***
Сегодняшняя встреча с друзьями Денниса начинается с того, что тебя полностью переодевают: парню не понравились ни твои джинсы, ни джемпер, и он выдал тебе свои. Как ни странно, они подходят тебе больше, чем предыдущая выделенная тебе им футболка (которую ты, к слову, так и не вернул), и даже тебе идут, но ты все равно уверен, что он занимается этим только ради возможности неоднократно снимать с тебя «неподходящую» одежду — это тебя забавляет. — Куда мы едем? — спрашиваешь, наклонившись, чтобы завязать шнурки. — К родителям Доминика и Феликса. — Замираешь. — Роксана еще будет. Медленно поднимаешься, чтобы посмотреть Дену в глаза, в надежде, что он шутит. Он не шутит. — Ты издеваешься? — Кажется, у тебя вот-вот начнет дергаться глаз, а он не понимает, в чем проблема. — Ты хочешь приехать на ужин к родителям своих друзей со мной. — Кивает. — И тебя ничего не смущает? — Давай без намеков, Ал. В чем проблема? — Они знают, что я приеду? — Да, я написал Феликсу. Все будет хорошо, они тебе понравятся. Деннис улыбается и, притянув в конец охреневшего тебя к себе для поцелуя, за руку выводит тебя на улицу, где уже, конечно, поджидает такси. Тебя вновь посещает желание сбежать подальше от этого сумасшедшего человека и на всякий случай написать на него заявление в полицию, чтобы больше к тебе не приближался, но Ден крепко сжимает твою руку, и ты покорно плетешься за ним к машине. Начинаешь сомневаться в реальности происходящего: как-то все преувеличенно хорошо. — Ты приготовил им подарки? — спрашиваешь, чтобы как-то отвлечься от собственных не сильно радужных мыслей. — Нет, мы договорились ничего друг другу не дарить. Просто поужинаем. Из последних сил сдерживаешься, чтобы не дернуть ручку и не выпрыгнуть на проезжую часть: пускай ты умрешь размазанный под колесами машин, но лучше уж это, чем ужинать с родителями друзей твоего… кто он тебе? Кто, черт возьми, он тебе? Вы приезжаете быстрее, чем твоя тревожность успевает заставить тебя предпринять попытку бежать, и тебе не остается ничего, кроме как натянуть на лицо улыбку и вслед за Деннисом вылезти и машины. Богатый дом. Огромный богатый дом. Неприятные ассоциации. Вы подходите к двери, звоните в звонок, и ты вжимаешься головой в воротник куртки, как черепаха, отказывающаяся контактировать с этим миром. Ловишь взгляд Дена, и он подбадривающе тебе улыбается; закатываешь глаза и отворачиваешься. Может, еще не поздно сбежать? — Я не хочу туда идти. — Произносишь так быстро и резко, как только можешь, потому что в этой ситуации на счету каждая секунда. — Можно я уеду? Пожалуйста. — Что? Ты успеваешь подумать о бессмысленности собственного поступка (кто он такой, чтобы ты спрашивал у него разрешения?), но не успеваешь ответить или сбежать: дверь открывается, и тебе не остается ничего, кроме как развернуться лицом к вышедшей женщине и сделать инстинктивный шаг ближе к Деннису. Парень незаметно кладет руку на твою поясницу, лишая тебя альтернатив — теперь только вперед. — Добрый вечер! Не стойте на морозе, проходите скорее. — Женщина делает шаг в сторону, оставляя вам достаточно места, чтобы протиснуться внутрь, и ты делаешь неуверенный шаг вперед. — Лорел. — Она протягивает тебе руку, когда ты раздеваешься, и тебе не остается ничего кроме как ее пожать. — Александр, приятно познакомиться. Женщина улыбается, как-то слишком натянуто, но ничего не говорит, и твой друг (да какой он тебе к черту друг?) подталкивает тебя в спину — вместе проходите дальше по коридору. Если бы ты мечтал о большом доме для большой семьи, то именно о таком: с высокими потолками, массивными шторами и крепкой деревянной мебелью. И камином, конечно, как без камина. Но ты никогда не мечтал о таком, тебя всегда устраивали мысли о скромных апартаментах в многоэтажном доме, и сейчас, стоя в дверях украшенной к рождеству комнаты, ты чувствовал себя крайне неуютно. — Давно не виделись. — Подойдя ближе, Роксана тянется к тебе, чтобы обнять. Не припомнишь, когда вы успели стать лучшими друзьями, но неловко приобнимаешь ее в ответ. — Привет. — Следом подходит один из близнецов, чтобы пожать тебе руку, и ты вежливо ему улыбаешься, имея ровно ноль идей, как его зовут. Один из них Доминик, но который? — Рад, что ты смог к нам сегодня присоединиться. Киваешь, продолжая глупо улыбаться и все еще сжимая теплую руку друга Денниса. Твоя собственная — ледяная, ты знаешь, но парень не отходит, позволяя тебе немного об него греться. Когда к вам подходит второй близнец, ты едва ли не начинаешь молиться про себя о том, чтобы тебе не пришлось обращаться ни к одному из них по имени. Роксана спасает тебя, позвав Феликса (все-таки Домиником был второй) помочь ей с чем-то на кухне — не будь девушка помолвлена, признался бы ей в любви. Похлопав тебя по плечу, Деннис толкает тебя к дивану, заставляя сесть — к твоему великому счастью — с краю, а сам садится рядом и, положив руку тебе на колено, наклоняется к твоему уху: — Не говори, что тебе приятно познакомиться, при первой встрече. — Всегда же так говорят, что за бред? — Разворачиваешь голову, и вы почти сталкиваетесь носами. — Ты только встретил человека, ты не можешь знать, приятно тебе или нет, это выглядит неискренне. — Вы загоните меня в могилу. — Сжимаешь с силой его пальцы на своей ноге и перекладываешь на его собственную. Он ухмыляется, а ты, закусив губу, снова осматриваешь помещение. В своей одежде ты действительно смотрелся бы здесь крайне неуместно. Деннис улыбается, толкает тебя плечом и шлет тебе незаметный для окружающих воздушный поцелуй — качаешь головой, не в состоянии удержаться от улыбки в ответ. Лорел возвращается с тарелками, и ты едва удерживаешься от того, чтобы предложить ей помощь; опускаешь глаза на собственные сцепленные пальцы. Ты так давно последний раз отмечал рождество с семьей, что воспоминания кажутся тебе ненастоящими, выдуманными — скорее обрывками старых снов, чем реальностью, в которой ты когда-то жил. Ден чувствует, что что-то не так, и накрывает твою руку своей. — Ты в порядке? — Шепотом. — Да. — Дергаешься, но руку не убираешь. — Точно? — Я просто вспомнил свою мать. — Потому что проще признаться, чем терпеть его вопросы. — Ты расскажешь мне про нее? — Потом. Да. — Позволяешь ему переплести ваши пальцы. — Спасибо. Он заставляет тебя посмотреть ему в глаза, улыбается и подмигивает. Какой же бесконечный придурок. С которым тебе удивительно спокойно рядом. Семья Доминика собирается за столом, и вы все рассаживаетесь по подготовленным для вас местам. Тебя представляют Брайану, главе семейства, просто по имени, и он, вежливо улыбаясь, пожимает тебе руку. Ты не знаешь, рассказали ли друзья Денниса своим родителям, кто ты такой, но весь ужин ты сидишь как на иголках, ожидая, что кто-то из них спросит, чем ты занимаешься, как вы познакомились, кто твои родители. Но они молчат. Все вопросы в твой адрес касаются либо вкуса индейки (ты убил бы за эту индейку), либо выбора чая после ужина, в то время как оба твоих соседа — Деннис и Феликс — вынуждены дискутировать сначала о политической ситуации на ближнем востоке, спустя три бокала вина о денежной реформе, и в качестве закуски к десерту об историческом аспекте свадебных платьев. Ты знал, что сыновья богатых родителей получают всестороннее образование, но не знал, что настолько. Весь ужин ты прижимаешься коленом к ноге своего спутника, словно это защитит тебя от чего бы то ни было, и внимательно следишь за движениями окружающих. Вряд ли бы тебе сделали замечание о том, что ты не так держишь столовые приборы, и все-таки… Ближе к ночи уже порядком пьяные и веселые Лорел и Брайан зовут вас прогуляться по украшенным к рождеству окрестностям, и ты почти открываешь рот, чтобы согласиться, но Роксана хватает тебя под локоть и говорит, что вы останетесь, чтобы немного прибраться. Ты киваешь ей и благодарно улыбаешься, понимая, что действительно не хотел бы проводить с ними больше времени. Близнецы уходят с родителями, а вы втроем переходите на кухню, чтобы загрузить тарелки и чашки в посудомоечную машину. — Ты отлично держался. — Роксана кладет руку тебе на плечо, подбадривая. — Они только выглядят снобами, на самом деле я уверена, что ты им очень понравился. — Ну конечно. — Уверен, они еще долго будут рассказывать всем подряд о сегодняшней нелепой встрече. — Но спасибо. — Он ведь не сказал тебе, что это семейный ужин? — Кивая на Денниса, передает тебе последнюю чашку. — Сказал, когда было уже поздно что-то менять. — Слышишь, как Ден ухмыляется, но ничего не говорит, молча слушая вашу беседу. — Ты в его одежде. — Это не было вопросом, поэтому ты молчишь, опустив взгляд в пол. Забыл, какие девушки бывают внимательные. — Вы встречаетесь? — Будешь моим парнем? — Деннис берет тебя за руку, заставляя посмотреть ему в глаза. Ты почти готов вызвать ему неотложку, рассмеяться над несмешной шуткой — что угодно. Но он все еще ждет твой ответ, и по его взгляду ты не можешь понять, насколько он серьезен. — Ну же. — А тебя не смущает… — Ты даже в собственной голове не можешь нормально сформулировать эту маленькую деталь о собственной жизни так, чтобы это звучало нормально. — Нет. Быстрее, Ал, да или нет? — Он повышает голос, но не кричит. Ты начинаешь паниковать. — Да или нет? Он словно направляет на тебя пистолет, а ты прижимаешься к нему виском, не придумав ничего лучше. — Да. — Да, Рокс, мы встречаемся. Деннис обнимает тебя со спины и целует в плечо, а ты разрываешься между желаниями провалиться под землю и врезать своему «парню» чем-то тяжелым по лицу. Тебе хочется находиться здесь куда меньше, чем не хочется вообще, и ты надеешься, что Ден не чувствует, с какой силой в твоей груди колотится сердце. Ты пытаешься контролировать собственное дыхание, потому что его руки лежат на твоем животе, и яростно материшься в собственной голове. Как ты умудрился вырасти таким безмозглым?IV
13 марта 2020 г. в 15:21
Уезжая, твой отец взял с тебя обещание, что ты не выйдешь из дома без крайней необходимости: вы с «парнями» собирались отмечать Рождество у тебя. Уезжая, он прочитал тебе лекцию о том, как нужно себя вести, что можно и что нельзя делать, будто тебе было пять лет и ты был не в состоянии прожить неделю самостоятельно. Ты молча кивал и слушал слова, которые и так знал наизусть.
Брюс уезжает на рождественские каникулы куда-нибудь, где тепло, уже который год подряд. Сперва он пытался брать тебя с собой, но спустя две неудачные попытки вы оба поняли, что вам лучше не проводить так много времени вместе — у вас не столько семейные, сколько рабочие отношения. Но он заботится о тебе, хоть никогда и не угадаешь: как о сыне или одном из… впрочем, ты стараешься об этом не думать.
Что будет, если он узнает, что ты нарушил свое обещание?
Ты кусаешь губы Денниса, пальцами одной руки едва ли не выдирая ему с корнем волосы, а другой прижимая его к себе ближе. Ты не собирался с ним спать, правда не собирался — просто так вышло. Просто так вышло, что он позвал тебя к себе, а ты, снова не успев сначала подумать, взял и согласился. Просто так вышло, что спустя всего каких-то пятнадцать минут нахождения в его доме ты оказался на его коленях, а его руки у тебя в штанах. Просто так вышло, и ты пожалеешь об этом, но это будет когда-то потом. Не сейчас, нет. Сейчас ты лишь просишь Денниса не останавливаться и трахать тебя грубее и глубже, впрочем, вряд ли он в состоянии разобрать хоть слово.
Ты стонешь под ним от каждого движения так громко и развязно, как только можешь. Всего лишь привычка (клиентов это обычно заводит), но сейчас все не так, как обычно. Ты сам захотел этого, и Деннис делает все, чтобы процесс тебе понравился. Едва ли его действия можно назвать искусными, но ради его наивных «Так? Тебе нравится?», оказывается, ты готов на что угодно. Он целует тебя, и ты почти задыхаешься от нехватки кислорода: кусаешь его нижнюю губу, чтобы он отстранился, и ты до головокружения хватаешь ртом воздух. Сердце рвется, как мотор, который вот-вот откажет, что будет совсем некстати, ведь гарантийный срок давно истек, но ты открываешь глаза.
Деннис смотрит на тебя нефокусирующимся взглядом, и ты притягиваешь его к себе для очередного короткого поцелуя, перед тем как тихо попросить его перевернутся — он сделал для тебя достаточно, чтобы ты дал ему расслабиться и просто получать удовольствие. Редко когда тебе достается возможность оказаться сверху, но ты знаешь, что нужно сделать, чтобы вам обоим окончательно сорвало с происходящего крышу. Ты садишься на его член, положив для равновесия на его грудь руки, и смотришь в его глаза, глубоко дыша через нос. Ты смотришь в его глаза и не можешь не улыбаться, видя, как сильно он тебя хочет.
Ты наклоняешься вниз, останавливаясь в паре сантиметров от его губ, и двигаешься взад-вперед, трясь собственным членом о его живот. Давно так не наслаждался сексом. Вообще не помнишь, чтобы наслаждался им так. Выпрямившись, делаешь пару круговых движений тазом и снова стонешь, запрокинув голову. Но ты выбрал эту позу не для собственного удовольствия: начинаешь ритмично двигаться вверх-вниз, постепенно увеличивая скорость. Он должен видеть, как сильно ты его хочешь: словно без этого ты не сможешь жить, словно ты сделаешь что и как угодно, лишь бы у тебя была возможность насаживаться на его член, словно это трение в состоянии заменить тебе кислород. Ты двигаешься слишком жадно, рвано, ведь давно не чувствуешь ног (мышцы отвыкли от подобных нагрузок и на утро наверняка будут болеть), и, закрыв глаза, без помощи рук ты кончаешь на живот парня, который не должен был снова становиться твоим любовник. Но это было бы величайшей ошибкой.
Опустившись на колени между его ног, ты резким движением стягиваешь с Денниса презерватив и обхватываешь губами головку. Он сжимает твои волосы, но не больше, и ты двигаешь головой так, как тебе удобно, и по изменившимся стонам понимаешь, что вот-вот наступит конец. Конец его мира. Французы называют оргазм звучным «la petite mort» — «маленькая смерть», и это именно то, что чувствует твой любовник, пока, улыбаясь, ты слизываешь с его живота вашу перемешавшуюся сперму. Не то чтобы тебе нравился ее вкус, но иначе ты не смог бы поцеловать кубики его пресса: все еще сжимающиеся в спазме мышцы.
Ты поднимаешься с поцелуями выше, но, перед тем как коснуться его губ, улыбаясь, смотришь в его потихоньку приобретающие ясность глаза, и Деннис целует тебя сам, руками за талию прижимая тебя ближе: расслабившись, ложишься сверху, и его тяжелое дыхание слегка приподнимает тебя вверх при каждом вдохе и опускает вниз при каждом выдохе. Улыбаешься. Из двух сотен половых актов этот — второй по твоему собственному желанию, и оказывается, вопреки своим же словам, ты в состоянии получать не только физиологическое удовольствие.
Ты скатываешься в сторону, положив голову на плечо Дена, и невесомо водишь пальцами по его груди. Отец убьет тебя, если узнает. На полном серьезе убьет, а потом заплатит кому-нибудь, чтобы избавились от твоего тела.
Но сейчас тебе абсолютно плевать.
— Какие у тебя планы на завтра? — Деннис гладит тебя по голове, приглаживая вспотевшие волосы к затылку.
— С парой приятелей собирались посидеть, ничего особенного.
— Не рад? — Догадывается по твоей интонации.
— Не счастлив, но и не против. Мы несколько лет уже собираемся, играем в настольные игры и едим пироги. — Усмехаешься.
— А родители? Семейный же праздник.
— Матери нет, отец уехал куда-то, я не спрашивал. — Приподнимаешься на локте, чтобы заглянуть ему в глаза. — А ты? Где твоя семья?
— У родственников, но завтра вернутся. Оставайся, если хочешь, познакомлю.
— Ненормальный. — Смеешься. — Я в душ схожу?
— Не хочешь со мной валяться, ну понятно. — Поднимает руку, чтобы ты мог вылезти из его объятий. — Полотенце там сам себе найди, мне лень вставать.
— Я «поваляюсь» с тобой, как только приму душ.
С громким чмоком поцеловав парня в щеку, поднимаешься на ноги и уходишь в ванную комнату. Дверь оставляешь открытой на случай, если Деннис решит присоединиться, но, видимо, ему действительно чересчур лень, так что, выйдя с полотенцем на бедрах, ты находишь его ровно в той же позе, в какой оставил десять минут назад. Выполняешь обещание и ложишься рядом.
— Поедешь со мной вечером к близнецам? — Он пытается притянуть тебя ближе, но ты не даешься, потому что ты вымыл голову и прикосновение твоих мокрых волос к его голой коже окажется не таким уж приятным.
— Не похоже, что я им понравился. — Не то чтобы ты помнил большую часть той ночи, однако впечатление у тебя сложилось именно такое.
— Да ладно, это они меня считают придурком, против тебя у них ничего нет. — Еще бы они его таковым не считали. — Просто хочу провести с тобой больше времени, а с ними я уже договорился.
— И отменять встречу было бы невежливо.
— Быстро учишься! — Смеется.
Тебе совсем не хочется думать о причинах и последствиях своих поступков. Тебе хочется быть семнадцатилетним подростком, который совершает ошибки, о которых, повзрослев, потом никогда не признается. Тебе хочется проводить вечера в пабах с «крутыми» парнями и ночи в постели с человеком, которому ты, кажется, не безразличен (а не с теми, с кем ты их проводишь обычно). У тебя каникулы, во всех смыслах, и тебе хочется действительно отдохнуть, а не продумывать каждый сделанный шаг и каждое произнесенное слово. Ты знаешь, что вскоре не сможешь позволить себе это беспечное веселье, а потому, соглашаясь на вечер с близнецами, стараешься взять от этого времени все. Все твои сверстники на каникулах напиваются и веселятся, и тебе тоже, оказывается, жизненно необходимо приобрести и такой опыт.
Деннис тоже идет в душ, а тебя, одев в махровый халат (ты безуспешно пытался высказать все, что думаешь по его поводу), отправляют на кухню заваривать чай. Открывая и закрывая дверцы кухонных шкафчиков, ты еще раз убеждаешься в том, что Деннису исключительно повезло, что у тебя нет цели его ограбить: ты мог бы спокойно сейчас зайти в любую из комнат и вынести из них все, что тебе понравится. Но тебе пока нравится только малиновый чай, найденный-таки на одной из полок.
Когда хозяин дома спускается, ты сидишь на столешнице, играясь с поясом коричневого халата, и что-то тебе подсказывает, что, если ты немедленно не оденешься, а он не будет держать дистанцию… Деннис встает между твоих ног, и ты сам наклоняешься к нему за поцелуем, которые ты ненавидишь. Но ему, кажется, нравится, а тебе почему-то нравится доставлять ему эту маленькую радость.
— Я голодный. — Отходит, поправляя полы халата, чтобы прикрыть твои бедра. — Я не дотерплю до вечера. Закажем что-нибудь?
— Я тебе чай заварил. — Киваешь в сторону чашек. Ден молчит. — Что-то не так?
— Чай в чайнике заваривают, а не в чашках. — Однако берет одну в руки и подносит к лицу, чтобы втянуть носом запах. — Это мой любимый.
Деннис, отказавшись от идеи с доставкой, готовит какой-то не сильно питательный салат из не совсем сочетающихся, по твоему мнению, овощей, но ест его с большим удовольствием, и ты ловишь себя на том, что рассматриваешь его с улыбкой. Приятно видеть счастливого человека в естественной среде обитания — не то чтобы тебе часто выпадала такая возможность. Он предлагает тебе часть, но ты отказываешься, и вовсе не потому что не доверяешь его кулинарным способностям: ты не хочешь отбирать его еду. Он предложил ее тебе только «из вежливости», и ты не настолько глуп, чтобы не понять этого.
— Где Локки? — спрашиваешь после того, как вернувшись наверх за одеждой, вспоминаешь, как первый раз оказался в этом доме.
— Где-то тут должен быть. — Застаешь Денниса увлеченно моющим тарелку (не думал, что он подобным занимается). — Позови.
— Твой дрессированный пес отзывается, когда его зовет кто-то другой? — И повышая голос: — Локки!
— Сейчас и проверим.
Вы оба замолкаете, прислушиваясь, но ничего не происходит, и тогда Ден зовет щенка сам — слышишь тихий стук маленьких лап о паркет. Ты бы соврал, если бы сказал, что когда-либо видел более красивого бигля; боишься даже предполагать, сколько стоила эта породистость. Наклоняешься, чтобы дать Локки обнюхать твою руку и почесать его за ухом.
— Почему он не вышел нас встречать? — Садишься на пол, и пес лезет тебе на колени: вы друг другу понравились.
— Он выходил, ты просто не заметил.
Деннис садится рядом и кладет голову на твое плечо, пока ты чешешь пузико его собаке. Всего лишь подросток, который совершает ошибки, о которых, повзрослев, потом никогда не признается. Всего лишь.