"Давайте я заберу журнал"

      В детстве я мечтал стать водителем поезда. А в итоге закончил школу, сходил в армию, закончил факультет программной инженерии, женился и устроился на работу в логистическую компанию.       Это все, что нужно обо мне знать. Все равно больше ничего интересного за всю мою жизнь не случилось. Да и вряд ли теперь случится.       — Алло? Охрана? Пропустите машинку. Ульяна, пять, один, три, Олег, Владимир. Серый Хендай. Благодарствую.       Я хрустнул трубкой стационарного телефона, которая на вид была старше меня в два раза. По краям давно слезла пожелтевше-белая краска, царапины виднелись, как морщины на лице пожилой женщины, а на проводе потрескался тонкий слой резины.       Интересная у меня, однако, работа. Могу позволить себе рассматривать телефон, на который никто триста лет не обращал внимания.       За моей спиной скрипнула входная дверь, но я не спешил оборачиваться.       — Здорово, Николай, — прогудел вошедший Иваныч, — Бог в помощь!       — Мм, — ответил я, — И вам того же, и вас туда же.       Андрей Иваныч, завскладом, был человеком хорошим, но изрядно потрепавшимся от алкоголя и распутного образа жизни по молодости. Одно его появление посреди рабочего дня значило чаще всего только то, что до вечера от него будет не отвязаться. А почувствовав с порога, что Иваныч с утра находится в легком подпитии, я сразу понял — в этот раз повод у него особенный.       — А я тут глянь чего раздобыл, — и он выудил из-за пазухи, как фокусник, округлую бутылку коньяка, — Компанию составишь?       — Ты ее откуда взял-то? — спросил я для поддержания разговора и перевода темы.       — Как, зять подарил. Из командировки привез. Так ты будешь, нет?       — Иваныч, тпру! Не на работе же!       — А чего не на работе? Что без тебя, машинисты в Африку уедут?       — Да при чем здесь Африка… На работе законом запрещено. Да и вообще, может, я жизнь новую начинаю.       — А ты мне мою новую жизнь никак начать не даешь.       Новая жизнь Иваныча начиналась с каждой новой бутылки. И это было очень похоже на правду. Дойдя до нужной кондиции, он вспоминал всю свою жизнь: то свадьбу после выпускного бала, то работу на автозаводе, то внебрачного сына от какой-то Нины, которая была пионервожатой и жила, кажется, под Ульяновском, а главное, давал обещания и ставил глобальные цели на будущее, прямо как рекомендуют в книгах по саморазвитию:       — Вот завтра так и сделаю. Прямо вот возьму билет в один конец — и приеду к ним. И прощения за все попрошу. Молодой, скажу, глупый был…       А затем Иваныч трезвел, стремления забывались и жизнь возвращалась на круги своя. Но в отличие от Иваныча, я четко понимал, что мне новая жизнь необходима, и что длиться она должна не вечер, а чуть более долгое время. Пусть не всю жизнь, но ту ее часть, пока я не пойму, что именно мне делать и как именно жить дальше. Поэтому я устроился работать в школу.       Поймет ли это Иваныч? Конечно же нет. Если бы Иваныч пошел в учителя, наша и без того шаткая система образования полетела бы в тартарары.       Когда я принимал это решение я был бодр, полон сил и даже трезв, написал заявление, сшил более или менее аккуратное резюме и немедленно предстал в кабинете директора в школе на Таганке, где, по моим собственным ожиданиям, должны учиться благопристойные дети и выдавать благопристойную зарплату.       — И что же вы, Николай Владимирович, имеете опыт работы в образовательных учреждениях? — спросила директриса с пышной прической, глядя на меня поверх очков в тонкой оправе, — По вам и не скажешь.       А опыт у меня действительно был: сначала — в православной гимназии в Краснодаре, потом — у себя, в выхинской школе через две улицы от моего дома. Более того, я его даже не выдумал. Поэтому ехидное замечание Лидии Александровны — а звали директора именно Лидия Александровна — меня все же немного задело. Но высказывать ей свое недовольство я не стал — меня все же приняли на работу.       — В учителях информатики у нас острой потребности нет, — сказала она, — Но вот ОБЖ… Учителя и так загружены, лишние часы никто не берет, прямо не знаю, что и делать. Так что, Николай Владимирович, очень попрошу вас взять этот предмет на себя. Вы ведь, я вижу, в этом вопросе компетентны.       Я не знал, что ей сказать. Что именно в моей биографии навело ее на эту мысль: армия или техническое образование? Но, чувствуя, что я нахожусь не в том положении, чтобы спорить, просто согласился на свою заслуженную полставку.       Иногда в жизни необходимо на что-то отвлекаться и быть готовым к переменам. Так сказать, переключаться на что-то другое, не на алкоголь. Вот Иваныч забывался двумя вещами: водкой и игрой в шарики на «Одноклассниках». Но Иванычу шел шестой десяток.       А мне?       В мои тридцать семь лет жизнь обрела очертания стабильности и размеренного течения, так, как это бывает у пенсионеров или у тех людей, которые день за днем выполняют рутинную работу и ведут обычную, ничем не примечательную жизнь. В целом, я был доволен. Но стоило мне задуматься и представить свою личность в сравнении с холеными голливудскими актерами или политиками с недвижимостью за границей, мне становилось невыносимо тоскливо, а я становился точно противен самому себе.       — Колек, слушай, ты это… Займи до получки. Пятерку. Отдам сразу, как деньги будут, клянусь! — залопотал Иваныч, и его маленькие покрасневшие глазки как-то хитро забегали.       — Я сам на мели, — мне врать не приходилось. Денег едва хватало, случайные заработки не сулили сундуков с золотом, как у раджи в «Золотой антилопе», а жить было нужно. Было нужно отправлять что-то семье. Ну и скромно радоваться с пятницы по понедельник, как и любому нормальному человеку, тоже, — Завтра я в школу иду. Слышь, Иваныч?       — Чтой-то поздно ты…       — Учить, — бросил я, — Информатике. И этому, как его… о-бэ-жэ. Иваныч замолчал. Скорее всего, он просто не знал, что такое за предмет «ОБЖ».       — А что это? — спросил он наконец негромко.       — Основы безопасности жизнедеятельности, — отчеканил я как-то по-солдатски, — Важная вещь!       Тот усмехнулся.       — Важная, как же. Только про какую тебе безопасность разговаривать, ты же бухаешь круглый год как черт!       Мой кулак тут же непроизвольно сжался. Не был бы Иваныч Иванычем, то давно бы лишился всех передних зубов.       Хотя в чем-то он, конечно, и был прав.       Посреди рабочей недели я и капли в рот не брал. Зато в пятницу и выходные считал своим долгом нормального человека выпить бутылку-другую водки. Если повезет — рома или хорошего коньяка. А чтобы я пил днем или на работе, так об этом и речи быть не могло. Хотя… Чего уж, бывало всякое.       — Не обижайся, только, учитель, — заговорил Иваныч, вмиг накапав себе в граненый стакан, — Но ты влип в гиблое дело. Хотя кругом баб много. Умных.       По правде говоря, об умных бабах я думал в последнюю очередь. В моей картине мира они делились на матрон, глубоко замужних или давно разведенных, в очках с толстыми стеклами и старых заношенных до смерти туфлях, и на молоденьких девочек без чувства юмора и копирующих поведение своих предшественниц.       Нет, мне было определенно не до баб.       — В общем, ты не с нами, — расстроенно проворчал Иваныч, направляясь к выходу, — Ну и не надо. Я пойду к пацанам на склад. Если что, присоединяйся.       Я снова промычал что-то нечленораздельное и уставился в монитор компьютера.       Нет, портить репутацию накануне нового рабочего дня мне точно не стоило. Вот после — пожалуйста.       В окно забарабанил мелкий дождь. Ветер пробежался по грустно опущенным ветвям берез, колыхающимся, как плети.       В этом году сентябрь не задался.       — Алло? — рявкнул я в зазвонивший телефон, — Как это не тот адрес? Парковая улица! За МКАДом, в Реутове! Что делать? Молите у заказчика пощады!       Мой собеседник с сильным восточным акцентом на том конце провода бросил трубку.       А я, неуверенный в том, что он понял хоть что-то из мною сказанного, вышел на улицу.       В глубокой луже у КПП стояла полицейская девятка с мигалками, вокруг которой чинно прохаживался гладкий округлый мужичок в форме.       — А что случилось-то? — спросил я у курившего здесь же охранника.       — Андрея Иваныча ищут, тот что завскладом. Говорят, бутылку коньяка из магазина вытащил.       Я усмехнулся и покачал головой.       Я всегда знал, что никакого зятя у Иваныча не было.