственную немощь. - Слышу, слышу, - усиленно шаркая растоптанными ступнями, это чудовище наконец соизволяет появиться в поле зрения. Хотя какое зрение, в их-то годы! Рори только и видит, что размытую тень в тусклом тумане. - Помоги мне подняться, ты. Рори, конечно, неимоверный старик, но все еще помнит, как именно следует хмурить брови, выражая крайнюю степень недовольства. Еще бы эти гримасы действовали… - Вам разрешили разве вставать? – заявляет престарелый наглец делано-скрипучим голосом. – Упадете, сломаете что-нибудь, а мне возись потом с вами. Тем не менее, ворчащая тень приближается к лежащему господину. Рори скалит беззубые десны: - Откуда кредиты на этот твой отвар? Я ведь настрого приказал: от мальчишки мне ничего не надо! - Так не вам и дадено, - ухмыляется этот невозможный тип. Рори не видит – старые глаза слезятся вовсю, но слышит прекрасно. - Прибил бы, - ворчит без тени злобы Рори. - И кто тогда подаст вам ужин? А постель перестилать – сами? Руку-то дайте, не за волосья же вас подымать. Сколько он не покидал постели? Слабые от старости ноги прогибаются в коленях. - Вот ведь приспичило, - с неподражаемой интонацией бурчит вздорный раб. – Будто в наши годы пристало думать о прогулках. - Сам-то выползаешь в город, престарелое ты чудовище. - Или еда сама в дом прилетит? Да не падайте вы, не удержу! Тем не менее, пальцы, сжимающие локоть Рори, ни на миг не ослабляют цепкой хватки. - Вечно ты прибедняешься. - А лучше так, чем, возгордимшись, ухнуться вниз глупой башкой. Он помнит, этот вздорный старикашка. Помнит все не хуже, чем сам Рори. - Ты делиться-то собираешься? Аромат выросших на далекой планете трав сводит с ума. - Вы ж запретили кредиты брать. Снова этот тип ухмыляется. - Что в городе? – Рори медленно переставляет ноги, повинуясь деликатно подсказывающей направление руке. Как бы этот невыносимый раб не ворчал и язвил – голодным хозяина не оставит. И отваром поделится – скучно пить одному, а коль скоро у Рори обнаружились силы для короткого перехода через комнату – то найдутся и на старческую болтовню за кружкой горячего. - Нервно там, - несмотря на обязательный ворчливый тон, в голосе раба прорезается нечто, смахивающее на удовлетворение. – Поднимается, знаете ли, ветер. Рори кивает, ощупывая стену свободной рукой. - Стулья-то хоть остались у нас? - Найдем. Вам до верху лить, или половинку? Под нежный перезвон древней посуды усиливается травяной аромат. - Давай полную, - осторожно, как бы для пробы втягивая воздух полной грудью, решает Рори. И, уже коснувшись ртом края измятой своей кружки, приказывает: - И открой, в конце концов, это чертово окно! Оно было тут, я помню. И наплевать старику на причитания о сквозняках, простудах и мучительной смерти. Там, за стенами его обшарпанной темницы, набирает силу ветер перемен. И старый Рори желает вдохнуть. В кои-то веки - полной грудью… В глубинах освоенной Вселенной - Две новости. - Ближе к делу, Вэр, и без ваших крючкотворских подходов дел невпроворот. - Мой источник в верхах… - Милый мой юрист, я ведь и взорваться могу. - Милый мой Терл, я и так стараюсь быть предельно кратким. Наша прекрасная элита собирается, как бы это выразиться, бросить гражданам некую кость. - С виду жирную, а на деле без признаков мяса... - Что-то вроде, да. Но, хотя они там и чувствуют, как шатаются кресла под обширными задами, к согласию пока что не пришли. - И слава Галактике. Но как скоро все-таки придут..? - И вот здесь на первый план выходит новость номер два: колония Преус полностью прекратила поставки сырья. - Бунт? - Полагаю, он самый. Правда, ультиматумов пока что никто не предъявлял, но все тамошние телепорты уже заблокированы. - Аборигены разобрались в наших технологиях? - О, нет, мой драгоценный Терл, вовсе не они… То есть, они разберутся в скором времени, чему поспособствует наместник Леир. - Вы и с ним успели познакомиться? - Заочно, милый мой Терл, увы, только заочно… - Но не прочь пообщаться лицом к лицу. - Не совсем. Не я – мы, как полномочные представители и лидеры Лиги спасения… - Все же, можно было назваться как-нибудь поскромней. - Название отражает суть; так что вы скажете, Терл? - … полноценный бунт на некоторое время отвлечет наших хрычей… - А если этот Леир именно таков, как о нем говорят, мы получим еще одного союзника. Вполне зубастого и решительного. - Главное, чтобы он не оказался слишком зубаст. - Очень похоже, что наместник предпочитает быть полноправным властителем свободной планеты. Говорят, две из его жен – из местного племени. - Говорят, говорят… Я тоже, знаете, люблю поговорить, но далеко не все из моих россказней следует принимать за истину. - Так я готовлю встречу? - Ради космоса. Только не на Псайкло, милый мой Вэр. - Гм… Колония Земля вам подойдет? Бунтовщик Зир благоразумно не показывался на глаза, подослав вместо себя туповатого псайкла в форме охранника. Не то чтобы Терл действительно был зол на этого наместничка, пошедшего на поводу у самого упрямого из землян; но хотя бы рявкнуть на Зира стоило бы. - Наместник изволили отбыть на шахты, - отбарабанил туповатый охранник. Изволил так изволил, черная дыра с ним. Не для того, в конце концов, Терл явился на Землю, чтобы устраивать многословные разборки. Для нагоняев имеется видеосвязь, что и быстрей, и дешевле; так что Зир мог выдохнуть и в срочном порядке «вернуться» на вверенную ему базу. Терл и его потирающий руки спутник задержались на Базе-1 ровно столько времени, сколько понадобилось для перенастройки и зарядки дежурного телепорта. На Базе-2 не изменилось почти ничего, если не считать нанесенного сильным ветром снега. Защитное поле, не пропускавшее живых организмов крупнее бактерии, было бессильно против капризов здешней погоды. Гость оказался псайклом довольно крупного сложения – и глупцом был бы тот, кто назвал бы этого Леира разжиревшим. Когда наместник, сбросив истинно дикарское одеяние из пушистого черного с белыми пятнами меха, повел широкими плечами, сразу стало видно, насколько плотно облегает форма крепкие мускулы. Вообще, Леир был из тех личностей, которые в обязательном порядке заполняют собой любое помещение, где случается оказаться. И голос оказался под стать: зычный, уверенный, чуть насмешливый и нарочито-тягучий. - Забавная планетка, - энергично встряхнув правой рукой, Леир потянулся было к Терлу, но на полудвижении замер. – Ах, да, совсем забыл! – ладонь, едва не коснувшаяся Терла, звонко шлепнула Леира по лбу. – Вот они, последствия долгой жизни в колонии: я совсем уже забыл, что на Псайкло такое не принято. Покрутив головой, Леир быстро высмотрел стандартный металлический стул и, шумно пододвинув его к совершенно пустому столу, без церемоний опустился на жесткое сиденье. - У нас на Преусе, знаете, довольно забавный способ приветствия, - разложив по столу крупные локти, дружелюбно оскалился он. – А если вы начнете сейчас нудные песни о проклятых бунтовщиках и неминуемом возмездии, то я, пожалуй, не стану задерживаться. - Никаких песен, - Терл даже поморщился, отметая настолько вздорное предположение – будто бы он уполномочен главами Корпорации принудить самоуверенного Леира к покорности. – Полагаю, прежде чем согласиться на встречу, вы все-таки навели кое-какие справки. Леир кивнул, блестя желтым глазом: - А как же, навел! И малость удивился, что вы, Терл, у хрычей отнюдь не на хорошем счету… Но разве можно сходу исключать варианты? - Мы разочаровались бы в вашем уме, уважаемый Леир, поверь вы сразу и безоговорочно, - Вэр вступил, как всегда, вкрадчиво, пододвигая к столу еще один стул – для Терла. Терлу остается лишь кивнуть, выражая согласие с этой сентенцией крючкотвора. Полные губы Леира расплываются в самодовольной ухмылке, но взгляд серьезен. - Стало быть, Лига спасения… Не без пафоса, скажу я вам; с другой стороны, название вполне отображает суть. Вас, я слышал, уже один раз предупредили? Терл, вспомнив острую боль в простреленном плече, криво усмехается: - Было такое. - И, по нашим сведениям, пятеро инициируют новую акцию. На сей раз с возможным летальным исходом. - Чего по понятным причинам хотелось бы избежать, - чуть прищурившись, завершает Терл. – Что там на Преусе? Как погода? - Погода…, - Леир откидывает голову и гулко хохочет. – Погода у нас – лучше некуда. Знали бы, что за умники эти местные ребята; я вселенная сколько усилий потратил, чтоб заслужить их доверие – и ни разу не жалею. - Полагаю, женитьба на дочери одного из местных вождей – бремя не столь уж тягостное. Вэр предупреждающе косится, но Терлу в самом деле хочется знать. И он, в отличие от юриста, уверен, что Леир не станет изображать оскорбленную невинность. И оказывается прав: наместник не только не обиделся, но и разразился новой порцией гулкого хохота. - Связь с «низшим» существом? Понимаю, понимаю… - Леир подмигнул вполне развязно и мечтательным тоном изрек: - Когда бы вы знали, любезные, что за искусницы обитают на Преусе… - наместник причмокнул губами, изображая восторг. – Кстати, через неделю – по нашему времени – я вступаю в брак еще с одной, и тоже благородных кровей. Частично – политика, частично… - вполне недвусмысленный жест, произведенный в воздухе длинными пальцами. - Жаль, потомства не получится, придется подыскивать разумную девицу там, на Псайкло… Итак, какого рода действия от нас требуются? - Хотелось бы прежде уточнить, - едва заметно улыбнулся Вэр. – По поводу одного вашего родственника. Леир снова хохочет: - Ай, молодцы! Про братца моего единокровного не забыли; а братец-то и сам не прочь заиметь реальную прибыль и реальную власть… - То есть, вы сумеете согласовать с ним ваши действия? – уточнил Терл, старательно скрывая удовлетворение. Леир скалится, задорно подмигнув: - Легко. Только время обозначьте. Что называется, час «икс». Ну и гарантии, само собой. - Отмена статуса колонии, справедливый торговый договор, официальная дипломатическая миссия в столице Псайкло, - перечисляет Вэр, загибая пальцы. - И полная амнистия всем участникам заварушки, - Леир щурится. Терл отзеркаливает оценивающий прищур – наместник скорее нравится ему, чем нет, но не стоит забывать, что здесь он отстаивает прежде всего свои интересы. Свои и Преуса, конечно… Без названия Неер то ли наводит блеск на свое, и так в идеальном состоянии находящееся оружие, то ли терзается какими-то сложными мыслями. Джонни вздыхает: нет, пока рядом отирается непривычно тихий знаток талисманов, нормально поработать не получится. Но последние цифры он все же вводит в память верного компьютера. И с видом великомученика откидывается в своем кресле, одновременно разворачиваясь к Нееру лицом. Кусок серой тряпки размеренно скользит по блестящему стволу. - Такие дела, талисманчик, - не поднимая глаз на землянина, туманно заявляет Неер. – И как они, женщины, просекают все эти вещи? Джонни устало трет переносицу – откуда ему знать, что там «просекла» не жаждущая замужества Аине? Уж если на Неера нашла откровенность, мог бы выражаться прямо… Тяжкий вздох. Тряпка скользит в когтистой руке, словно бы вознамерилась протереть в сверкающем металле дыру. - Ну да, сплоховал, - все так же непонятно бормочет Неер. – Лучше б нажрался, или по бутылочкам пострелял; на крайний случай – набил бы кому-нибудь наглую морду… Но за порог-то зачем?! Я ж не без понятия; ну врезала бы пару раз по роже – я б стерпел… И как теперь быть, а, паря? Мало ли, с кем покувыркался сгоряча – мне, может, того и хватило, до конца жизни… Ситуация начинает проясняться: Неер поссорился со своей Аине, Неер, по-видимому, умудрился ей изменить с другой женщиной, за что и поплатился. Но чем здесь может помочь Джонни, у которого опыта по женской части не то чтобы много? Там, на Земле, он не слишком спешил – ведь мог выбрать почти что любую; и случилось так, что этой «любой» стала Крисси… Легчайший укол где-то под сердцем, смутный отголосок давней тоски… Кто знает, чем закончилась бы та давняя страсть? Джонни нынешний не уверен даже, любил ли он Крисси по-настоящему, был ли в полном смысле «ее Джонни». Тогда его неумолимо потянуло к ней, к этой живой черноглазой девушке; но что у них было кроме неловких поцелуев и единственной ночи, суетливой и жаркой? Джонни хмурится, пытаясь вспомнить: что он знал о Крисси тогда, до какой степени понимал ее, насколько проник в ее юную душу? Они ведь и не разговаривали толком: сначала мало чего стоящие вызывающие фразы – первое знакомство, взаимная оценка; а дальше – лишь скомканные, торопливые перешептывания между не менее торопливыми поцелуями. И ночь – та самая, первая и единственная; а потом жизнь, или судьба, или воля великих предков – неважно, как это называть, - хлынула на Джонни Тейлора бурлящим водопадом, подхватила и потащила вперед, сквозь водовороты и омуты. А потом с ним случилось то, чего он, смирившийся и принявший, до сих пор не способен был внятно объяснить. …Интересно, случись им с Крисси снова увидеться, поняла бы она, до какой степени нынешний Джонни ей не принадлежит? До какой степени он сросся с тем самым существом, которое в дикости своей именовал демоном, а набравшись кое-каких сведений – чертовым псайклом? Поняла бы она, почувствовала бы? Разглядела бы по неким таинственным признакам, которые известны лишь женскому роду – независимо от принадлежности к той или иной космической расе? Джонни вздыхает – одновременно с Неером. Ничего он тут не посоветует и не подскажет. Только выслушает – просто потому что даже псайклу иногда жизненно необходимо выговориться. Зимнее счастье На этой далекой планете без имени, никогда не бывает тепло. Здесь всегда лежит снег, а водоемы скованы толстой корой вечного льда; разве что далеко-далеко от берега, над никем не изученными океанскими впадинами виднеются широкие, бурлящие черной ледяной водой трещины. Здесь царит вечный полумрак, здесь способен расти разве что жесткий и густой мох, а по обширным, продуваемым ледяными ветрами равнинам бродят крупные шестилапые звери, покрытые длинным серовато-белым мехом. Здесь куда холодней, чем даже на Псайкло; здешняя колония – самая маленькая. Здесь добывают один из ценнейших ресурсов – жидкий уран; здесь ни на секунду не прерывается борьба с равнодушной стихией. Здесь все псайклы и не псайклы – по умолчанию свои, по суровой необходимости – одной крови. Здесь, если не протянешь руку помощи – рискуешь погибнуть вместе с тем, кого ты только что оставил умирать среди вечного льда и снега. Здесь воздух почти такой же, как на Псайкло; здесь можно несколько часов дышать без помощи фильтра. Состав атмосферы неидентичен, и если превысить время – будешь несколько дней мучиться головной болью и тошнотой; но даже эти несколько часов – счастье. Здесь, в этом суровом краю, куда забросили их воля законного мужа и соображения безопасности, Эйна была совершенно, непристойно счастлива. Все приносило пусть маленькую, но радость: и утреннее, пока еще неразборчивое бормотание сына, и разрисованные ночным морозом толстые окна, и часы свободного дыхания, и россыпь льдинок , таинственно мерцающих в свете спутника безымянной планеты; но самым радостным было неизменное присутствие Нейе. Каждое утро, едва пробудившись, ощущала Эйна теплое дыхание на своем обнаженном плече; каждый вечер, убаюкав сына, заключала Эйна свою возлюбленную подругу в объятия, чтобы нежно ласкать до тех пор, пока у обеих не иссякнут последние силы. У них бывали гости: то суровый не по возрасту, наполовину поседевший наместник, то увезенный с родной планеты раб – не-псайклы формально все же считались рабами, даже здесь; и каждый, едва поприветствовав молодых женщин, спешил растянуть губы в улыбке, извлекая на свет очередной забавный, а то и экзотический подарок для маленького Тере. О чувствах псайкловских - Что ты все косишься в мою сторону, Джо-оунни? - Всего лишь пытаюсь понять, чего ты ждешь. Или все-таки тянешь? Не смотри так, я давно уже в курсе, что вы с Вэром задумали. - Ни секунды не сомневался в твоей сообразительности. - Язвишь – значит, чувствуешь… Нет, не вину; что тогда, Терл? - Учишь его, учишь, а он все равно выдает дикарский… - Оставь эти игры для Кера. Я слишком хорошо тебя знаю, псайкл. - Связался на свою голову, теперь и в собственном доме не скрыться от... - Ты помнишь тот наш разговор? О Земле и прочем? - Ты разве дашь забыть? - Ни в коем случае. Терл, ты снова что-то скрываешь? Какие-то непредвиденные трудности? - Никаких трудностей, все пока что идет по плану – не считая некоторых мелочей, конечно, но это устраняется успешно и вовремя. - Почему тогда..? - Быть может потому, что мне страшно? Ты хоть раз думал об этом, о мой великоразумный Джо-оунни? - Псайклы знают, что такое страх? Никогда бы не… - А сейчас язвишь уже ты. Что это, Джо-оунни, чувство… - Я просто хочу, чтобы это поскорей закончилось. - Наивный дикарь! Если – когда, вселенная побери, - старые хрычи будут сожраны, все только начнется… Колебания одного наместника Зир вовсе не отбывал ни на какие шахты, он попросту отсиделся у себя, не желая объяснять Терлу, каким образом один-единственный земляшка сумел взять над ним верх. Потому безобидный на первый взгляд листок – бумага, кто бы мог подумать! – попал в его лапы почти сразу после обнаружения на площадке перед телепортом. На первый взгляд – потому что слова и фразы, в листке содержащиеся, таили в себе опасность посильней кое-чьего гнева. Нет, в их глушь просачивались какие-то слухи, но верить всему, что болтают – верх глупости; но этот чертов листок служил прямым и недвусмысленным доказательством тому, что на Псайкло действительно затевается нечто. И ему, Зиру, необходимо определиться, на чью же сторону встать, и, как он понял теперь – определиться как можно скорее. «Оздоровление, обновление» - красивые и, что греха таить, правильные слова; но что стоит за этими словами на самом деле? И что означают последние Терловы выходки – начиная с отправки светловолосого земляшки под личную Зирову опеку и заканчивая этим поганым… Кто протащил сию крамолу на Землю? Понятно кто- их-то и было всего двое. Значит, Терл каким-то боком замешан в этом мутном деле, и его недавнее появление может быть напрямую связано… Чем они там занимались, на «законсервированной» второй базе? Впрочем, Зира это не касается, по крайней мере, пока не касается. Но если завтра сюда заявятся бравые парни из СБ – коснется непосредственно. А тут еще этот странный приказ Терла – по первому сигналу заблокировать телепорт и прекратить загрузку контейнеров сырьем… И с кем они там встречались, на другом континенте? Нарочно ведь именно там, чтобы Зир даже краем глаза не… «Оздоровление, обновление»… А если у них, у этих оздоровителей, ничего не получится? Допустим, Зир сошлется в случае чего на прямой приказ Терла; но что сам наместник обо всем этом думает? Что для него важней: и дальше держать собственный зад в относительном комфорте и безопасности, или все-таки… Наместник кусает губы и мнет проклятый листок в руке. «Оздоровление, обновление»… Молодой и преданный любовник бесшумно проскальзывает в кабинет. - Вы… Ты все еще занят? Ах да, рабочее время ведь кончилось, и Чени, конечно же, ждет своей порции вечерних удовольствий. Все-таки, Зиру несказанно повезло с этим юношей – когда партнер испытывает к тебе сильную симпатию, связь становится очень, очень приятной… Скомкать бы мерзкий листок окончательно, скатать в крохотный шарик да и выбросить в мусорный контейнер – но прочитанный вскользь слова уже намертво засели у Зира в голове. Он вздыхает, признавая поражение. И, разложив измятый листок на столе, старательно разглаживает крамольную писульку. Глаза Чени загораются интересом. Но спрашивать он не смеет – субординация есть субординация. Даже в постели юноша регулярно сбивается на почтительное «вы» - а тут какая-то, несомненно важная бумага… Зир почти сердито отгибает бумажный уголок, который упрямо пытается свернуться в трубочку. - Подойди, Чени, не стесняйся. А потом расскажи, что ты обо всем этом думаешь… Без названия - Какой дядюшка Терл… - малютка Деа вздыхает совершенно не по-детски, - тип! Без-тветсвенный, вот. Рабыня Диззи сдавленно хихикает в кулак. Законные супруги Кера – все четыре – переглядываются понимающе. - Отчего же ты считаешь Терла безответственным типом, детка? – медовым голосом вопрошает Кеза. Рила пытается сделать строгое лицо: - Разве можно так говорить о старших? Эно и Сии молча улыбаются, не отрываясь от своего занятия: на чисто женском совете было решено сделать «горящему» на работе мужу приятное, потому самые умелые из Керовых супруг покрывают одно из домашних его одеяний искусной вышивкой из золотых и серебряных нитей. Рила придумала узор, а Кеза… Она благоразумно не лезла в дело, в котором не разбиралась. Но с радостью взяла на себя девочек - чтобы не отвлекали матерей от работы. - Что же в твоем обожаемом дядюшке безответственного? – гнет свое Кеза – не стерва, конечно, но и отнюдь не образец женского благонравия и покорности. - Все, - величественно, как прирожденная аристократка, отвечает Деа, игнорируя замечание Рилы. – Вот как Тере расскажет мне, где был, если говорить еще не умеет? А потому что раньше надо было рожать! И, дернув тонкой бровью – и чего они смеются, разве она не права? – малютка удаляется в дальний угол общей комнаты, где ее ожидает... Да, ее самое первое, самое усатое, самое распрекрасное из всех чудище торжественно сожжено в жерле кухонной печки, но разве чудесный-пречудесный Джо-оунни не сделал Деа самый лучший на свете подарок? ...А дядюшка Терл - безответственный тип и все тут. Жди теперь из-за-него, пока Тере вырастет и станет таким же умным, как Деа. ...Да, новое чудище не нужно кормить – зато оно и не умрет однажды, беспомощно упав на спину и сложив на груди все свои расчудесные лапы. Скорей бы уже Тере вернулся, где бы он сейчас ни был! ...А когда он все-таки подрастет, Деа обязательно покажет ему новое чудище и научит пользоваться пультом. Скорей бы уже. Домашний кинозал и неудобные вопросы - Что такое «коммунизм»? – усиленно хмуря брови, спрашивает Джо-оунни. Терл живо припоминает ту самую книгу, которая надежно упрятана от посторонних глаз за титановой дверцей личного сейфа, и не слишком уверенно отвечает: - Какая-то древняя религия, я полагаю. Он сам еще не вполне разобрался – но, поверхностно изучив имеющийся материал, пришел к двум выводам: - описанная в книге система, несомненно, работала; - описанная в книге система способна не то что подорвать – на корню уничтожить старые устои. Хотя, строя свои дерзкие планы, Терл нашел в себе мужество и использовал кое-что из той возмутительной книги. Благо, она оказалась весьма толковым пособием по экономике… С чего вдруг Джо-оунни начал задавать подобные вопросы? Элементарно – Терл решил дать им обоим короткий отдых, потому что очень скоро отдыхать будет некогда; а что лучше всего подходит для отдохновения духа, чем любимое увлечение? Пришлось, правда, изрядно повозиться с одним из привезенных с Земли дисков – как-то приспособить к псайкловской системе воспроизведения – но в итоге и псайкл, и землянин смогли насладиться творением древних человеков. Хотя «насладиться» - не совсем правильное слово. Диск воспроизводил хроники древней войны –земляне жаждали захватить территорию, населенную землянами же, но говорящими на другом языке и верящими в этот… О котором спрашивал Джо-оунни. События происходили в неком городе – судя по репликам с экрана, город имел для нападавших значение столь же важное, что и столица; город был взят в кольцо и подвергался жестким бомбардировкам, в городе заканчивалась еда, и жители его гибли сотнями – но не сдавались. Суровые военачальники, сидя в подземных укрытиях, бесконечно обсуждали планы обороны и контрнаступления; изнуренные и едва стоящие на ногах рабочие упрямо трудились у своих станков, давая защитника города боеприпасы и технику; солдаты стояли насмерть за каждый клочок земли… И слабый духом юноша трусливо скрывал от всех, как бежал от врага, бросив свою женщину ему на забаву; и седовласый старик горячо говорил в древний микрофон: «Не верьте, что зло может победить хотя бы на время…»* И часто, очень часто давно ставшие прахом жители города повторяли то самое слово, которое так озадачило Джо-оунни, повторяли истово и в разных вариациях. Религия или не совсем – ясно одно: те, кто отстоял таки свой город, искренне верили в это странное и крамольное учение, и именно вера эта помогла им выстоять… Без названия Не говори ничего, да? Знаю: скотина, изменщик, и вообще долдонище идиотическое… Ну хочешь – по мордам..? Хоть наомашь, хоть ногтями раздери – заслужил, не спорю. Только не смотри так, а? Знаешь, ты знаешь, как я сегодня сюда… В первый раз вот так, втихаря, чтоб ни одна скотина не приметила… Оно, наверное, и к лучшему, что поругались тогда. И что ты меня, при всем рынке этом… Коленом под зад. Не приходил к вам никто? Ну, подозрительный. Или из этих, с бляхой? Ну и слава Псайкло. Аине, я… Ты, если вдруг что, мелкому-то расскажи хоть, кто был евоный папаша и все дела. Кто его знает, как оно… Ах ты ж, и не расскажешь теперь! Хоть бы и намеками… В общем, если скажут тебе: сдох Неерчик, сложил башку свою дурную за всякие идеи – вспоминай хотя б иногда. Кредиты тебе на счет, это я договорился; и не делай лицо такое – это для мелкого, ему потом всяко пригодится. А ты бей меня, бей, коли сердце просит, я ж понимаю – кретин и сволочь неблагодарная, и потаскун, и что там еще… Ага, и дурак, еще какой. Аине, радость моя… Нет, не могу, до смерти хочется – а нельзя сегодня. Я ведь так, по-тихому, мои и не знают… Мелкого поцелуй за меня, лады? Ох-х, ну как устоять-то нормальному мужику? Поцелую, да. И еще раз, и еще… И опять… Охх-хх, красавица ты моя, ну нельзя мне до утра, никак нельзя… Прямо тут, по-быстрому? Разве же этим искупишь… Ох-ххх, ну как откажешь тебе, Аине моя… А потом сразу вон гони, да? Нельзя мне сегодня, чтобы на всю ночь, никак нельзя… День «икс» Они собрались здесь, в этом изобилирующем бессмысленной роскошью кабинете, собрались все вместе – пятеро древних стариков, пять пока еще властителей планеты; сегодня каждый прихватил с собою доверенного советника, сегодня за толстой титановой дверью бдительно дежурил отряд спецохраны. Сегодня пятеро собрались, чтобы предпринять меры, необходимые для подавления внезапного бунта в колониях – двух, а если присчитать и мутное сообщение от наместника Зира – то и трех сразу. Всего-то и нужно было отдать приказ - и вышколенные отряды двинутся к космопорту, чтобы занять места в чреве громоздких грузовых транспортов; эти бунтовщики, подстрекаемые Леиром, благоразумно заблокировали телепорты своих жалких планеток, потому Корпорация вынуждена нести дополнительные расходы… Всего-то и нужно было – но никто из стариков, ни один из всесильной верхушки еще час назад не мог предположить, что весь город, вся Псайкло, повинуясь неведомому сигналу, вдруг полыхнет пламенем всеобщего бунта. Первая кровь уже пролилась – охрана космопорта заняла отказалась впускать армейских на свою территорию; о других столкновениях собравшимся в кабинете было пока неизвестно. Зато за бурлящей вокруг главной цитадели Корпорации толпой – древней башни из бетона и металла, на последнем этаже которой и находился кабинет, - пятеро и их бессменные советники в ужасе наблюдали через гигантских размеров монитор. - Что он там делает, этот псайкл со шрамом? Хрычи отчаянно пытались изображать сели не уверенность, то хотя бы привычную спесь. Но трясущиеся жирные подбородки одного, бегающие глазки другого, трожащие пальцы третьего – выдавали пятерых с головой. Советник, занявший одно из кресел – некий Джо-оунни Тейлор, урожденный землянин, без труда узнал бы в нем того псайкла, который помог ему избежать невольного предательства, - пояснил, бросив рассеянный взгляд в монитор: - Уговаривает охранника не маяться дурью и сдать оружие. Псайкла со шрамом на щеке – память о прожорливых земных комарах – звали Неер, и ему был дан приказ обойтись, по возможности, без большой крови. К тому же, охранник, намертво загородивший своим телом вход в цитадель, был очень молод и очень напуган. И имел все шансы принести пользу родной планете – если, конечно, Неру удастся его уговорить, и если парень не начнет с перепугу палить по толпе или рвущемуся внутрь отряду из десятка псайклов. - Но почему один..? – старый Грэн тяжело рухнул в кресло, из которого безуспешно пытался подняться третий раз подряд. – И что, во имя прибылей, со звуком?! Советник равнодушно разглядывал свои ногти: - Остальные отказались рисковать ради вас своими жизнями. А звук… Я взял на себя смелость отключить его – там слишком шумно, да и разобрать что-либо внятное… Оставайтесь на месте, Грэн. Остальных это тоже касается. Уже скоро. Дриз, трясущийся, словно отвратительное бесформенное желе, просипел, шаря по жирному боку в поисках кармана: - Вы поплатитесь за это, вы все. Мой наследник… - Бежал, едва почуяв намек на опасность, - советник оставался таким же спокойно-равнодушным. – Возможно, прихватил с собой одну из своих сестер – с кем он забавлялся в последнее время? И о золоте из вашего сейфа не забыл; но деваться ему некуда – вся сеть телепортов под нашим контролем, а на Псайкло он не продержится долго. Пять пар выпученных мутных глаз впиваются в советника. - Ты-ы-ы… Жалкий предатель! Советник невозмутимо разглядывает ногти: - Предателем я стал, когда впервые вывел корпоративные средства на подставные счета. Советники, предпочитавшие до сих пор помалкивать, переглядываются друг с другом – кто с деланным возмущением, а кто – понимающе. - На этом меня и подловили, - продолжает меж тем предатель. – Как выражаются армейские: «взяли за самые яйца». Но, размышляя, анализируя и наблюдая, я пришел к единственно возможному выводу – ваше время ушло. Не дергайтесь, прошу! И оставайтесь на своих местах, если хотите еще немого пожить на этом свете. Бытрое и изящное движение – и взорам присутствующих демонстрируется небольшой пластиковый конус с желтоватой кнопкой. - Взрывное устройство на мне, - поясняет «предатель» негромко и абсолютно спокойно. – И мощности его хватит, чтобы это помещение выгорело дотла. Сидите, пока еще почтенные; Лига не намерена уничтожать вас просто так, без суда и следствия. Советники, настороженно косясь каждый на своего хрыча, подают друг другу осторожные знаки. Там, у подножия башни-цитадели, бурлит и волнуется живое море. На мониторе псайкл со шрамом на щеке безостановочно открывает и закрывает рот, взмахивая ручищами, в каждой из которых – до блеска начищенный пистолет-излучатель. - Я уничтожу тебя, жалкий ублюдок, - престарелый Дриз, убедившись в том, что наследник вне зоны связи, швыряет бесполезный теперь пульт связи куда-то под стол. - Попробуйте, - пластиковый конус небрежно перекатывается по раскрытой ладони «предателя». – Если сумеете вспомнить, как делать дела собственными руками. Кстати, тот ваш приказ о полной ликвидации я отменил. Взял на себя смелость, от вашего имени… - Мразь, - один из хрычей хватается лапой за жирную грудь и исходит слюнями. - Не стоит так нервничать, лекарей здесь нет. Советники, бросая по сторонам опасливые взгляды, вовсю «переговариваются» посредством сложных жестов. На сползающего с кресла хрыча с его «инфарктом» никто не обращает ни малейшего внимания. Там, внизу, у подножья цитадели, серо-зеленый от волнения, перепуганный юноша в форме корпоративной охраны неуверенно протягивает псайклу с едва различимым шрамом на щеке личное оружие. Чья-то рука тянется сбоку, чтобы не дать тяжелому парализатору упасть на бетонные плиты. Псайкл со шрамом – Неер – делает один решительный шаг вперед и прижимает оглушенного и растерянно парня к собственной широкой груди. Так бунтовщик Леир обнял бы единокровного брата, случись им увидеться лицом к лицу, без посредничества равнодушных мониторов. …на пятые сутки И откуда бы Кер узнал новости? Если за последний месяц хорошо если три ночи провел в собственном доме… А все он, драгоценный начальник! Мало того, что взвалил всю эту гору бюрократическую на не самые сильные плечи Кера, так еще и подбрасывал чуть не каждый день новенькое. «Проверь-ка на досуге, что там с налогами за такой-то цикл». «Подними-ка всю отчетность за сякой-то период» «И куда, скажи, улетучились те восемьсот кредитов добавочной стоимости? Да, да, те самые, что уже двадцать пять циклов болтаются между счетами…» А помощников Керу – фигушки; с боем вытребовал одного-единственного, да и тот годится только чтобы папки вовремя подносить. А когда Кер героически - без всяких преувеличений – нашел и чертовы восемьсот кредитов, и еще некоторые суммы, выведенные из оборота довольно таки изящным способом, и еще массу интересностей - это самое начальство изволит шляться псайкл знает где! Секретарь – нахальный юнец, сменивший красавицу Кезу, - только блестел глазами (пьяный он, что ли? И это в разгар рабочего дня!) и нес какую-то чушь насчет знаменательного дня и скорого переезда. А по коридорам сновали возбужденные (или у Терла совсем крыша поехала, и он закатил всеобщую пьянку?), то и дело хихикающие, раздражающе радостные сотруднички. И на вполне обоснованное рявканье Кера они отвечали недоуменными взглядами и многозначительными ухмылками. Личный водитель тоже… «Славный нынче денек выдался, правда?» - и точно такая же ухмылка, как у тех, в офисе. Кер, обнимающий пухлую папку – не хватало еще растерять документы! – всю дорогу до дома хмурился и потел. «Или этот псих снова меня переиграл? – настойчиво вертелось в голове. – Или пора уже в бега – но куда я, к псайклу немытому, денусь? Семья…» Но дома все было как будто в порядке и все на своих местах; и Кер твердо решил, что следующую ночь проведет именно здесь, притом в компании всех своих милых жен. И вовсе не собирался он предаваться групповому разврату – подобные развлечения Керу претили, - но разве не заслужил он, чтобы за ним как следует поухаживали? Расслабляющий массаж, нежное воркование и всяческие вкусности, скормленные утомленному труженику изящными женскими пальцами… Но сначала следовало отчитаться и проделанной работе; и Кер, ворчливо возмущаясь замеченным по пути праздным сборищам, с облегчением бухнулся в любимое кресло и решительно набрал до колик в боку знакомый код связи. - Это ты, недотепа? – начальство изволило ответить подозрительно веселым голосом, что никак не способствовало успокоение Керовой нервной системы. «Либо уволит, либо отравит», - уныло подумал самый несчастный в Галактике зам; но с голосом своим все же справился – хотя и не без труда. И мысленно поблагодарил мифические высшие силы за отсутствие видеосвязи. Чертов Терл давно изучил все выражения Керовой физиономии, и мастерски пользовался своим знанием. - По текущему отчету… - казенным тоном начал было Кер, но был остановлен легкомысленным: - Позже. Из динамика отчетливо звякнуло, послышался чей-то – не Терла – сдавленный смех. «Какого же черта?!» - потому что звон был весьма характерным. Любой, кто хотя бы раз в жизни пил кербанго из высокой колбы, опознавал этот звон без труда. - Три… Нет, четыре дня на отдых, - говорил тем временем Терл; фоном слышались все то же звяканье, неразборчивый, но явно веселый шепот и сдавленное хихиканье. – А потом приступишь к своим новым обязанностям. - Каким таким но…? – удивился было недоумевающий зам, но начальство уже отключилось. А снова выходить на связь и уточнять Кер не рискнул. И вообще постарался выбросить неприятные мысли из гудящей своей головы. Он мечтал о дивной ночи в окружении заботливых жен? Он получил сразу четыре. По числу, так сказать, спутниц жизни. …И только четыре дня спустя, оказавшись внезапно не в уютном офисе, но на самой верхушке пресловутой цитадели, бессменный заместитель наконец узнал, что, во-первых, драгоценное начальство таки переиграло всех, а во-вторых – он, Кер, отвечает теперь за целый отдел, занимающий, между прочим, три этажа. А если его, Кера, что-либо не устраивает, он волен перевестись хоть в уборщики, а там уже обиженно хлопать глазами, сколько душе его будет угодно… Без названия Терл был совершенно прав, говоря, что после смены власти работа только начнется; и даже с подробным и четким планом первоочередных действий приходится вкалывать сутки напролет. Уже первый завод приступил к выпуску обновленного оборудования – без него невозможно наладить массовое производство преобразователей; уже специальная комиссия денно и нощно копается в архивах Корпорации, разбирая, систематизируя и отправляя дальше, в руки инженеров и ученых – сотни, тысячи полезнейших изобретений, способных заметно облегчить жизнь каждого псайкла, послужить на благо целой планеты. Один из учеников Вэра – самый, по признанию юриста, талантливый, - уже прибыл на Преус, и торгуется теперь с Леером за каждый пункт межпланетного договора. Горбятся у своих компьютеров лучшие юридические умы – многие законы давно устарели, их следует менять, но работа такого масштаба тем более не терпит ненужной суеты. Еще одна комиссия – под руководством одного из глав Службы Безопасности – собирает материалы для будущего судебного процесса; пятеро ждут совей участи в одиночных камерах, под усиленной охраной. Три специально созданных отряда – кадры армейские и от СБ, - рыщут по отдаленным, часто необитаемым районам, стремясь как можно скорее найти и арестовать успевших сбежать отпрысков Пяти Семейств. Ни Терлу, ни кому-либо другому не нужно, чтобы эти обозленные до крайности псайклы додумались до организации полудиких банд, единственной целью которых будет нанести как можно больше вредя новому правительству. С этой же целью все космопорты и установки для телепортации находятся под усиленной охраной; так же дополнительные меры предприняты в отношении гидропонных плантаций – беглецам ведь нужно чем-то питаться, а истощенная почта Псайкло едва ли способна родить достаточное количество съедобных растений. Хотя в кое-каких районах, давно покинутых псайклами и совершенно одичавших, были обнаружены вполне жизнестойкие экземпляры самых настоящих деревьев… Работы много, очень много, конца ей не видно; и разве найдется в такое горячее время лишний час для любовных утех? И все-таки в один, не такой напряженный, как многие до, вечер, Терл является в апартаменты своего землянина и решительно сгребает его в крепкие объятия. Джонни пикнуть не успевает, как оказывается брошенным на постель – не слишком вежливо, но он не имеет ничего против. Главное, успеть дотянуться до условного тайника с пресловутой мазью; судя по горящим глазам Терла, терпение у псайкла почти на исходе… Много позже опустошенный и совершенно счастливый Джонни расслабленно дремлет под боком у Терла, вздрагивая от ленивых, вкрадчивых поцелуев, которыми псайкл то и дело тревожит своего личного землянина. - На второй раунд меня не хватит, - в конце концов стонет Джонни; ни малейшего недовольства – только чуть огорченная констатация факта. Терл усмехается, наклоняясь к его обнаженной груди: - Ты в курсе, Джо-оунни, какого рода украшения носит твой разпрекрасный приятель Ари? И горячий язык как бы невзначай обводит левый сосок. - Слышал сто-то, - отвечает Джонни; на самом деле, он даже видел – не все, но ему хватило. Сердце сжимается в тревожном, сладком предчувствии. Терл выводит по груди землянина затейливую влажную фигуру. - На тебе такое смотрелось бы намного… эстетичней. Джонни слегка поворачивает голову, чтобы встретиться с Терлом глазами. - Почему нет? – убедившись, что взгляд псайкла безмятежно-желт, а местами откровенно весел, с нарочитой неспешностью отвечает Джонни. – То есть, если и ты согласишься оказать мне одну ма-аленькую услугу. Хотя слово, наверное, подобрано не слишком удачно. Так всегда бывает, если очень долго и очень упорно думаешь о чем-нибудь… запретно-притягательном. Джонни с некоторых пор часто мечтал об этом; смутные фантазии, изрядно приправленные страхом, возбуждали неимоверно. Но согласится ли Терл – вот в чем вопрос. Решится ли он, такой, несмотря на заметный прогресс в преодолении врожденной вспыльчивости и приобретенной паранойи… Но Джонни Тейлор так хочет хотя бы раз… Хоть один-единственный чертов раз… И он будет осторожен со своим псайклом, и, если понадобится, половину ночи потратит на необходимую подготовку, и все свое терпение пустит в ход – лишь бы Терл согласился… - Неужели ты сам ни разу не думал об этом? – изложив, в довольно сумбурных выражениях, свое заветное желание, почти взрывается Джонни. – Или в Академии этой вашей – прямо таки ни разу? Терл усмехается, не отводя взгляда от раскрасневшегося лица Джонни. Что думает – не понять; но зеленых проблесков среди желтизны не видно – значит, не впадет в ярость от кое-чьей наглости. Но ответить-то можно! «Обойдешься» - и вопрос закрыт; а Джонни, так и быть, удовлетворится картинками, на которые так расщедрилось в последние недели воображение. - Не хочешь – так и… - начинает он с едва скрываемой горечью; но Терл в истинно псайкловской подлой манере – знает ведь, где пощекотать, чтобы у Джонни дыхание сперло! – не позволяет закончить. - Я, пожалуй, обдумаю твое предложение, - мурлычет он, зарывшись носом в спутанные золотистые волосы. – А ты – ты подбери что-нибудь… Изящное и достойное тебя, Джо-оунни. И дразняще обводит пальцем место будущего украшательства. Без названия Совершенно дурацкий обычай – как бы отдельно взятый псайкл не обожал своего ребенка, показывать этого нельзя, по крайней мере, на лю… То есть, при свидетелях. Поэтому Терл, который с рассвета метался и чуть не подпрыгивал от нетерпения, теперь стоит с каменной рожей и приветствует появившихся из телепорта женщин высокомерным кивком. А чтобы взять сына на руки, приласкать – ни в коем разе, псайклы же вокруг. И без разницы, что все свои, что называется - до мозга костей. Ну а Джонни все равно – он ведь не псайкл, он землянин, и где-то все тот же дикарь, несмотря на все образование; и для него не составляет труда тепло улыбнуться Эйне и смущенной, как всегда в присутствии мужа, Нейе; а уж принять Тере из рук весьма посвежевшей за время вынужденного отсутствия матери… - Мне кажется, или он сильно прибавил в весе? – бормочет Джонни, прижимая к груди теплое, беспечно сопящее чудо по имени Тере. Наследник спит, презрев окруживших его псайклов, вторую в своей жизни дальнюю телепортацию и собственного отца; Джонни замечает легкий румянец на пухлых щеках, и заметно потемневший пушок на его голове. Терл косит желтым глазом и невнятно хмыкает. Лицо, как и раньше, каменное, но Джонни знает – едва они оба окажутся в машине, надежно отгороженные от внешнего мира бронированной дверцей, Терл немедленно пожелает проверить утверждение землянина насчет веса ребенка; и, конечно же, тщательно проверит каждый крохотный пальчик своего сокровища… Услуга за услугу? Конечно, его пытались обработать – давно, еще в Академии. Называлось это «посвятить в студенты»; после того, как Терл, у которого в отрочестве были бо-ольшие проблемы с самоконтролем, без лишних слов ухватил самого активного прямо за орудие посвящения… Крепко ухватил, всей пятерней. И когти, помнится, использовал – ничего не оторвал, но штаны придурку пришлось выбрасывать. В общем, после той беседы за Терлом закрепилась репутация психа, а вопрос «посвящения» больше не ставился. В конце концов, в Академии и без него хватало юношей из не самых богатых семей, зато с более покладистым характером. Если по существу, то с тех никто и никогда не смел рассматривать Терла в подчиненной позиции. А если и представлял, то благоразумно о своих фантазиях помалкивал. Но ведь с Джо-оунни – это совсем другое, правда? «Тем более, что за тобой должок, - чертов атавизм, нашел когда прорезаться. – Да-авний должок, за тот, самый первый…» И нужно было вспоминать об этом именно сейчас? О том, самом первом, чтоб его, разе… И о многих, за ним последовавших. «Джо-оунни не собирается мстить, - убеждает Терл то ли себя, то ли мерзкий внутренний голос. – Я бы понял, если бы…» «Он, может быть, и сам пока не в курсе» «Не пойму: ты на моей стороне или как?!» «Просто… Будь готов ко всему» - предупреждает глас атавизма на удивление мягко. «Между прочим, я еще не решил окончательно» «О-о-о, ну хотя бы себе самому не лги!» Ну допустим. Допустим он все-таки решил – решился отдать инициативу в руки своего землянина, согласен на некоторое время ослабить контроль – но ведь у них с Джо-оунни договор, разве нет? Услуга за услугу, как неуклюже выразился последний. «И почему мне кажется, будто кое-кто не прочь заплатить авансом?» Вот уж глупость из глупостей. Несусветная. …Но ведь с Джо-оунни… Это совсем другое, правда? И ничего с Терлом не случится, если он, в качестве поощрения… В конце концов, если будет совсем уже… Если Терл поймет, что подобное не для него – он сможет прекратить это в любой момент. Секрет для двоих Кер застывает, едва переступив порог. - Какой-то вы сегодня не такой. Бровь Терла ползет вверх: - Ты бредишь, недотепа? Или все-таки бодрячок с утра пораньше? Кер изображает оскорбленную невинность пополам с беспокойством: - Сияете весь. Даже когда золото загреб… Э-э-э, нашли, и то не до такой степени… На физиономии Кера прямо таки написано: «Не к добру этой, ой не к добру!» Терл любуется встревоженным недотепой и многозначительно ухмыляется – для закрепления эффекта. Сияет, значит. Как никогда раньше. Гм. Это Кер еще Джо-оунни не видел – вот кто сегодня может соперничать с отвратительно-ярким светилом планеты Земля. Причина? Терл все-таки решился – и совершенно не жалел об этом. Хотя пришлось какое-то время потратить на усмирение собственной паранойи – вылезла, пакость такая, в самый неподходящий момент, когда Джо-оунни, взволнованный и решительный, приступил к основному пункту ночной программы. Терл едва не испортил все, потянувшись рукой к золотистым волосам – но все же остановился в последний момент. Только сжал зубы покрепче и заставил себя открыть глаза, которые так и норовили трусливо зажмуриться. Вместо этого – стиснул челюсть, чтобы не спугнуть сосредоточенного Джо-оунни; и в итоге все получилось, как надо, и не так уж оказалось и неприятно… Так, мимолетная боль – неизбежная спутница первого проникновения; но на смену ей пришло наслаждение, и Джо-оунни все сделал для того, чтобы оно получилось как можно более долгим и ярким… И Терл, кажется, обещал повторить – но только после того, как землянин обзаведется небольшим украшением; в конце концов, он не совсем еще сошел с ума, чтобы бесконечно раздавать подобного рода авансы. …Но случившееся касается только двоих и никого больше; а недотепе полезно лишний раз поволноваться. Родная, чужая Земля - Охх… - Только в обморок тут не падай. Псайклы кругом. Несмотря на это недовольное ворчание, Терл не забывает придержать своего Джо-оунни за локоть. Ничего особенного: просто, впервые за годы вдохнув настоящий – не синтезированный, не законсервированный и так далее – земной воздух, Джонни Тейлор в буквальном смысле опьянел. В голове закружилось, подкосились ноги – ни дать, ни взять нахлебавшийся бодрячка техник. Сколько лет прошло, сколько перемен – а эти ребята все так же упрямо держаться за свои замшелые традиции. Одно утешает – приходящая на смену молодежь предпочитает вести здоровый образ жизни. И весьма вероятно, что с последним насквозь пропитавшимся этим жутким напитком «старичком» пресловутый бодрячок уйдет наконец в область профессиональных баек и старинных преданий. Планета Псайкло менялась, пусть и не так быстро, как хотелось бы некоторым идеалистам; но и не настолько медленно, как предполагали когда-то первые члены Лиги спасения. Не обошлось, конечно, без вполне прогнозируемых проблем и внезапно возникших сложностей; но самые первые действия Терла и его сторонников пробудили в обществе некие неизвестные ранее силы; гигантская волна всепланетного энтузиазма, подпитанного надеждами, породила в обществе небывалую веру в собственные силы и огромное желание трудиться не только на собственное, но и на общее благо. И вынесла на поверхность такие таланты, о наличии которых никто не смел в свое время даже мечтать… Псайкло менялась; с нею менялся и Джонни. Давно уже он не жалкий вольноотпущенник, статус которого зависит от благосклонности «покровителя»; и то уважение, с которым относятся к нему, простому землянину, десятки знакомых и тысячи неизвестных ему псайклов, он заслужил по праву –собственным разумом и упорным трудом. Сколько всего они создали там, в лаборатории? Преобразователь был только началом; за одиннадцать лет, пролетевших со дня «переворота», были разработаны, испытаны и пущены в производство сотни полезнейших, нужнейших для дальнейшего оздоровления вещей. И это без упоминания всего того, что было извлечено из недр архива Корпорации – до сих пор еще работала специальная комиссия, а на планете открывались новые и новые лаборатории и экспериментальные производства. А вчера вечером Джонни – как и тысячи псайклов, населяющих столицу, - собственными глазами наблюдали чистое, в легкую прозелень небо; тяжелые ядовитые облака разошлись на целых девять минут, и даже белесый полукруг одного из естественных спутников Псайкло как будто виднелся на фоне стремительно темнеющей зелени… Что-то будет, когда пересохшие сотни лет назад русла рек вновь наполнятся водой! Слава предкам, у хрычей не хватило ума – а может быть, времени, - уничтожить древние труды по псайкловской астрономии! А то намучились бы с приливами и отливами, равно и с меняющимся климатом. А сколько еще предстояло работы – суток не хватит перечислить! Одиннадцать лет… Опираясь на теплую руку Терла, жадно раздувая не стиснутые никакими фильтрами ноздри, Джонни пытался осмыслить – и никак не мог поверить до конца. Целых одиннадцать лет! И Тере, сын Терла, уже вышел из возраста младенческого, перейдя в благословенный период «вечно любопытного мелкого пакостника» - третьего дня ведь устроил небольшой взрыв в собственной комнате – естественно, под руководством и по прямому подстрекательству такой же неугомонной Деа… Одиннадцать лет, подумать только! Как ни ждал Джонни этого дня, как ни трудился во имя приближения его – а все равно суховатое Терлово: «Завтра телепортируем» стало для землянина неожиданностью. …Тот самый день, по завершению которого на Земле не останется ни одного псайкла, ни единой опустошающей недра земные машины, ни одного телепорта. Сегодня все работы на планете Земля полностью сворачиваются; сама же планета вносится во все реестры и космические лоции как запрещенная для посещений. Кроме того, на околоземной орбите прямо сейчас полным ходом шла установка генераторов силового поля – Терл ведь не вечный, не говоря уже о Джонни; работы проводились под личным руководством Старшего Инженера Ари – а ему Джонни Тейлор доверял целиком и полностью. В пределах старой базы все кипело и бурлило: последние сборы, последние проверки и отключения; теперь уже бывший наместник Зир тщательно упаковывал накопленное за годы службы и золото и наверняка терзался предположениями: куда-то теперь занесет его судьба, какую работу предложит ему новый Глава Корпорации? Потому что нельзя было допустить, чтобы отозванные с Земли псайклы остались без дела; но страх перед неизвестностью – он ведь присущ не только землянам… Скоро, очень скоро последний псайкл исчезнет в гудящей пасти телепорта; почти последний, потому что у Джонни есть на Земле кое-какие дела, а Терл ни за что не согласен отпускать его в одиночестве. …Интересно, вспомнит ли он дорогу к родной деревне? Столько лет – и каким незнакомым кажется все вокруг! Здравствуй и прощай - Джонни? – тихий, с хрипотцей женский голос совсем непохож на голос той, юной Крисси; но он узнает почти сразу. И оборачивается очень медленно – в памяти сохранился лишь смутный образ, подернутые ностальгической дымкой воспоминания о быстротечной молодой страсти. А в той женщине, что стоит у него за спиной, инстинктивно прижав к боку девочку лет десяти, от той, прежней Крисси почти ничего не осталось. - Ма-ам? – еще один ребенок – да какое там, почти уже юноша, - опасливо выглядывает из дверей ближайшей хижины. Сердце болезненно екает: предатель Карло, один в один, только совсем еще юный… - Здравствуй, Крисси, - сглотнув, кое-как выдавливает он; слова родного языка выговариваются с трудом, приходится одергивать себя, чтобы не заговорить с нею на псайкло. – Вижу, ты в полном порядке. Она хмурится – эта женщина, в которой почти ничего не осталось от юной воительницы; взгляд ее удивленно мечется между Джонни и тем, кто поджидает его в нескольких метрах от края деревни. Он же настоял на том, чтобы не шастать по округе пешком, а взять на время одну из летающих машин. Крисси, а следом за ней и ее дети – и наверняка другие обитатели деревни, затаившиеся на всякий случай в своих домах, - с испуганным любопытном разглядывают то совершенно невозмутимого Терла, что оперся плечом об одну из металлических опор машины и деловито созерцает собственные ногти, то на странного человека, который зачем-то вырядился, как желтоглазый демон. То ли выходец с того света, то ли душу продал… Джонни с трудом вспоминает, для чего явился сюда. - Карло..? – в горле совсем сухо. И застарелая ненависть сжимает сердце. Крисси хмурится: - Он умер. Давно, почти двенадцать лет назад. - Вот как. - Да. Крисси так и обнимает свою младшую дочь, словно бы боясь, что если отпустит – бесстрастный демон мгновенно набросится на нее и съест. Мальчишка – сын Карло – с лицом бледным и решительным переступает через низкий порог. - Мам? - Оставайся на месте, - велит Крисси. Джонни Тейлор, которого давно уже никто не зовет Гудбоем, мысленно соглашается с ней. Пусть его; он тут совершенно не к месту, это мальчишка, так похожий внешне на своего отца. И даже не хочется знать, только ли внешнее тут сходство. - Я сейчас уйду, - говорит Джонни, с трудом отводя взгляд от замершего в темном проеме мальчишки. Глаза Крисси странно блестят: - Еще вернешься? Ничего в ее глазах нет от былых чувств: подозрительность, страх, недоумение – что угодно, только не то теплое и чистое, связавшее их когда-то. Джонни кивает – не ей, а самому себе: - Нет. Больше нет; и демонов, - он не может сдержать горькой усмешки, - тоже больше не будет. Расскажи остальным. Резко развернувшись, он шагает прочь – от этой незнакомо-знакомой женщины с ее детьми, от жалкой дикарской деревушки… От собственного прошлого. Он чужой здесь – теперь Джонни в полной мере почувствовал это. Чужой, нежданный и нежеланный. И правда – та страшная, горькая и мерзкая правда, которую нес он от самой базы, желая выплеснуть прямо в лицо жалкому предателю… Кому она нужна теперь? Кому станет лучше, открой Джонни истину? Крисси, матери двоих детей? Или, может быть, испуганному мальчишке, что так и стоит в дверях родной хижины, не понимая, что произошло только что на его глазах? Предатель Карло давно мертв; а больше нет никого, кто способен оценить горькие откровения Джонни. Прощание Не то чтобы Терл всерьез думал, будто бы Джо-оунни бросится в объятия этой землянки… На самом деле, идиотические картинки в голове все-таки мелькали; не только с участием бывшей пассии Джо-оунни – здесь, на Земле, воспоминания, которые, казалось бы, давно и надежно похоронены, сами собой всплывали в растревоженной памяти. Сожалел ли он о том приказе, который отдал больше десятка циклов назад? Отчасти, конечно же, да; но, не сложись тогда все именно так, как сложилось, разве обрел бы Терл свое странное, возмутительное счастье? Это ведь чудо истинное – по-другому не скажешь, - что им с Джо-оунни все-таки удалось… Несмотря ни на что. И какой смысл гадать: что было бы, если..? Если бы псайклы были другими, если бы явились на землю не в качестве колонизаторов, если бы изначально отношения их с землянами и другими расами основаны были на принципах взаимного уважения и партнерства? Какой толк в этих фантазиях! Ведь сложилось все именно так, как сложилось; а что псайклы теперь не те, что были когда-то – разве в этом не заслуга золотоволосого упрямца Джо-оунни? Разве не он – та самая причина, из-за которой и Терл совсем не такой, каким был циклы назад… И не стоит, право, сожалеть о том, чего никто исправить не в силах; и если сделанное ими обоими для этой планеты не искупает, хотя бы отчасти, совершенное давным-давно… Но все же, Терл предпочел бы обойтись без этих ностальгических визитов. И далеко не ревность – после стольких-то циклов он все еще ревнует своего землянина! – первопричина терзающего Терла беспокойства. И даже не возможная встреча Джо-оунни с тем жалким человечишкой, который когда-то его предал. Но запретить своему землянину этот последний визит псайкл просто не в силах. Джо-оунни изменился за эти циклы; но и Терл изменился тоже. Поэтому он без возражений задает нужный маршрут, и, ни слова не говоря, следует за Джо-оунни туда, куда предпочел бы никогда не возвращаться. Мертвым ведь все равно – сожалеет Терл или нет; и вряд ли их дикарские души явятся к месту своего упокоения, чтобы насладиться зрелищем. Джо-оунни хочет попрощаться, по-настоящему; но что Терл мог бы сказать им – всем этим землянам, чей жизненный цикл оборвался в этих обожженных развалинах? Так ли нужно давно умершим его безмолвное: «Я сожалею; если бы я видел тогда иной путь, если бы сам я был другим – все могло бы сложиться совсем по-другому»? …Но те земляне – они ведь были для Джо-оунни не просто соплеменниками; значит, это нужно отнюдь не покойникам. И отмолчаться у Терла вряд ли получится. ...и прощение - Братья мои, бедные мои, прекрасные, преданные… Не знаю, могу ли я – такой, как есть теперь, - называть себя вашим братом; быть может, там, в стране наших предков, не только вы, но и тысячи и тысячи душ прокляли меня за то, чем я стал; но разве не сделал я все, что было в моих силах, разве не намерен делать и впредь… Невиновен и виноват одновременно; не в моей власти было спасти вас от гибели, но именно за мной пошли вы тогда; именно я, а не кто-либо иной не сумел разглядеть в глазах одного ядовитый огонь предательства. Виноват и невиновен; и сердце мое все еще ноет от воспоминаний, и до конца дней моих я буду следить, чтобы сделка оставалась в силе; но можете ли вы, братья мои, простить мне все то, что я совершил – по молодости, по незнанию… По свалившейся на меня, неправильной и единственно важной для меня любви? Я скорблю о вас. Я помню вас. Берегите нашу Землю, братья. Следите оттуда, из обиталища всех предков, отдавайте силу душ ваших потомкам достойным, гордитесь теми, кто достоин вашей гордости. И, если будет на то ваша воля, вспоминайте хоть изредка вашего Джонни. Он поднялся с колен – тихий и задумчивый. Пусть следы давнего ужаса поглотило неумолимое время – Джонни словно бы чувствовал тех, кто однажды остался здесь навсегда. Лица их почти стерлись из памяти, и он не смог бы теперь сказать, какого цвета глаза были у Рика или волосы – у Тома, и только лицо предателя Карло он помнил отчетливо, до последней морщинки; но Джонни верил, что, оказавшись в краю, куда уходят в конце концов все живые души, он все-таки узнает каждого. Терл молча стоял поодаль, блуждая рассеянным взглядом по пыльной земле, усыпанной каменными обломками. Едва ли он вслушивался в сбивчивый шепот землянина – это ведь интимное дело Джонни… Псайклу не по себе было здесь, это ощущалось ясно; и волна сожаления, исходящая от Терла, словно бы сливалась с тоской и застарелой болью самого Джонни. Прийти сюда вместе с Джонни требовало непсайкловского мужества; позволить так легко читать себя… Тихий вздох, знаменующий снизошедшее на него облегчение – быть может, братья поняли и простили; но почему же Терл медлит? Ведь Джонни все сказал. Попрощался – действительно попрощался теперь с ними со всеми. Странный блеск желтых глаз: - Я, между прочим, не подслушивал. Джонни смаргивает недоуменно. - Отвернись хотя бы. Пожалей мою гордость. И псайкл делает решительный шаг. К тому самому месту, где Джонни только что стоял, преклонив колени, умоляя мертвых даровать ему прощение. Джонни медлит, рискуя нарваться на короткую вспышку гнева – за годы Терл научился держать себя в руках, но изредка былая ярость все же проскакивает. - Заглянем потом на ту базу? – очень тихо спрашивает он. – Время еще есть… Терл усмехается углом рта: - Времени хватит – пока Зировы парни закончат, пока твой… наш драгоценный Ари управится… Пожалуй, успеем сделать полный круг – посмотришь планету своими глазами. «Попрощаешься без лишней спешки» Потому что после того, как второй телепорт будет уничтожен – все по заранее продуманному плану, единственный переход активирует маленькое взрывное устройство; путь на Землю будет закрыт окончательно. Самое трудное решение в его, Джонни Тейлора, жизни. Но прежде чем отправиться в первый – и последний – свой полет над обширными континентами, Джонни все-таки должен отвернуться. - Да, - кивает он, заглянув на секунду в серьезные желтые глаза. Терл ведь тоже… должен. Им, братьям Джонни по крови людской… Пусть скажет, что сочтет нужным; а Джонни не станет прислушиваться. Это, в конце концов, интимное дело псайкла. …А потом, когда все слова будут сказаны и подуманы, когда база-1 окончательно опустеет, а голос Ари в передатчике весело рявкнет «Готово!», когда глаза Джонни устанут от жадного созерцания плывущих внизу земных просторов, когда сердце его сожмется в болезненный ледяной ком, не в силах больше терпеть эту прощальную муку –Джонни прижмется лбом к широкой груди своего псайкла, обхватит руками сильное тело и шепнет одними губами: «Домой». Потому что на Земле ему больше нет места, никто его здесь не ждет и хочет. Потому что на Псайкло его ждут с нетерпением, потому что желтоглазый ребенок ждет от него новых сказок, потому что в лаборатории начнется сущий бардак без его, Джонни, чуткого руководства… Потому что Терл без него вполне способен превратиться в себя прежнего; потому что Джонни без Терла жить не способен. Только существовать… А Земля вполне обойдется без него; и однажды – когда души их – землянина и псайкла – растворятся бесследно в звездной пыли – пытливые и гордые люди снова встретятся с не менее гордыми, но уже совсем иными псайклами; пусть же тем, кто придет после, хватит сердца и ума просто пожать друг другу руки.