Забудь кто ты.Расплата

Демоны тоже мечтают.

Нью-Йорк-Д. Выполнив основную часть работы, которую давал Алексей Вячеславович, Богдан переместился к зданию лаборатории и позвонил в домофон. С первого раза ему не открыли, но он продолжил звонить, и на пятый раз дверь открылась. Лаборатория вот уже как тридцать лет принадлежит Ранцеву Тарасу Эдуардовичу. Чуть меньше чем сорок лет назад он получил помещение от Вячеслава Матвеевича — отца Алексея Вячеславовича и деда Дмитрия. Оно было пустым и без ремонта. Тарас не прибегал ни к чьей помощи, — он всё сделал сам. Лаборатория состоит из двух больших и одной маленькой комнаты. В больших находятся оборудования для проведения опытов и исследований, а в маленькой комнате Тарас спит и кушает. Лаборатория — рабочее место и дом. Но домой можно приглашать гостей, устраивать праздники, а Тарас этого не делает — к нему приходят только по делу, и открывает дверь он не каждому. Те, кого старец впустил, сразу идут в маленький кабинет, расположенный в одной из больших комнат, который Тарас специально оградил для деловых встреч. Оборудованные комнаты — его сокровища, кроме него в них больше никто не может находиться. Тарас ни то, что к микроскопу, но даже на стул рядом с прибором никому сесть не разрешит. Убирается он сам. Богдан уже шесть лет был знаком с Тарасом и хорошо знал, что с первого раза старец никому дверь не открывает, даже Алексею Вячеславовичу. Не раз он уходил от Тараса ни с чем — тот просто-напросто его не впускал. Но в один день Богдан, разозлившись, стал звонить в дверь до тех пор, пока старец, ворча, ему не открыл. Тогда он назвал Богдана «наглецом, отвлекающим от работы», но про себя оценил его настырность и подумал: «А парень-то целеустремлённый! У меня никто дольше пяти минут под дверью не стоял, а он полчаса звонил!» И с того момента старец по-другому посмотрел на него и дольше пятого звонка на пороге не держал. Можно сказать, что с того дня у Богдана появились привилегии. — Что, Лёша снова дал тебе непосильную работу? — спросил у Богдана старец, когда они прошли в кабинет и сели за стол. — Нет, я по другому делу. — Ну говори, что тебе нужно, — поглаживая свою бороду, молвил Тарас. — Дело касается девушки, с которой Алексей Вячеславович заключил сделку. — Вот как! — Тарас удивлённо поднял брови. — И чем же я могу помочь? Богдан положил руки на стол и, сцепив пальцы, стал рассказывать старцу о проблеме. — Вот тварюга! — не дослушав до конца, выругался Тарас. — Сколько заложников? — Тринадцать. Но дедушку Лиды отпустили, он в своём доме. — А ты уверен, что это он? — Нет, но ведь можно проверить. — Можно, — потирая дужки очков, произнёс Тарас. — Поможешь? — Помогу. Вот только с чего это вдруг ты за ней увязался? — Я не увязался, — сказал ему Богдан. — Мать меня таким воспитала, что при возможности нужно помогать другим. Девчонке всего восемнадцать, а она за три с небольшим месяца повидала больше, чем многие демоны за несколько лет работы на того же Пашу! Вот только она-то человек! Скажи, что сильному демону от неё нужно?! — Не могу раскрыть суть сделки, но скажу, что Лёша не остановится, пока не добьётся своего. А девочку и мне жалко, но с выполнением сделки мы ей помочь не сможем. — Но ведь можем попытаться помочь с заложниками. — Попытаемся, — смотря на настенную картину с бенгальским тигром, произнёс Тарас, а затем вновь посмотрел на Богдана. — Что ты ещё узнал? *** Санкт-Петербург, раннее утро пятницы. — Где ты был? — спросил у Богдана приятель, когда тот вошёл в старый заброшенный павильон, который они использовали для переговоров. Ничего не ответив, Богдан сел на небольшой стол и резко содрал с него наклейку. — Что случи… — Клим, что там с матерью Лиды? — перебил своего приятеля Богдан. Клим — тёмноволосый молодой демон, работающий на Павла Максимовича. С Богданом они познакомились четыре года назад, когда выполняли одну работу. Две недели они устраивали внезапные проверки компаниям Лондона-Д, на которые поступали многочисленные жалобы. За время проверок свои посты покинули десятки начальников и сотрудников. Алексей Вячеславович строго относится к тем, кто плохо выполняет свои обязанности и, дабы скрыть промахи, присылает ему ложную информацию. Раз в год, а иногда и в полгода он отправляет во все города демонов для проверок малых, средних и больших компаний. В первую очередь проверкам подвергаются компании, на которые в течение года поступало больше всего жалоб от населения того или иного города. Но всё это никак не влияет на отрицательное отношение большей части населения всех городов на его политику. Население держат в страхе, приближённым к Алексею Вячеславовичу, таким как Паша, Джеймс Майерз и некоторым другим демонам — всё спускается с рук. До того, как управление Москвой-Д было передано в руки Дмитрию, под особым контролем Алексея Вячеславовича находились только несколько её компаний и секретный архив. Он крайне редко посещает этот город, и даже когда на Москву-Д совершались нападения, Алексей Вячеславович не вмешивался, считая, что раз Паша приказал — значит на то была веская причина. А причина всегда одна и та же — напугать население. По мнению Паши, больше всего недовольных политикой властей в Москве-Д. На самом же деле всё обстоит иначе… Богдан и Клим вынуждено работают на своих хозяев, но в отличие от Клима Богдану всегда удавалось избежать заданий по устрашению или убийству жителей как Москвы-Д, так и других городов. А всё потому, что он быстро разглядел в Тарасе «непохожего на остальное окружение» демона и заслужил его доверие. Именно благодаря Тарасу ему всегда удавалось избежать грязной работы. — Жду Тараса с каким-то камнем для будущего двойника, — ответил Клим и облокотился на прилавок. — Это точно действенный способ? — Да. — Откуда ты знаешь? — Тарасу можно доверять, — ответил Богдан. — Смотри мне, Дан, если Паша узнает, мне не жить! После того, как женщину во второй раз переместили в больницу, она закатила истерику, и её ввели в сон. Паша сказал, чтобы больше не вводили. — Не убьёт он тебя. А её мы заберём до того, как проснётся. — А разве можно создать спящего двойника? — удивился Клим, и Богдан закрыл глаза руками. — Ты в каком мире живёшь, Клим? Конечно можно! — Ну, Боб, я с двойниками дел никогда не имел, поэтому не знаю. — Слушай, а ты не сможешь узнать, где остальные заложники? — Сначала их всех держали в больнице, а потом куда-то забрали и вернули только эту женщину. Я ещё удивлён, как мне её доверили, а ты говоришь про остальных! — Что совсем никак нельзя узнать? — глядя ему в глаза, спросил Богдан. — Дан, да я даже права не имею затрагивать тему заложников. Это тебе ещё повезло, что у меня с Пашей нет сделки, и, как старому приятелю, я согласился вам помочь. Богдан провёл рукой по лицу и произнёс: — А где изолятор, в котором Дима, не знаешь? — Кажется, где-то в Нью-Йорке. — В этом мире? — Ну да. Вроде как его охраняют братья Брауны, — сказал Клим, и Богдан заматерился. — Тарас разве не знает, где изолятор? — Нет. — Вы ведь можете узнать про него у своего хозяина. — Попробуй ещё найди, где сейчас находится Алексей Вячеславович, — нервно молвил Богдан. — Ну узнаешь ты, где изолятор, и что с того? — Хотя бы смогу следить за ним. — Ты с Димой-то никогда не общался, зачем тебе это всё нужно? — положив одну руку на деревянную полку, спросил Клим. Богдан действительно не общался с Димой, но он и Тарас были единственными из окружения Алексея Вячеславовича, с кем Дмитрий хотя бы здоровался. Когда Богдан впервые встретился с Димой, то был потрясён тем, что сын самого главного демона — полная его противоположность. Он много интересовался про него у Тараса, и тот, хоть и не всегда, но отвечал на вопросы. — Затем, Клим, затем. — Дело в этой девчонке, да? — спросил Клим, и Богдан промолчал. — Боб, в коем-то веке ты в кого-то влюбился? Богдан посмотрел на Клима как на дурака и молвил: — У тебя хоть иногда бывают здравые мысли? — Э-э, обижаешь! — Клим, пока я привязан к Алексею Вячеславовичу, ни о какой любви и речи быть не может! На Лиду я смотрю как… на человека, которому очень нужна помощь. — А ты на него работать можешь до самой смерти. — Значит, так и останусь один, — произнёс Богдан, положив обе руки на стол. — Да почему, Дан? — Потому что мне не нужны лишние проблемы. Вот у тебя есть жена и дочка, часто ты с ними видишься? — сказал Богдан, и Клим опустил голову вниз. — Паша знает, где они живут, что делают… Мне этого не нужно. Вон Дима влюбился в девушку из этого мира, и что в итоге? Он в изоляторе, а она… А о ней я вообще промолчу. Клим посмотрел в окно. — Знаешь, Боб, меня ведь уже достала такая жизнь! Каждый день я мечтаю о свободе и каждый день понимаю, что не видать мне её как своих ушей. — До вчерашнего дня я тоже так думал, а теперь есть небольшая надежда. — Откуда она у тебя появилась? — посмотрев на приятеля, спросил Клим. — Не поверишь, но как раз проникся историей Лиды и Димы, а если быть точнее — меня вдохновляет Лида. — Чего-чего? — удивился Клим. — тебя вдохновляет человек? — Эта девушка сильнее многих из нас… *** Санкт-Петербург, воскресенье. Стоял холодный, ветреный день. Богдан находился в старом павильоне и терпеливо ждал своего приятеля, который уже на десять минут опаздывал на их встречу. Он смотрел в потрескавшееся окно на покрытые инеем деревья, заснеженную дорогу, по которой уже давно никто не ездил, и иногда поднимал глаза к пасмурному небу. Ветер то и дело открывал и закрывал старую дверь, казалось, что она вот-вот сорвётся с петель, и у павильона останется незакрытый ничем проём. Странное место для встреч выбрали Богдан и Клим, но зато без свидетелей и лишнего шума. Обычно здесь тихо, но в ветреные дни особо слышно, как трещат окна и громко скрипит дверь. Но такой шум не мешает приятелям вести беседу. Богдану нередко приходится ждать Клима, и пока он его ждёт — наблюдает за природой. Больше всего ему нравится смотреть на ветви деревьев. Сегодня он наблюдал за тем, как ветер качал ветви, и с них сыпался снег. В далёком детстве зима была любимым временем года Богдана, которое в демоническом мире длится недолго. Он с нетерпением ждал снега, чтобы упасть в сугроб и почти полностью в нём зарыться. Ему также нравилось брать снег в руки и подкидывать над собой. Зима была для него настоящим чудом. Детские годы пролетели как мгновение, и вот ему уже двадцать шесть лет. К этому времени у многих уже есть семьи, но он о семье может только мечтать. Нет, Богдан недурной внешности, неглупый, работящий — мог бы быть хорошим мужем и отцом. Но этого не произойдёт до тех пор, пока его жизнь напрямую связана с элитой. Богдану не запрещено строить отношения, он сам ставит перед собой барьер, через который не желает перепрыгивать. А всё потому, что не хочет никого подвергать опасности. Любая оплошность может навредить той, с кем он захочет связать свою жизнь, а тайных отношений строить не получится — демоны всё равно узнают о личной жизни. И всё же, где-то в глубине его души живёт огонёк, который верит в чудеса. И даже зима, которая долгие годы была ему равнодушна, сегодня разбудила воспоминания о счастливых моментах детства. И падающий с ветвей снег, среди которого нет ни одной одинаковой снежинки, на некоторое время оторвал его от реального мира, в котором на каждом шагу проблемы. — ДАН! — Чёрт бы тебя побрал, Клим! — резко обернувшись, выпалил Богдан. — Что ты кричишь? — Так если ты на нормальный голос не откликался, — облокотившись на стол, ответил ему приятель. — Ну, о чём ты там мечтал? Богдан потёр переносицу и произнёс: — Ни о чём. — Да ты даже не моргал. А я слышал, что когда мечтают — не моргают. — Какие новости? — не желая тратить время на пустые разговоры, спросил Богдан. Клим немного расстегнул молнию на куртке, после чего сложил руки и молвил: — Я точно не уверен, но вроде кого-то друзьям Димы удалось освободить. Знаю, что среди них есть мать девчонки, а точнее — двойник. Кстати, мы очень вовремя спасли женщину! Паша… В общем он изнасиловал двойника. — Что? — недоумённо спросил Богдан и прислонился к стене. — Изнасиловал он двойника, что тут непонятного? — Вот… — заматерился Богдан. — Клим, о других заложниках ничего неизвестно? — нервно спросил он у приятеля, и тот покачал ему головой. — Это мы только одну женщину спасли от насилия, а среди заложников ещё девушек сколько! — он ударил рукой по столу и снова заматерился. — Извини, Боб, у меня нет возможности узнать о них. Сейчас я редко бываю в человеческом мире и не общаюсь ни с кем, кто бы мог знать, где их держат. — Я всё понимаю, — тяжело ответил Богдан и отвернулся к окну. — Где, кстати, женщина? — Этого я не могу сказать. Я тебе очень благодарен за помощь, но говорить об этом небезопасно. — Ладно, в общем-то меня это уже не касается, — подойдя к приятелю, произнёс Клим. — А с девчонкой что? — Не знаю, — тяжело ответил ему Богдан и поджал губы. — То есть как это не знаешь? — удивился Клим. — Ты же с ней связь поддерживал. — Она её оборвала. — Не понял! — Она оставила телефон в квартире, на котором было сообщение с благодарностью о помощи, а в конце написано: «Я постараюсь не остаться перед вами в долгу, и если всё пройдёт успешно, вы с приятелем получите свободу»…